Невидимка.
Эпилог.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Невидимка. Эпилог. (старая орфография)

Эпилог.

Так кончается история странной и злой судьбы Невидимого. Если вы хотите узнать о нем еще что-нибудь, ступайте в маленькую гостиницу близ Порт-Стоу и поговорите с хозяином. Вывеска этой гостиницы - пустая доска, где изображена к одном углу шляпа, в другом сапоги, а название её стоить в заголовке этой книги. Хозяин - низенький и толстенький человечек с цилиндрическим носом, щетинистыми волосами и спорадическим румянцем лица. Пейте не скупясь, и он не скупясь разскажет вам все, что случилось с ним после описанных выше событий, разскажет и о том, как суд старался "облапошить" его, отобрав найденные у него деньги.

- Как увидали они, что деньги-то совсем неизвестно чьи, так и стали, - чорт бы их побрал! - на то воротить, будто я - все равно, как клад. Ну, какой же я клад, посудите сами! Потом один барин давал мне по гинее в вечер, чтобы я рассказывал все, как было, в одном увеселительном собрании. "Так", говорит, своими словами рассказывай, только одного не поминай".

Если же вы захотите сразу прервать поток его воспоминаний, - стоит только спросить, не были ли замешаны в деле какие-то рукописные книги. Он согласится, что были, и начнет объяснять вам, что и теперь многие воображают, будто оне у него, но помилуйте, что вы это! - у него их нет.

- Их взял, и упрятал куда-то сам Невидимый, еще когда я в Порт-Стоу удрал. Что оне у меня, - это все выдумки мистера Кемпа.

Затем он впадает в задумчивость, наблюдает за вами украдкой, с безпокойством теребит очки и, наконец, уходит из-за прилавка.

Он - холостяк, испокон века имел наклонность к холостой жизни, и в доме нет ни одной женщины. Внешним образом он застегивается, - чего требует его положение, - но в более существенных и интимных пунктах своего туалета, в деле помочей, например, все еще обращается к бичевкам. В занятии своем он не обнаруживает большой предприимчивости, но в заведении его царит величайший декорум. Движения хозяина медленны, и он частенько задумывается. В деревне ему приписывают большой ум и самую почтенную скаредность, а относительно знания дорог в южной Англии он заткнет за пояс самого Кобета.

В воскресенье, по утрам, каждое воскресенье круглый год, пока он заперт от внешняго мира, и каждый вечер, после десяти часов, он уходить в свою маленькую гостиную, неся с собою стакан джина слегка разбавленного водой, ставит его на стол, запирает дверь, задергивает шторы и даже заглядывает под стол. Затем, убедившись в своем полном одиночестве, отпирает шкаф, ящик в шкафу и отделение этого ящика и вынимает оттуда три тома в коричневых кожаных переплетах, которые и выкладывает торжественно на середину стола. Переплеты истрепаны и подернуты зеленой плесенью, так как книги однажды ночевали в канаве; некоторые страницы совсем смыла грязная мода. Хозяин садятся и кресло и медленно набивает длинную глиняную трубку, пожирая глазами книги. Потом он тянет к себе одну из них, открывает ее и глубокомысленно перевертывает страницы то с начала, то с конца.

Брови его сдвинуты, и губы усиленно двигаются.

Через некоторое время внимание его ослабевает, он откидывается на спинку кресла и щурится сквозь дым в глубину комнаты, на невидимые простому глазу предметы.

Он затягивается трубкой и погружается в мечты или, вернее, в единую, чудесную мечту всей его жизни. И, несмотря на все непрестанные усилия Кемпа, ни одно человеческое существо, кроме хозяина, не знает, где эти книги с сокрытою в них тайною невидимости и множеством других удивительных тайн.

И никто этого не узнает до самой его смерти.