Автор: | Уэдсли О., год: 1928 |
Категория: | Роман |
XXIV
Миссис Хиль, с нетерпением ожидавшей прибытия автомобиля, появление которого Гонесс откладывал со дня на день, - миссис Хиль начало казаться, что, кто бы ни был этот "раскаивающийся человек", он, несомненно, нравился Валери. Миссис Хиль сделала это открытие на пятый день их пребывания в отеле "Куба". Несмотря на свою природную лень, усилившуюся благодаря жаркому климату, она решила немедленно уехать и накинулась на снисходительно улыбающегося Гонесса с неожиданной энергией, поразившей и испугавшей его.
-- Автомобиль приедет сегодня, - сказала она очень громко и очень медленно. - Если же вы не примете для этого никаких мер, то я протелеграфирую британскому консулу, что меня и мою племянницу задерживают тут незаконным путем.
Гонесс меньше всего на свете желал привлечь к себе внимание консула. Его лицо расплылось в улыбке, он, проклиная в душе миссис Хиль. вытащил из кипы бумаг телеграмму, полученную им неделю тому назад и написанную по-испански. Так как миссис Хиль не понимала ее значения, он сделал вид, что переводит: "Автомобиль прибудет в 4.30".
-- Вот видите, сеньора, - воскликнул Гонесс снисходительным тоном божества, дарующего милость. - Вам стоило только приказать!
-- Я вижу, - отвечала миссис Хиль с выражением, которое, по ее мнению, должно было произвести впечатление на Гонесса. но только рассмешило его.
Что бы ни рисовало миссис Хиль ее встревоженное воображение, она отличалась прекрасным зрением и, идя по каменной лестнице к себе в комнату, могла беспрепятственно наблюдать за своей племянницей, беседующей с "раскаивающимся человеком" под тенью большого апельсинового дерева.
Миссис Хиль остановилась и прислушалась. До нее донесся смех Валери, она увидела, как "раскаивающийся" наклонился к Валери, а та отвечала ему. Порывистость ее движений заставила миссис Хиль почувствовать беспокойство. Она убедилась, что дружба между молодыми людьми крепла с каждым днем.
-- К счастью, мы уезжаем сегодня, - вздохнула она, уходя.
В эту минуту Валери подняла глаза, и Робин, проследивший за ее взглядом, заметил почтенную, явно чем-то недовольную старую даму. Робин сказал:
-- Миссис Хиль недолюбливает меня. Не знаю почему.
Валери тихо рассмеялась: "раскаивающийся человек" всегда говорил неожиданные и резкие вещи в те минуты, когда она уже думала, что их отношения стали дружескими.
Она вздохнула и зажгла папиросу.
-- Ведь для вас не имеет значения, любят вас или нет? - спросила она.
Робин кивнул головой:
-- Вы правы!
-- Кто-то, вероятно, сильно обидел вас, и потому вы так озлоблены против всего мира. Только жестоко обманутые люди могут относиться с таким недоверием к своим ближним.
-- Я не питаю недоверия или злобы, - возразил Робин. - Они мне просто безразличны.
Валери взглянула на него. Подобно всем тем, кого много любили и баловали, она обладала некоторой долей самоуверенности. И не могла себе представить, что найдется кто-нибудь, кто захочет ее обидеть.
Накануне ночью она откровенно призналась себе, что печальный и странный человек, спасший ее жизнь и бывший первым мужчиной, для которого она что-либо сделала, сильно нравится ей. Сидя в кровати, обхватив руками колени, устремив глаза на сине-черное небо, усеянное золотыми звездами, Валери постаралась обдумать положение вещей. Она была влюблена в этого человека, и это чувство казалось ей удивительным, странным и радостным в одно и то же время. Хотелось сделать его счастливым. Валери предполагала, что он любил кого-то и был безжалостно отвергнут и оскорблен. Она считала, что большинство людей должны перенести что-либо подобное в жизни.
Неприступность Робина, его безучастность ко всему, ледяная вежливость, граничащая с равнодушием, только возбуждали интерес Валери. Робин казался маленьким мальчиком, нуждающимся в утешении и любви. Хотелось разрушить лежащие между ними преграды и заставить его полюбить себя.
Она сказала, стараясь уловить его взгляд:
-- Неужели вы думаете, что вас не растрогает любовь другого человека?
Робин насмешливо улыбнулся.
-- Не знаю, кого из двоих я жалел бы больше. Впрочем, - добавил он с прежним мрачным видом, - я не поверил бы в искренность любви женщин; считаю, что мужчина, питающий подобные надежды, - глупец.
-- Автомобиль прибудет сегодня после обеда, - заявила она спокойно. - Я полагаю, что вам следует пойти и упаковать вещи, Валери.
-- Сегодня, после обеда, - повторила Валери и поправила растрепавшиеся на затылке локоны нервным жестом, явно выражавшим недовольство.
Она неуверенно взглянула на Робина и добавила поспешно:
-- Мы можем довезти мистера Лео до Ражоса, не правда ли?
-- Да, - перебила его Валери, - конечно, можете поехать верхом, но рана снова откроется. Я полагаю, что вам следует поехать с нами.
Между тем, она непрестанно повторяла себе: "Сегодня после обеда! Еще несколько часов вместе - а он нисколько не сожалеет о том, что я уезжаю. Что же мне делать?"
Она пошла в свою комнату, чтобы упаковать вещи, но стала на колени возле чемодана и задумалась. Если то, что она испытывала, называлось любовью, то это чувство было ужасно и совершенно подобно горю. Оно означало сознание одиночества, сознание неудовлетворенности и беспомощности.
Она сошла вниз к завтраку, который подавался ровно в полдень, и окинула взглядом комнату, надеясь увидеть Робина. Его еще не было, но в кресле сидел высокий мужчина в сером фланелевом костюме, определенно английского покроя. Он повернул голову, и Валери узнала Мартина Вейна.
-- Леди Валери, какая встреча!
Валери улыбнулась:
-- Не правда ли, удивительно? Тетю Гонорию и меня маринуют тут уже пять или шесть дней, так как не могут найти подходящего автомобиля. Мы направляемся в ранчо к знакомым, поселившимся где-то в горах, их фамилия Норман. И знаете, тут живет человек, похожий на англичанина, который спас мне жизнь...
Валери задумчиво произнесла:
-- Вот почему мне было знакомо его лицо.