Фальшивомонетчик.
Глава 1

Эдгар Уоллес

Фальшивомонетчик

Edgar Wallace. "The Forger" (1927)

Перевод с английского - изд-во "Грамату драугс", Рига, 1929 

Глава 1

Большой кабинет Дональда Уэллса представлял нечто среднее между гостиной и библиотекой. Подержанная, но не потрепанная мебель была удобна и уютна, особенно кожаный диван, стоявший перед камином.

Две стены были заняты полками с книгами странного формата в старинных переплетах. На столе были разбросаны книги, на полу валялась кем-то уроненная газета.

В углу комнаты, около окна, через которое потоками лились солнечные лучи, виднелась дверь. За ней помещалась выложенная белыми изразцами ванная комната, в которой ванны, однако, не было. На стенах было множество стеклянных полочек, и стол, стоявший посреди комнаты, был также покрыт стеклом. В запертых шкафах помещалось огромное количество склянок и реторт.

Питер Клифтон в течение последних четырех лет постоянно бывал в этом кабинете, но никогда не видел таинственную дверь открытой.

Питер сидел на ручке массивного кресла и смотрел в окно, хотя его не интересовали ни автомобиль, стоявший на улице, ни дом напротив. Он отвернулся, чтобы Дональд Уэллс не мог видеть выражения его лица.

Вдруг он повернул голову и встретил взгляд темных глаз человека, стоявшего спиной к камину, с папиросой в зубах. Уэллс был очень худощав и благодаря этому казался гораздо выше ростом, чем на самом деле. Его лицо с темной, почти оливковой кожей и маленькими черными усами, было скорее неприятным, когда оставалось серьезным. Но его необычайно смягчала улыбка. И сейчас Уэллс улыбался.

Питер встал во весь свой богатырский рост и потянулся.

- Для меня, - сказал он, - был счастливым тот день, когда я по ошибке принял вас за дантиста.

И он нервно рассмеялся, что не ускользнуло от внимательного Уэллса.

- Мой друг, это был счастливый день для нас обоих, ибо вы оказались самым щедрым пациентом, которого я когда-либо знал. И я благословляю телефонную администрацию за то, что она установила аппарат в доме 90 на Харлей-стрит для жильца, который выехал за неделю до моего переезда сюда...

Питер снова засмеялся.

- И вы оказались прекрасным врачом, - сказал он.

Доктор перестал улыбаться.

- Вы можете вполне доверять такому авторитету, как сэр Уильям Клуэрс... Я не посмел бы высказаться так категорически, как он... Опасность миновала, но вы все же подвержены еще тем припадкам, о которых мы с вами только что говорили...

Питер энергично покачал головой.

Доктор улыбнулся.

- Я вполне вас понимаю, - заметил он и сказал, меняя тему разговора: - Когда же состоится венчание?

Уэллс заметил, что брови его пациента слегка дрогнули. Странно было видеть озабоченное выражение на лице очень богатого и довольно привлекательного молодого человека, который должен был жениться на самой красивой девушке, когда-либо встречавшейся Дональду Уэллсу.

- В половине первого, - ответил Питер. - Вы придете, не правда ли? Прием состоится в "Рипе", а после этого мы уедем в Лонгфорд-Манор.

Наступило молчание, прерываемое лишь легким тиканием швейцарских часов на камине.

- Почему вы стали вдруг таким озабоченным? - спросил доктор своего пациента.

Питер сделал неопределенный жест рукой.

- Я сам не знаю почему, - ответил он после некоторого раздумья. - Мне иногда кажется, что Джейн такая холодная... или, вернее, равнодушная... Я так мало знаю ее, а она ведь необычайно скрытная... Она иногда становится мне как бы совсем чужой... и это пугает меня.

Снова на лице доктора заиграла улыбка.

- Я ведь познакомил вас с ней и, значит, сделал ошибку!

- Не говорите чепухи, - закричал Питер, - это было самым лучшим вашим поступком. Ведь я обожаю Джейн. Мне кажется, что нет ничего, чего бы я не сделал для нее. И мне страшно именно потому, что она не питает ко мне тех же чувств. Я вполне понимаю ее. Ведь она почти не знает меня... Обручение произошло так быстро, после нашего первого знакомства.

Он стиснул зубы и на лице его появилось страдальческое выражение.

- Дональд, ведь я купил ее.

На этот раз доктор громко рассмеялся.

- Вот чепуха! - воскликнул он. - У вас просто разыгралось воображение.

Питер грустно покачал головой:

- Конечно, я не сказал прямо ее отцу: "Я люблю вашу дочь и согласен заплатить за нее сто тысяч фунтов". Вероятно, меня просто выгнали бы из дому, если бы я позволил себе это. Однако, мне показалось, что, когда я назвал ее отцу эту сумму, которую хотел передать ему в случае женитьбы на его дочери, он сразу согласился. А ведь я тогда только два раза видел эту девушку. Будучи женихом Джейн, я ни разу не поцеловал ее.

- В таком случае, я на вашем месте сегодня же исправил бы эту оплошность! - весело воскликнул доктор. - Быть может, она недовольна вашим холодным отношением к ней.

Питер провел рукой по своим густым каштановым волосам.

- У меня появляются разные мрачные мысли. Может быть, Джейн что-нибудь слышала обо мне - вы, конечно, понимаете, на что я намекаю. Или, быть может, она кого-нибудь любила, и я расстроил ее мечты. Иногда мне кажется, что это был Хель.

В это время кто-то тихо постучал в дверь.

- Это моя жена, - сказал доктор. - Вы не против, если она войдет? Или вы хотите продолжить разговор с глазу на глаз?

- Мы уже наговорились, - ответил Питер и пошел навстречу молодой стройной женщине.

Марджори Уэллс было тридцать пять лет, но выглядела она лет на десять моложе. Цвет лица и волосы у нее были еще темнее, чем у мужа.

- Я слышала, что вы здесь, - она улыбнулась, показав ряд блестящих белых зубов. - Приветствую счастливого жениха! Между прочим, должна сказать, что видела сегодня утром вашу невесту в прекрасном настроении в обществе молодого человека.

В ее глазах забегали веселые огоньки.

- Вероятно, она была с Базилем Хелем, - сказал Питер.

Его большие серые глаза были устремлены на молодую женщину.

- Конечно, это был Базиль. Бедный Базиль. Воображаю, как он опечален. Однако, я разболталась, как старая сплетница!

Питер протянул руку за шляпой.

- Да, - заметил он, - вы часто заставляете меня волноваться. - Затем сказал, обращаясь к доктору: - Приходите ко мне завтра обедать, Уэллс.

Доктор поблагодарил за приглашение и, проводив Питера до двери, стоял на крыльце до тех пор, пока большой роллс-ройс не скрылся из виду. Затем он вернулся в свой кабинет.

- Скажи, чем действительно болен Питер? - спросила Марджори у своего мужа. - Ведь у него такой здоровый вид.

Она поинтересовалась этим как бы совершенно случайно, словно не замечала раньше частых посещений Питера.

- Сколько раз я повторял тебе, что никогда и ни с кем не говорю о моих пациентах! - недовольным голосом ответил Дональд.

В это время вошла горничная и принесла на подносе письмо. На конверте не было адреса, но Дональд распечатал конверт и вынул из него карточку.

- Хорошо. Попросите господина Рупера войти. А ты иди, - сказал он, обращаясь к своей жене. - Потом мы поговорим с тобой о Питере и обо всем остальном.

Вошедший был высоким и широкоплечим мужчиной. Хотя его голова была совершенно седа, он держался прямо, как солдат.

Уэллс закрыл дверь и указал посетителю на стул.

- Присядьте, прошу вас, инспектор.

- Простите, что я беспокою вас, доктор. Знаю, что вы очень занятой человек. Но мне непременно нужно было вас увидеть.

Уэллс с удивлением уставился на него.

- Дело вот в чем, - продолжал инспектор, вынимая из бумажника пятидесятифунтовую банкноту. - На ней стоит штемпель с вашим именем и адресом. - Он надел пенсне и прочел: "Дональд Уэллс, 90, Харлей-стрит".

Он протянул купюру доктору, тот внимательно рассмотрел ее и заметил:

- Да, это мой штемпель. Хотя я не помню, чтобы ставил его именно на эту банкноту.

- А вы не помните, случайно, откуда получили эту пятидесятифунтовую купюру? - спросил инспектор.

Уэллс задумался.

- Постараюсь припомнить. Ведь такие крупные банкноты не часто проходят через мои руки... По-моему, я получил ее от одного из моих пациентов, господина Клифтона. Затем я разменял ее, когда играл на скачках в Кемптон-парке. Я иногда не прочь попытать счастья.

Инспектор Рупер что-то быстро записывал карандашом.

- Господин Клифтон. Думаю, что я его знаю. Он живет на Чарльтон-Хаус-Террас, не так ли?

- Но в чем же дело? - с любопытством спросил Уэллс. - Мне уже чуется что-то таинственное! Не думаете же вы, что он украл эти деньги?

Сыщик закончил писать и ответил:

- Конечно, нет. Но эта пятидесятифунтовая банкнота - поддельная. На этот раз Ловкач выбрал недостаточно хорошую бумагу - это обстоятельство и выдало его.

Уэллсу не нужно было расспрашивать инспектора о том, кого он подразумевал под кличкой "Ловкач". Уже пять лет, как полиция и банкиры ломали себе головы и тщетно искали мастера искусно подделанных денег. В точности никто не знал, кто первый дал фальшивомонетчику эту кличку.

- До сих пор он никогда не подделывал английских денег, - заметил инспектор.

Уэллс подошел к маленькому сейфу, открыл его и вынул из него небольшую счетную книгу.

не платил мне чеками.

- У вас, случайно, не записан номер этой банкноты? - спросил инспектор.

Уэллс покачал головой.

- Я никогда не записываю номера кредитных билетов. Подумайте, какая это была бы работа! Большинство моих пациентов платит мне наличными!

Уэллс проводил посетителя до дверей.

В раздумьи он вернулся обратно в свой кабинет. Его мучила мысль: кто поставил штемпель с его именем на этой поддельной банкноте. Он твердо помнил, что сам он не делал этого.