По поводу разсказов о подвигах высокой добродетели

МАРК ТВАЙН.

По поводу рассказов о подвигах высокой добродетели.

С самого моего детства, я постоянно имел привычку читать нравоучительные анекдоты, так как они с одной стороны преподавали мне полезные уроки, с другой - доставляли много удовольствия. Они всегда находились у меня под рукою, и каждый раз, как я получал невыгодное мнение о своей нравственности, тотчас же обращался к ним, и они уничтожали это чувство; каждый раз как я признавал себя эгоистом, злым, скверным человеком, я немедленно принимался за чтение их и в них находил указание, как действовать, чтобы возвратить себе самоуважение. Неоднократно испытывал я сожаление, что эти прелестные анекдоты оканчивались слишком рано, а не продолжали дальше рассказа о различных благодетелях и благодеяниях. Это сожаление мало-по-малу, так утвердилось в моей душе, что, наконец, я решился устранить его сочинением собственных продолжений к этим анекдотам. И вот я принялся за дело, и после больших усилий окончил работу. Предлагаю вам результаты её, сообщая каждый анекдот в его оригинальном виде и присоединяя затем продолжение, каким оно вышло из моей головы.

Благодарный Пудель. члены, и после сего, снова возвратив своему пациенту свободу, перестал и думать о совершенном им благодеянии. Но сколь велико было его изумление, когда, несколько дней спустя, отворив однажды утром свою дверь, он увидел на пороге её благодарного пуделя, находившагося здесь в терпеливом ожидании, вместе с другою собакою, у которой также одна нога, по неведомой причине, оказывалась сломанною. Добросердечный доктор немедля оказал помощь несчастному животному, и при этом не упустил подивиться неистощимой благости провидения, которое удостоило избрать такое смиренное орудие, как бедный безприютный пудель, для того, чтобы показать - и т. д.

Мое продолжение. На следующее утро добросердечный доктор нашел на пороге своей двери двух излеченных им и исполненных благодарности собак, в сообществе еще двух калек. Калеки получили немедленное исцеление, и все четыре отправились домой, оставив доброго доктора погруженным в более чем когда-либо назидательные размышления. Прошел день, прошла ночь, наступило утро; перед дверью доброго доктора сидели четыре излеченные собаки, а вместе с ними еще четыре, требовавшия такого же исцеления. Прошли и эти сутки, наступило новое утро, на тротуаре сидели шестнадцать собак, из которых восемь были с переломанными ногами, возбуждая любопытство проходивших мимо людей. Переломанные ноги были скоро приведены в надлежащий вид, но размышления о ниспосылавшихся небом чудесах уже начали смешиваться в сердце доброго доктора с невольными мыслями греховного свойства. Солнйе взошло еще раз и осветило тридцать две собаки, занимавшия переулок и половину улицы; остальное пространство было занято зрителями человеческого рода. Крики раненых, радостный лай исцеленных и толки собравшихся граждан, представляли оригинальное и веселое зрелище. Добрый доктор пригласил двух хирургов и к вечеру окончил свои благотворительные операции...

Но некоторые вещи на свете имеют свои границы. Когда за следующее утро, с занявшеюся зарею, добрый доктор увидел перед своим домом, громадное множество воющих и молящих о помощи собак, он сказал: "Должен сознаться, что книги ввели меня в заблуждение; оне рассказывают только хорошую сторону, а об остальном умалчивают. Дайте мне ружье, тут дело зашло ужь слишком далеко".

Он вышел из дому с ружьем и случайно наступил на хвост пуделя, бывшого его первым пациентом; тот немедленно укусил доктора за ногу. Великое благодеяние, оказанное этому пуделю, породило в нем восторженное состояние, которое, постепенно усиливаясь, наконец, вскружило ему голову и он взбесился. Месяц спустя, добрый доктор, пораженный водобоязнью, лежал на смертном одре. Он подозвал к себе плачущих друзей и сказал им:

"Берегитесь книг. Оне рассказывают только половину истории. Каждый раз, как какой-нибудь бедняк обратится к вам с просьбой о помощи, гоните просителя в шею".

Произнеся эти слова, он повернулся лицом к стене и испустил дух.

Добрый писатель. Один молодой начинающий писатель, человек бедный, напрасно старался пристроить свои статьи в какой-нибудь журнал. Наконец, когда его начали постигать уже муки голода, он рассказал о своем печальном положении одному знаменитому писателю и умолял его о совете и помощи Этот великодушный человек немедленно отложил в сторону свои собственные занятия и принялся читать одну из рукописей, испытывавших столь злосчастную участь. Свершив это доброе дело, он радушно пожал руку бедному молодому человеку и сказал: "Я нахожу в вашей статье достоинства; приходите ко мне в понедельник". В назначенное время, знаменитый писатель, с приветливою улыбкой, раскрыл пред молодым человеком номер журнала, только-что вышедший из под типографского станка. Каково же было изумление молодого человека, когда на этой открытой странице он увидел свою статью! "Чем я могу, воскликнул он, упав на колени и заливаясь слезами: - чем я могу возблагодарить за такой благородный поступок?" Знаменитый писатель был известный Снодграсс, а бедный молодой человек, спасенный от темной доли и голода, был тоже в последствии известный Снегсби. Пожелаем, чтоб этот случай побудил благосклонно обращаться со всеми начинающими.

Мое продолжение. нуждались только в одном, первом толчке. Однакоже, он приступил к возделыванию и этих бумаг, мало-по-малу очистил почву и затем успел пристроить две статьи.

Прошла еще неделя или две - благодарный Снегсби явился с новым грузом. Знаменитый писатель в тот день, когда ему впервые удалось ободрить бедного молодого борца, ощутил высокое удовольствие и с душевною отрадою сравнил себя с теми великодушными благотворителями, о которых он читал в книгах; но теперь ему начало казаться, что в его благотворении прибавилось новая черта, какая в книжках не существовала. Энтузиазм его охладел. Тем не менее, он не мог отвергнуть этого пробивавшого себе путь бедного человека, который обращался к нему с такою милою простотою.

В результате всего вышеизложенного оказалось, что знаменитый автор очутился в постоянной осаде у бедного молодого новичка. Все его кроткия усилия возвратить себе свободу оставались тщетными. Ему приходилось ежедневно советовать, ежедневно одобрять, исправлять рукописи, чтобы делать их удобными для печати, хлопотать в редакциях. Когда молодой борец перестал, наконец, нуждаться в помощи, он вдруг вошел в славу тем, что описал частную жизнь знаменитого писателя с такими метко-схваченными подробностями, что книга разошлась в огромном количестве и нанесла знаменитому писателю смертельный удар. Готовясь испустить дух, он сказал: "Увы! Книги обманули меня: оне рассказывают только часть истории. Берегитесь, друзья, молодых борющихся писателей. Кому Господь назначил голодать, того пусть не спасает самонадеянно никто на свою собственную погибель".

Благодарный супруг. Однажды, некоторая дама проезжалась своим маленьким сыном по главной улице одного большого города в Америке, как вдруг её лошади испугались и понесли, сбросив с козел кучера и поразив сидевших в экипаже неописанным ужасом. Но один молодой человек, кативший по улице тележку с разными лакомствами, встал перед бешеными лошадьми и, с опасностью жизни, остановил их. Благодарная дама записала номер молодого торговца и, возвратясь домой, рассказала о геройском подвиге своему супругу (который любил читать нравоучительные книги). Он со слезами выслушал трогательную историю, возблагодарил, вместе с избавленными от гибели дорогими ему существами, Того, без ведения которого и воробей не падает на землю, и после того, пригласив к себе мужественного молодого человека, вручил ему чек на пятьсот долларов, сказав: "Возьмите это, Вильям Фергусон, в награду за ваш благородный поступок, и если когда-нибудь вам понадобится друг, помните, что Томсон Мак-Спадден имеет благодарное сердце". Пусть эта история научит нас, что доброе дело никогда не остается без благих последствий для того, кто совершит его.

На следующей неделе Вильям Фергусон обратился к мистеру Мак-Спаддену с просьбою оказать ему протекцию для получения более приличного занятия, так как он считает себя способным на кое-что повыше мелочной торговли лакомствами. Мистер Мак Спадден доставил ему место младшого писца на хорошем жалованьи.

Через несколько времени, у Вильяма Фергусона заболела мать, и Вильям... ну, одним словом, м-р Мак-Спадден согласился взять ее к себе в дом. Скоро она пожелала иметь при себе своих младших детей; таким образом, были приняты также Мэри и Юлия и их брат, маленький Джимми. У Джимми был перочинный нож; однажды он отправился с ним в гостиную и меньше, чем в три четверти часа, привел в невозможный вид вещей на десять тысяч долларов. Через день или два после того, он упал с лестницы и сломал себе шею, вследствие чего на похороны его явилось семнадцать родственников. Этим способом завязалось знакомство между ними и матерью Вильяма, и они после похорон заняли кухню. Старуха изрядно пила и изрядно ругалась, но благодарные Мак-Спаддены продолжали благородно исполнять великодушно принятые на себя обязанности. Вильям являлся часто, получал значительные суммы денег и требовал все более и более доходных занятий. Мак-Снадден согласился также, после некоторых колебаний, поместить Вильяма в учебное заведение, но когда наступили первые каникулы, и юный герой потребовал, чтобы его отправили в Европу для поправления здоровья, Мак-Спадден возмутился против своего тирана и наотрез отказал. Мать Вильяма Фергусона была так поражена этим обстоятельством, что уронила на пол бывшую у нея в руках бутылку с водкой и лишилась чувств. Когда она пришла в себя, то произнесла едва слышным голосом: - Так вот какова ваша благодарность!

Вильям тоже сказал:

Семеро родственников выскочили из кухни, и каждый воскликнул:

Тут терпение Мак-Спаддена окончательно лопнуло и он гневно закричал: "Вон из моего дома! Я был обманут книгами, но больше оне не обманут меня!"

Всем, прочитавшим эту статью, случилось конечно хоть раз в жизни, в минуту мягкого душевного настроения, сыграть роль героя великодушных подвигов. Мне хотелось бы знать, многим ли из них приятно вспоминать о происшедших из него последствиях.