| Автор: | Феваль П., год: 1843 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава пятьдесят вторая
СИРЕНА
Продолжение рассказа Сюзанны
Однажды вечером отец взял меня с собой в игорный дом. Когда я вошла в залу, то теплый воздух и шум разговоров так сильно подействовали на мои нервы, что я невольно со страхом прижалась к отцу.
-- Ничего, - сказал он, - не бойся. Тебя никто не видит, нас скрывает занавес. Сядь, Сюзи, за фортепьяно и пой.
Нужно было повиноваться. Я села и, отдохнув минуту, коснулась пальцами до клавишей. За занавесом раздался ропот неудовольствия.
-- Эй, Спенсер, - крикнул кто-то из игроков, - уволь нас от концерта. Это довольно глупая затея.
-- Играй и пой, Сюзи, - сказал мне отец.
Я начала петь сначала без всякого чувства и методически, точно занималась с учителем пения, но скоро увлеклась и в страстных звуках вылила всю свою душу. Я не помнила, где я находилась, не видела окружающих меня предметов; я пела для себя.
-- Хорошо, хорошо, превосходно прелестно, Сюзи! - сказал тихим голосом Измаил, когда я кончила, и в то же мгновение гром рукоплесканий раздался в зале, за занавесом.
-- Браво, браво! - кричали игроки. - Это Малибран!
-- Это помолодевшая Каталани!
-- Это Паста!
-- Я вас уверяю, tres chers, - произнес тоненький голосок, - что это Гризи... О! Вы не имеете понятия, что такое Гризи, кроме шуток...
-- Отец мой весело улыбался и потирал свои руки.
-- Милорды, - сказал он громким голосом. - Это не Малибран, не Каталани, не Паста и не Гризи!
-- Кто же это, мистер Спенсер?
-- Это Сирена, милорды.
По зале пронесся глухой, общий говор, который вскоре превратился в громкие восклицания. Игрокам хотелось меня видеть и они требовали, чтобы Измаил открыл занавес.
-- Я даю сто фунтов стерлингов, чтобы видеть ее! - вскричал кто-то за занавесом.
-- Пятьсот! - сказал другой голос.
-- Чудесно! - говорил мой отец с радостью потирая руки. - Моя выдумка великолепна!
-- Тысячу фунтов! - закричал кто-то.
-- Невозможно, милорды, - отвечал Измаил, - тем более, что Сирены уже нет здесь.
-- Когда же мы снова ее услышим?
-- Завтра, милорды.
С этими словами отец мой взял меня за руку и увел с собою домой. На другой день, в зале игорного дома не было достаточно места для помещения публики, привлеченной любопытством.
Я опять начала петь. Слушатели опрокинули балюстраду, отдернули занавес, но меня уже не было: Измаил успел увести меня. Такая таинственность возбуждала крайне любопытство лордов. Молва обо мне разошлась по всему Лондону.
Сюзанна, сказал мне однажды отец, ты будешь счастлива. Я желаю, чтобы между лордами, которые тебе рукоплещут каждый вечер, ты избрала одного...
Я не могла понять его слов, несмотря на то они подействовали на меня неприятным, тягостным образом. В этот вечер отец мой приказал мне нарядиться с особенной роскошью. Я повиновалась и мы отправились в игорный дом. По шуму за занавесом можно было заключить, что народу было столько, сколько могла вместить зала.
-- Ступай сюда, Сюзи, - сказал Измаил, - подводя меня к маленькому, едва заметному отверстию в занавеске. - Приложи глаз к этому отверстию, вот так, не бойся, тебя никто не увидит, смотри и выбирай!
-- Выбирать? Я не понимаю вас... - сказала я.
-- Довольно, - отвечал он, сдвинув брови и топнув ногой, - ты должна понять меня или горе тебе! Смотри и слушай!
И приложив глаз к другому отверстию в занавеске, Измаил начал вычислять мне богатства и титулы самых знатных из находившихся в зале господ. После каждого объяснения он обращался ко мне и спрашивал, нравится ли мне тот, о котором он мне говорил; я ничего не отвечала и он переходил к следующему. Я не отнимала глаз от отверстия, потому что в этой блестящей толпе надеялась найти вас, милорд.
-- Вот он, вот он! - быстро вскричал Измаил, дотронувшись до моей руки. - Смотри, Сюзи направо.
-- Я взглянула туда... Вы, милорд, вошли в залу.
-- Я! - вскричал Бриан с удивлением.
-- Вы, милорд, но, увы, Измаил указывал не на вас.
-- Нет, - отвечал Измаил, пристально посмотрев на меня, но разве ты его знаешь?
-- Знаю ли я его! - вскричала я с радостными слезами на глазах.
-- Э! Да это великолепно! - проговорил отец. - Однако надо признаться, молодые девушки обладают иногда крайне странным вкусом! Кому бы могло прийти в голову? Пойду, приведу сюда его сиятельство.
Он направился к двери, но у порога остановился как бы в раздумьи и, вернувшись ко мне, спросил:
-- Однако, мисс Сюзи, не выходит ли тут недоразумения? Я тебе говорю о высоком князе, сейчас вошедшем в залу, грудь которого увешена орденами.
Я с ужасом взглянула на отца и не будучи в силах произнеси ни одного слова, обратилась к нему с умоляющим взглядом.
-- Ага, - сказал он, нахмурив брови, - теперь мне понятно, тут произошло недоразумение. О ком ты говорила, Сюзи?
-- О Бриане Ленчестере, - отвечала я.
-- О Бриане! - вскричал отец с резким смехом. - Ха, ха, ха! Это чрезвычайно любопытно! Но разве тебе не известно, что он не имеет ни одного пенни за душой? Полно-ка заниматься глупостями и приготовься-ка лучше принять его сиятельство.
-- Что за дело до меня этому сиятельству? - спросила я с негодованием.
-- Это он тебе сам скажет, - отвечал Измаил с приятной улыбкой.
-- Я не хочу видеть его, не желаю говорить с ним!
-- Ты должна! - произнес он грозным, повелительным голосом. - Я сию минуту приведу его.
-- Я не хочу видеть его! - повторила я, собрав последние силы, которые придавало мне ваше присутствие, Бриан.
Я почувствовала, что пальцы Измаила как бы впились в мою руку, в глазах его сверкал дикий пламень, он приблизил лицо свое к моему.
-- Знаешь ли ты, - проговорил он задыхающимся от бешенства голосом, - что ты принадлежишь мне, мне и больше никому. Знаешь ли ты, что я могу убить тебя? Но я этого не сделаю - я продам тебя! Слышишь? Продам. Не сопротивляйся или я поступлю с тобой, как поступил с Темперенсой, как поступаю с немым!
Бриан, вы были тут, и ваше присутствие придавало мне неимоверную твердость и силу. Я тогда была уже вашей всей душей и потому я не устрашилась последних угроз Измаила.
-- Вы можете убить меня, - отвечала я, - но не принудите согласиться на ваши требования.
-- Так я же убью тебя! - вскричал он в припадке страшной, зверской ярости. - Я убью тебя. Не вдруг, а постепенно, ты умрешь в невыразимых мучениях... Какой демон внушил тебе сопротивление, несчастная!
-- У меня самого так же мало благоразумия, как и у вас, мисс Сюзи, сказал он, стараясь казаться хладнокровным это смешно! Слушай, мы оба не правы, поговорим спокойно, я требую от тебя пустяков, почему ты не соглашаешься?
-- Вы желаете отдать меня одному, тогда как я хочу принадлежать другому.
-- Ты хочешь! - повторил он, едва сдерживая бешенство. - Но ты забываешь, что я твой отец?
-- Я помню это.
-- Значит, ты должна повиноваться!
-- Не хочу.
Измаил судорожно сжал кулаки и прошелся по комнате.
-- Мисс Сюзанна, - сказал он холодно и с насмешкой, ты очень добродетельная девушка. Это тем лучше для князя, который через десять минут будет здесь. До свиданья, мисс Сюзанна! - И он поспешно вышел.
Я хотела кричать, но не имела сил; хотела бежать - ноги отказались служить мне... Я еще раз взглянула в отверстие. Измаил приблизился к князю и шепнул ему на ухо. Князь улыбнулся и взгляд его обратился к занавесу, это спасло меня, милорд! Я вскочила, выбежала из комнаты, так как двери не были заперты и спустя минуту была уже на улице. Я бежала до тех пор, пока не упала, лишившись чувств, на холодную мостовую.
Куда мне идти? Я не знала. Легкое бальное платье не могло защитить меня от пронизывающего холода; я была одна, в незнакомом месте, ночью... Однако я была счастлива, что спаслась от угрожавшей мне опасности. Счастье мое было так велико, что я даже забыла, что не имела никакого пристанища в Лондоне и что завтра же я подвергнусь страшному гневу Измаила! Я все забыла! Позвав извозчика, я приказала отвести себя в Гудменс-Фильдс, где, как вам известно, находился дом моего отца.
-- Как! - вскричал Бриан. - Вы поехали в дом этого чудовища?
-- Я уже говорила вам, - продолжала Сюзанна, - что не думала ни о чем, не думала о будущем. Когда я приехала домой, Измаила еще не было там. Вместо того, чтобы отправиться в свою комнату, я прямо пошла к Ровоаму, Он спал на полу. Когда я дотронулась до него, он вскочил и знаками выразил изумление, что я так поздно пришла к нему. Я передала ему все. Брови немого сдвинулись, кулаки его судорожно сжались. Он подумал с минуты, потом, взяв меня за руку, указал мне углубление в стене, за перегородкой. Я поняла его мысль и спряталась в это углубление. Ровоам опустился на пол и впал в глубокую задумчивость.
Около одиннадцати часов утра послышались шаги Измаила. Я прижалась к уголку, а Ровоам сел на свое место и принялся за работу. Измаил вошел.
-- Досадно! - ворчал он, запирая дверь. - Досадно! Князь требует, чтобы я возвратил ему задаток. Держи карман! Не в моих привычках возвращать! Ты, немой черт, - продолжал он, обратившись к Ровоаму, - скопируй мне этот вексель, да смотри, не испорти оригинала, или я выбью из тебя твою душонку!
-- Скоро ли ты кончишь? - обратился отец к Ровоаму, подойдя к столу.
Стул, на котором сидел немой задрожал и я поняла, что Ровоам сделал ошибку.
-- Негодяй! - вскричал в бешенстве Измаил. - Я предупреждал тебя беречь вексель! О, ты дорого заплатишь мне за это!
Вот что произошло. Отец мой приказал Ровоаму срисовать подпись князя, для того, конечно, чтобы при случае употребить ее в дело. Но бедный немой совершенно растерялся и копируя подпись, проводил по ней не обыкновенным, назначенным для этой цели, инструментом, но острой граверной иголкой, которая и прорезала бумагу.
для немого, который был неподвижен, как статуя. Только капли холодного пота, катившиеся по лбу его давали знать, что в нем еще сохранилась жизнь.
Пробыв с минуту перед своей жертвой, как бы намереваясь растерзать ее собственными руками, Измаил бросился к стене, схватил висевшую на ней плеть со свинцом и в ту же минуту стул Ровоама задрожал. Я зажмурила глаза, я слышала, как сыпались удары на спину несчастного... О, что я чувствовала, милорд!
Вдруг дикий, неестественный крик вылетел из груди несчастного. Глаза мои невольно открылись. Один прыжок - и Ровоам стоял перед своим мучителем. Страшная борьба завязалась между ними, только слышно было глухое хрипение немого и свист плети. Спустя минуты две Измаил лежал на полу. Ровоам сжал ему горло, уперся одним коленом в грудь и оскалив длинные, белые зубы, дико смеялся. Другою свободной рукой немой схватил со стены длинную веревку и крепко связал моему отцу руки и ноги.
Все это я видела, милорд, и не могла шелохнуться. Ужас сковал все мои члены, мне представлялось, что мне снится страшный, фантастический сон.