Похоронный марш.
Глава девятая

Глава девятая

-- В конце концов, - заметила госпожа Эннебон, выслушав до конца рассказ своего зятя, - все это очень неприятно, не правда ли? Но одного я и теперь не могу понять, - отчего вся эта смешная сцена обратилась в драму? Вы, наверное, совершили какую-нибудь оплошность, мой дорогой Поль!

-- О! - воскликнул Ла Боалль в большом волнении. - Я еще меньше понимаю, чем вы! Но, право, что можно было сделать в таком положении? Ведь она же видела, что я выходил из вашей комнаты!

-- Знаю, знаю, слыхала уже! - перебила его мадам Эннебон с досадой. Ни он, ни она уже не думали о цели своей прогулки - Зоологическом саде к северу от виллы. Поль де Ла Боалль после трагического ночного происшествия вернулся в свою комнату. Из страха перед непоправимым скандалом он отказался от дальнейших попыток помочь Изабелле.

Утром, лишь только госпожа Эннебон проснулась, он пошел к ней, но сначала ничего ей не рассказал. Он словно остерегался ее. Только во время прогулки, миновав Порта Пинчана, он решился рассказать ей все подробно, без обиняков и без утайки. Она была смущена и огорчена, пожалела дочь, но ничего трагического во всем этом происшествии не усмотрела.

-- Ах, какая дурочка! - сказала она, кусая губы. - Надо же ей было на беду среди ночи расхаживать по коридорам! Подумайте только, - в пять часов утра!

-- Кажется, она шла к вам, - заметил Ла Боалль.

-- Что ей могло понадобиться у меня? Она никогда ко мне не ходит. Этого еще только не доставало! Я надеюсь, что этот урок не пройдет ей даром, и что она теперь оставит нас в покое.

-- Я вынес совсем другое впечатление!

-- А именно? Хотелось бы знать, что эта девчонка...

-- Дорогая, - возразил Ла Боалль, все еще сильно смущенный, - вы не хотите считаться с положением вещей: эта девчонка замужем, и притом за мной.

-- Вы, кажется, забываете, что этот брак фиктивный.

-- Думаю, что никто лучше меня не помнит об этом... кроме, может быть, ее самой... Правда, Кристина... послушайте меня, это очень важно!.. Когда вы предложили мне руку вашей дочери на известном нам обоим условии, я принял ваше предложение... но только под другим условием... Помните?.. Вы обещали мне, торжественно обещали предварительно сообщить моей будущей жене, каков будет заключенный мною и ею брак... Все это дело настолько необыкновенно - согласитесь! - что я имел основание считать такое уведомление с вашей стороны существенным...

-- О! Существенным?..

-- Ну да, чрезвычайно существенным! Вы тогда были со мной одного мнения. Нельзя же в конце концов побуждать дочь к заключению фиктивного брака без ее определенного согласия... Особенно...

-- Что особенно?..

-- Особенно с такой целью, какую ставили себе вы...

-- Я?

-- Нет, не вы, а мы!.. Мы действовали в полном согласии... Но, в конце концов, вы ведь обещали мне... А в эту ночь Изабелла была так потрясена... У нее был такой вид, словно она ничего не знала, ничего не подозревала... Кристина... сдержали ли вы данное мне обещание?

Госпожа Эннебон отвернула голову и пожала плечами:

-- Нет.

-- О! - воскликнул Ла Боалль. - Отчего?

-- Ах, - воскликнула госпожа Эннебон, опять пожимая плечами. - Оттого, что с детьми о таких вещах не говорят. Подумайте только, как я могла сказать это Изабелле? Ведь она, прежде всего, ничего бы даже не поняла... Ей как будто не девятнадцать лет, а двенадцать... И, кроме того... Я ее мать... Как я могла?..

-- Отчего же вы обещали мне это?

-- Оттого, что я люблю тебя, оттого, что хотела успокоить тебя...

Они остановились друг против друга. Кругом никого не было. Густой куст охранял их уединение. Она страстно посмотрела на него... Ее взгляд смутил его. Он никогда еще не видел ее такой красивой, как в этот момент. Ее чудные черные глаза сверкали, и сквозь матовую кожу просвечивал лихорадочный румянец. Он любил ее горячо и чувствовал себя любимым - любимым ревниво и страстно. Эта обоюдная любовь была так могущественна, что ослепляла их обоих.

-- Будем надеяться... - сказал он после минутного молчания, - будем надеяться, что в будущем нас не ожидают неприятности.

-- О, - воскликнула она, - не бойся и не терзайся сомнениями! Все это только детский каприз.

-- Гм... - пробормотал он недоверчиво. - Легко сказать, "детский каприз"! Но я уже заметил, что молодые женщины, подобные вам, всегда ошибаются в возрасте своих детей... Вы понимаете, конечно, что я говорю не об официальном возрасте, о годах, а об истинном возрасте - умственной и нравственной зрелости...

Она гордо рассмеялась:

мою старость?

Действительно, она на восемь лет была старше Поля де Ла Боалль. Ей только что минуло тридцать восемь. Но с тех пор, как она влюбилась в него - а это произошло три года назад, - она помолодела и с каждым месяцем становилась привлекательнее.

-- Вернемся в гостиницу! - сказала она вдруг. - Уже двенадцатый час. Мне придется поговорить сегодня с этой дурочкой... Вы тогда будете удовлетворены, мой друг, не правда ли?

-- Да... - ответил де Ла Боалль не совсем твердо.

Они приближались к Порта Пинчана. Мадам Эннебон шагала быстро. Де Ла Боалль следовал за нею, потупив глаза.

Эннебон, наконец, согласилась на это.

Швейцар, привыкший за время отельной службы к всевозможным трагедиям, взломал дверь с такой ловкостью и быстротой, что никто из посторонней публики не заметил этого. Госпожа Эннебон, входя в комнату, громко назвала дочь по имени - и почти тотчас же закричала от ужаса.

Комната была освещена. Изабелла де Ла Боалль лежала неподвижно на кровати. Сон ее казался совершенно естественным. Но когда мадам Эннебон взяла ее за плечо и потрясла, Изабелла де Ла Боалль не проснулась.

На ночном столике, возле шведского саквояжа с золотой задвижкой, оказалась пустая коробка веронала, рассчитанная на двенадцать облаток.