Завещание мистера Мизона.
IX. "Татуируйте меня!"

IX. "Татуируйте меня!"

После завтрака - Августа съела бисквит и крылышко птицы, сваренной накануне, - Билл и Джонни, оба матроса, принялись за работу по указанию девушки. Они укрепили на утесе большую палку, к концу которой привязали флаг, найденный в лодке. Хотя у них было мало шансов на то, что кто-нибудь увидит флаг в тумане, они сочли необходимым сделать это. К полудню флаг развевался на утесе. И - удивительно! - погода опять была прекрасная, солнце сияло и грело. К радости Августы, одеяла совсем высохли. Она попросила матросов поискать и принести ей птичьих яиц, как накануне. Матросы охотно сделали это, так как были трезвы и стыдились своего поведения. Августа дала Дику бисквит и четыре яйца, которые он с удовольствием съел, и начала убеждать мистера Мизона, лежавшего в хижине и стонавшего, выйти и погреться на солнце.

Богач чувствовал себя очень несчастным, был убежден, что умирает, и не мог дотронуться ни до чего.

- Мисс Смиссерс! - сказал он, усевшись на камнях. - Я умру в этом ужасном месте, но я не готов к смерти. Подумать только, - продолжал он с прежней важностью, - я умру здесь, как голодная собака, в холоде, один, тогда как у меня двухмиллионное состояние! Я отдал бы все деньги до последнего фартинга, чтобы только очутиться дома, в безопасности! Клянусь Иовом! Я бы обменялся местом с любым несчастным писакой! Я дал бы ему двадцать фунтов в месяц! Понимаете ли вы мое положение, мисс Смиссерс!

Он снова застонал от ужаса и отчаяния. Августа взглянула на несчастного богача и вспомнила о том гордеце, которого она знала и который так отвратительно относился к своим клеркам и наводил страх на всех служащих. Она задумалась о превратностях человеческой жизни.

Увы! Как изменился мистер Мизон!

- Да, - продолжал он, несколько успокоившись, - я умру здесь, в этой дыре, и все мои деньги не могут помочь мне! Проклятье! Аддисон и Роскью получат от меня миллионы, хотя им ничего не нужно. Я бешусь, когда думаю, что девчонки Аддисона будут проматывать мои миллионы, купят себе на них титул и знатных мужей! Я лишил наследства своего племянника, Юстаса, и теперь я многое бы отдал, чтобы изменить это! Мы поссорились с ним из-за вас, мисс Смиссерс, потому что я не хотел вам дать еще денег за вашу книгу. Лучше было бы, если бы я дал вам их тогда! Я скверно поступил с вами, мисс Смиссерс, но коммерция есть коммерция! Я не мог сделать этого из принципа. Не старайтесь отплатить мне, мисс Смиссерс, я болен и беспомощен и, вы понимаете, поступал так из принципа...

- Я не имею привычки мстить, мистер Мизон, - с достоинством ответила Августа, - но думаю, что вы поступили очень дурно, лишив наследства племянника, и не удивляюсь, что вы жалеете об этом.

Спокойные и правдивые слова Августы затронули совесть мистера Мизона. Он начал изливаться в слезах и сожалениях.

- Но чем горевать и убиваться, - возразила Августа, - лучше изменить завещание! Мы все, сколько нас есть, будем свидетелями, и если с вами что-нибудь случится, у вас останутся свидетели завещания!

Это была новая мысль, и умирающий человек ухватился за нее.

- Конечно, конечно! - сказал он. - Мне не пришло это в голову. Я так и сделаю, и Аддисон и Роскью останутся ни с чем. Юстас получит все. Дайте мне руку! Я пойду и все сделаю!

- Погодите минуту! - остановила его Августа. - Как же вы будете писать без пера, карандаша, без бумаги и чернил?

Мистер Мизон снова сел с тяжелым стоном...

- Вы уверены, что ни у кого нет карандаша и кусочка бумаги? - спросил он. - Надо писать четко и разборчиво!

- Я тоже так думаю, - согласилась Августа, - сейчас я узнаю.

Она пошла и спросила Билла и Джонни. Ни у кого не было ни карандаша, ни клочка бумаги! Августа вернулась, опечаленная.

- Я нашел, нашел! - вскричал мистер Мизон, когда девушка подошла к нему. - Если мы не найдем бумаги и карандаша, мы можем написать кровью на холсте или полотне. Можно сделать перо, ведь здесь много птиц. Я читал где-то о чем-то подобном. Надо будет так и сделать!

Августа с радостью ухватилась за эту мысль, но сейчас же задумалась: где же взять холст?

- Да, - произнесла она, - если только мы найдем холст или полотно. На вас надета фланелевая рубашка, у матросов - также, и у маленького Дика только фланель!

Действительно, случилось так, что у них не было ни куска полотна. Нашелся один носовой платок, и тот весь дырявый. Все вещи Августы утонули вместе с "Канчаро". Они бы много отдали сейчас за полотняный носовой платок!

- Да, - сказал мистер Мизон, - у нас ничего нет. У меня не найдется даже ни одного банковского билета, на котором я мог бы написать кровью, хотя и есть с собой сотня золотых соверенов! Простите меня, мисс Смиссерс, за нескромность... нет ли у вас чего из полотна... может быть, вы оторвете кусочек... Вы ничего не потеряете... Я обещаю вам, что уничтожу наш контракт, если буду дома, хотя это едва ли возможно... Я напишу на полотне, что он должен быть уничтожен! Вы получите пять тысяч фунтов, мисс Смиссерс! Может быть, вы оторвете кусочек от сорочки или от чего-нибудь другого? Никто ничего не узнает, а найти этот кусочек так важно!

Августа сильно покраснела.

- Мне очень жаль, мистер Мизон, но на мне нет ничего подобного! Ничего, кроме фланели, - добавила она. - Я вскочила ночью, было темно, набросила на себя что попало, рассчитывая вернуться и одеться!

- Нет и воротничка? Может быть, найдется воротничок или подшивка у юбки? - спросил мистер Мизон, с отчаянием хватаясь за эту надежду.

Августа печально покачала головой.

- Тогда - кончено! - простонал мистер Мизон. - Юстас не получит моих денег. Бедный мальчик! Бедный! Я дурно поступил с ним!

Августа ломала себе голову, - она решила, что Юстас Мизон не должен потерять ни пенни из своего колоссального наследства, если она может помочь ему. Но мистер Мизон мог умереть, а если он умрет, вероятно, они последуют за ним. Тогда никто не узнает о его желании изменить завещание!

Ей пришла в голову новая мысль.

- Ничего не видать! - сказал матрос. - И я думаю, ничего и не будет. Мы останемся здесь, пока не умрем.

- Я тоже не надеюсь, - согласилась Августа. - Пожалуйста, мистер Билл, скажите, это татуировка на вашей руке?

- Да, мисс, это вытатуировано, - сказал Билл, поднеся свою огромную руку к ее носу. Вся рука была испещрена знаками, флагами, кораблями, а в середине их находилась надпись - имя матроса: Билл Джонс.

- Кто это сделал вам, мистер Билл? - спросила Августа.

- Кто сделал? Я сам. Один товарищ бился со мной об заклад, что я не сумею написать свое имя на руке... Я доказал ему...

Августа не сказала более ни слова, пока Билл не ушел.

- Теперь вы понимаете, что должны сделать? - обратилась она к Мизону.

- Я? Нет, - ответил он, - не понимаю.

- Как? Вы можете вытатуировать... заставьте матроса! Это, я думаю, недолго!

- Вытатуировать?! Как это и чем? - спросил он с удивлением.

- Вы можете вытатуировать свое завещание на спине матроса Джонни, если он позволит... Потом, у нас есть патрон от револьвера, и если порох смешать с водой... я думаю, можно это сделать!

- Честное слово, - воскликнул мистер Мизон, - вы удивительная женщина! Кому могла прийти в голову такая мысль! Идите и спросите Джонни, позволит ли он татуировать свою спину?

- Я попытаюсь!

Взяв маленького Дика за руку, Августа пошла туда, где сидели оба матроса, и, улыбаясь своей милой улыбкой, спросила Билла, не согласится ли он для нее сделать маленькую татуировку? Мистер Билл, всеми силами старавшийся удержаться от искушения глотнуть рому, грациозно согласился исполнить ее просьбу, сказав, что видел поблизости много острых рыбьих костей, так как порох вовсе не годится для этой цели.

Казалось, вдохновение сошло на него свыше, и он быстро пошел на берег.

Тогда Августа, как только могла любезно и ласково, подошла к Джонни, который сидел спиной к хижине со страдальческим выражением на лице, вероятно, от головной боли после вчерашней попойки.

Медленно и с большим трудом, потому что Джонни все воспринимал очень туго, она объяснила ему, что от него требуется. Когда он наконец понял, лицо его приняло странное выражение, он заговорил скорее резко, чем вежливо, ругая мистера Мизона, и отказался наотрез. Августа замолчала, ожидая, пока его гнев утихнет, затем снова приступила к делу.

Она была уверена, что мистер Джонни не сомневается в важности этого документа и не откажет ей, если ему придется участвовать только в качестве свидетеля при татуировке и держать за руку Билла, пока тот вытатуирует его подпись.

- Хорошо, мисс, - согласился он, - я не могу отказать вам, так как вы просите меня об этом, а не старый мошенник Мизон. Я и пальцем не шевельну ради него, мисс, это верно.

- Так вы обещаете? - спросила Августа и вернулась к мистеру Мизону. По дороге она встретила Билла, который нес в руках что-то вроде рыбы, противное на вид, с длинными щупальцами и круглой головой, похожей на голову попугая.

- Ну-с, мисс, я нашел этого джентльмена на берегу сегодня утром. Это каракатица... я добуду из нее чернил... отличных чернил!.. Порох здесь не годится!

В это время они дошли до мистера Мизона, и здесь все дело, включая и упрямый отказ Джонни, было объяснено Биллу.

- Я вижу, что надо теперь сделать... - произнесла наконец Августа. - Очевидно, татуировать придется вас, мистер Мизон!

- Меня? - простонал Мизон. - Я буду татуирован, как дикарь, на мне будет татуировано мое собственное завещание!

- Простите, иначе ничего не поделаешь! - заметил Билл. - Если вы будете ворчать, как же тогда писать завещание? Мы можем проколоть кожу острым камнем, - добавил он задумчиво, - но у нас нет соли, и вы не выдержите. А если солнце коснется татуировки, кожа сморщится, и никакие суды и законоведы Лондона не разберут ничего!

Мистер Мизон громко застонал.

- У нас есть здесь ребенок, - продолжал Билл, - кожа у мальчика белая, тонкая, и его легко татуировать, но придется его держать, ведь он начнет реветь!

- Да, да - поспешно согласился мистер Мизон, - татуируйте ребенка! Он будет нам полезен!

- Ну, тогда разговор окончен! - сказал Билл. - Деньги этого джентльмена пойдут, куда он назначил их ранее!

- Я хотел бы расцеловать вас! - вскричал Билл с восторгом. - Вы просто молодец-баба! Если бы я был молодым человеком, то непременно расцеловал бы вас!

- Да, - подтвердил мистер Мизон, - это прекрасная мысль! Вы молоды, сильны, с голоду здесь не умрете... проживете долго, может быть, несколько месяцев! Начинайте. Я очень ослабел и не думаю, что переживу эту ночь! Если мы устроим дело и Юстас получит свое наследство, мне будет легче умереть!