Нa горных уступах.
Часть первая.
Хозяин гор.
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Нa горных уступах. Часть первая. Хозяин гор.

ХОЗЯИНЪ ГОРЪ.

Пошелъ Андрей Поздуръ вечеромъ въ горы, какъ это часто бывало; любо ему было обходить по ночамъ свое хозяйство.

Большое было у него хозяйство и въ деревне, въ Тихомъ, и полей и леса вдоволь, были коровы и кони, - но не то его тешило: тешило его хозяйство тамъ, въ горахъ.

И не тамъ, где паслось его овечье стадо, подъ Малымъ Лугомъ, - нетъ! а вотъ горы, боръ сосновый, вода да кустарники по скаламъ.

Дивились ему люди и считали дурачкомъ, онъ мало думалъ о пашне, о скоте, и все твердилъ: а что слышно тамъ въ Тиховерховьи, или въ Яворовой долине...

Идетъ Андрей, глядитъ на мiръ Божiй, - ночь светлая, месяцъ взошелъ надъ Кошистой горой, большой, круглый. Засiялъ онъ надъ лесомъ, надъ Желтогорьемъ и говоритъ Андрею: - Чего ты пришелъ сюда такъ рано, Андрей?..

А онъ ему отвечаетъ:

- Хозяинъ я въ горахъ...

Идетъ онъ къ Завороту, къ Пятиозерью, и думаетъ про себя: Боже ты мой милостивый! Какъ имъ всемъ жилось тутъ, въ хозяйстве, безъ меня? Подъ Волошиномъ новыя сосны повыросли... Много ихъ. Никогда такъ не бывало...

Любо ему тутъ хозяйничать. Весеннiй духъ идетъ отовсюду, искрится все, золотомъ солнцу улыбается...

Прилегъ Андрей на минуту, вздремнулъ. И мерещится ему, что все вокругъ стоитъ въ зелени, какъ весной, когда на землю сходитъ радость.

Проснулся... холодный предутреннiй ветерокъ... Просветлела ночь, только въ Церковсякахъ подъ скалами черныя тени...

Встаетъ Андрей, протеръ глаза снегомъ, сталъ подниматься вверхъ по круче, остановился вверху.

Почти светало...

Смотритъ... Скалы словно изъ тумана... Где-то тамъ у Ледовца белеетъ, розовеетъ разсветъ... Забрезжила полоска света, словно щель въ соломенной шляпе... Смотритъ Андрей, а полоска движется, какъ облачко розовое, легонькое, тихонькое... И выплыло солнце, да такое, словно его где-то въ долинахъ роса окропила, мокрое, сырое, выплыло до половины изъ-за горъ и спрашиваетъ: А зачемъ ты сюда такъ рано пришелъ Андрей?

А онъ ему отвечаетъ.

- Хозяинъ я въ горахъ...

А потомъ сталъ онъ спускаться къ Пятиозерью.

Туда идти было лучше, чемъ къ Завороту, съ южной стороны снега ужъ стаяли, кой-где только трудно было пройти... И быстро сошелъ онъ къ озеру подъ Кругомъ... Ледъ еще не растаялъ...

- Тутъ я ничего не поделаю, - думаетъ Андрей. - Пусть само справляется, коли таять не охота... Мне что?... Эй!

Смотритъ дальше... Эй! Да это Великое Озеро чернеетъ между скалъ!..

- Озеро!.. А озеро!.. кричитъ Андрей. - Вонъ ты где!..

А оно ему шумитъ водами...

- Эй, здорово, хозяинъ!.. Давненько тебя тутъ не было...

- Ну, каково было спать подо льдомъ? - кричить Андрей.

А озеро шумитъ ему: - Хорошо... А мне снилось, что все скоро зелено будетъ...

- У! Да ведь оно мне цветка краше...

Смотритъ Андрей: ужъ везде светло, все небо озарилось... Слушаетъ... Идетъ шумъ въ соснахъ, ветеръ потеплелъ...

- Снега тронутся... - думаетъ онъ.

А ветеръ шумитъ по скаламъ, да такъ, что у Андрея горло какъ-то сжалось и въ глазахъ слезы собрались...

Протягиваетъ онъ руки къ Волошину и кричитъ:

- Эхъ! Хозяйство ты мое милое... родное... неоцененное!..

Смотритъ на Великое Озеро: за нимъ - другое... Диву дается... Оттаяло...

А въ горахъ шумъ, грохотъ, громъ... Летятъ внизъ потоки съ Волошина, поютъ звонко, какъ колокольчики...

- Воды у меня довольно... - говоритъ онъ..

Подходитъ къ сосне, беретъ ветку въ руки, щупаетъ...

Ничего, выросла... Далъ Богъ урожай, что и говорить... Ветеръ тутъ гуляетъ, овеваетъ, опахиваетъ, - ну и растетъ все... Вотъ только бы снегъ прибрать въ долинахъ, съ весной все быстро пойдетъ. Въ горахъ ужъ местами снега совсемъ нетъ, смеются оне солнышку, словно только что родились...

Куда ни взглянетъ Андрей: тутъ воды, тамъ горы, сверкаютъ озера, зеленеетъ трава, - взоромъ охватить не можетъ онъ всего своего хозяйства.

Все его тешитъ, все радуетъ.

- Богатъ я, - говоритъ онъ. - Тутъ, въ Пятиозерьи, у меня летось все хорошо сошло.

Потомъ повернулъ Андрей къ Медной Горе. Спугнулъ козъ.

Весело ему было видеть ихъ, да непрiятно, что оне его боятся.

- Чорта вы съели нынче! - говоритъ онъ. - Ведь не лиходей я вамъ; чего же вы боитесь?

И грустно стало ему, что козы боятся его, хозяина. - Какъ зайцы въ капусте, - утешаетъ онъ себя.

А надъ озерами занялся день и раззолотилъ вершины Липтовскихъ горъ.

Светъ залилъ долину, разсвело вокругъ, чудо, - радость!

- Эхъ! и играютъ же воды солнышку. Тепло имъ, тешатся, - думаетъ Андрей.

Чудо! радость!

Повернулся онъ спиной къ Медной Горе, смотритъ на снега; вода играетъ, переливается, сверкаетъ, какъ радуга, а ветеръ мчится по долине, распласталъ крылья, плавитъ снега...

А где они уже стаяли, тамъ трава растетъ, зеленеетъ молоденькая, весенняя. А вода бежитъ по ней ручейками, словно стеклянная.

Молодой духъ идетъ отъ долинъ, грудь распираетъ!

Андрей такъ и остался въ своемъ хозяйстве.

Поздно вечеромъ, когда полная луна взошла надъ скалами, она осветила ряды уже черныхъ скалъ, безъ снега... А потомъ стала медленно освещать утонувшiя въ темноте страшныя и пустыя долины, застрявая то тутъ, то тамъ за скалами, - словно светъ блуждалъ, потерявши дорогу...

зимы, - шла весна...

Когда светъ луны сталъ сплывать по белымъ уступамъ Медной Горы, онъ осветилъ вдругъ голову и плечи Андрея, которыя торчали въ обвалившихся снегахъ.

Должно быть, сорвалась снежная лавина и на лету завалила его. Снегъ застрялъ въ скалахъ, где стоялъ Андрей, и не потащилъ его внизъ. Лавина засыпала его до плечъ, такъ что онъ стоялъ въ снегу, лицомъ къ долинамъ. Онъ терялъ сознанiе, но то и дело открывалъ глаза и смотрелъ на луну. Теплый ветеръ гналъ дождевыя облака... Гудели весеннiе потоки...

Все онъ слышалъ. Не чувствовалъ боли, не чувствовалъ смерти, взглянулъ еще разъ вокругъ стеклянными глазами.