Первые люди на Луне.
4. Внутри шара

4

ВНУТРИ ШАРА

- Полезайте, - сказал Кавор, когда я уселся на край входного отверстия и заглянул вниз в черное нутро шара. Мы были совсем одни. Наступили сумерки, солнце село, и повсюду царила вечерняя тишина.

Я спустил вниз вторую ногу и соскользнул по гладкому стеклу на дно шара; затем повернулся и стал брать из рук Кавора ящики и банки со съестными припасами и прочий багаж. Внутри было жарко, термометр показывал 80® по Фаренгейту. Так как нам предстояла потеря лишь самой ничтожной доли этого тепла через лучеиспускание, мы были одеты в тонкую фланель, а на ногах у нас были туфли. Однако на всякий случай мы захватили с собой целый тюк теплой суконной одежды и несколько толстых одеял. По указаниям Кавора я укладывал свертки, цилиндры с кислородом и прочие вещи рядышком у своих ног, и скоро все очутилось на месте. Кавор некоторое время расхаживал по не имевшему кровли помещению, стараясь вспомнить, не забыли ли мы чего-нибудь, и затем вскарабкался следом за мной. В руке его я заметил какой-то предмет.

- Что это такое? - спросил я.

- А вы ничего не захватили с собой, чтобы почитать?

- Нет.

- Я забыл сказать вам. Ведь многое еще не совсем ясно. Путешествие может затянуться... На целые недели, чего доброго. У нас не будет никакого занятия.

- Когда бы я знал...

Он высунулся из люка.

- Смотрите, - сказал он, - там что-то белеет.

- А у нас еще есть время?

- О да, около часа.

Я вылез наружу. То был старый номер юмористического журнала "Сплетник". Его, должно быть, принес сюда один из наших рабочих. Кроме того, я нашел в углу обрывок газеты "Новости Ллойда". Я взобрался обратно в шар с этой добычей.

- А вы что берете с собой? - спросил я.

Взяв книгу у него из рук, я прочитал заглавие: "Сочинения Вильяма Шекспира".

Он слегка покраснел.

- Я получил строго научное образование, - сказал он, словно оправдываясь.

- Никогда не читали Шекспира?

- Никогда.

- У него кое-что есть, знаете ли... Но изложено без всякой системы.

Я помог ему завинтить стеклянную крышку люка и нажал кнопку, чтобы закрыть соответствующую часть внешней оболочки. Тонкий, продолговатый сноп полусвета, проникавший к нам сверху, исчез. Мы остались в темноте.

Некоторое время мы не говорили ни слова. Хотя оболочка шара не мешала распространению звуков, все было по-прежнему тихо. Я заметил, что здесь не за что ухватиться при толчке, неизбежном при начале полета, и подумал, что отсутствие стульев будет весьма чувствительным неудобством.

- Не беда, я все это предвидел, - сказал Кавор. - Стулья нам не понадобятся.

- Почему?

- Увидите, - ответил он тоном человека, не желающего продолжать разговор.

Я смолк. Мне вдруг стало ясно, что я, должно быть, совсем сошел с ума, если согласился забраться внутрь этого шара. "Неужели, - спрашивал я себя, - слишком поздно вернуться обратно?" Уже несколько недель, растратив все свои сбережения, я жил исключительно за счет Кавора, а потому знал, что внешний мир за пределами шара встретит меня очень холодно и негостеприимно. Все равно! Ведь не будет же наш земной мир холоднее абсолютного нуля и негостеприимнее пустого пространства. Если бы не боязнь прослыть трусом, я, вероятно, тотчас же заставил бы Кавора отпустить меня. Но я только колебался, волновался и злился, а время шло.

Послышалось негромкое хлопанье, как будто в соседней комнате откупорили бутылку шампанского, и затем - слабый свистящий звук. На один миг я ощутил чувство огромного напряжения; казалось, груз, весящий неисчислимое количество тонн, подвешен к моим ногам. Это продолжалось всего один миг.

Но это заставило меня решиться.

- Кавор! - крикнул я куда-то в темноту. - Нервы мои совсем измочалены. Я не думал...

Я запнулся. Он ничего не ответил.

- К черту! - крикнул я. - Я дурак. Зачем я сюда забрался? Я не полечу, Кавор! Это слишком рискованно. Я вылезу.

- Вы этого не сделаете, - сказал он.

- Не сделаю? Посмотрим!

В течение нескольких секунд он не отвечал мне.

- Теперь слишком поздно ссориться, - сказал он наконец. - Это хлопанье означало, что мы тронулись в путь. Мы уже летим со скоростью пушечного ядра по мировому пространству.

- А... - промолвил я и замолчал. Все, что я мог бы сказать, не имело больше никакого значения. Некоторое время я стоял совсем ошеломленный. Можно было подумать, что прежде я никогда не слыхал о нашем намерении покинуть Землю. Потом я заметил неизъяснимую перемену в моих телесных ощущениях. Мною овладело чувство легкости, нереальности. При этом голова кружилась почти так, как будто меня хватил апоплексический удар, и глухой шум крови раздавался в ушах. Ни одно из этих ощущений не ослабело с течением времени, но я под конец так освоился с ними, что не испытывал более никаких неудобств.

Я услышал щелканье выключателя. Вспыхнула электрическая лампочка.

Я увидел лицо Кавора, такое же бледное, каким, вероятно, было и мое собственное лицо. Мы молча глядели друг на друга. На фоне прозрачной черноты стекла, находившегося позади, Кавор казался реющим в пустоте.

- Вот мы и попались, - сказал я наконец.

- Да, - сказал он, - мы здесь заперты.

на эти вещи.

Он указал на ящики и тюки, сложенные поверх одеял на дне шара. С изумлением я увидел, что они реют в воздухе на расстоянии приблизительно одного фута от сферической стены. Затем по тени Кавора я понял, что и он более не прикасается к стеклу. Я провел рукой позади себя и убедился, что я тоже повис в пространстве и ни на что не опираюсь.

Я не вскрикнул и не начал размахивать руками. Казалось, меня схватила и поднимает кверху какая-то неведомая сила. Легкое прикосновение рукой к стеклу заставило меня быстро передвинуться. Я понял, что случилось, но это нисколько не уменьшило моего страха. Мы были отрезаны от всякого внешнего тяготения, и продолжало действовать лишь взаимное притяжение предметов внутри шара. Поэтому все, что не было прикреплено к стеклу, валилось очень медленно, вследствие малого размера масс, к центру тяготения нашего крохотного мира. Этот центр находился приблизительно посредине шара, но несколько ближе ко мне, чем к Кавору, так как я весил гораздо больше.

мне известно, это всего больше напоминает лежание на пышной мягкой перине. Но прибавьте сюда чувство полной независимости и отрешенности от всего. Ничего подобного я не предвидел. Я ждал резкого толчка при отлете, головокружительного ощущения быстроты. Вместо того я словно освободился от собственного тела. Это было больше похоже на сновидение, чем на путешествие.