Душа Востока.
Глава XXV

XXV

Колокол адмиральского судна пробил два двойных удара - десять часов на международном языке моряков.

И на всех судах, с одного конца линии до другого, раздались, как эхо, такие же звуки колокола. Эскадра - с вице-адмиралом и контр-адмиралом, в два дивизиона и шесть броненосцев - шла на восток, небольшим ходом. Небо было низкое, ветер холодный, море взволнованное, и горизонт утопал в тумане. Слева серой массой рисовался остров Тсусима.

Большая волна неслась по ветру и обдала мокрой пылью заднюю палубу "Никко" [Автор намеренно уходит от подлинных названий и некоторых имен, что дает ему возможность в художественном произведении сказать больше, чем в любой хронике].

Маркиз Иорисака Садао, ходивший взад и вперед, вынужден был остановиться, чтобы вытереть глаза, потом тотчас же принялся снова за свою молчаливую прогулку.

Ют, имевший форму закругленного треугольника, был длинен и широк, без сеток и парапета, и слегка наклонен к корме, как гласис крепости. Он, в сущности, представлял собой платформу и цоколь большой задней башни. Две пушки-близнецы, выступавшие из овальной амбразуры, выбрасывали горизонтально свои колоссальные тела, подобные колоннам.

Проходя под одним из орудий, маркиз Иорисака поднял руку, чтобы приласкать звучный металл, незаметно задрожавший, как бронзовый гонг, которого коснулись пальцем.

В это мгновение кто-то прикоснулся к плечу маркиза Иорисака - кто-то, так же, как маркиз, прикоснулся к стали орудия...

-- Дорогой, какие новости?

Маркиз обернулся и поднял руку в военном приветствии:

-- Хэ! Это вы, кими? Как поживаете?

Капитан Герберт Ферган был в британской форме и курил оксфордскую трубку. Вместо фуражки с галунами на голове его была зюйдвестка, какую в дурную погоду носят моряки всего мира.

-- Благодарю вас, хорошо, - отвечал он. - Не видно ли там чего-нибудь?

Его протянутая рука указывала на южную часть горизонта. Маркиз Иорисака сделал отрицательный жест головой:

-- Слишком далеки еще. Они еще к югу от Мамесеки, более чем в шестидесяти милях отсюда... Но они приближаются... Мы концентрируем армию. Прибыли Камимура и Уриу...

Он указал на юго-запад.

-- Все будет готово к полудню. И нам придется ждать еще час.

-- Вы этой ночью вошли в контакт?

-- Да, перехватили их беспроволочную телеграмму. А в пять часов Шигано-Мару уже видел их... Они были на высоте берегового пункта двести три, на параллели Сасебо, на восемьдесят миль к западу... Они имели направление на пролив... О, да! Они приближаются!.. Вот в эту минуту эскадра Катоака должна открыть по ним огонь. Но отсюда ничего еще нельзя слышать... К тому же канонада крейсеров - это пустяк.

Он опять ласково коснулся огромного ствола вытянувшейся над ними трехсотпятимиллиметровой пушки...

-- Вот эта штучка кой-чего стоит, - сказал Ферган.

Маркиз Иорисака говорил очень спокойным тоном. Он нисколько не нервничал, как нервничают самые храбрые люди Запада в час, предшествующий большому сражению.

-- Я полагаю, - сказал Ферган, - что все сойдет благополучно. Конечно, первый момент будет тяжек... Русские - храбрый народ... Но вы сейчас стоите большего... Говорю без лести, вы достигли больших успехов... в эти последние недели.

-- Благодаря вам! - сказал Иорисака.

Он устремил на Фергана взгляд, полный благодарности. Ферган слегка покраснел:

-- Нет, уверяю вас! Вы преувеличиваете... Ваши усилия были блестящи. Вы сумели в вашей игре захватить всех тузов и козырей... и по справедливости должны выиграть роббер: эта победа решает участь всей войны.

-- Хе! Пусть будет так.

Оба прошли несколько шагов; они расставляли ноги, сгибая их в коленях, чтобы воспротивиться качке. Броненосцы продолжали держать путь на восток. Теперь Тсусима вырисовывалась во всю длину, в милях девяти позади эскадры. А впереди был только железно-серый туман да свинцово-серые тучи.

-- Это не похоже на солнце Трафальгара, - заметил, улыбаясь, маркиз Иорисака.

-- Нет, - согласился Ферган. - Но при Трафальгаре солнце скрылось, когда участь боя была решена, буря началась к вечеру. А предстоящая битва, быть может, выиграна уже теперь.

-- Вы слишком высокого мнения о нас, - протестовал маркиз.

Высокие трубы в мерные промежутки выбрасывали клубы черного дыма, которые ветер тотчас же рвал в клочья. А темное море отражало этот дым длинными мрачными полосами.

Отступив к башне, англичанин прислонился к ней:

-- Вы будете сейчас в этой коробке, Иорисака? - спросил он. - Ведь это ваш боевой пункт?

-- Да. Я командую башней.

-- Если позволите, я приду навестить вас...

-- Вы окажете мне большую честь... Я рассчитываю на вас. Ага! Вот и Камимура...

Он указал на едва видимые на горизонте трубы, выступавшие из моря по две и по три. Через несколько времени стали видны мачты и корпуса. Обе эскадры, идя навстречу друг другу, заворачивали на юг, чтобы тотчас же перестроиться в боевое расположение.

-- Мы остаемся в главе колонны, не правда ли? - спросил Ферган.

Мы не повторим сегодня тот день... десятого августа...

Он опустил глаза, и улыбка его сделалась странной, острой, с оттенком горделивой горечи. Он продолжал, говоря медленно:

-- Мы не будем робки... Мы будем биться на близком расстоянии, таком близком, как понадобится... Урок этот мы затвердили...

Он внезапно поднял глаза и устремил их на Фергана:

-- Мы знаем теперь, что для того, чтобы победить на море, надо готовиться методично и осторожно, а затем бросаться в бой с неистовством и безумием... Так поступали Родней, Нельсон и француз Сюфрен. Так будем поступать и мы...

-- Не откажите извинить меня... - заговорил вдруг маркиз Иорисака, - меня зовет наш друг виконт Хирата. По поводу небольшого технического дела...

-- Пожалуйста, идите! До скорого свидания, дорогой! Да и сам я должен спуститься вниз. Разве не время завтракать? Обедать-то, может быть, придется поздно.

И он прибавил не без юмора: