| Автор: | Фаррер К., год: 1917 |
| Категория: | Роман |
XXVII
От носа до кормы и от спардека до трюма - острый и пронзительный звук японских труб подавал сигнал: "К бою готовься!" Иорисака Садао, подняв люк, вошел в заднюю башню.
-- Смирно!
Унтер-офицер, вытянувшись, взял под козырек. Люди повернули к начальнику двенадцать почтительно улыбающихся лиц.
-- Вольно! - скомандовал Иорисака.
И он приступил к краткой, но подробной проверке.
Башня представляла собой низкую камеру, без дверей и окон, шестиугольное помещение, длиной в десять метров, шириной в восемь, покрытое толстой сталью. Казенные части двух огромных орудий заполняли три четверти пространства; остальное было занято люльками, прицельными и зарядными аппаратами, подъемными механизмами, трубами гидравлическими и сжатого воздуха, электрическими проводами и всей железной, медной и бронзовой путаницей, которая необходима для управления двумя морскими пушками самого крупного калибра. Шесть лампочек накаливания окутывали каждую деталь этих механизмов дробящимся и резким светом без теней. Дневной свет придавал только голубоватый оттенок, проходящий сквозь кольцеобразное отверстие двойной амбразуры, между броней и телом орудия.
Иорисака Садао обошел оба замка, пристально осматривая каждую мелочь и глядя в лица команды. Потом, дойдя до середины лесенки, он поднялся на ее три ступеньки и сел на командное сиденье. Его голова таким образом была выше блиндированного потолка, который над ней образовывал как бы каску, тоже блиндированную. Защищенный таким образом от неприятельского огня, Иорисака Садао видел все "поле" сражения через три отверстия, оставленных в его блиндаже-каске...
Севши, он сперва наклонился и окинул взглядом всю башню под собой, неподвижную, насторожившуюся... Ощущение необычайной силы исходило от этого мощного механизма и тринадцати людей, бывших его живой плотью и нервами. Начальник, командовавший всем этим, поистине, держал в руках своих молнию, страшнее небесной. Иорисака Садао сжал кулаки от охватившего его прилива гордости. Потом, тотчас овладев собой, он поднял голову и взглянул на отверстие каски по очереди - слева направо.
Море все волновалось, мутное, взрытое, мрачное, под непроницаемым саваном тяжелых туч...
Эскадра переменила направление. Теперь она шла на запад к Тсусиме, и каждый корабль старался точно сохранить свое положение и держать интервал в 400 метров. Колонна растянулась более чем на три морских мили, начиная от "Миказы", шедшего головным кораблем, до "Ивате", замыкавшего строй. "Никко" шел за "Миказой", "Шикишима" за "Никко", и за этим первым дивизионом, которым командовал лично старый Того, остальные шли в превосходном порядке: эскадра Камимуры, эскадра Симамуры, броненосцы, броненосные крейсера, вся морская сила империи... Глядя по направлению кормы, Иорисака видел в пенистой полосе кильватера высокие серые силуэты с вырисовывающимися пушками.
-- Поворачивай! Башня налево! Стоп! Башня направо!
Электрический мотор глухо зарокотал, и послушная, как игрушка, гигантская башня повернула справа налево и слева направо, унося в своем вращеньи, без шума и толчков, как соломинки, людей, машины, орудия, броню... Перед глазами Иорисака горизонт пробежал как полотнище движущейся панорамы. Слева показалась далекая эскадра, вся в дымных султанах - крейсерская эскадра Дэва, а за ним - Уриу... Справа туман стоял завесой, и неприятель, хотя уже близкий, был невидим.
Колокол пробил сперва двойной удар, за ним простой, половина третьего. Труба сыграла три длинных звука, потом два коротких:
-- С правого борта к бою готовься!
Иорисака передал приказ, и башня повернулась к предполагаемому противнику...
-- Заряжай!
Сухо щелкнул затвор зарядного механизма. Прислуга работала быстрыми и точными движениями. Открылись казенные части, черные маслянистые отверстия пороховых камер поглотили снаряды, закрылись замки... Иорисака Садао, с хронометром в руках, улыбнулся: двадцать четыре секунды, почти рекордное время. Пусть русские сделают лучше, если смогут...
Снова воцарилась тишина. В отверстия блиндированной каски не было видно ничего, кроме тумана и моря. Иорисака Садао терпеливо перестал смотреть... Он взял телеметр и проверил его внимательно. Зеркала не были совсем параллельными: он исправил эту неточность. Телеметр броневой башни - не слишком уж точная штука. Но если перестанут действовать телеметры рубки, как десятого августа... Что ж: за отсутствием сабли герой Иохитснэ не пренебрегал веером!
Иорисака Садао поставил телеметр и опять поднял голову. Ужели туман не рассеется, наконец? Ага! Новое дело! Сигнал был поднят на дриссах - головной "Миказа" круто поворачивал влево...
Зазвенел электрический звонок. На сигнальной доске зажглись две лампочки: стрелки завертелись. Трубачи всей эскадры еще раз сыграли сигнал. Иорисака Садао, выпрямившись вдруг на сиденьи, скомандовал:
-- С левого борта к бою готовься! Башня налево! Четвертая скорость!
Башня уже вращалась послушно...
-- Дистанция семь тысяч триста метров. Вправо пять! Стоп!
Два грандиозных жерла поднялись. Иорисака Садао наклонился вперед, исследуя пристальным взором ту смутную линию, где небо сливалось с морем... Да... прямо к югу... среди густых туч, собравшихся на горизонте, подымались черные завитки - три, четыре, пять, в правильных промежутках... семь, восемь... и еще... Двенадцать, пятнадцать, двадцать, тридцать...
Раздался телефонный звонок. Иорисака взял трубку:
-- Алло! Да... Адмирал телеграфирует?..
Он наклонился, глядя в лицо команды, и повторил:
-- Адмирал телеграфирует:
"Спасение империи зависит от исхода боя. Пусть каждый исполнит свой долг!"
На этот раз голос, менее спокойный, дрожал чуть приметно...
Но в то же мгновение он овладел собой:
-- Двадцать четыре градуса! Целься в головной корабль... Да, двухтрубный, слева... Внимание!
Иорисака Садао при помощи своего телеметра проверил расстояния, указанные на сигнальной доске: 7100!.. 6800!.. 6400!..
Он прервал на секунду свои вычисления... Там, на неприятельских судах, теперь отчетливо видных, сверкнули внезапные молнии: русские открыли огонь... Быть может, слишком далекий...
...6000 метров.
Он было приостановил вычисления... Меньше чем в ста метрах от "Никко" поднялся огромный столб воды и медленно падал дождем - первый снаряд, ударившийся в море, первый снаряд, выпущенный в этот решительный день Западом против Востока... Иорисака презрительно взглянул на белый высокий призрак, рассеявшийся в тумане. Стреляли плохо...
...5900! Расстояния на сигнальной доске точно совпадали с показаниями телеметра.
бы в ответ на ожидаемый сигнал тотчас вслед за этим перелетом раздался первый японский выстрел...
-- Пять тысяч семьсот метров... - голос, отчетливый в каждом слоге, назвав расстояние, скомандовал: - Открой огонь!
и красные как кровь... Ужасный толчок потряс башню. Гром, с которым не может сравниться никакой земной шум, разодрал слух, оглушив и почти опьянив на несколько секунд всю команду. И колоссальные затворы, каждый весом в несколько полевых орудий, отскочили на три фута и тотчас же стали обратно на свои места. И уже голос Иорисака Садао, холодный и ясный, восстановил среди орудийной прислуги ясность и хладнокровие:
-- Пять тысяч шестьсот метров! Беглый огонь!