Первая любовь.
Глава III

III

Был уже почти час ночи, когда двухместный автомобиль подъехал к воротам большого дома.

-- О... вы испугали меня, - воскликнула Лайла, увидев Кри.

-- Извините, - ответил он и предупредительно распахнул дверцу машины.

-- Я подожду, пока вы войдете, - коротко сказал Робин, стоя возле Лайлы на тротуаре.

Лайла пробормотала несколько слов прощанья - она испытывала чувство страха, и оба мужчины знали об этом. Сумерки летнего вечера скрыли хитрую улыбку Кри; он отворил перед Лайлой дверь и, пропустив ее вперед, тихо прошептал Робину:

-- Ее сиятельство просят вас войти, сэр.

Он указал путь Робину, увидел изумленное лицо Лайлы, когда тот вошел в ее гостиную, и поспешно сбежал вниз по лестнице.

...Когда прозвучал ужасающий крик, открылись все двери этого огромного дома, только дверь, ведущая в комнаты Лайлы, оставалась затворенной.

Одна служанка заплакала, другая забилась в истерике. Появился лорд Гревиль и начал спокойно и быстро расспрашивать присутствующих. Он первым наткнулся на Кри, лежащего, скорчившись, с ножом, торчащим в спине между лопатками, со стеклянными, выпученными глазами.

Сказав тоном приказания:

-- Никто не должен выйти из дома! - он обратился к дворецкому и велел ему протелефонировать в Скотленд-Ярд. - Мы будем ожидать здесь все вместе прибытия полиции, - добавил он спокойно.

Все гости, приглашенные на обед, вышли в вестибюль: Честер Кинн, Сэвернек, двое мужчин из французского посольства, Уорингтон, с ястребиным носом и выступающим подбородком, рассматривающий с интересом лица собравшихся. Ему было около восьмидесяти лет, и уже ничто не удивляло его, но он находил, что каждый необычайный случай мог немного скрасить его старость. Честер Кинн. со своей стороны, наблюдал за ним. Человек с любознательным умом и тонкой интуицией, он подозревал что-то, чего не мог разгадать.

Он обратился к Пенну, стоящему к нему ближе остальных:

-- Будьте уверены, что все ваши грехи всегда обнаружатся; я поклялся Эви, что буду сегодня работать дольше обычного над ирландским биллем [законом]. Она хотела поехать со мной в театр, а теперь узнает, что я обедал здесь, слушал Тимба, а в промежутке играл в карты. Даже это невинное препровождение времени покажется ей подозрительным.

Пенн кивнул и сказал тихо с легким северным акцентом:

-- Хотел бы я знать, кто виноват?

-- Кто бы ни совершил это убийство, - заметил Честер Кинн с веселым цинизмом, - я желал бы, чтобы он или она, или они избрали для такого дела другой дом или другое время.

Он взглянул на лорда Гревиля и добавил полушепотом:

-- Очень жаль бедного Гревиля.

Все замолчали, так как дворецкий впустил в это время слуг. Седл был высокий худой человек с седыми волосами и честным взглядом.

-- Все тут? - спросил его лорд Гревиль, и тот ответил тотчас же ясным, приятным голосом:

Гревиль кивнул и добавил:

-- Я сам отворю дверь полиции.

Кри, лицо которого было закрыто носовым платком, положили на широкий диван, стоящий в правом углу вестибюля. Одна из младших служанок снова начала плакать. Седл подошел к ней, стараясь успокоить разгорающееся вновь волнение. Спустя две минуты он замолчал, и снова воцарилась тишина. Все вздрогнули, когда в массивную входную дверь постучались полицейские, а служанка опять пронзительно вскрикнула.

Лорд Гревиль поднялся по лестнице в сопровождении четырех людей: двух в штатском и двух в форме. Спокойным голосом он изложил все происшедшее.

Он с друзьями играл в бридж. Затем вышел в соседнюю комнату за сигарами. Идя обратно, услыхал громкий крик в вестибюле. Его друзья и он тотчас же выбежали туда и нашли там труп. Этот человек служил у него в качестве лакея. Его имя Кри. Суперинтендант Колинз сможет рассказать эту историю.

Один из штатских стенографировал эти показания, в то время как его начальник внимательно слушал.

После этого главный инспектор Лауренс, шепнув лорду Гревилю, что его люди стерегут все выходы дома, приказал приступить к обыску. Он попросил собравшихся обождать в одной из гостиных и, почувствовав на себе взгляд Честера Кинна, спросил его:

-- Не согласитесь ли вы помочь нам, сэр?

Кинн кивнул, и все трое - Гревиль, он и инспектор - подошли к трупу. Инспектор вытащил нож из раны.

-- Это нож из моей коллекции, висящей тут, на стене, - проговорил лорд Гревиль, указывая рукой на коллекцию кинжалов.

-- Опасное оружие, - заметил инспектор. - Я видел, что делают с его помощью туземцы в Месопотамии.

Он приступил к осмотру, после которого сказал:

-- Надо скорее начать обыск.

-- Конечно, - подтвердил Гревиль.

-- Мы обойдем сперва подвалы, затем подымемся наверх, - решил инспектор. - Двое моих людей ожидают внизу. Они, вероятно, уже готовы.

Он подошел к перилам лестницы и крикнул:

-- Мот, Престой!

-- Так точно, сэр, идем, - последовал немедленный ответ, и двое полицейских, с касками в руках, появились через минуту в огромном вестибюле. Они отдали честь и доложили:

-- Нигде ничего не обнаружено.

-- Хорошо, можете войти сюда! - приказал Лауренс.

-- Комнаты моей жены расположены налево, - объяснил Гревиль: - ее спальня, ванная и гостиная. Я не уверен в том, что она у себя.

Он сделал несколько нерешительных шагов по направлению к части дома, в которую вели три ступени.

Инспектор Лауренс заметил:

-- Да, мистер Честер Кинн, сэр Бэзиль Сэвернек и я выбежали вместе из малой гостиной. Мне кажется, что мы одновременно увидели тело Кри.

Инспектор кивнул.

-- Быть может, вы проведете нас в комнаты ее сиятельства?

-- Конечно, - отвечал лорд Гревиль. - Кинн, вы пойдете с нами?

Они двинулись вперед, и Гревиль постучался в дверь. Ответа не последовало. Он постучал громче и попытался повернуть ручку. Дверь отворилась. Комната была пуста, но в ней горел свет. Трое мужчин вошли. Лауренс запер дверь, оглядел комнату и обратился к лорду Гревилю, указывая на следующую дверь:

-- Пожалуйста.

Гревиль подошел ко второй двери и сказал, постучавшись:

-- Это я, Лайла, не бойтесь. Произошел неприятный случай, и полиция производит обыск в доме.

Дверь распахнулась, и появилась Лайла. Она взволнованно спросила Гревиля:

-- Случай. Хюго? Какой случай, что произошло?

Она переводила взгляд с одного на другого. Лицо ее было бледно, а одна рука протянута вперед, как у ребенка, ищущего ободрения и опоры.

-- Сейчас вы все узнаете, - мягко отвечал Гревиль, обняв ее рукой. - Лайла, инспектор Лауренс должен выполнить необходимые формальности и обыскать каждую комнату. В нашем доме было совершено преступление.

-- Преступление? - повторила Лайла тихо.

Инспектор Лауренс вмешался.

-- Это будет продолжаться одну минуту. Приступим прямо к делу. Прошу вас ответить мне на несколько вопросов. Когда вы вошли к себе в комнаты?

-- Я ездила на автомобиле за город и вернулась домой приблизительно полчаса тому назад.

-- Вы прошли прямо к себе и закрыли дверь?

-- Да, да... мне кажется...

-- Ее сиятельство никогда не запирает дверь гостиной, а только своей спальни, - вмешался Гревиль.

-- Я вижу. А услыхав крик, вы не поинтересовались в чем дело?

-- Да, у меня было желание, но я чувствовала себя утомленной. Кроме того, я отпустила свою служанку и не была одета.

-- Так. - Лауренс снова взглянул на лорда Гревиля, который незаметно кивнул в ответ.

Инспектор вошел в спальню. Он казался неподходящей фигурой на фоне серебра и бледно-зеленого шелка. Стены были серебряными, а потолок напоминал окраской июньское небо. Ковры представляли собой соединение серебра, золота и синего цвета. Над низкой кроватью, сплетенной из серебряных ивовых ветвей, висел балдахин из мягкого зеленого шелка, на котором были вышиты серебряные птицы с алыми клювами. На столе стояла ваза с розами, горевшими, как драгоценные камни.

Он шепнул Лайле, которую знал с детства:

-- Вы уютно устроились, моя дорогая.

Именно в этот момент раздвинулись тяжелые шелковые портьеры, закрывавшие окна, и на фоне неба четко вырисовалась голова мужчины.

Кинн пробормотал что-то, подавив вырвавшееся восклицание, и Робин Вейн вышел совершенно спокойно на середину комнаты.

Он сказал медленно и любезно, обращаясь к инспектору Лауренсу:

-- Я тот человек, которого вы ищете. - И добавил, не переводя дыхания. - Приношу вам мои глубочайшие извинения, Лайла. Я был непростительно эгоистичен, попросив вас спрятать меня.

Он взглянул на Гревиля.

-- Надеюсь, вы не сомневаетесь в том, что я не знал, чья это комната, когда заперся в ней.

Кинн посмотрел на него, побледнел, в его глазах появилось выражение тревоги и ужаса. Он мысленно повторял себе: "Итак, это была правда. Робин обманывал Гревиля". А, между тем, он, Кинн, побился бы об заклад, утверждая, что Робин невиновен. Кри, вероятно, выследил их, пригрозил Робину или Лайле, и Робин убил его.

Это было просто невероятно - слишком чудовищно, чтобы быть правдой.

Кинн прислушался, как в кошмаре, к ответам Робина инспектору; он видел как будто во сне руку Гревиля, обнимавшую Лайлу, его пепельно-серое лицо, его гордую осанку и нарядную комнату.

Вошли полицейские и присоединились к маленькой группе. Робина допросили официально, он ответил "да" своим обычным голосом, после чего его увели.

Присутствовавшие начали сдержанно прощаться, так как все только ждали той минуты, когда разъяснится этот кошмарный случай и им разрешат пойти домой. Уорингтон вышел вместе с Кинном. Он был очень заинтересован происшедшим и глубоко потрясен. Взяв Кинна под руку, он начал говорить с ним, стараясь уйти от собственных мыслей. Наконец, Кинн освободился и поспешно направился к себе домой.

Его жена Эви тоже только что вернулась. Кинн решил обо всем рассказать ей и начал излагать происшедшее отрывистыми фразами, смешивая в стакане бренди с содовой.

-- Дорогая, случилась невероятная вещь. Я пошел к Гревилю поиграть в бридж и послушать Тимба - он обещал заглянуть после обеда и прекрасно играл. Вы знаете, как Гревиль увлекается музыкой. Было уже довольно поздно - я как раз собирался пойти домой, мы закончили два роббера, когда раздался отчаянный крик. Оказалось, что убит лакей Гревиля в вестибюле, находящемся на расстоянии двенадцати футов от того места, где мы сидели. Ему вонзили нож в спину. Гревиль держался очень спокойно и сдержанно. Все мы собрались в ожидании полиции. В спальне Лайлы нашли Робина Вейна. Он вышел из-за занавески и признался во всем так же просто, как если бы сказал "добрый день".

-- Я не верю в его виновность, - перебила Эви.

Она стояла у камина, украшенного вазами с цветами, и не шевельнулась ни разу с того момента, как Кинн начал свой рассказ. Взглянув на Кинна ясными синими глазами, она повторила твердым голосом:

-- Я не верю, дорогой, и никогда не поверю этому, сколько бы Робин ни клялся. Он спасает честь Лайлы.

-- Если это не он, - сказал Кинн мрачно, - то кто же совершил это преступление? Весьма возможно, что этот человек пытался шантажировать его, и Робин пришел в бешенство. Он ничего не объяснил. Мне казалось, что я переживаю кошмар. Немыслимо поверить, чтобы Робин, человек, подобный Робину, был убийцей. Я не могу допустить, чтобы Робин, наш Робин, убил.

-- Он не убил, - повторила Эви с неизменной твердостью.

Кинн не отвечал; он ходил по комнате, заложив руки в карманы.

Внезапно он воскликнул:

-- Ужасная неприятность для Гревиля. Подобные происшествия заполняют одно специальное издание газет за другим. Он, бедняга, не имеет никакого отношения ко всей этой истории. Но даже если бы имел, то тоже не заслуживает такого серьезного наказания.

-- Я полагаю, что заслуживает, - неожиданно произнесла Эви. - Мужчина сорока семи лет, который женится на девушке, подобной Лайле, сам идет навстречу неприятностям. И в девяти случаях из десяти он их находит больше, чем следует. Ведь Гревиль буквально купил Лайлу, и она ничего не имела против того, чтобы ее купили. Мне кажется, Гревиль просто сошел на некоторое время с ума. Он угрожал своему племяннику Кэрру лишением наследства, если тот не уступит ему Лайлу. А до тех пор, пока Кэрр не влюбился в Лайлу, Гревиль исполнял каждое его желание. Лайла разлучила их, и теперь она сделала обоих несчастными. Кэрр до сих пор живет в Африке, и Пристлей в своем последнем письме сообщал, что бедняга не долго выдержит. Его губят климат и наркотики. Трудно поверить, что подобное совершил Робин - веселый, жизнерадостный спортсмен. А взгляните на самого Гревиля. Он был преданным другом и достойным уважения врагом. Теперь это комок издерганных нервов, и вы сами говорите, что в обществе его не любят. Кэрр, Гревиль и теперь Робин - оттого, что только из-за нее, из-за ее ничем не удовлетворенного тщеславия случилось это ужасное событие.

заявления. И он будет упорствовать в признании своей вины. "Я это сделал", сказал он - и больше ни слова. Если бы он хоть намекнул на то, что на него напали или что у него была ссора с этим Кри. Но нет - одно гордое, упрямое молчание в ответ на все вопросы.

Он глубоко вздохнул, и Эви подошла к нему и обняла прохладной, стройной рукой его шею.

-- Бедный старина, - прошептала она. - Идем спать.

Они поднялись вместе наверх. Войдя в спальню, Эви внезапно обернулась и поцеловала его. Кинн снова заговорил, устало опустившись на край кровати:

с Мартином управляли их поместьем. Я припоминаю...

Он поднялся и пошел, сгорбив плечи, в ванную комнату, обернулся, попытался улыбнуться ей и закрыл за собой дверь.