Человек, который убил.
Глава XVIII

XVIII

-- Господин де Севинье, послушайте местную легенду. Вначале Аллах создал все народы. Потом, пожелав, чтобы они были справедливы и честны, он положил честность в котелок и начал ее варить. Через семь лет она сварилась и была готова. Аллах размешал ее как следует золотой ложкой. Потом сказал архангелу: "Поди и приведи мне тех, кого я создал". Архангел отправился по всему свету собирать людей. Первыми пришли правоверные, потому что они живут ближе к Богу. "Вот вам, правоверные", - сказал Аллах и налил им без меры полную ложку драгоценной влаги. Они разошлись, сделавшись честными навеки. Потом пришли франки. "Вот вам", - сказал Аллах. И налил вторую порцию так же щедро, как и первую. Наконец, пришли язычники. "Вот для вас, несчастные!" - Аллах налил третью ложку. В котелке оставалось немного. "Господь, господь! - воскликнул вдруг архангел, - ты забыл про евреев и персов!" - Аллах наклонил котелок, но, собрав все остатки, едва наполнил одну только ложку. "Тем хуже, - сказал он. - Они поделят между собой вот это". Евреи и персы ушли вдвое более вороватые и лукавые, чем правоверные, франки и язычники. В котелке честности не осталось ни одной капли. Увы! Тогда только пришли за своей долей армяне.

Госпожа Эризиан не без комичной гордости поддерживает таким образом сомнительную репутацию своего племени. Я лично ей очень благодарен: только что вмешательство моей новой знакомой и ее такт оказали мне большую услугу в лавке господина Каразова. Я заплатил за ковры только вдвое больше их настоящей цены.

За это я предложил госпоже Эризиан разделить со мной мой экипаж. Она приняла приглашение без церемоний.

Мы едем через Золотой Рог по огромному деревянному мосту.

У мадам Эризиан красивые армянские глаза, продолговатые, живые, которые она устремляет на вас со спокойной уверенностью пожилой женщины.

-- Вы знаете, я очень рада, что имела сегодня случай с вами познакомиться, после всего того, что мне сказала Мариа.

-- Леди Фалклэнд?

-- Да... Я ее называю Мариа потому, что знала еще вот такой... Она только что вышла замуж, когда приехала в Константинополь. В декабре будет восемь лет... Она была тогда еще совсем молоденькой. Там, в Антиллах, их выдают замуж еще детьми. Бедняжка!

У меня такое впечатление, точно со мной говорит вдова с берегов Луары или Сены. Я не могу удержаться, чтобы не спросить:

-- Вы долго жили во Франции, сударыня?

-- Я? Я там никогда не была... Вас удивляет мой французский язык? Но в Константинополе все говорят по-французски...

-- Но не так, как вы.

-- А! Вы бываете у греков. Да, в их языке есть своеобразные идиотизмы. Их женщины редко берут в руки книгу. А мы, армянки, много читаем.

-- Вам это приносит большую пользу.

-- Ну, конечно!.. Предупреждаю вас, я не стану корчить из себя скромницу. Наши мужья - самые ловкие дельцы в мире. А мы, скажу без хвастовства, мы - самые интеллигентные из женщин.

Я задаю ей коварный вопрос:

-- Значит, турки устраивают вам время от времени резню из одной только зависти?

Она отвечает без смущения:

-- Нет... Они прибегают к этому из инстинкта самосохранения. Теория Дарвина, и только. Если бы они нас не убивали время от времени, мы уморили бы их голодом. Мы слишком современны, они отсталы. В этом не наша, но и не их вина. И это вовсе не весело, что приходится убивать друг друга...

Она на минуту задумалась. Наша арба движется шагом по дороге, идущей по косогору, который огибает Юксек-Кальдирим.

-- Но мы уклонились от темы. Я уж давно хочу вам задать вопрос. Вы немножко влюблены в Марию, не правда ли?

Я изумляюсь совершенно искренне.

-- Я, сударыня? Ради Бога, взгляните на цвет моих волос. Мне сорок... Больше сорока лет...

-- О, вы можете назвать точную цифру! Мне это безразлично: мне самой уже шестьдесят четыре! Впрочем, это неважно. Вы кажетесь еще совсем молодым. Здесь возраст ни при чем. Значит, вы влюблены в Марию?..

-- Ничего подобного! Я чувствую глубокую симпатию к леди Фалклэнд, чисто дружескую симпатию. Леди Фалклэнд очаровательна, добра, проста и, если не ошибаюсь, очень несчастна...

-- Нет, вы не ошибаетесь, к сожалению. Ну, хорошо, пусть вы не влюблены в нее, это хорошо. Так постарайтесь же и не влюбиться!

-- Не бойтесь. Однако... я спрашиваю из простого любопытства, отчего эта возможность кажется вам такой нежелательной?

-- Оттого, что, как вы это заметили, Мария уже достаточно несчастлива и ей не нужно новых поводов для страданий. Если б вы ее полюбили, вы доставили бы ей неприятности и мучения... Не говорите "нет": я слишком стара для того, чтобы не знать, что такое любовь. Да, вы ей сделали бы зло. Ну, а этим достаточно занимаются ее негодяй-муж, ее змея-кузина, ее беби, неблагодарный уже с пеленок, Чернович и все другие... Можно вполне обойтись без вас!

Госпожа Эризиан выпаливает все это с необычайным пылом. Мне это нравится: я люблю людей, умеющих любить своих друзей.

Я вполне понимаю, что не очень-то весело быть женою сэра Арчибальда; но я никак не могу постичь, как могло случиться, что, будучи его женою, можно бояться перестать ею быть... Да, судя по слухам, муж намерен дать леди Фалклэнд развод, по которому у нее отнимут сына. Я очень плохо знаю английские законы. Но я не могу допустить, что этот закон может отнять ребенка у матери без всяких причин. И в данном случае...

-- И в данном случае сэр Арчибальд, надменный, как павлин, и баронет до конца ногтей, не потерпит, чтобы его разлучили с сыном, наследником его имени. Он всеми силами постарается добиться развода, и так, чтобы он был разводом по вине жены. Развода он добьется, потому что сэр Арчибальд всемогущ и очень хитер, хотя этого не скажешь по его наружности. Марна, конечно, могла бы защищаться, но при условии нападения с ее стороны: она должна была бы шпионить, проследить его, установить измену при свидетелях и самой потребовать развода. Это вовсе не так уж трудно, и клянусь вам, что на ее месте я бы!.. Но у этой бедняжки нет нужной для этого энергии, или, вернее, ее удерживает особая щепетильность: выслеживать... Фуй! Это чистокровная латинянка: она обременена целой кучей элегантных и пустых предрассудков... И даже для защиты от убийцы она не подняла бы ножа.

-- Что делать, сударыня? Мы все таковы. Я тоже латинянин и тоже поступил бы, как она.

-- Потому что вы никогда не знали восточных сражений, где все удары - предательские. Вот послушайте: на днях эта безумная Мариа назначила вам свидание в Стамбуле и совершила с вами прогулку вдвоем. И вот достаточно, чтобы один из шпионов ее мужа застал вас обоих у кладбищенской стены - и повод для развода готов.

-- Что вы говорите!

-- Приходите когда-нибудь днем, поболтаем. Я всегда дома, у меня очень хороший чай. Вам, цивилизованному, будет интересно взглянуть, как дикарка из Армении справляется с чаем, сливками и сахаром!

-- Дикарка довольно утонченная. Сколько веков прошло с тех пор, как ваше племя покинуло свой родной шатер?

-- Сколько веков? Моя мать в нем жила, между Эрзерумом и Эрзинджаном. А я в нем родилась и первая из моего племени поселилась в Константинополе. Где научилась французскому языку... Эта метаморфоза совершилась в одно мгновенье. Ведь я говорила вам, что армянки - самые интеллигентные из женщин!