Пламя.
Глава XXIII

ГЛАВА XXIII

Если вы не очень хорошо знаете Париж, не пытайтесь лучше отыскать улицу д'Альмэн, 40. Если вы все-таки найдете ее и подниметесь на шестой этаж (причем каждая ступенька по дороге грозит обрушиться под вами), вы, наконец, доберетесь до "квартиры" Тони. Несмотря на громкое имя "квартира", она отнюдь не была величиной с дворец. Наоборот, самое большое комната имела двадцать на восемнадцать и оканчивалась кривым окном. Правда, что окно удовлетворяло потребности в свете и солнце, двух необходимых вещах, но окно это также свободно пропускало порывы ветра, если он дул с востока, как часто замечала Тони.

Жоржетта, занимавшая "квартиру" вместе с Тони, при этом смеялась, показывая свои прекрасные зубы, и говорила: "Что ж, нам достается двойная порция, как ты думаешь, моя девочка, а?"

Знакомство с Жоржеттой было завязано пять лет тому назад - через два года после приезда Тони в Париж.

Нас учат верить тому, что судьба жестоко карает грешников. В отношении Тони она щедро это выполнила.

Разумеется, на ее след напали; девушки в наше время не могут убежать и исчезнуть с лица земли. Жизнь не так проста, как бывало раньше, а жандармы на Лионском вокзале - весьма знаменитые существа, которые хорошо следят за путешественниками, прибывающими из Италии.

Фэйн явился туда, куда Тони укрылась, в маленький меблированный дом на левом берегу Сены, ровно через неделю после ее бегства. Симона радушно встретила Тони, пока она не узнала, что та без гроша денег и будет сама зарабатывать себе на жизнь. Тогда радушие исчезло, и Тони перестала у нее бывать. К счастью, она получила место продавщицы в большом магазине. Она увидела объявление в газете "Тан", немедленно обратилась по адресу и получила место. Она жила тогда в маленьком пансионе, очень приличном и чистом, и встретила Фэйна с твердой решимостью остаться в Париже. Она будет зарабатывать себе на жизнь.

Он оказался точно таким, каким она и предполагала встретить его: разъяренным и взбешенным. Он убеждал, бушевал, уговаривал, но Тони была непреклонна.

Наконец, он вернулся к де Мейрис, где он оставил леди Сомарец, и рассказал ей все.

Произошло еще несколько свиданий, снова буря, затем отъезд и некоторая сумма денег, оставленная для Тони в "Лионском кредите".

Она приветствовала их отъезд, немедленно вернула деньги, и на этом всякие сношения с родными прекратились.

Два раза в год старый поверенный писал ей, и она отвечала.

Через него она узнала о женитьбе Фэйна, о смерти тети и о продаже Уинчеса.

Первые два события не тронули ее, третье же, о котором она узнала, уже живя два года в Париже, взволновало ее так, как ничто, казалось ей, уже никогда не могло взволновать ее. Когда человек работает девять Часов в сутки и спит всю ночь, как мертвый, немного времени остается для чувств и размышлений. Иногда на Рождество или на Масленицу, когда бывал карнавал, следовательно, выпадал свободный день, Тони ложилась на кровать, смотрела на небо и думала, думала. Она узнала о продаже Уинчеса на Пасху, когда у нее был снова свободный день. Она взяла с собой сухое казенное письмо и пошла бродить по садам.

Лежа под деревом на мягкой молодой траве, она начала вспоминать.

Уинчес встал перед ней, его остроконечные красные крыши с высокими трубами, обрисовывающимися на фоне мягкого голубого неба, терраса с балюстрадой, наполненной розами, которые красной лентой вились вокруг серого камня, старый сад с забором из буксов и статуями, от которых исходил аромат прошедших веков, залитыми горячим солнечным светом. И дядя Чарльз так любил все это!

Тони легла лицом на холодную землю. Неужели ребенок, который так любил дядю Чарльза, действительно когда-либо существовал? А он, бледная тень, канувшая в Лету, - любил ли он тоже когда-либо? Ее мысли носились, как корабли по тихому, залитому солнцем морю.

Уинчес, Лондон, монастырь. Утренний звонок раздается у дверей дортуара. Звонит Жанна в своем накрахмаленном платье, которое так шелестит.

- Барышня, уже половина седьмого. - Затем ужин в длинной прохладной столовой с ее белыми столами, на которых стоят чашки молока, блюда с компотом из фруктов, хлеб и масло. Затем молитва в спальне, поклон и поцелуй "матери".

Посещение дяди Чарльза - нет, она лучше не будет думать об этом.

Она глубоко зарылась руками в траву - нет, нет, только не мысль об этом, ведь Роберт тоже приехал с ним. Ее лицо побледнело, когда воспоминание, как волна, захлестнуло ее ум.

Все эти два года она боролась, чтобы не думать о нем. Она хорошо знала страшные дни и ночи, которые следовали за этим.

Но в этот день воспоминания встали перед ней настойчиво и не оставляли ее.

Дрозд запел вблизи на кусте сирени.

Тони услышала, и лицо ее исказилось.

Веселая песенка дрозда быстро напомнила ей и виллу, и сад ее. Она в душевной муке закрыла глаза, перед которыми во мраке встали крашеные розовые стены, выцветшие голубые ставни и сад с цветущими апельсиновыми деревьями, вербена и пламенно-красные цветы, которые выделялись на яркой зелени кипарисов.

Дрозд продолжал петь. Его песня и рыдания Тони были единственными звуками в тихом воздухе.

Наконец она поднялась, чтобы пойти домой. Стало почти совсем темно, дрозд уже давно затих, и ею овладел покой изнеможения.

Она очень медленно шла по дорожкам, и везде ее встречал острый запах произрастающей природы. Она любила этот запах. Жизнь, в смысле радости, была уже для нее кончена. Но существовали еще деревья и книги, и каждую неделю драгоценный день отдыха, море, солнечные дни и сильные ветры. И как бы то ни было, было еще ощущение свободы после закрытия магазина в семь часов. Она на момент остановилась, чтобы спросить у господина Работэн, приятеля, имевшего книжный ларек около площади Бастилии, не имеется ли у него томик стихов, который ей нужен. Он бесконечно жалел, что у него нет этого томика, но зато он мог ей предложить за пять су в неделю книжку "Он и она". Тони радостно взяла книжку и снова продолжала путь домой.

Она осторожно взбиралась по лестнице, хоть она была так легка, что ступеньки вряд ли оказались бы столь неучтивыми, чтобы не выдержать ее.

Дверь в ее комнату была открыта.

Тони поспешила скорее. Что это значит? Ключ был с нею.

Смысл этого скоро был растолкован ей очень крупной молодой женщиной, которая сильно жестикулировала перед лицом хозяйки в момент появления Тони.

При виде Тони она остановилась и осмотрела ее. И затем обрушилась потоком слов:

- Представьте себе, барышня, эта дура, эта глупая женщина сдала вам мою комнату. Мою - той, которая с вами разговаривает. Я заплатила за нее накануне моего отъезда за два года вперед. Эта женщина клялась всем святым, что она ее сохранит для меня. Я одна из тех, которая никогда заранее не знает, когда сможет вернуться. Я уезжаю по делам, понимаете? Это время я уезжала в Испанию. Я могла бы вернуться уже несколько месяцев тому назад, а может быть, и год тому назад, но случилось дело. Я об этом больше не говорю. Но почему, если подвернулось дело, я должна потерять комнату, за которую я вперед уплатила?

Тони посмотрела на молодую, крупную и красивую женщину и вздохнула.

Она только что повесила книжную полку и покрыла сундук, который служил для многих надобностей, будучи кушеткой днем, кроватью ночью, и заменял собой два стула, когда хозяйка приходила поболтать.

и белой кожей?

- Хорошо, - спокойно сказала Тони, - я выеду.

Хозяйка начала рассыпаться в благодарности: к сожалению, у нее больше нет свободных комнат. Если бы жилец из пятого номера уехал, - но это будет только через месяц.

- Хорошо, - снова повторила Тони, - я устроюсь как-нибудь.

Она стала убирать свои немногие книжки и укладывать их. Высокая девушка молчаливо следила за ней.

Тони успокоительно улыбнулась ей.

- Вам не следует мазать себе губы этой краской. Это вам очень не идет, - сказала она.

Высокая девушка села на сундук Тони, который затрещал под ней.

- Черт возьми, - сказала она, вспыхнув.

Девушка снова посмотрела на нее.

- Вы очень маленькая, - сказала она вдруг.

- Да, кажется, так.

- Вы не займете много места, я думаю.

Девушка выглядела такой большой и надежной, у нее были воистину чудесные глаза и кожа того теплого белого оттенка, который не имеет названия и не поддается описанию. Вероятно, пролитые днем в парке слезы облегчили душу Тони. Она снова чувствовала себя молодой, а мысль иметь подругу наполняла ее радостью. Если красивая девушка и не станет ее подругой, во всяком случае, эта встреча носила характер приключения.

- Спасибо, я тоже хочу этого. Теперь я приготовлю какао, оно у меня за кушеткой.

Так появилась Жоржетта.