Царственный пленник.
IX. Новое употребление чайного стола

IX
НОВОЕ УПОТРЕБЛЕНИЕ ЧАЙНОГО СТОЛА

Если бы я посвятил читателей в мелкие подробности моего существования в то время, они показались бы поучительными людям, мало знакомым с дворцовой жизнью; если бы я открыл некоторые тайны, которые узнал тогда, они могли бы быть полезны государственным людям Европы. Но я намерен ничего не рассказывать. Я очутился бы между Сциллой скуки и Харибдой нескромности и сознаю, что лучше всего мне строго придерживаться подпольной драмы, которая разыгралась вне политики Руритании. Я могу только сказать, что тайне моего обмана часто грозило разоблачение. Я делал ошибки, со мной случались неудачи: требовались весь такт и вся любезность, которыми я располагал, чтобы загладить кажущиеся пробелы памяти и большую забывчивость по отношению к старым знакомым, в чем я попадался часто. Но я избегнул разоблачения, что приписываю, как сказал раньше, более всего смелости моего предприятия. Я убежден, что с этим необъяснимым физическим сходством было гораздо легче избежать короля Руритании, чем моего ближайшего соседа.

Однажды Зант вошел ко мне в комнату. Он кинул мне письмо, говоря:

-- Это к вам, - кажется, женская рука. Но раньше сообщу вам кое-какие известия.

-- Что еще?

-- Король находится в Зендовском замке! - сказал он.

-- Откуда вы это знаете?

-- Потому что остальная половина Майкловой шестерки находится там. Я наводил справки, и они все там - Лауэнграм, Крифштейн и молодой Руперт Гентцау; клянусь честью, три отборнейших негодяя из всех живущих в Руритании!

-- Так что же?

-- Фриц хочет, чтобы вы отправились в замок с пехотой, кавалерией и артиллерией.

-- Чтобы засыпать ров? - спросил я.

-- Что-то в этом роде, - осклабился Зант, - но тогда мы не нашли бы и трупа короля.

-- Вы убеждены, что он находится там?

-- Весьма вероятно, так, кроме пребывания в замке трех негодяев, существуют другие доказательства; мост всегда поднят, никто не может войти в замок или выйти из него без разрешения молодого Гентцау или даже самого Черного Михаила. Нам придется связать Фрица.

-- Я отправлюсь в Зенду! - сказал я.

-- Вы сошли с ума!

-- Может быть, сойду когда-нибудь!

-- Возможно, если же вы отправитесь, то, очень вероятно, там и останетесь.

-- Это очень возможно, друг мой! - сказал я небрежно.

-- Его величество не в духе, - заметил Зант. - Что ваша любовная интрига?

-- Придержите-ка язык! - отвечал я.

-- Куда я ни направлюсь, меня преследуют с полдюжины молодцов.

-- Знаю. Я их посылаю! - отвечал он сдержанно.

-- Зачем?

-- Затем, - сказал Зант, продолжая курить, - что для Михаила было бы не особенно неприятно, если бы вы исчезли. С вашим исчезновением старая игра, которую мы остановили, была бы сыграна, или он снова бы принялся за нее.

-- Я могу сам себя уберечь!

-- Де Готе, Берсонин и Детчард находятся в Стрельзау; и каждый из них, милый мой, способен перервать вам горло так же охотно, как я перерезал бы Черному Майклу и гораздо более предательски. Что это за письмо?

Я распечатал письмо и прочел вслух:

"Если король желает узнать то, что весьма необходимо знать королю, пусть он поступит, как это письмо ему посоветует. В конце Новой Аллеи в большом саду стоит дом. У дома подъезд со статуей нимфы. Сад окружен стеной; на задней стороне стены находится калитка. Сегодня в 12 часов ночи, если король пойдет один через калитку, повернет направо и пройдет двадцать шагов, он найдёт беседку, к которой ведет лестница из шести ступенек. Если он подымется по ней и войдет, то увидит там кое-кого, кто откроет ему то, что близко касается его жизни и престола. Письмо это написано верным другом. Король должен быть один. Если он не обратит внимания на это приглашение, его жизнь будет в опасности. Пусть он письмо не показывает никому, или он погубит женщину, которая его любит: Черный Майкл не прощает".

-- Нет, - заметил Зант, когда я кончил, - он умеет диктовать интересные письма!

Я пришел к тому же заключению и собирался бросить письмо в сторону, когда заметил, что и на другой стороне листа что-то написано.

-- Посмотрите, еще есть продолжение!

"Если будете колебаться, - продолжал написавший, - посоветуйтесь с полковником Зантом".

-- Что! - вскричал тот искренно удивленный. - Неужели он думает, что я еще глупее вас?

Я сделал ему знак помолчать.

"Спросите его, какая женщина будет сильнее всего противиться женитьбе герцога на его кузине и тем помешать ему стать королем? Спросите, не начинается ли ее имя на А?"

-- Антуанета де Мобан. клянусь небом! - вскричал я.

-- Откуда вы ее знаете? - спросил Зант.

Я рассказал ему, что и как узнал об этой даме: он кивнул головой.

-- Все это верно до такой степени, что даже у нее произошла ссора с Майклом! - сказал он задумчиво.

-- Если бы она захотела, то могла бы быть нам полезной - заметил я.

-- Но все же я думаю, что письмо это написано Майклом! - заметил я.

-- Я тоже также, но хочу узнать наверно. Я отправлюсь туда, Зант!

-- Нет, пойду я! - возразил он.

-- Вы можете пойти до калитки!

-- Я пойду к беседке!

-- Будь я повешен, если пущу вас!

Я встал и оперся о камин.

-- Зант, я доверяю этой женщине и пойду!

-- Я никакой женщине не верю, - отвечал Зант, - и вы не пойдете!

-- Я отправлюсь в беседку или вернусь в Англию! - возразил я.

Зант начинал понимать, когда может руководить мною и когда должен подчиняться.

-- Мы играем не в такт, - продолжал я. - С каждым днем, оставляя короля там, где он находится, мы опасность увеличиваем. С каждым днем разыгрываемый мною маскарад становится рискованнее. Зант, мы должны приняться за дело, мы должны загнать зверя.

-- Пусть будет так! - согласился он со вздохом.

Чтобы не вдаваться в подробности, скажу только, что в половине двенадцатого, в ту же ночь, Зант и я сели на коней. Фрица опять оставили на страже, и мы открыли ему цель нашей поездки. Ночь была очень темная. На мне не было сабли, но был револьвер, длинный нож и фонарь. Мы доехали до наружной калитки. Я спешился, Зант протянул руку.

-- Я буду ждать вас! - сказал он.

-- Если услышите выстрел, то - останетесь здесь, в этом все шансы короля. С вами не должно случиться беды.

Я толкнул небольшую калитку; она открылась, и я очутился в запущенном, заросшем кустами саду. На заросшей травой дорожке я повернул направо, как мне было приказано, и осторожно пошел. Мой фонарь был закрыт, но в руке я держал револьвер. До меня не долетал ни один звук. Постепенно большой темный предмет стал выделяться во мраке. Это была беседка. Дойдя до ступенек, я поднялся по ним и очутился перед деревянной расшатанной и непрочной дверью, висевшей на завесах. Я толкнул ее и вошел. Какая-то женщина бросилась ко мне и схватила меня за руку.

-- Закройте дверь! - прошептала она.

Я повиновался и потом направил свет своего фонаря на нее. Она была в вечернем платье, одета очень роскошно, и ее видная смуглая красота фантастично освещалась светом фонаря. Беседка была пустая, маленькая. Комната, в которой стояли только пара стульев и небольшой железный столик, походила на те, какие можно видеть в кафе.

-- Не говорите, - сказала она. - У нас нет времени. Слушайте! Я знаю вас, мистер Рассендиль. Я писала вам по приказанию герцога.

-- Я так и думал! - отвечал я.

-- Через двадцать минут сюда явятся три человека с тем, чтобы убить вас.

-- Три - из шестерки?

-- Да. До того времени, вы должны уйти. Если вы не уйдете, то сегодня будете убиты.

-- Или будут убиты они!

-- Слушайте, слушайте! Когда вас убьют, ваш труп отнесут в самый опасный и глухой квартал города. Там его найдут. Михаил немедленно арестует всех ваших друзей, - полковника Занта и капитана фон Тарленгейма прежде всех, - объявит осадное положение в Стрельзау и пошлет гонца в Зенду. Остальные три его приятеля убьют короля в замке, а герцог объявит королем себя или принцессу, - себя, если будет достаточно силен. Во всяком случае, он женится на ней и станет королем в действительности, а потом и по имени. Понимаете?

-- Смелый заговор! Но почему вы?...

-- Верьте, что я христианка - или думаете, что я ревнива! О, Боже! Неужели я увижу его женатым на ней? Теперь идите, но помните, - вот что мне остается сказать вам - что никогда, днем ли, или ночью, вы не в безопасности. Три человека следуют за вами в качестве телохранителей. Не правда ли? А трое других следят за ними; три приятеля Майкла никогда не бывают далее двухсот шагов от вас. Вы погибли, если они хоть минуту застанут вас одного. Теперь идите. Подождите, калитку верно уже охраняют. Ступайте тихонько, пройдите мимо беседки шагов сто, и вы найдете лестницу, прислоненную к забору. Перелезайте через него и бегите, спасайте свою жизнь!

-- А вы? - спросил я.

-- Мне еще остается окончить свою игру. Если он узнает, что я сделала, мы более не встретимся. Если же нет, то я могу еще... Но все равно. Идите, не медля.

-- Но что вы ему скажете?

-- Что вы не пришли, что вы отгадали западню!

Я взял и поцеловал ее руку.

-- Сегодня вы оказали большую услугу королю, - сказал я. - Где он находится, в замке?

Она понизила голос до шепота полного страха. Я слушал жадно.

-- Пройдя подземный мост, вы дойдете до тяжелой двери; за нею находится...

-- Слушайте! Что это?

-- Они пришли! Слишком рано! О Боже! Они пришли слишком рано! - и она побледнела, как смерть.

-- А мне кажется, - сказал я, - что они пришли как раз вовремя!

-- Закройте фонарь! Видите, в дверях есть щель. Видите вы их?

-- Я приложил глаза к щели. На последней ступеньке я увидел три неясные фигуры. Я взвел курок. Антуанета поспешно положила руку на мою.

-- Положим, вы убьете одного, - сказала она. - А потом что?

Извне раздался голос - голос, говоривший безукоризненно по-английски.

-- Мистер Рассендиль! - сказал он.

Я не отвечал.

-- Мы хотим поговорить с вами. Обещайте, что не станете стрелять, пока мы не кончим разговора?

-- Не имею ли я удовольствие говорить с мистером Детчар-дом? - спросил я.

-- Дело не в именах!

-- В таком случае оставьте и мое имя в покое!

-- Прекрасно, государь. Я хочу сделать вам предложение!

Я все еще держал глаз у щели. Мои три противника поднялись еще на две ступеньки; три револьвера целили прямо в дверь.

-- Не согласитесь ли вы впустить нас? Мы клянемся честью сохранить перемирие!

-- Не доверяйте им! - прошептала Антуанета.

-- Мы можем говорить через дверь! - сказал я.

-- Но вы можете открыть ее и выстрелить, - возразил Детчард, - и хотя мы после этого непременно убьем вас, вы раньше можете убить одного из нас. Поклянитесь честью, что не станете стрелять во время переговоров!

-- Не доверяйте им! - прошептала Антуанета снова.

Внезапная мысль осенила меня. Я быстро обдумал ее. Она казалась исполнимой.

-- Клянусь честью не стрелять, пока вы не начнете сами, - сказал я; - но сюда я вас не впущу. Стойте там и говорите!

Все трое поднялись на последнюю ступеньку и стали как раз около двери. Я приложил ухо к щели. Я не мог расслышать их слов, но голова Детчарда находилась очень близко к голове более высокого из его товарищей (Де Готе, по моим догадкам).

-- Частные сообщения, - подумал я. Потом я сказал громко:

-- Что ж, господа, в чем заключается ваше предложение?

-- Охранная грамота до границы и пятьдесят тысяч английских фунтов!

-- Нет, нет! - прошептала Антуанета самым тихим шепотом.

-- Они предатели!

-- Предложение довольно приличное! - сказал я, продолжая свои обозрения через щель. Они стояли очень близко друг возле друга, как раз около двери.

Я постиг сердца разбойников, и предостережения Антуанстты были мне не нужны. Они намерены были кинуться на меня, как только я увлекусь разговором!

-- Дайте мне минуту на размышление! - сказал я, и мне показалось, что в саду раздался смех.

Я повернулся к Антуанете.

-- Станьте поближе к стене, вне линии выстрелов из двери! - прошептал я.

-- Что вы хотите делать? - спросила она с испугом.

-- Увидите! - отвечал я.

Я взял маленький железный столик. Он не был тяжел для такого сильного человека, как я, и стал держать его за ножки. Доска стола, встав передо мной, служила щитом для моей головы и тела. Я привесил закрытый фонарь к поясу и сунул револьвер в ближайший карман. Внезапно я увидал, что дверь чуть-чуть открылась, может быть, ветер, а, может, и рука извне старалась ее открыть.

Я отошел от двери как можно дальше, держа стол в том положении, которое я описал, затем крикнул:

-- Господа, принимаю ваше предложение, доверяясь вашей чести, если вы согласитесь открыть дверь.

-- Откройте сами! - отвечал Дстчард.

-- Она открывается наружу, - возразил я. - Отойдите немного, господа, или я ударю вас, когда стану открывать!

Я подошел к двери и стал шарить около ее ручки. Потом на цыпочках вернулся на свое место.

-- Не могу открыть! - вскричал я. - Замок заскочил!

-- Глупости! Я открою! - отвечал Детчард. - Пустяки, Берсонин, почему же нет? Неужели вы боитесь одного человека?

дверь. Раздались три выстрела, которые и попали в мой щит. Еще секунда, я прыгнул, мой стол с силой ударился в моих врагов и падающей, ругающейся, борющейся кучей, они и я, и мой славный стол скатились со ступенек беседки на землю. Антуанетта закричала, но я вскочил на ноги, громко смеясь.

Де Готе и Берсонин лежали ошеломленные. Детчард Лежал под столом, но, когда я встал, он оттолкнул его от себя и выстрелил снова. Я выхватил револьвер и спустил курок; я услыхал его проклятие и побежал, как заяц, продолжая смеяться, мимо беседки и вдоль стены. Я слышал за собой шаги и, повернувшись, выстрелил на удачу. Шаги затихли.

"Дай Бог, - подумал я, - чтобы она сказала правду насчет лестницы!" Стена была высокая и усаженная железными остриями.

ударяя в нее и стреляя в замочную скважину, как исступленный. Он совершенно забыл, что не должен был принимать никакого участия в стычке. При этом я снова рассмеялся и сказал, ударив его по плечу:

-- Пойдем домой спать, старик. Я могу рассказать вам лучшую сказку о чайном столе, которую вы когда-либо слыхали!

Он вздрогнул, вскричав: - вы живы! - и с силой пожал мою руку. Но через секунду прибавил:

-- Что вы, черт возьми, так смеетесь?

-- Четыре гостя вокруг чайного стола, - сказал я, продолжая смеяться, так как было необыкновенно смешно представить грозную тройку совершенно разбитой и пораженной оружием не более смертельным, как обыкновенный чайный столик.