Дюссельдорфский убийца.
Глава 23. Подножка смерти

Глава 23. ПОДНОЖКА СМЕРТИ

Ночью Рут была разбужена стуком в окно. Ее спальня была расположена во втором этаже дома и выходила на балкон, Девушка похолодела. Знакомое мертвенно-бледное лицо с алыми губами и рыжими прядями волос прижалось к стеклу.

- Оденься и выходи.

Она собрала все силы, чтобы защищаться. Идти к нему - на верную смерть? Рут схватила массивный серебряный подсвечник, стоявший на туалетном столике, и бросилась к двери, ведущий вниз. Элиас распахнул окно, но не трогался с места.

- Ты предала меня, Рут, - горько произнес он. - Но я спокоен. Возмездие справедливо - изумруд отравлен.

Девушка опустила руки, и подсвечник рухнул на пол.

- Кольцо у Горна, - неумолимо продолжал вампир, - я бросил его нарочно, может быть, если аква-торфана еще не успела подействовать, тебе удастся спасти его...

Дрожащими руками Рут набросила поверх пижамы пальто и обулась. Элиас внушал ей такой безотчетный ужас, что девушке и в голову не пришло сомневаться в правдивости его слов. Во что бы то ни стало предупредить Горна, взять у него кольцо! Только в эту минуту Рут стало ясно, насколько ей дорог этот бледный насмешливый человек.

Рут сломя голову бежала по улице, совершенно забыв об Элиасе. Только бы добраться до полицейского управления, а там ей скажут, где Горн. Но через несколько минут ей пришлось остановиться. Безумно билось сердце, подкашивались ноги и от внезапной слабости кружилась голова.

Из темноты вынырнул автомобиль и, замедлив ход, остановился. Рут подумала, что это одно из немногих такси, стоявших в центре города. Девушка бросилась к нему и, бросив на ходу шоферу: "полицей-президиум, скорее" - откинулась в изнеможении на подушки.

Почти в это же самое время на балконе ее комнаты появилась новая фигура. Высокий человек внимательно осмотрел распахнутое окно и, убедившись, что в комнате никого нет, осветил ее карманным фонариком. Яркий луч света скользнул по пустой кровати, полуоткрытой двери и валявшемуся на полу подсвечнику. Этого было вполне достаточно. Человек соскользнул вниз.

- Когда же мы приедем? - гневно спросила Рут.

Несколько минут казались ей вечностью. Она отлично видела, что шофер включил только третью скорость, до бюро было минуты три езды.

Сидевший за рулем человек обернулся к ней - и Рут, увидев перед собой лицо Элиаса, слабо вскрикнула и лишилась сознания. Автомобиль выехал из города и помчался по шоссе. Минут через пятнадцать на проселочную дорогу вылетел черный автомобиль. Великолепная гоночная машина неслась полным ходом. На половине дороги автомобиль свернул на шоссе, наперерез первому, и остановился в кустах около дороги. Сидевший в нем человек выскочил и притаился между неубранными кучами щебня и камней. Расчет оказался верным: через несколько минут показался автомобиль с потушенными фарами. Когда он поравнялся с грудами камней, стоявший человек сжался, как пружина и, бросившись вперед, очутился на подножке. Это произошло так быстро, что шофер, занятый лавированием в темноте между камнями, ничего не заметил. Человек на подножке спокойно открыл дверцу, как будто всю жизнь только и занимался головокружительными трюками, и очутился внутри бешено мчавшегося автомобиля.

О девушке, которой удалось вырваться из рук дюссельдорфского убийцы в Графенбергском лесу и потом направить полицию по его следу, писалось и говорилось достаточно. Все казалось очень просто: вырвалась, запомнила квартиру рабочего - Петера Кюртена, донесла в полицию. Читатели газет знают об этом достаточно. Но на самом деле все обстояло несколько иначе.

Утром Горн сделал подробный доклад шефу полиции о некоем Петере Кюртене. История с девушкой оказалась только простой случайностью, ускорившей на несколько часов ход событий. Однако недоверие к Горну рассеялось только после того, как Кюртен сознался во всех убийствах. Допрос длился несколько часов и произвел потрясающее впечатление. Один только Горн не вмешивался больше ни во что и только изредка появлялся в комнате со скучающей миной. Казалось, дело совершенно перестало его интересовать.

- На сегодня достаточно, - произнес шеф, откидываясь на спинку кресла. - Уведите арестованного.

- Разрешите еще только один вопрос, - заметил Горн, за все время допроса не произнесший ни слова.

- Пожалуйста. - Шеф изумленно взглянул на Горна. Что за странный человек! Окружил дело такой таинственностью, привлек внимание всего города, нашел убийцу, а теперь у него такой вид, как будто этот изверг Кюртен зарезал парочку гусей!

- Мотив всех ваших преступлений за последние два года? - небрежно спросил Горн, постукивая папиросой по серебряной крышке портсигара.

- В этом я не сомневался. Между прочим, вы любите зеленый цвет? Взгляните, какой прекрасный образчик! - И Горн, вынув из жилетного кармана изумрудный перстень, повертел его перед глазами изумленного Кюртена. Его любезный тон так не вязался с обстановкой и помертвевшим лицом арестованного, что на лицах всех инспекторов отразилось полное недоумение.

- Я ничего не скажу, - еле двигая губами, выговорил Кюртен.

- Я и не требую этого, - возразил Горн.

- Здесь что-то не так, - произнес Томас Мун на ухо шефу.

- Да, мы поговорим с Горном, - заметил тот. - Господин комиссар...

- Я попрошу всех пройти в мой кабинет, - перебил Горн, - и вас, мистер Мун, также. Через полчаса я буду к вашим услугам, а пока мне нужно покончить с этим делом. Инспектор Рейхгольд, прошу следовать за мной!

Это звучало как приказание, и тот, нервно передернув плечами, направился вслед за высокой фигурой комиссара по коридору.

- Убийца отведен в камеру номер четыре, - заметил по пути Рейхгольд.

- Разве? А я приготовил для него седьмой номер.

Горн остановился около двери с номером семь и пропустил инспектора вперед, заперев за собой двери.

На скамейке рядышком сидели... Рут и Мяч. Профессионалы и критики, читая литературные произведения Горна, всегда поражались его глубокому знанию человеческой, и в частности преступной психологии. Он любил прибегать к неожиданным эффектам, но умел также пользоваться ими. Инспектор Рейхгольд остановился ошеломленный, никак не ожидая увидеть эту парочку, - короткой секунды его замешательства было достаточно. Раздался сухой треск - на руках инспектора защелкнулись наручники. В ту же минуту Мяч направил на него револьвер.

- Вы узнаете этого человека, Рут? - спросил Горн и, подойдя к Рейхгольду, провел рукой по его лицу. Черный, искусно приклеенный парик упал на пол, и ярко рыжие пряди волос обрамили лоб. Артистический грим исчез, и Рут в ужасе отшатнулась, узнав своего мучителя.

- Дюссельдорфский убийца находится в камере номер семь, - отчеканил Горн.

Мертвенно бледное лицо вампира с дико сверкавшими глазами было так ужасно, что даже видавший виды Мяч содрогнулся.

- Инспектор Шульце, будьте добры проводить фрейлин Рут в мой кабинет и подождать меня там, - произнес Горн, - Через пятнадцать минут я приду.

Он открыл дверь и пропустил дрожавшую всем телом Рут. Мяч задержался на пороге.

- Господин комиссар, - умоляюще прошептал он.

- Вы хотите, вероятно, спросить меня, какие цветы я предпочитаю на своей могиле? - перебил его Горн. - Всецело полагаюсь на ваш вкус.

С этими словами он захлопнул дверь камеры.

- Он неисправим и неуправляем, - с ужасом прошептал Мяч, медленно отходя от двери, за которой остались два соперника.

- Вы единственный достойный противник, которого я когда-либо встречал, - любезно произнес он, садясь и небрежно поигрывая револьвером. - Я давно уже мечтал поговорить с вами так, с глазу на глаз.

- Однако это не первый наш разговор.

- Но последний. Предупреждаю: ключ от двери у меня в кармане, решетка на окне поддается только пиле, и, если мне не понравятся ваши жесты, знайте, я не делаю промахов.

- Да, я вижу, вы позаботились о своей безопасности, - насмешливо возразил Элиас.

- Не спорю, я дал вам тысячу возможностей отправить меня на тот свет. Сто очков вперед: а если я бью карту, то бью наверняка - согласитесь, что я играю честно.

- Что же вы, собственно, хотите сделать?

- Убить вас.

- Ха-ха-ха! И вы думаете, что это пройдет для вас безнаказанно? Ведь убийца пойман? Он сознался... слышите, сам сознался! И он больше ничего не скажет!

- Нет. Если бы ему дать взглянуть на вас - то он сошел бы с ума - или, вернее, лишился бы последних остатков разума, - а это не входит в мои планы. Публике нужен герой-убийца.

- И я отомстил ему - и всем, всем! Даже вы, верховный комиссар, знаменитый Горн, Ангел Смерти - ха-ха! Вы приняли меня на службу! Вы ничего не могли узнать - вы и сейчас ничего не знаете!

- Немного, конечно, но знаю. К сожалению, вам больше не пригодится знание того, что иногда люди в купе читают книги, на страницах которых имеется зеркало, что не все оглушенные лишаются чувств, что иногда можно выбраться и из туннеля, и что... привидения-двойники...

Элиас побледнел.

- Так, значит, вы все знаете...

- Я знаю вашу жизнь, шаг за шагом, до последней мелочи. Почему вы не убили Рут - тогда, в первый раз?

- Я любил ее, может быть... только ее...

Казалось, что при этом воспоминании Элиасом овладела слабость, но он быстро пришел в себя и выпрямился. В глазах блеснул странный огонек.

- Все-таки я сильнее вас - сильнее всех! Я убил отца, одурачил всех, добился денег и отомстил этому кретину, заставив его - ха-ха! - совершать за меня убийства! Целый город сошел с ума - а мне жали руки и почтительно кланялись! Вся Европа кричала обо мне - а я неуловим, и вы поймали убийцу - не меня! Я каждого мог убить - и улыбаться - я! я! Вампир! О, какое наслаждение слушать эти трусливые разговоры, видеть эти одураченные лица, узнавать, что какой-нибудь идиот сознается в том, чего он никогда не делал, как этот Штраусберг! Я заварил такую кашу, сплел такую путаницу, что только ваше дьявольское счастье помогло вам, Горн! Но я не отдам вам Рут, я приду за ней!

- Больше вы ничего не хотите мне сказать?

- Вы уже второй раз задаете мне этот вопрос. Предлагаю на выбор: кольцо или браунинг.

напоенного солнцем голубого майского неба... И Элиасу вдруг неудержимо захотелось крикнуть, что все это неправда, и биться головой о стенку...

Вначале Рут, потом мать, отравленная им из боязни, что она сможет его выдать, старик-отец, Кюртен и замученные тени жертв...

Элиас увидел близко от своего лица сверкающий изумруд на раскрытой ладони Горна. Зеленый камень притягивал, завораживал, змеиными, жуткими огоньками выжигал мозг. Как загипнотизированный, Элиас медленно взял кольцо и приблизил его к губам. Камень повернулся, и бледные губы вампира подхватили выпавшую из тайного углубления пилюлю.

Судорожно сжалось горло, адская боль длилась лишь мгновение, не успев отразиться на лице. Безжизненное тело мягко упало на скамейку.

- Аминь, - произнес Горн, пряча в руках револьвер.