Дом на дюнах.
Глава девятая. О том, как Норсмор осуществил свою угрозу

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

О ТОМ, КАК НОРСМОР ОСУЩЕСТВИЛ СВОЮ УГРОЗУ

Мне очень трудно рассказать вам о том, что последовало за этими трагическими событиями. Когда я оглядываюсь на эти минуты, все мне представляется смутным, напряженным и беспомощным, как бредовый кошмар больного. Я вспоминаю, что Клара как-то прерывисто всхлипнула и упала бы на землю, если бы Норсмор и я не поддержали ее безжизненное тело. Нас никто не тронул. Я, кажется, даже не видел ни одного из нападавших, и мы покинули мистера Хеддлстона, даже не взглянув на него. Помню, что я бежал, как человек, охваченный паникой, неся Клару то один, то вместе с Норсмором, то вновь отнимая у него дорогую ношу.

Почему мы выбрали своей целью мой лагерь и как мы добрались туда - все это совершенно стерлось из моей памяти. Первое, что отчетливо вспоминается мне, был момент, когда мы уронили Клару около моей палатки и сами катались возле нее по траве. Норсмор с упорной яростью колотил меня по голове рукояткой револьвера. Он нанес мне две раны в голову, и последовавшей потери крови я приписываю внезапное прояснение моих мыслей.

Я схватил его за руку.

- Норсмор, - как сейчас помню, сказал я. - Убить меня вы всегда успеете, поможем сначала Кларе.

Он уже совсем одолевал меня. Но, услышав эти слова, он тотчас вскочил на ноги, и мы бросились к палатке. В следующее мгновение он уже прижимал Клару к сердцу и целовал ее бесчувственное лицо и руки.

- Стыдитесь! - закричал я. - Стыдитесь, Норсмор!

И, еще не поборов головокружения, я стал бить его по голове и плечам.

Он выпустил Клару и посмотрел мне в лицо при бледном свете луны.

- Вы были в моей власти, и я отпустил вас, - сказал он. - А теперь вы нападаете на меня. Трус!

- Это вы трус, - ответил я. - Разве она позволила бы вам целовать себя, будь она в сознании? Никогда! А теперь она, может быть, умирает, а вы теряете драгоценное время и пользуетесь ее беспомощностью! Пустите ее и дайте мне оказать ей помощь.

Он с минуту смотрел на меня, бледный и угрожающий, потом внезапно отошел в сторону.

- Ну так помогайте!

Я стал на колени возле нее и, как умел, ослабил завязки ее платья, но в это время тяжелая рука опустилась на мое плечо.

- Руки прочь от нее! - яростно сказал Норсмор. - Вы что же, думаете, что у меня в жилах вода?

- Норсмор! - закричал я. - Вы и сами не можете помочь ей и мне не даете. Не мешайте, а то я убью вас!

- Вот это лучше! - закричал он. - Ну и пусть ее умирает. Подумаешь, важность! Прочь от этой девушки - и готовьтесь к бою!

- Заметьте, - сказал я, приподнимаясь, - я ни разу не поцеловал ее.

- Только попробуйте! - крикнул он.

Не знаю, что на меня нашло. Ни одного своего поступка в жизни я так не стыжусь, хотя, как утверждала моя жена, я знал, что мои поцелуи желанны ей, живой или мертвой. Я снова упал на колени, откинул ей волосы со лба и с почтительной нежностью коснулся этого холодного лба губами. То был почти отеческий поцелуй - достойное прощание мужчины на пороге смерти с женщиной, уже преступившей этот порог.

- А теперь, - сказал я, - я к вашим услугам, мистер Норсмор.

Но, к моему изумлению, он стоял, повернувшись ко мне спиной.

- Вы слышите? - спросил я.

- Да, - сказал он, - слышу. Если хотите драться, я готов. Если нет, попытайтесь спасти Клару. Мне все равно.

отчаяние охватили мое сердце. Я звал ее по имени, вкладывая в это слово всю свою душу, я гладил и растирал ее руки, то опускал ее голову, то приподнимал, кладя к себе на колени. Но все было напрасно, и веки тяжело закрывали ее глаза.

- Норсмор, - сказал я, - вот моя шляпа. Ради бога, скорее воды из ручья!

Почти в ту же минуту он уже стоял около меня с водой.

- Я зачерпнул своей шляпой, - сказал он. - Вы не ревнуете?

- Норсмор… - начал было я, поливая водой ее голову и грудь, но он свирепо прервал меня.

- Да молчите вы! Вам теперь лучше всего молчать! У меня и в самом деле не было большой охоты говорить. Мои мысли были всецело поглощены заботой о моей любимой и ее жизни. Итак, я молча продолжал свои старания оживить ее, и когда шляпа опустела, возвратил ее Норсмору с одним только словом: «Еще!» Уж не помню, сколько раз он ходил за водой, как вдруг Клара открыла глаза.

- Ну, - сказал он, - теперь, когда ей стало лучше, вы можете обойтись и без меня, не так ли? Желаю вам доброй ночи, мистер Кессилис!

И с этими словами он скрылся в чаще. Я развел костер, потому что теперь уже не боялся итальянцев, которые не тронули мои оставленные в лагере скромные пожитки; и, как ни потрясена была Клара переживаниями вчерашнего вечера, мне удалось - убеждением, ободрением, теплым словом и теми простыми средствами, которые оказались у меня под рукой, - привести ее в себя и несколько подкрепить физически.

Уже совсем рассвело, когда из чащи раздался резкий свист. Я вскочил на ноги, но сейчас же послышался голос Норсмора, который произнес очень спокойно:

- Идите сюда, Кессилис, но только один. Я хочу вам кое-что показать. Я взглядом посоветовался с Кларой и, получив ее молчаливое согласие, оставил ее и выбрался из ложбины. На некотором расстоянии я увидел Норсмора, прислонившегося к стволу. Как только он заметил меня, он зашагал к берегу. Я почти нагнал его, еще не доходя до опушки.

- Смотрите, - сказал он, остановившись.

Еще два шага, и я выбрался из чащи. На всем знакомом мне пейзаже лежал холодный, ясный свет утра. На месте павильона было черное пожарище, крыша провалилась внутрь, один из фронтонов обвалился, и от здания по всем направлениям тянулись подпалины обгорелого дерна и кустарников. В неподвижном утреннем воздухе все еще высоко вздымался прямой тяжелый столб дыма. В оголенных стенах дома ярко тлела куча головешек, как угли на тагане. Возле самого острова дрейфовала парусная яхта, и искусные руки гребцов быстро гнали к берегу большую шлюпку.

- »Рыжий граф»! - закричал я. - «Рыжий граф»! Ну что бы ему быть здесь вчера!

- Осмотрите карманы, Фрэнк. Где ваш револьвер? - спросил Норсмор.

Я повиновался и, должно быть, смертельно побледнел. Револьвер мой исчез.

- Вот видите, вы опять в моей власти, - продолжал он. - Я обезоружил вас еще вечером, когда вы нянчились с Кларой. Но сегодня нате ваш пистолет. И без благодарностей! - крикнул он. - Не терплю их! Теперь только этим вы и можете взбесить меня.

Он пошел по отмели навстречу шлюпке, и я шел шагах в двух за ним. Проходя мимо павильона, я остановился посмотреть на то место, где упал мистер Хеддлстон, но там не было никаких следов не только его тела, но даже крови.

- Грэденская топь, - сказал Норсмор.

Он продолжал идти до самого берега бухты.

- Дальше не надо, - сказал он. - Если хотите, отведите ее в Грэден-хаус.

- Благодарю вас, - ответил я. - Я постараюсь устроить ее у пастора в Грэден Уэстере.

Нос шлюпки зашуршал по гальке, и на берег с веревкой в руках выскочил один из матросов.

- Подождите минуту, ребята! - закричал Норсмор и добавил тише, только для меня: - Лучше бы вам не рассказывать ей ничего об этом.

- Напротив! - воскликнул я. - Она узнает все, что я сумею ей рассказать.

- Вы меня не понимаете, - возразил он с большим достоинством. - Этим вы ее не удивите. Другого она от меня и не ждала. Прощайте! - добавил он, кивнув головой.

Я протянул ему руку.

… Наоборот, надеюсь, что никогда не увижу вас обоих.

- Да благословит вас бог, Норсмор! - сказал я от всего сердца.

- Да, конечно, - протянул он.

и размеренно. Когда из-за моря поднялось солнце, они уже были на полпути к «Рыжему графу», а я все еще смотрел им вслед.

Еще немного, и рассказ мой будет окончен. Остается сказать, что через несколько лет Норсмор был убит, сражаясь под знаменами Гарибальди за освобождение Тироля.