| Автор: | Фаррер К., год: 1920 |
| Категории: | Роман, Приключения |
4. Мина, которая пощадила кое-кого...
Третий минный аппарат: с левого борта, установка в 15o по крейсеру No 6, считая слева направо, стрельба по способности!
Неприятель находится на расстоянии только двух тысяч метров, пора выпустить мину, теперь или никогда. Две тысячи метров, а мы еще не потоплены? Это почти чудо! Однако снаряды сыплются кругом нас частым градом.
Тянутся три секунды; затем детонация: глухой удар гонга, который заглушается толстым слоем воды и который нельзя смешать с сухим и раскатистым артиллерийским гулом "отправления" или "разрыва": мина Ареля выпущена.
Я наклоняюсь, ухватившись обеими руками за поручни, и следую глазами за бороздой, оставляемой уайтхедовской миной, которая несется быстро-быстро, все быстрее к намеченной для уничтожения цели: струйка пены на воде - белое на зеленом, - она выпущена даже вполне исправно, эта мина Ареля, она направляется прямо куда нужно... да! да! Я не очень удивлюсь, если австриец проведет скоро неприятную четверть часа.
Между тем стальной град усиливается. А номер 624-й все еще остается невредимым... чудо продолжается... Или ненароком, Амлэн, Арель, Фольгоэт и Ko еще выпутаются из беды на этот раз?
Ай!.. Белая струйка отклонилась в сторону... о! очень немного, но как раз на столько, на сколько требуется... Вот тебе и на! Мина Ареля не попала в цель.
(Маленькое личное удовлетворение... Гадка, не правда ли, человеческая порода!).
Все-таки приличие обязывает меня выругаться, и я ругаюсь, как только могу громче:
-- Г...
(Как никак, мы на поле сражения).
Что ж? в самом деле?.. Если это вина Ареля... Надо сделать выговор:
-- Тьфу, черт! И надо же вам было дать такого маху!
Он немедля возражает, так дерзко, что хочется дать ему пощечину:
-- Что делать, командир! Я тут ни при чем, так мне было на роду написано: я всегда давал маху, всю мою жизнь во всем... кроме женщин!..
Каково? "Кроме женщин"?..
Я выпускаю из рук поручни и отступаю на шаг... А потом отворачиваюсь и закусываю сразу обе губы: на одно мгновенье, на одно короткое мгновенье я почувствовал, что все мои нервы напряглись, так напряглись, что я едва не зарычал... Но я здесь владыка, и я совладал с самим собою. При том я замечаю, что Арель красен как раскаленный уголь и кусает до крови свои слишком розовые губы; он вероятно сообразил, как страшно "ляпнул" ("ляпнул" - с его точки зрения это должно быть подходящим словом). Я бесстрастно отворачиваюсь... И при этом я вижу Амлэна.
...Я вижу Амлэна...
Амлэн выпустил из рук штурвал, как я выпустил поручни. Амлэн отступил на шаг, как отступил я. И Амлэн смотрит на меня, разинув рот, широко раскрыв глаза, опустив плечи, сжав кулаки. Это обыкновенно немое, невозмутимое, неподвижное лицо внезапно превратилось в грозную маску, искаженную маску, каждая черта которой говорит и рычит, - маску в одно и то же время свирепую и страшную, убийственную... хуже того, лживую, предательскую, наводящую ужас. Как зыбь бороздит море, так бороздят эту маску изумление, негодование, ярость; на лбу с вздувшимися жилами, на искривленных губах, в обоих расширенных зрачках выступает, дрожит и трепещет та страстная жажда немедленной расправы и быстро, как удар грома, кары, которая так легко превращает в судей, а иногда в палачей, самых кротких людей...
Амлэн с мгновение смотрел на меня; вот он посмотрел на Ареля, затем посмотрел на себя самого таким быстрым и легким взглядом, что я едва отдаю себе в этом отчет... Он посмотрел на себя не таким взглядом, каким обыкновенно человек окидывает себя, всего, сверху донизу... скорее он устремил этот взгляд на определенную точку, у пояса.
Мне некогда об этом размышлять: чудо, которое до сих пор делало из миноносца No 624 неуязвимый волшебный корабль, вдруг прекращается; австрийский снаряд, не такой неловкий, как предыдущие, пронзает нас насквозь, войдя в форштевень и выйдя в ахтерштевень; наши четыре трубы пробиты, как обручи в цирке; сильное движение воздуха опрокидывает нас всех троих: Амлэна, Ареля и меня, - и я с минуту остаюсь на месте, лежа на спине среди спардэка, с пустой головой, еле дыша.
Арель, менее пострадавший, стоит передо мною и учтиво протягивает левую руку, чтобы меня поднять. По крайней мере так мне это кажется. Но я, может быть, ошибаюсь, потому что в конце концов Амлэн обеими руками берет меня за плечи и ставит на ноги.
Арель?.. Право... Куда же он к черту девался? Я его уже не вижу...
Без сомнения, он вернулся к своим минам: в самом деле нет основания, промахнувшись по крейсеру No 6, не выпустить мины в крейсер No 5:
-- Второй минный аппарат, с левого борта, установка 25o, по крейсеру No 5. Стрельба по способности!
Довольно продолжительное молчание. Вокруг нас австрийские снаряды бушуют как ураган. Мы будем разорваны на куски, прежде чем пустим в ход нашу последнюю карту.
-- Арель, да что же это!..
Молчание, - и кто-то мне отвечает, не знаю откуда:
-- Старший офицер сейчас убит, командир.
Убит?.. Ой!.. а я едва не выругал его, когда он был уже мертв!
Я делаю два шага по направлению к говорившему, и спотыкаюсь о что-то лежащее на полу, чему не следовало бы тут находиться... Что-то блестящее?.. револьвер?.. так?.. И я замечаю тело моего старшего офицера, последнее движение которого было сделано, вероятно, для того, чтобы помочь мне... хотя он и был "душкой"... вечная комедия!..
в то же самое мгновенье замечаю другую струю, ближе, которая идет прямо на нас...
Австрийская мина, да?
Да. Она подходит. Она ударяется в нас. Она взрывается. И судно буквально разрезано пополам, словно репа ножом.
Кончено. Мы идем ко дну.