| Автор: | Феваль П., год: 1843 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава тридцать пятая
ПОЖИЗНЕННАЯ ССЫЛКА
Через месяц Ферджус О'Брин предстал перед уголовным судом по обвинению в умышленном нападении на почтенную особу Годфрея Ленчестера, наследника графа Вейт-Манора. Весь месяц Ферджус был в тюрьме.
Доктора не ручались за жизнь Годфрея, но он выздоровел. Жажда мщения обуревала его. Пригласили всех законников, чтобы погубить несчастного Ферджуса. Этим почтеннейшим людям было хорошо известно, что Лондон кишел людьми, для которых лжесвидетельство сделалось ремеслом. И благородные лорды снизошли до вполне достойного их дела - переговоров с отъявленными негодяями.
И вот Ферджус имел случай не верить своим ушам, когда целая толпа утверждала перед судом, что он с оружием в руках напал на благородную особу благородного сына благородного лорда.
-- Ложь! Клевета! - не мог сдержать он яростного крика.
-- Замолчите! - приказал президент.
Ввели последнего и главного свидетеля с отвратительной физиономией мошенника. Природа, наверно, была в самом дурном настроении духа при создании этого существа, одарив его физиономию выражением всевозможных пороков. Неровными шагами вошел он в залу заседания суда и поклонился всем - президенту, судьям, присяжным, писарям, адвокатам, даже констеблю, который привел его.
-- О, почтенные и уважаемые лорды! - заговорил он заискивающим голосом. - Клянусь, я буду говорить правду, одну чистую правду. Высокоуважаемым судьям угодно было приговорить меня вчера к ссылке за безделицу, дюжину платков, но я не жалуюсь, достопочтеннейшие лорды! В Лондоне жизнь ужасно дорога, а там, за морем я, быть может, найду себе честный труд! Итак, высокоблагородные судьи, я не имею ни малейшего побуждения говорить неправду. Я давно знаю этого отъявленного злодея Ферджуса О`Брина.
Ферджус хотел было возразить, но ему не дали.
-- О, достопочтенные лорды, - продолжал нищий, - прикажите замолчать этому разбойнику! Какую черную душу нужно иметь, чтобы решиться посягнуть на жизнь достопочтеннейшего лорда! Я отлично знаю Ферджуса О'Брина. Он жил в Сен-Джильском квартале с отцом, таким же разбойником.
-- Негодяй! - загремел Ферджус.
-- Прикажите ему замолчать, господа судьи. Итак, он жил в Сен-Джильском квартале с отцом, матерью, сестрою нищего. Но лорд Алан пожелал ее сделать богатой, теперь она барыня в шелку и бархате.
Ферджус глухо застонал.
-- И не раз этот молодчик сулил мне золотые горы за то, чтобы я отправил на тот свет благородного наследника высокопочтенного лорда.
-- Клянусь, - прервал Ферджус, - я никогда в жизни не говорил с этим извергом.
-- Молчать! - крикнул констебль.
-- Он врет, высокопочтенные лорды, нагло врет. Он говорил со мною. Это также верно, как и то, что мое имя Боб Лантерн. Он давно замышлял это, высокопочтенные лорды, давно.
Боб Лантерн воротился на свое место, перемигнувшись с адвокатом Годфрея. Тот покровительственно кивнул ему головой.
Ферджуса приговорили к ссылке на всю жизнь. В тюрьме он заболел сильной горячкой, которая лишила его сознания. Через несколько недель он пришел в себя на понтоне, направлявшемся в Австралию. Ферджус опомнился на висячей койке около окна, к которому он лежал спиною и потому не мог представить себе, где он находится. Притом первое представившееся ему лицо заставило его еще более сомневаться в действительности. Это было лицо лжесвидетеля нищего.
-- О, Боже! Неужели я сошел с ума? - простонал Ферджус.
-- О, нет, наш красавчик! - ответил Боб. - У вас была маленькая горячка и бред, недель шесть.
-- О, красавчик, понимаю, вы вспоминаете суд.
-- Суд? - машинально повторил Ферджус и вдруг вспомнил все.
-- А, помню! - бешено вскрикнул он и хотел было вскочить с койки, но Боб прехладнокровно удержал его.
-- Понимаю, красавчик, понимаю, но зачем сердиться. Вам необходимо спокойствие. Уже две недели, как я неуклонно исполняю все наставления мистера Муре, помощника понтонного хирурга.
-- Как! Разве мы на понтоне?
-- О, на самом прекрасном в мире. Его только что выкрасили и высмолили, просто прелесть, как он блестит! Но не в этом дело! Право двухнедельные неусыпные заботы стоят того, чтобы простить маленькую шутку. Ну, ну, не сердитесь. Да и что же прикажете делать? В Лондоне жить так дорого! Сын лорда обещал фунт стерлингов.
-- И за фунт стерлингов ты продал меня?
-- Что же делать? Я пытался получить больше, но Патерсон, управляющий лорда, такой скряга... Но я и не совсем врал, мой красавчик. Я ведь действительно знал вашего почтеннейшего родителя, и вашу матушку, и вашу сестрицу. Не раз, спаси их Господи, они подавали мне милостыню, когда я притворялся немым. Хе, хе, хе! Держу пари, что и вы сами помните бедного немого. Право, прекрасное ремесло, мистер О'Брин!
Ферджус был еще очень слаб. Гнев еще более обессилил его и он не понимал слов нищего.
Боб заметил это и продолжал:
-- Послушайте меня, красавчик. Я всегда готов услужить, тем более когда мне самому это ничего не стоит. С вами, впрочем, я уже в расчете, Вы поймете, когда хватитесь своего кошелька. Мы на понтоне "Кумберленд" через несколько дней мы будем на Бейшипе, который повезет нас в Новый Южный Валлис. Уйти оттуда нет никаких средств, но пока еще мы на рейде. Вы слышите?
Ферджус кивнул головой. Послышались шаги и голоса.
-- Идут! - продолжал Боб. - Меня сменят, и потому вот в чем вкратце дело. Нашим товарищам неприятна морская болезнь. Тут за вашей койкой готовится лазейка. Если не согласитесь заодно с ними, то промешаете, а кто мешает...
Боб сделал выразительный жест.
-- Итак, нужно притвориться, что вы с ними. Когда они увидят, что вы пришли в себя, они скажут вам - запомните хорошенько ночной джентльмен. Это затем, чтобы узнать, добрый ли вы малый. Отвечайте, не колеблясь: сын семьи, и спите спокойно, не думая ни о чем.
Вечером толпы осужденных заполнили трюм. Возле койки Ферджуса поместился рыжий молодец с простоватой и добродушной физиономией. Настала ночь. Все осужденные, после казенной молитвы, разлеглись по койкам. Минуту спустя явился капитан, сопровождаемый лейтенантом и лекарем.
-- Он говорил?
-- Говорил, ваша честь, - ответил Боб с простодушным видом. - Много болтал о каких-то красотках, печеном картофеле с элем...
-- В бреду, - заметил капитан.
Муре сделал знак долговязому парню, который тотчас подошел.
-- Он был в полном сознании, спасительный кризис.
-- Тем лучше, одним больше, - ответил капитан.
Лейтенант в это время осматривал понтон. Муре не отходил от койки Ферджуса, и офицер не видел эту часть борта.