Око Озириса.
В суде

В суде

Когда мы вошли с мистером и мисс Беллингэм в отделение по рассмотрению завещаний в суде, какой-то пожилой джентльмен с приятным лицом поднялся нам навстречу, сердечно пожав руку м-ру Беллингэму и приветствовав мисс Беллингэм почтительным поклоном.

-- Это м-р Марчмонт, доктор, - сказал м-р Беллингэм, представляя нас друг другу.

Поверенный проводил нас к скамье, на дальнем конце которой сидел господин. Я узнал в нем м-ра Хёрста. М-р Беллингэм тоже узнал его и в ту же минуту метнул на него гневный взгляд.

-- Я вижу, что этот негодяй здесь! - воскликнул он довольно громко. - Делает вид, что не видит меня, потому что ему стыдно смотреть мне в глаза, но...

-- Тише, тише, дорогой сэр! - воскликнул испуганно поверенный. - Нельзя так говорить, особенно здесь. Прошу, умоляю: сдерживайте ваши чувства!..

-- Простите, Марчмонт, - отвечал виновато м-р Беллингэм. - Я буду следить за собой. Я буду совсем скромен. Не стану даже смотреть в его сторону, а то не выдержу и схвачу его за нос!..

Такая форма скромности заставила Марчмонта посадить меня и мисс Беллингэм между ее отцом и его врагом.

-- Кто этот длинноносый малый, что разговаривает с Джеллико? - спросил м-р Беллингэм.

-- Это м-р Лорам, юрисконсульт м-ра Хёрста, а веселого вида господин рядом с ним - наш юрисконсульт, м-р Хиз, очень способный человек и, - прибавил он шепотом, прикрывшись рукой, - великолепно подготовленный д-ром Торндайком.

В это время вошел судья и занял свое место.

Он был немного странного вида и напоминал лягушку своим коротким лицом с выпуклыми глазами. У него была также совершенно лягушачья манера прихлопывать веки, точно он проглатывал крупного жука, - единственное внешнее проявление его волнения.

М-р Лорам встал и ознакомил суд с делом. После этого судья откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, точно готовясь перенести болезненную операцию.

-- Настоящий процесс, - объявил м-р Лорам, - вызван необъяснимым исчезновением м-ра Джона Беллингэма 23 ноября 1902 года. После этого числа ничего не было слышно о нем, и так как по известным основательным причинам надо считать его умершим, то главный наследник по его завещанию, м-р Джордж Хёрст, обращается в настоящее время к суду за разрешением признать завещателя умершим и утвердить завещание. Обстоятельства исчезновения завещателя во многих отношениях были весьма странные, причем самой странной чертой исчезновения было то, что оно было полное и неожиданное.

Тут судья ровным и тихим голосом заметил, что было бы, пожалуй, еще более замечательно, если бы завещатель исчез постепенно и не вполне.

-- Без сомнения, милорд, - согласился м-р Лорам, - но важно то, что завещатель, будучи человеком порядка и регулярной жизни, исчез упомянутого числа, не оставив никаких обычных распоряжений по ведению своих дел, и с тех пор о нем не было ни слуху, ни духу.

После этого предисловия м-р Лорам сообщил историю событий, связанных с исчезновением Джона Беллингэма. Это было все то, что я прочитал в газетах. Изложив факты перед присяжными, он стал обсуждать их значение.

-- Предположение, что он умер, - настаивал м-р Лорам, - единственное возможное объяснение его исчезновения. Предположение это к тому же недавно получило убедительное и ужасное подтверждение. В Сидкепе нашли в июле месяце кости левой человеческой руки без третьего пальца. Другие части того же тела нашлись в разных местах близ Эльтама и Удфорда - в местности, где завещателя видели последний раз в живых.

Врач, осматривавший останки, говорит о костях человека около шестидесяти лет от роду, пяти футов и восьми дюймов роста, крепкого сложения. Другой свидетель утверждает, что исчезнувший человек был приблизительно лет шестидесяти, ростом пять футов восемь дюймов, хорошо сохранившийся, очень крепкого сложения. Поражает тот факт, что завещатель носил на безымянном пальце кольцо, которое сидело так крепко, что не снималось, а среди найденных останков нет безымянного пальца. Кольцо, джентльмены, было совершенно особенное и, будь оно найдено, послужило бы явной уликой. Одним словом, найденные кости представляют останки человека, совершенно схожего с завещателем, и все они были подброшены в разные места, приблизительно в одно и то же время, как исчез завещатель. Согласно с этим, когда вы выслушаете свидетельство компетентных людей о найденных костях и о фактах, относящихся к исчезновению завещателя, я надеюсь, что вы вынесете приговор согласно с этими свидетельствами.

М-р Лорам сел, надел пенсне и стал просматривать бумаги.

-- Вы были поверенным и доверенным лицом завещателя?

-- Был и остался.

-- Давно ли вы были знакомы с ним?

-- Двадцать семь лет.

-- Как по-вашему, способен ли он был скрыться неожиданно и прекратить сношения с друзьями?

-- Нет.

-- Будьте добры объяснить, почему вы так думаете?

-- Это совершенно не согласовывалось бы с его привычками и характером. Он был необыкновенно точен и аккуратен в деловом отношении. Уезжая за границу, он всегда сообщал мне свои адреса или, если отправлялся в места, лишенные сообщений, то заранее совещался со мной.

-- Были ли у него причины скрываться?

-- Нет.

-- Когда и где видели вы его последний раз?

-- В шесть часов вечера четырнадцатого октября тысяча девятьсот второго года.

-- Будьте любезны рассказать, что при этом происходило?

-- Завещатель зашел в мою контору и мы с ним вместе отправились в его квартиру, а немного спустя туда явился д-р Норбери осмотреть древности, которые завещатель предложил в дар Британскому Музею. Пожертвование состояло из мумии, четырех Канопских сосудов и другой погребальной утвари. Но из всех предметов прибыла только мумия. Остальное должно было прибыть через неделю. Д-р Норбери должен был сообщить директору Музея и получить от него инструкции, прежде чем перевозить вещи в Музей. Завещатель поэтому дал мне инструкции по перевозке вещей, так как сам он должен был уехать из Англии в тот же вечер.

-- Инструкции эти имеют какое-нибудь отношение к делу?

-- Мне кажется. Завещатель уезжал в Париж и оттуда, может быть, в Вену. Он поручил мне распаковывать вещи и сохранять их, вместе с мумией, в особой комнате три недели. Если бы ему не удалось вернуться к этому времени, то он просил известить администрацию Музея, что вещи можно взять, когда угодно.

Я понял тогда, что завещатель не знал точно продолжительности своего отсутствия.

-- Вы знаете точно, куда он поехал?

-- Нет. Он выехал из дому в шесть часов. На нем было длинное пальто. Он взял с собой чемодан и зонтик. Я простился с ним у порога и посмотрел ему вслед. Я не имел понятия, куда он отправился. И больше я его не видел.

-- Вы не получали от него известий после отъезда?

были перевезены в Музей.

-- Когда вы после этого услышали о завещателе?

-- Двадцать третьего ноября, в четверть восьмого вечера, м-р Джордж Хёрст приехал ко мне и сказал, что завещатель был у него в его отсутствие и вошел в его кабинет подождать его. По возвращении м-ра Хёрста было обнаружено исчезновение завещателя; он не предупредил слуг о своем уходе, и никто не видел, как он оставил дом. М-р Хёрст был поражен и поспешил в город известить меня. Я также сообразил, что это обстоятельство странное, особенно ввиду того, что я не имел сведений о завещателе. И мы оба решили, что нужно уведомить м-ра Годфри Беллингэма о том, что случилось.

Мы вместе с м-ром Хёрстом отправились с первым поездом в Удфорд, где жил тогда м-р Годфри Беллингэм. Мы приехали туда в пять минут девятого и узнали от служанки, что его нет дома, но что его дочь в библиотеке - отдельном здании через двор. Служанка с фонарем провела нас в библиотеку. Там мы нашли м-ра Беллингэма и его дочь. Беллингэм только что вернулся через заднюю калитку, звонок от которой проведен был в библиотеку. Когда мы шли из библиотеки в дом, я увидал при свете фонаря маленький предмет на лугу. Я указал на него; его подняли и узнали в нем скарабея, которого завещатель носил как брелок. Колечко брелока было сломано. В доме мы спросили, не было ли посетителей. Но все слуги утверждали, что никто не приходил ни после обеда, ни вечером. М-р Годфри и мисс Беллингэм уверяли, что они не слышали ничего о завещателе, не видали его и не знали, вернулся ли он в Англию. На следующее утро я снесся с полицией и просил приступить к розыскам. По розыскам оказалось, что чемодан с инициалами Д. Б. был найден невостребованным в кладовой вокзала Черинг-Кросс. Я удостоверил, что чемодан был тот же, который завещатель взял с собой из дому на Куин-Сквер. Я признал также и содержимое. Служащий станции сообщил мне, что чемодан был сдан двадцать третьего около четырех часов 15 минут пополудни. Он не помнил, кто сдавал. Чемодан оставался на станции невостребованным три месяца, потом был передан мне.

М-р Лорам, сделав заметки у себя, сказал:

-- Вы говорите, м-р Джеллико, что знали завещателя очень близко двадцать семь лет. Замечали ли вы когда-нибудь, чтобы он носил кольца на руках?

-- Он носил на безымянном пальце кольцо древнего образца со знаком "Око Озириса". Это было единственное кольцо, которое я у него видел.

-- Он носил его постоянно?

-- Да, по необходимости: оно не снималось с пальца.

По окончании допроса свидетель посмотрел вопросительно на юрисконсульта м-ра Беллингэма. Но тот углубился в свои заметки, и м-р Джеллико вернулся на свое место.

-- Что вы об этом думаете? - спросил я мисс Беллингэм.

-- Все так подробно и так убедительно, - отвечала она, - бедный дядя Джон! О нем говорят так холодно и деловито, как о завещателе, точно о каком-то алгебраическом знаке. Кто эта леди?

Она указала на модно одетую молодую женщину, которая появилась на свидетельском месте. Это была экономка м-ра Хёрста, мисс Доббс.

-- М-р Хёрст живет один, кажется? - сказал м-р Лорам.

-- Я не знаю, что вы хотите этим сказать.

-- Я задаю вам вопрос.

-- Это я знаю, - сказала злобно свидетельница. - Вы не имеете права делать какие-то намеки молодой девушке, когда там есть еще и кухарка, и судомойка, которые живут в доме, да и он тоже годится мне в отцы.

Тут судья захлопал своими веками для устрашения, а м-р Лорам ответил:

-- Я не делаю никаких намеков, я только хочу знать: ваш хозяин, м-р Хёрст, женат или нет?

-- Об этом я его не спрашивала, - сказала свидетельница, - почем я знаю? Я не сыщик.

Жалобный голос послышался с судейского места:

-- Конечно, сэр, - отвечал м-р Лорам.

-- Тогда лучше спросите м-ра Хёрста. Он, вероятно, знает.

М-р Лорам поклонился и обратился к торжествующей свидетельнице:

-- Не помните ли вы, не случилось ли чего-нибудь замечательного двадцать третьего ноября, два года назад?

-- Да, м-р Джон Беллингэм пришел к нам в дом.

-- В какое это было время?

-- Вечером, пять минут шестого.

-- Что случилось потом?

-- Я сказала, что м-ра Хёрста нет еще дома. А он сказал, что подождет его. Я ввела его в кабинет и затворила дверь. Потом в свое время вернулся м-р Хёрст, отомкнул дверь своим ключом и прошел прямо в кабинет. В шесть часов м-р Хёрст вошел в столовую - он обедает в шесть - и увидел два прибора. Он спросил - почему два, а я ответила: "Я думала, м-р Беллингэм останется обедать". - "М-р Беллингэм? - спрашивает он. - Я не знал, что он здесь". - "Я думала, что он у вас, - говорю. - Я его провела в кабинет". - "Его там не было, - говорит он, - когда я вошел, и сейчас его нет. Может, он вошел в гостиную?" Посмотрели в гостиной, и там его нет. Потом м-р Хёрст подумал, что м-р Беллингэм устал ждать и ушел. Но я говорю ему, что нет, потому что я все время посматривала. Потом он спрашивает, "что, м-р Беллингэм был один или с ним была дочь?". А я говорю, что это не тот м-р Беллингэм, а м-р Джон Беллингэм. А тогда он еще больше удивился. Я говорю: "Мы лучше обойдем дом, посмотрим наверное, здесь он или нет". Мы обошли весь дом и обыскали все комнаты. Нигде не было. Тогда м-р Хёрст расстроился, наскоро пообедал и побежал к поезду шесть тридцать один и уехал в город.

-- Вы говорите, что м-р Беллингэм не мог уйти из дому, потому что вы посматривали. Где же вы были?

-- В кухне. Оттуда из окна видна калитка.

-- Есть ли другая калитка?

-- Да. Она выходит в узкий проход сбоку от дома.

-- А из кабинета есть балконная дверь?

-- Да, она выходит на маленькую дерновую площадку, против боковой калитки.

-- Балконная дверь и калитка были заперты, или, может быть, м-р Беллингэм прошел боковой калиткой?

-- И калитка, и дверь запираются изнутри. Он мог выйти, но, конечно, не вышел.

-- Почему?

-- Ни один джентльмен не станет выходить из дому украдкой, точно вор.

-- А вы смотрели, эта дверь была заперта, когда вы хватились м-ра Беллингэма?

-- А боковая калитка?

-- Она защелкивалась сама, если хорошенько стукнуть, и никто не мог бы из нее выйти - слышно было бы.

М-р Лорам облегченно вздохнул.

Мисс Доббс повернулась, чтобы уйти, когда поднялся м-р Хиз.

-- Вы видели м-ра Беллингэма при хорошем освещении? - спросил он.

-- Довольно хорошем. На дворе уже стемнело, но горела маленькая лампа.

-- Посмотрите-ка вот на это! - здесь ей передали маленькую вещицу. - Этот брелок висел на цепочке м-ра Беллингэма.

-- Вы не заметили, был ли он у м-ра Беллингэма или нет?

-- Нет, не было.

-- Вы уверены?

-- Да, уверена.

-- Обходя дом, вы заходили в кабинет?

-- Нет, пока м-р Хёрст не уехал.

-- А когда вы вошли, балкон был заперт?

-- Да.

-- Какая мебель в кабинете?

-- Письменный стол, вертящийся стул, два кресла, два больших книжных шкафа и гардероб.

-- Гардероб замыкается?

-- Да.

-- Какая мебель в гостиной?

-- Как поставлено пианино?

-- Наискось, в углу.

-- Может ли за ним спрятаться человек?

-- Да.

-- Обыскивая, вы смотрели за пианино, под диваном?

-- Нет.

-- Где же вы искали?

-- Мы просто отворяли дверь и смотрели, нет ли его там? Мы искали ведь не кошку или обезьяну, а пожилого джентльмена.

-- Нет ли в доме комнат, в которые редко заходят?

-- Есть комната во втором этаже, которая служит кладовой, и еще комната внизу, где стоят сундуки, чемоданы и разные вещи.

-- Вы заглядывали в эти комнаты?

-- Нет. Ведь они заперты.

Тут судья захлопал веками, но м-р Хиз опустился на скамью и сказал, что больше нет вопросов.

Мисс Доббс собралась уходить. Но м-р Лорам вскочил, точно кукла на пружине.

-- Вы говорили, - сказал он, - что у м-ра Беллингэма не было на цепочке брелока двадцать третьего ноября. Вы уверены в этом?

-- Совершенно. Если бы был, так я уж заметила бы.

В публике послышалось хихиканье. Мисс Доббс расплакалась, и ее отпустили. Потом были вызваны постепенно: м-р Норбери, м-р Хёрст и служащий на вокзале. Из них никто не прибавил ничего нового. Потом появился огородник, отрывший кости в Сидкепе. Он говорил то же, что говорил у коронера. Наконец, вызвали д-ра Сэммерса.

-- Вы слышали описание завещателя, данное м-ром Джеллико? - спросил м-р Лорам.

-- Слышал.

-- Можно ли применить его к лицу, останки которого вы осматривали?

-- Я попрошу вас ответить прямо: да или нет?

-- Да. Но я должен сказать, что мои определения только приблизительные.

-- Хорошо. Исходя из вашего освидетельствования костей и описания м-ра Джеллико, могли бы эти останки быть останками Джона Беллингэма?

-- Да, могут быть.

М-р Лорам сел, но тотчас же м-р Хиз поднялся.

-- Осматривая эти кости, д-р Сэммерс, заметили ли вы какие-нибудь особенности, по которым можно было бы утверждать, что это останки такого-то индивидуума, а не другого того же роста, размеров и возраста?

-- Нет. Я не нашел ничего, что могло бы указать на определенную личность.

М-р Хиз больше вопросов не имел, и свидетеля отпустили. М-р Лорам заявил, что он ничего больше не имеет сказать.

Встал м-р Хиз и обратился к суду от имени ответчика. Это не была длинная речь и не блистала она цветами красноречия. Она состояла исключительно из опровержений аргументов поверенного истца.

Указав вкратце, что период отсутствия завещателя слишком мал, чтобы можно было дать заключение о его смерти, м-р Хиз продолжал:

-- Доказал ли мой ученый собрат, что завещатель умер? Я думаю, что нет. Самый факт отсутствия завещателя на более долгое время, чем обыкновенно, не дает повода поднимать процесс о подтверждении его смерти и о переходе имущества в другие руки.

Относительно упоминавшихся здесь человеческих костей в связи с этим делом мне хочется сказать следующее: попытка связать кости с завещателем совершенно не удалась. Вы слышали, что говорил об этом д-р Сэммерс.

Мой ученый собрат указывает, что кости найдены были близ Эльтама и близ Удфорда, и что завещателя видели живым в последний раз в одном из этих мест. Вот если бы кости нашлись также в том же месте, это могло бы иметь значение. Но его могли видеть только в одном месте, а кости нашлись в обоих. Здесь мой ученый собрат хватил через край.

Я повторяю, что для оправдания подтверждения смерти завещателя необходимы ясные и положительные доказательства. Таких доказательств нет. Согласно этому ввиду возможного возвращения завещателя в любое время и его права на собственное имущество, которое должно оставаться неприкосновенным, я прошу от вас вердикта, обеспечивающего для завещателя эту меру самой обыкновенной справедливости.

Судья, как бы проснувшись, открыл глаза. Он стал читать сначала часть завещания, а потом свои заметки, которые он ухитрился сделать как-то с закрытыми глазами. Потом он резюмировал свидетельские показания и речи сторон для присяжных.

-- Прежде чем обсуждать заслушанное вами дело, джентльмены, - сказал он, - я должен сделать некоторые разъяснения.

Если кто-нибудь уезжает или исчезает из дому и из местности своего обычного пребывания надолго, то подтверждение предположенной смерти происходит через семь лет от числа, когда исчезнувшего видели последний раз. Тогда это подтверждение может быть опровергнуто только предъявлением доказательства, что он был жив в этот период. Но, если требуется подтвердить смерть лица, бывшего в отсутствии более короткое время, то необходимо дать такое доказательство, которое вполне убеждало бы в его смерти. И чем короче период отсутствия, тем яснее должно быть доказательство.

Вы должны быть вполне уверены в основаниях вашего решения.

Истец просит признания смерти завещателя для разрешения раздела имущества между наследниками. Такое разрешение накладывает на нас огромную ответственность. Необдуманное решение поведет к несправедливости по отношению к завещателю, которая может быть непоправимой.

Затем, перечислив вкратце неопределенные показания свидетелей, судья продолжал:

образом, что завещатель умер. Ответ на эти вопросы, вытекая из того, что вы здесь слышали, должен привести вас к правильному вердикту.

Покончив с инструкцией, судья занялся исследованием завещания, заинтересованный им, как профессионал. Из этого занятия вывел его старшина, объявив, что вердикт готов.

Судья выпрямился и посмотрел в сторону присяжных. Когда старшина прочел: "Мы не находим достаточных доказательств, чтобы считать Джона Беллингэма умершим", судья одобрительно кивнул головой; очевидно, таково было и его мнение. Затем он объявил м-ру Лораму, что суд отказывает ему в желаемом разрешении.

-- Итак, - сказала с улыбкой мисс Беллингэм, когда мы выходили, - мы еще не совсем нищие. Есть у нас шансы в рубрике происшествий, и, пожалуй, есть еще шансы и у бедняги дяди Джона.