Автор: | Шекспир У., год: 1609 |
Примечание: | Перевод Н. В. Гербеля |
Категория: | Стихотворение |
Связанные авторы: | Гербель Н. В. (Переводчик текста) |
Уильям Шекспир. Сонеты
Перевод Н. В. Гербеля.
1
Потомства от существ прекрасных все хотят, |
Чтоб в мире красота цвела - не умирала: |
Пусть зрелая краса от времени увяла - |
Ее ростки о ней нам память сохранят. |
Но ты, чей гордый взор никто не привлекает, |
А светлый пламень сам свой пыл в себе питает, |
Там голод сея, где избыток должен быть - |
Ты сам свой злейший враг, готовый все сгубить. |
Ты, лучший из людей, природы украшенье, |
И вестник молодой пленительной весны, |
Замкнувшись, сам в себе хоронишь счастья сны. |
И сеешь вкруг себя одно опустошенье. |
Ты пожалей хоть мир - упасть ему не дай |
И, как земля, даров его не пожирай. |
2
Когда, друг, над тобой зим сорок пролетят, |
Изрыв твою красу, как ниву плуг нещадный, |
И юности твоей убор, такой нарядный, |
Тогда на тот вопрос, с которым обратятся: |
"Скажи, где красота, где молодость твоя?"- |
Ужель ответишь ты, вину свою тая, |
Что в мраке впалых глаз твоих они таятся? |
А как бы ты расцвел, когда б им не шутя |
Ответить вправе был спокойно и с сознаньем: |
"Вот это мной на свет рожденное, дитя |
Сведет мой счет и мне послужит оправданьем". |
Узнал бы ты тогда на старости любовь, |
Способную согреть остынувшую кровь. |
3
Подумай, в зеркале увидев образ свой, |
Что должен он в другом созданье возродиться; |
А если нет, то мир обманут был тобой |
И счастья мать одна через тебя лишится. |
Кто б пренебречь дерзнул любовию твоей |
Из дев, как ни была б собой она прекрасна, |
И грудь могла ль ее так сделаться бесстрастна, |
Чтоб захотеть сойти в могилу без детей? |
Ты матери своей хранишь изображенье - |
Ах, так и ты, склоня взор к старости окну, |
Увидишь и вкусить вновь юности волненье! |
Но если хочешь быть забытым, милый мой, |
Умри холостяком, а с ним и образ твой. |
4
Скажи мне, красота, зачем ты расточаешь |
Безумно на себя все, что ни получаешь? |
Природа не дарит, а лишь взаймы дает, |
И то лишь тем, кто долг свой честно отдает. |
Зачем же ты, скупец, во зло употребляешь |
Врученное тебе и праздно расточаешь? |
Такие суммы, друг, не следует сорить, |
Когда и без того едва ты можешь жить! |
Имея дело лишь с одним самим собою, |
Себя же выгод всех лишаешь ты в борьбе. |
Когда ж твой бренный прах покроется землею, |
То что благого ты оставишь по себе? |
Бесплодной красота твоя сойдет в могилу, |
Тогда как по себе ты б мог оставить силу. |
5
То Время, что в труде приятном взор создало, |
Тираном станет вновь, как то не раз бывало, |
И прежней красоты навек его лишит. |
Затем что время, вслед за уходящим летом, |
Приводит из-за гор суровую зиму - |
И мерзнет сок в лесу пустынном и раздетом, |
А взор лишь видит снег, безжизненность и тьму. |
Тогда, мой друг, когда благие соки лета |
Не заключил бы рок в стеклянную тюрьму, |
Вся красота его погибла б без привета |
И превратилась в прах, чтоб погрузиться в тьму. |
Но нежный цвет, в экстракт на зиму превращенный, |
теряет внешность лишь, не запах благовонный. |
6
Не дай зиме убить весны все совершенства |
В себе, пока она плода не принесла! |
Создай себе фиал и подари блаженство |
Своею красотой, пока не умерла! |
Тебя ростовщиком не назовут за это, |
Затем что этот долг все платят без труда. |
Ты образ свой создашь для счастья и привета, |
И каждый в десять раз тебя счастливей будет, |
Произведя на свет по десять раз тебя - |
И смерть вражду к тебе надолго позабудет, |
Увидя, сколько раз ты повторил себя. |
Ты слишком уж красив и мил душе моей, |
Чтоб пищей смерти быть, наследьем стать червей. |
7
Когда светило дня вздымает на востоке |
Свой лучезарный лик - восторг у всех в глазах |
И каждый на своем приветствует пороге |
Приход его, пред ним склоняяся во прах. |
Вступив на высоту небесного восхода, |
Как юноша, за грань успевший перейти, |
Оно еще влечет к себе глаза народа, |
Следящего его в благом его пути. |
Когда ж оно во прах склоняется к закату, |
Как мир под гнетом лет и бременем труда, |
Холодные к его померкнувшему злату, |
Лукавые глаза глядят уж не туда. |
Так, полдень пережив, и ты, друг, как руина, |
8
Ты музыка, чего ж с печалью ей внимаешь? |
Прекрасному нельзя с прекрасным враждовать; |
Зачем же любишь то, что с грустию встречаешь, |
И с радостью спешишь все злое воспринять? |
Когда гармония согласных звуков хора |
В их сочетанье слух твой может оскорбить, |
То это потому, что в нем есть тон укора: |
Зачем ты все одним предпочитаешь быть. |
Заметь, что две струны, касаяся друг друга, |
Как мирная семья, в согласии живут, |
Где мать, отец и сын, не выходя из круга, |
Один прекрасный звук согласно издают. |
И песня их без слов твердит тебе и всем: |
"Оставшись холостым, останешься ничем!" |
9
Ужель затем, чтоб взор вдовы не омрачился, |
Ты одиноко век провесть желаешь свой - |
Желаешь, чтоб твой прах такою же слезой, |
Как хладный прах жены бесплодной, оросился? |
И, сделавшись вдовой бездетною твоей, |
Тогда как ддя вдовы способны представляться |
За мужнины глаза - глаза ее детей. |
Все то, что тратит мот, лишь место изменяет - |
И мир все траты те берет себе в удел! |
Но трата красоты имеет свой предел: |
Не трогая, он тем ее уничтожает. |
Нет к ближнему любви в груди холодной той, |
Что поступает так безжалостно с собой! |
10
Признайся мне, что ты не любишь никого, |
Когда и о себе заботишься так мало! |
Не мало дев вилось близ сердца твоего, |
Но сердце для любви твое не расцветало- |
Затем что злобы ты исполнен до того, |
Что сам готов вступить с самим собой в сраженье, |
Об удаленье в тень стараяся всего, |
Чего б ты должен был искать восстановленья. |
Опомнись, чтоб и я мог мысли изменить! |
Ужель жилище зла прекраснее любови? |
Ты так красив - сумей настолько ж добрым быть |
Подобие свое создай хоть для меня, |
Чтоб красота жила в тебе иль близ тебя. |
11
Как быстро будешь ты, стареясь, увядать, |
Так быстро и в своем потомстве возродишься, |
И кровь - с растратой чьей святыни примиришься - |
Еще живя, своей успеешь ты назвать. |
При этом - красота, спокойствие, потомство, |
Без этого - болезнь, безумье, вероломство. |
Когда бы все как ты решились поступать, |
Чрез семьдесят лет мир пришлось бы отпевать. |
Пусть те, кому злой дух назначил быть скупцами, |
Умрут, не дав плода до времени-поры; |
Но ты, благих небес осыпанный дарами, |
Беречь бы должен был те чудные дары. |
Природа образ твой в печать преобразила, |
Чтоб оттиски ее потомство сохранило. |
12
Когда мой слух часы бегущие считает, |
А глаз следит, как ночь день в сумрак превращает: |
Когда я вижу, как фиалка никнет в прах, |
Когда на лес нагой гляжу я из оконца, |
Дававший в летний зной убежище от солнца, |
И вижу, как траву, красу родных лугов, |
Увозят, чтоб сухой сложить ее под кров - |
Тогда о красоте твоей я помышляю, |
Что Время и ее погубит, так как знаю, |
Что блеск и красота склоняются во прах, |
Чтоб место дать другим, стоящим на глазах. |
От Времени ж косы, таящей вероломство, |
Способно охранять тебя одно потомство. |
13
О если б мог ты быть всегда самим собой! |
Но ты принадлежишь себе, покамест дышишь, |
И, смерти чуть шаги зловещие услышишь, |
Другому передать обязан образ свой. |
Тогда лишь красота, которой обладаешь, |
С тобою не умрет - и, превратившись в прах, |
В потомстве снова ты звездою заблистаешь, |
Когда твой образ вновь воскреснет в их чертах. |
Кто пасть такому даст прекрасному жилищу, |
Чтоб силе вьюг оно могло противостать |
И холоду времен, присущему кладбищу? |
Тот, кто небережлив! Ведь ты, друг милый мой, |
Имел отца - так пусть и сын то ж скажет твой! |
14
Я не из звезд свои познанья почерпаю, |
Хотя науку звезд я несколько и знаю, |
Но только не затем, чтоб голод предвещать |
Иль приближенье бурь по ним предузнавать; |
И о висящих злом над кем-нибудь невзгодах |
Не в состоянье я его предупредить, |
И что б ни ждало нас в бегущих встречу годах, |
Я не могу того властителям открыть. |
Все знание мое в глазах твоих, с тобою - |
И в этих лишь звездах сумел я прочитать, |
Что будут красота и правда процветать, |
Когда оставишь ты потомство за собою. |
Иначе предскажу тебе я, милый мой, |
Что в гроб с тобой сойдут и правда с красотой. |
15
Когда я вижу, что все дышащее вкруг |
Что только зрелищ ряд дает нам сцена мира, |
Понятный лишь для звезд полночного эфира; |
Когда я вижу, что под грозной твердью той, |
Как злаки, люди вкруг родятся и плодятся, |
Сначала к небесам, потом к земле стремятся |
И исчезают вслед из памяти людской: |
Тогда, в виду всех зол и суетности бренной, |
Краса твоя сильней мне взоры поразит |
И Времени - скупцу, грабителю вселенной - |
Не дать бы лишь твой день в мрак ночи |
превратить - |
Я объявлю войну, подвигнутый тобою, |
И отнятое вновь отдам тебе с лихвою. |
16
Зачем не сбросишь ты губительное бремя, |
Которым так гнетет тебя седое Время? |
Зачем не вышлешь, друг, в отпор на грозный зов, |
Ты нечто посильней, чем пук моих стихов? |
Теперь уж ты достиг поры своей счастливой, |
И много пышных клумб средь девственных садов |
Похожих на тебя, как твой портрет красивый. |
Да, жизнь должна сама себя изображать, |
Так как перо и кисть не могут приказать |
Жить вечно на стене пред публикою грешной |
Твой образ с стороны ни внутренней, ни внешней. |
Ты сохранишь себя, отдавшися любя,- |
И долго будешь жить, изобразив себя. |
17
Увы, мои стихи все презрят, позабудут, |
Когда они полны твоих достоинств будут, |
Хотя - то знает Бог - они лишь гроб пока, |
Где скрыта жизнь твоя, хвалимая слегка! |
Когда б я красоту твою воспеть был в силах |
И перечислить все достоинства твои, |
Потомок бы сказал: "Он лжет - поэт любви! |
Таких нет между тех, чья участь - гнить в в могиле!" |
И перестанет мир листкам моим внимать, |
Как бредням стариков болтливых, неправдивых. |
И те хвалы, что лишь тебе принадлежат, |
Сочтутся за мечты, за звуки стоп игривых. |
То ты в моих стихах и в них бы жил вдвойне. |
18
Как я сравню тебя с роскошным летним днем, |
Когда ты во сто раз прекрасней, друг прекрасный? |
То нежные листки срывает вихрь ненастный |
И лето за весной спешит своим путем; |
То солнце средь небес сияет слишком жарко, |
То облако ему туманит ясный зрак - |
И все, что вкруг манит, становится неярко |
Иль по закону злой природы, или так - |
Случайно; но твое все ж не увянет лето |
И не утратит то, чему нельзя не быть, |
А смерть не скажет, что все в тень в тебе одето, |
Когда в стихах моих ты вечно будешь жить. |
И так, пока дышать и видеть люди будут, |
Они, твердя мой гимн, тебя не позабудут. |
19
Закрой свой львиный зев, прожорливое Время, - |
И пусть сама земля пожрет своих детей! |
Лиши тигрицу гор стальных ее когтей |
И Феникса сожги в крови его, как бремя! |
И делай, что на ум ни вспало бы порою, |
И с миром, и с его увядшей красотою, |
Но только одного проступка не свершай: |
Не проводи на лбу, из всех на самом лучшем - |
Лбу друга моего - злых черт своим пером; |
Нетронутым оставь в пути его своем, |
Чтоб образцом красы он мог служить в грядущем. |
Но если б ты его и превратило в прах, |
Он будет юным жить всегда в моих стихах. |
20
Тебе девичий лик природой дан благою - |
Тебе, что с ранних пор владыкой стал моим, |
И нежный женский пыл, но незнакомый с тою |
Податливостью злой, что так присуща им, |
И боле страстный взор и менее лукавый, |
Златящий все, на что бывает устремлен; |
Но цвет лица - мужской, со всей своею славой, |
Опасный для мужей и милый для их жен. |
Ты б должен был, мой друг, быть женщиной |
наружно, |
Мой ненаглядный, то, что вовсе мне не нужно, |
И тем меж нами нить любви перервала. |
Но если создан ты для женского участья, |
То мне отдай любовь, а им - тревоги счастья. |
21
Я не похож на тех, чья Муза, возбуждаясь |
К святому творчеству живою красотой |
И в гордости своей самих небес касаясь, |
Красавицу свою равняет то с луной, |
То с солнцем золотым, то с чудными дарами, |
Лежащими в земле, в глубоких безднах вод, |
И, наконец, со всем, что вкруг нас и над нами |
В пространстве голубом сияет и живет. |
О, дайте мне в любви быть искренним - и верьте, |
Что милая моя прекрасней всех других, |
Рожденных женщиной; но как ее ни мерьте, |
Все ж будет потемней лампад тех золотых, |
Что блещут в небесах! Пускай другой добавит! |
Ведь я не продаю - чего ж ее мне славить? |
22
Нет, зеркалу меня не сделать стариком, |
Когда ж замечу я на личике твоем |
Морщину - о, тогда пусть смерть меня рассудит! |
Краса, в которой ты судьбой заключена, |
Мне сердце как плащом вошебным покрывает, |
Так как она в тебе, мой ангел, обитает. |
Ну как же мне, друзья, быть старей, чем она? |
О, охраняй себя, подруга дорогая, |
Как сам себя начну теперь я охранять, |
Твое сердечко тем от бед оберегая, |
Как хилое дитя заботливая мать! |
Умру - о и своем ты сердце брось заботу; |
Ведь ты мне отдала его без повороту. |
23
Как молодой актер - не редко что бывает - |
Затверженную роль от страха забывает, |
Иль пылкий человек, игралище страстей, |
От силы чувств своих становится слабей: |
Так точно и со мной! Излить речей любовных |
Не смею я пред ней, не веруя в себя,- |
И, страстно всей душой прекрасную любя, |
Так пусть стихи мои, как смелый проводник, |
Предшествуют в пути словам моим безгласно |
И молят о любви успешней, чем язык |
Мой умолял тебя так часто и напрасно. |
О, научись читать, что в сердце пишет страсть! |
Глазами слышать лишь любви дано во власть. |
24
В художника мой глаз мгновенно превратился |
И светлый образ твой на сердце начертил, |
Причем портрету стан мой рамой послужил; |
Художника ж талант в том ясно проявился, |
Что поместил он твой законченный портрет |
В жилище сердца так, что ясных окон свет |
Ему глаза твои и блеск их затемнили. |
Так вот как нам глаза прекрасно послужили: |
Мои - твой образ мне представили живым, |
Твои же - служат мне проводниками света, |
Дающими лучам полудня золотым |
Возможность увидать предмет любви поэта. |
А все же одного глаза нам не дают: |
25
Пусть хвастают родством и почестями те, |
Что увидали свет под счастия звездою; |
Я ж счастье нахожу в любви - святой мечте, |
Лишенный благ иных Фортуной молодою. |
Любимцы королей, как нежные цветки, |
Пред солнцем золотым вскрывают лепестки; |
Но слава в них самих зарыта, как в могиле,- |
И первый хмурый взгляд их уничтожить в силе. |
Прославленный в боях герой на склоне лет, |
За проигранный бой из тысячи побед, |
Бывает исключен из летописей чести |
И теми позабыт, из-за кого лил кровь. |
Я ж рад, что на мою и на твою любовь |
Никто не посягнет в порыве злобной мести. |
26
Мой властелин, твое очарованье |
Меня к тебе навеки приковало. |
Прими ж мое горячее посланье. |
В нем чти не ум, а преданность вассала. |
Она безмерна, ум же мой убог: |
О, если бы в твоих глазах я мог, |
Любовию согретый, обновиться! |
О, если бы любовная звезда |
Могла мне дать другое освещенье |
И окрылила робкие уста, |
Чтоб заслужить твое благоволенье! |
Тогда бы смел я петь любовь мою - |
Теперь же, в страхе, я ее таю. |
27
Усталый от трудов, спешу я на постель, |
Чтоб членам отдых дать, дорогой утомленным; |
Но быстро голова, дремавшая досель, |
Сменяет тела труд мышленьем напряженным. |
И мысли из тех мест, где ныне нахожусь, |
Паломничество, друг, к тебе предпринимают, |
И, как глаза свои сомкнуть я ни стремлюсь, |
Они их в темноту впиваться заставляют. |
Но зрение души твой образ дорогой, |
Рассеивая мрак, являет мне пред очи, |
Который придает, подобно солнцу ночи, |
Итак - мой остов днем, а ум ночной порою |
Не могут получить желанного покою. |
28
Как возвратиться мог я бодрым и веселым, |
Когда отягощен был путь трудом тяжелым |
И тягости дневной не облегчала тень, |
Когда день ночь теснил, а ночь томила день - |
И оба, меж собой враждуя, лишь зарями |
Сближалися затем, чтоб угнетать меня, |
Один - трудом дневным, другая же, скорбя, |
Что я тружусь один,- слезами и мольбами. |
Чтоб угодить, я дню твержу, что ты светла |
И свет ему даешь, когда на небе мгла, |
А ночи говорю, что взор твой позлащает |
Глубь тьмы ее, когда в ней месяц потухает. |
Так умножает грусть мне каждый новый день, |
А ночь, сходя вослед, усиливает тень. |
29
Когда, гонимый злом, Фортуной и друзьями, |
Оплакиваю я несчастие свое, |
Стараюсь твердь смягчить напрасными |
И проклинаю все - себя и бытие; |
Когда я походить желаю на благого, |
Иметь его черты, иметь его друзей, |
Таланты одного и доблести другого |
И - недоволен всем, всей внешностью своей: |
Тогда - хоть я себя почти что презираю - |
При мысли о тебе, как ласточка с зарей, |
Несущаяся ввысь над дремлющей землей, |
Свой гимн у врат небес я снова начинаю, |
Затем что, раз в любви явившись богачом, |
Не поменяюсь, друг, я местом с королем. |
30
Когда, в мечты свои душою погруженный, |
Я вспоминаю путь, когда-то мной пройденный, |
Мне много вспоминать приходится потерь |
И сгибшее давно оплакивать теперь. |
Отвыкшие от слез глаза их вновь роняют |
По дорогим друзьям, что мирно почивают - |
И, плача о своих остынувших страстях, |
Я сетую о злом оплаченных мечтах. |
И в памяти своей, скорбя, перебираю |
Печальный счет всего, что в жизни пережил, |
Выплачивая то, что раз уж уплатил. |
Но если о тебе при этом вспоминаю - |
Всем горестям конец: я счастье обретаю. |
31
Мой друг, в твоей груди сердца те обитают, |
Что - думал я - в стране теней уже витают; |
Царят же в ней любовь с утехами ея |
И для меня давно погибшие друзья. |
Как много слез любовь коварно похитила |
Из глаз моих как дань погибнувшим друзьям, |
Тогда как ты их всех в себе самой укрыла - |
И вот до этих пор лежат они все там! |
Могила ты, где страсть живет, как под землею, |
Украшенная вдруг трофеями друзей, |
Отдавшими тебе все данное им мною - |
И вот принадлежит все вновь тебе, моей. |
Ты образами их в глазах моих светлеешь |
И через них теперь всего меня имеешь. |
32
В который смерть меня в ком грязи превратит, |
И будешь этот гимн просматривать прощальный, |
Исшедший из души того, кто уж зарыт,- |
Сравни его стихи с позднейшими стихами - |
И сохрани его не ради рифм пустых, |
Подбор которых так приятен для иных, |
А ради чувств моих, измученных страстями. |
Ты вспомни обо мне тогда - и возвести: |
"Когда бы с веком мог талант его расти, |
Любовь бы помогла создать ему творенья, |
Достойные стоять всех выше, без сомненья; |
Но так как он в гробу, певцы ж родятся вновь, |
То буду всех читать: им - честь, ему - любовь". |
33
Как часто видел я прекрасную Аврору, |
Когда златились вкруг луга, холмы и лес, |
Покорные ее ласкающему взору, |
И рдели ручейки алхимией небес. |
Но тучам вслед, она покорно позволяла |
Топтать в пути свое небесное лицо - |
На западе во тьме лучей своих кольцо. |
Увы, так и мое светило дня сначала |
Победно надо мной горело и блистало, |
Явившись лишь на миг восторженным очам! |
Теперь же блеск его вновь туча затмевает. |
Но страсть моя за то его не презирает: |
Пусть меркнет солнце здесь, коль нет его и там! |
34
Зачем пророчить день такой прекрасный было |
И приказать мне в путь пуститься без плаща, |
Чтоб облако в пути чело мне омрачило |
И взор лишило мой очей твоих луча? |
Что пользы в том, что луч тот, выйдя из-за |
тучи, |
Следы дождя на мне способен осушить? |
Не станет же никто хвалить бальзам пахучий, |
Что и врачуя, боль не в силах уменьшить. |
Так и в стыде твоем не будет исцеленья, |
А сожаленье мне утрат не возвратит, |
Затем что не найти в отмщенье облегченья |
Тому, кто уж несет тяжелый крест обид. |
Она лишь искупить все может, словно кровью. |
35
Довольно о своем проступке сожалеть: |
На розе есть шипы и грязь в ручье сребристом; |
И солнцу, и луне случается тускнеть; |
Живет же и червяк в венце цветка душистом. |
Все грешны на земле - и сам в том грешен я, |
Что поощрял твои сравнением проступки. |
Льщусь подкупить себя, чтоб оправдать тебя - |
И нахожу исход грехам моей голубки. |
Не будет речь моя к грехам твоим строга: |
Став адвокатом вновь из прежнего врага, |
Я строгий иск начну против себя - и скоро |
Меж страстию моей и ненавистью злой, |
Кипящими в груди, возникнет ярый бой |
Из-за проказ со мной хорошенького вора. |
36
Любовь, что нас с тобой в одно соединяет, |
С тем вместе, милый друг, и резко разделяет - |
И гибельный позор, что стал судьбой моей, |
Приходится мне несть без помощи твоей. |
А в жизни нас с тобой ждут разные тревоги, |
Которые, хоть в нас любви не истребят, |
Но множества часов блаженства нас лишат. |
Мне без того нельзя почтить тебя признаньем, |
Чтоб грех мой на тебя - увы! - не пал стыдом, |
А ты не можешь, друг, почтить меня вниманьем, |
Чтоб не покрыть себя чудовищным пятном. |
Я ж так люблю тебя, что мне уже мученье. |
Услышать о тебе и слово в осужденье. |
37
Как сгорбленный отец огнем очей живых |
Приветствует шаги окрепнувшего сына - |
Ах, так и я, чью жизнь разрушила судьбина, |
Отраду нахожу в достоинствах твоих! |
О, если красота, богатство, ум, рожденье, |
Иль что-нибудь одно, иль все, что я назвал, |
Воздвигли в ком-нибудь свой трон на удивленье, |
А я привил к ним страсть, которой воспылал, |
То я уж не бедняк, несчастный и презренный, |
Покамест, облачен в покров их драгоценный, |
И частию твоей священной славы жить. |
Все, что я вижу вкруг, иметь тебе желаю; |
Когда ж получишь все - я блага все познаю. |
38
Не может Муза в снах и вымыслах нуждаться, |
Покамест будет в стих мой пламенный вливаться |
Твоих мышлений рой, которым было б грех |
В величии своем доступным стать для всех. |
Благодари себя, когда мои созданья |
Проявят что-нибудь, достойное вниманья! |
И как мне не найти на песнь себе ума, |
Когда снабжаешь мозг мой крыльями сама? |
Будь музой же сама, десятою по счету |
И лучшей в десять раз, чем старые, кому |
Петь гимны не унять в поэтах нам охоту, |
И за собой веди достойных славы тьму. |
Когда ж мои стихи прославятся молвою, |
Пусть труд живет со мной, а похвала с тобою! |
39
Могу ли восхвалять достоинства твои, |
Когда ты часть - меня и целое - любви? |
А чествуя тебя, себя лишь прославляю. |
Поэтому-то нам отдельно надо жить, |
Чтоб наша не могла любовь единой быть |
И чтоб я мог, когда вниманья удостоишь, |
Воздать тебе хвалу, какой один ты стоишь. |
Разлука! О, каким была б мученьем ты, |
Когда б кровавых мук твоих не подслащала |
Возможность посвящать любви свои мечты, |
С которыми впросак и Время попадало. |
Ты научаешь нас сливаться всех в одно, |
Хваля того, кому вдали жить суждено. |
40
Возьми себе все то, что я люблю, мой друг: |
Но к прежнему всему не много то прибавит, |
Ведь все, что мог бы дать тебе любви досуг, |
Уже давно тебя и нежит и забавит. |
Я не могу за то сердиться на тебя, |
Что ты в делах любви владеешь лучшей долей; |
Но грех тебе, когда, влекомый злою волей, |
Берешь, что после прочь бросаешь от себя. |
Когда ты оберешь и всю мою обитель, |
Хотя щипки любви бывают тяжелей, |
Всей желчности людской и ярости их всей. |
О, сладострастье, зло златящее лучами, |
Убей меня, но быть не можем мы врагами! |
41
Различные грешки, рожденные свободой, |
Когда, расставшись, я не вижуся с тобой, |
Не прочь сойтись ладком с твоею красотой, |
Затем что идут вслед тебе соблазн с природой. |
Ты юн - и потому способен быть прельщен; |
Ты статен и красив - и будешь осажден; |
А с женщиной сойдясь из тех, кто в свет |
родится, |
Непобежденным вспять едва ль кто |
возвратится. |
Но ты бы, милый друг, мог пощадить меня |
И не давать страстям и юности мятежной |
На путь тот направлять заблудшего себя, |
Где должен будешь ты попрать две клятвы |
Ее - сразив ее своею, красотой, |
И лживую свою, слукавивши со мной. |
42
Не в том беда, что ты красоткой обладаешь, |
Хоть горячо ее любил я - понимаешь, |
А в том, что и она владеет уж тобой; |
А это тяжелей всего мне, милый мой. |
Но я молчу, своих обидчиков прощая: |
Ты любишь потому, что я люблю ее; |
Она ж кидает тень на счастие мое, |
Тебе любить себя открыто позволяя. |
Расстанься с ним - она его приобретет; |
А потеряй ее - мой друг ее возьмет; |
Они сойдутся, я ж обоих потеряю, |
Причем мне оба крест на плечи взвалят - знаю. |
Но вот в чем счастье: друг и я одно звено, |
И значит, что любим я ею с ним равно. |
43
Глаза мои, укрыв под веками себя, |
Не никнут уж, сойдясь с немилым им |
предметом, |
И тьма ложится в прах и делается светом. |
А ты, чья тень на тьму кидает тихий свет, |
Как ярко б заблистал твой образ средь планет, |
Когда и тень твоя, представ во мраке ночи, |
Могла мне озарить невидящие очи! |
И что за благодать была б для глаз моих |
Увидеть образ твой в игре лучей дневных, |
Когда и тень твоя, с неясными чертами, |
Средь ночи и во сне мелькает пред глазами. |
Когда ты не со мной, я вижу ночь во дне. |
И ночь сияет днем, лишь явишься ко мне. |
44
Когда мое, как мысль, легко бы тело было, |
Ничто бы в мире всем мне путь не преградило, |
И вопреки всему - природе и судьбе - |
Я с мира рубежа примчался бы к тебе. |
Тогда, хотя б в тот миг стопы мои стояли |
На вечных ледниках окраины земли, |
Мгновенно бы меня желания умчали, |
А вихри чрез моря к тебе перенесли. |
следом |
Носиться не могу, царица, за тобой, |
А принужден водой и матерью-землей |
С слезами ожидать конца грядущим бедам - |
И ничего от двух стихий не получить, |
За исключеньем слез, сужденных им точить. |
45
Другие ж две - огонь и воздух легкокрылый - |
Всегда с тобой, где б твой ни находился |
милый. |
И бережно несут, легко, как тихий вздох, |
Один - мои мечты, другой - мои желанья. |
Когда же эти два крылатые созданья |
Уходят - жизнь моя, сложась из четырех |
Стихий, течет с двумя и, молча, до тех пор, |
Склонясь на смертный одр, тоской на нем |
томится. |
Пока чета послов к одру не возвратится |
И не вернется в грудь огонь, живящий взор. |
Теперь они со мной, свершивши путь свой |
И шепчут, что огнем в ней бьет живая кровь. |
Я радуюсь тому - и тотчас же шлю вновь |
К тебе их, милый друг, разбитый и печальный. |
46
Глаза и сердце в бой вступают меж собою, |
Чтоб разделить восторг твоею красотою. |
Глаза мои хотят от сердца заслонить |
Твой образ; сердце ж прав желает их лишить - |
И говорит, что ты, мой друг, в нем обитаешь, |
В убежище, куда не проникает глаз; |
Глаза же говорят при этом каждый раз, |
Что ты во всей красе в их блеске восседаешь. |
Чтоб этот спор решить, приходится спросить |
У мыслей, в сердце том живущих непрестанно,- |
И мощный голос их спешит определить |
Что сердцу, что глазам в тебе принадлежит: |
"Глазам принадлежит наружное безданно, |
А сердцу - право быть близ сердца постоянно". |
47
Блеск глаз и сердца бой склоняются друг к |
другу, |
Когда глаза тебя стремятся увидать, |
А сердце вздох в груди старается сдержать,- |
Тогда глаза живут твоим изображеньем |
И манят сердце вдаль, пленяя наслажденьем; |
Иной же раз глаза играют роль гостей |
У сердца и мечтой с ним тешатся своей. |
Итак, благодаря портрету или страсти, |
Ты, и вдали живя, живешь всегда со мной, |
Затем что мыслей ты избегнуть не во власти, |
Когда я с ними век, они ж всегда с тобой; |
А если и уснут, то образ твой здесь будет |
И - на восторг глазам и сердцу - их разбудит. |
48
Сбираясь в путь и свой бросая уголок, |
Я осторожно все припрятал под замок, |
Чтоб все, что покидал, нетронутым осталось |
И от лукавых рук все время охранялось. |
Тебя ж, в сравненье с кем сокровища - |
ничто, |
В ком блещет столько благ для сердца и для |
взора |
Я не могу укрыть от рук простого вора. |
Я ни в какой тебя не заключал тайник, |
За вычетом того, где твой не блещет лик, |
Хоть знаю, что он здесь - в груди моей - |
таится, |
Откуда волен ты уйти и вновь явиться. |
Но и оттуда, друг, возможность есть украсть, |
Когда ты можешь влить и в добродетель страсть. |
49
Ко времени тому, что шествует вперед, |
Когда оно, мой друг, когда-нибудь настанет, |
Когда твой хмурый взгляд в мои пороки канет |
И ты своей любви сведешь последний счет; |
Ко времени тому, когда пройдешь ты мимо, |
Приветствуя меня лучами глаз твоих, |
И страсть, свои плоды раздавшая незримо, |
Найдет причину вновь для взглядов ледяных,- |
Ко времени тому готовиться я стану, |
Стараяся сознать все промахи вполне, |
И сам же на себя всей силою восстану, |
Ты волен хоть сейчас навек со мной |
расстаться, - |
Да и зачем тебе любить меня стараться? |
50
Мой друг, как тяжело свой путь мне совершать, |
Когда все то, чего душа моя желает - |
Свершения пути - меня лишь заставляет, |
Удобство и покой припомнивши, сказать: |
"Как много миль тебя от друга отделяет!" |
Под гнетом бед моих мой конь едва ступает, |
Причем инстинкт ему как будто говорит, |
Что всадник от тебя нисколько не спешит. |
И шпоры, что порой мой гнев в него вонзает, |
Не в силах ускорить тяжелый шаг его - |
И он на них одним стенаньем отвечает, |
Что для меня больней, чем шпоры для него,- |
Затем что мне оно о том напоминает, |
Что счастье - позади, а горе - ожидает. |
51
Любовь моя коню простит все замедленья, |
Когда он от тебя потащится со мной. |
Ведь быстрота нужна нам лишь для возвращенья. |
Но как я извиню ленивого коня, |
Когда и быстрота-медленье для меня, |
Когда - хоть ветер мчи - коня я шпорить буду |
И видеть быстроту и в крыльях позабуду? |
Не перегнать коню фантазии моей, |
Рожденной средь огня бушующих страстей |
И мчащейся вперед стезею вдохновенья; |
Но страсть моя простит коню все прегрешенья. |
Когда ж так тихо он по доброй воле шел, |
То, бросивши его, примчуся, как орел. |
52
Я - тот богач, чей ключ к сокровищам его |
Ему ночной порой дорогу пролагает, - |
Среди которых он не каждый день бывает, |
Чтоб тем не притупить восторга своего. |
И празднества затем свершаются так строго, |
Что в каждом их году встречается не много. |
Подобно жемчугам, заделанным в венце, |
Иль ряду дорогих алмазов на кольце, |
Храню и я тебя в душе своей глубоко, |
И только иногда вскрываю свой тайник, |
Чтоб сделать дорогим один особый миг. |
Так возвеличься ж ты, чьи вид и. совершенства |
Способны возбудить надежду на блаженство! |
53
Скажи мне, из чего, мой друг, ты создана, |
Что тысячи теней вокруг тебя витают? |
Ведь. каждому всего одна лишь тень дана, |
А прихоти твои всех ими наделяют. |
Лишь стоит взгляд один склонить на облик |
твой, |
Чтоб тотчас Адонис предстал тебе на смену; |
А если кисть создаст прекрасную Елену, |
То это будешь ты под греческой фатой. |
Весну ли, лето ль - что поэт ни воспевает, |
Одна - лишь красоту твою очам являет, |
Другое ж - говорит о щедрости Твоей |
И лучшее в тебе являет без затей. |
Все, чем наш красен мир, все то в тебе таится; |
Но с сердцем, верь, твоим ничто, друг, не |
54
О, красота еще прекраснее бывает, |
Когда огонь речей в ней искренность являет! |
Прекрасен розы вид, но более влечет |
К цветку нас аромат, который в нем живет. |
Пышна царица гор, лесов, садов и пашен, |
Но и шиповник с ней померится на вид: |
Имеет он шипы и листьями шумит |
Не хуже, чем она, и в тот же цвет окрашен. |
Но так как сходство их в наружности одной, |
То он живет один, любуясь сам собой, |
И вянет в тишине; из розы ж добывают |
Нежнейшие духи, что так благоухают. |
Так будешь жить и ты, мой друг, в моих стихах, |
Когда твоя краса и юность будут - прах. |
55
Ни гордому столпу, ни царственной гробнице |
Не пережить моих прославленных стихов, |
И имя в них твое надежней сохранится, |
Чем на дрянной плите, игралище веков. |
Когда война столпы и арки вдруг низложит, |
Ни Марса меч, ни пыл войны не уничтожат |
Свидетельства, мой друг, живого о тебе. |
И вопреки вражде и демону сомнений |
Ты выступишь вперед - и похвала всегда |
Сумеет место дать тебе средь поколений, |
Какие будут жить до страшного суда. |
И так, покамест сам на суд ты не предстанешь, |
В стихах ты и в глазах век жить не перестанешь. |
56
Восстань, любовь моя! Ведь каждый уверяет, |
Что возбудить тебя трудней, чем аппетит, |
Который, получив сегодня все, молчит, |
А завтра - чуть заря - протест свой заявляет. |
Уподобись ему - и нынче же, мой друг, |
Скорей насыть глаза свои до пресыщенья, |
А завтра вновь гляди и чувством охлажденья |
Не убивай в себе любви блаженной дух. |
Пусть промежуток тот на то походит море, |
Что делит берега, куда с огнем во взоре |
Является что день влюбленная чета, |
Иль уподобься ты дням осени туманным, |
Что делают возврат весны таким желанным. |
57
Когда мне раз слугой твоим пришлося стать, |
Я должен лишь твои желанья исполнять. |
Есть время у меня - оно не драгоценно - |
И я твоим рабом останусь неизменно. |
Я не могу роптать на долгие часы, |
Когда слежу их бег, велениям красы |
Послушен, и в тиши о горечи разлуки |
Не смею помышлять, терпя в замену муки. |
В злых мыслях даже я не смею вопрошать, |
Где ты живешь и бдишь, с кем говоришь и ходишь, |
А, осужден, как раб, о том лишь все мечтать, |
Как счастливы все те, с кем время ты проводишь. |
Любовь ведь так глупа, что все, что ни придет |
Тебе на ум, всегда достойным хвал найдет. |
58
Избави Бог меня, чтоб, ставши раз рабом, |
Я вздумал проверять дела твои, забавы |
И ждать отчета, друг, во времени твоем, |
Пусть буду я страдать в отсутствии твоем, |
Покорный всем твоим капризам и веленьям |
И ложь надежды злой, не чтя ее грехом |
Твоим, переносить с безропотным терпеньем. |
Ты так сильна, что где б дух ни носился твой, |
Ты временем своим сама располагаешь, |
Так как оно тебе принадлежит одной, |
И цену ты сама своим поступкам знаешь. |
Я ж должен только ждать, хоть ожиданье - ад, |
И молча прохожу твоих проступков ряд. |
59
Когда лишь ново то, что есть и было прежде, |
То как далек на ум от истины, в надежде |
Трудящийся создать, но лишь несущий гнет |
Рожденных до того бесчисленных забот. |
О, если бы могла нас летопись заставить |
За несколько сот лет на миг один взглянуть |
И образ твой таким могла бы нам представить, |
Каким его впервой из слов усвоил взгляд, |
Чтоб я увидеть мог, что древность рассказала |
И лучше ль древних мы, иль раса хуже стала, |
Иль в мире все идет обычной чередой. |
Я ж знаю, что умы философов покойных |
Хвалили иногда и менее достойных. |
60
Как волны к берегам стремятся чередой, |
Так и минуты вслед одна другой стремятся, |
Становятся в ряды одна вслед за другой |
И силятся вперед пробиться и умчаться. |
Рожденное едва - уж к зрелости ползет, |
Но лишь она его цветами увенчает, |
С ним разрушенье в бой вступает в свой черед, |
А Время всех даров своих его лишает. |
И по челу оно проводит борозды, |
Румянец молодой с прекрасных щек смывает, |
Растаптывает в прах всех прелестей следы |
И все своей косой бесчувственной срезает. |
Но стих мой, не страшась руки его сухой, |
В грядущих временах почтит тебя хвалой. |
61
Уже ль желала ты, чтоб образ твой прекрасный |
И сон мой возмутил явлением теней, |
Похожих на тебя и милых для очей? |
Не дух ли свой ты шлешь в сомненьи неотступном |
В такую даль, чтоб здесь за мною наблюдать, |
Найти меня в пыли и праздным и преступным |
И ревность тем свою и гордость оправдать. |
О нет, любовь твоя не так уж безгранична! |
Зато моя к тебе смущает мой покой |
И не дает сомкнуть очей в тиши ночной, |
Храня из-за тебя все зорко безразлично. |
Да, я храню твой сон, когда ты средь чужих, |
Далеко от меня и близко от других. |
62
Глаза мои грешат излишком самомненья, |
А также и душа, и чувства все мои- |
И нет ни в чем тому недугу исцеленья, |
Так корни в грудь вонзил глубоко он свои. |
Я к своему ничье лицо не приравняю, |
И ни на чей я стан не променяю свой; |
Ну - словом - так себя высоко оценяю, |
Но лишь порассмотрю, каков на самом деле, |
Изломанный борьбой и сильно спавший в теле, |
Я глупым это все и пошлым нахожу - |
И вот что я теперь про то тебе скажу: |
"Мой друг, в себе самом тебя я восхваляю |
И красотой твоей себя же украшаю!" |
63
Придет пора, когда мой друг таким же будет, |
Каким я стал теперь, злой времени рукой |
Поверженный во прах. Когда гнет лет остудит |
Бушующую кровь, широкой бороздой |
Морщина пробежит по лбу, потухнут очи, |
И жизнь в своем пути достигнет дряхлой ночи, |
И вся та красота, что в нем теперь царит, |
Похитив блеск весны, далеко улетит; |
Вот к этому-то дню я так приготовляюсь, |
Чтоб времени косе успеть противостать, |
Чтоб не могло оно из памяти изгнать |
Благую красоту, которой удивляюсь. |
Она навек в моих останется стихах |
64
Когда я вижу вкруг, что Время искажает |
Остатки старины, чей вид нас восхищает; |
Когда я вижу медь злой ярости рабой |
И башни до небес, сравненные с землей; |
Когда я вижу, как взволнованное море |
Захватывает гладь земли береговой, |
А алчная земля пучиною морской |
Овладевает, всем и каждому на горе; |
Когда десятки царств у всех нас на глазах |
Свой изменяют вид иль падают во прах,- |
Все это, друг мой, мысль в уме моем рождает, |
Что Время и меня любви моей лишает - |
И заставляет нас та мысль о том рыдать, |
Что обладаешь тем, что страшно потерять. |
65
Когда земля, и медь, и море, и каменья |
Не могут устоять пред силой разрушенья, |
То как же может с ней бороться красота, |
Чья сила силе лишь равняется листа? |
Возможно ль устоять весеннему дыханью |
Когда вершины скал и мощь стальных дверей |
Противиться крылам времен не в состоянье? |
О, злая мысль! Куда ж от Времени уйдет |
Промчавшихся времен пленительнейший плод? |
Кто даст отпор его губительному кличу |
И в силах у него отнять его добычу? |
Никто - иль чудо, друг, свершится над тобой |
И будешь ты блистать в чернилах красотой! |
66
В усталости моей я жажду лишь покоя! |
Как видеть тяжело достойных в нищете, |
Ничтожество в тиши вкушающим благое, |
Измену всех надежд, обман в святой мечте, |
Почет среди толпы, присвоенный неправо, |
Девическую честь, растоптанную в прах, |
Клонящуюся мощь пред роком величаво, |
Искусство, свой огонь влачащее в цепях, |
Низвергнутое в грязь прямое совершенство, |
Ученость пред судом надменного осла, |
Правдивость, простоте сулимая в блаженство, |
Всем этим утомлен, я бредил бы могилой, |
Когда бы не пришлось тогда проститься с милой. |
67
Зачем ему здесь жить, когда зараза с ним, |
И скрашивать порок присутствием своим, |
Давая тем греху возможность поживиться |
И, с ним переплетясь, в одно соединиться? |
Зачем копировать румянец щек его, |
Фальшиво цвет живой их в мертвый превращая? |
Что в цвете роз ему, красе родного края, |
Когда в его щеках довольно своего? |
Что жить ему, когда природа обеднела |
И крови уж ему не может больше дать? |
Он все был для нее - и жизнь, и благодать; |
Она ж и пред лицом других благоговела. |
И бережет его она, чтоб показать, |
Какая прежде к ней сходила благодать. |
68
Его лицо есть дней минувших отпечаток, |
Когда краса цвела и вяла, как цветы, |
И ни на чьем челе не смел блистать остаток |
Когда, отдав тела прожорливой могиле, |
Не срезывали кос с головок золотых, |
Чтоб на челе других они вторично жили |
И пук чужих волос не радовал других. |
В нем прежней красоты видна еще святыня, |
Благая, без прикрас, как сердца благостыня, |
Не мыслящая вновь весну себе купить |
И обобрать других, одетым бы лишь быть. |
И бережет его природа данью чувству, |
Чтоб показать красу фальшивому искусству. |
69
Та часть тебя, что. мир способна озарять, |
К себе, мой друг, восторг всеобщий привлекает |
И всюду громко так твой образ прославляет, |
Что даже злым врагам приходится молчать. |
Итак, наружно ты увенчан похвалами; |
Но те, что так тебя расхваливали сами, |
Пытаются теперь проникнуть дали мглу |
И прежнюю берут обратно похвалу. |
Достоинство ума в деяньях познавая, |
И осуждают все, забыв про блеск очей |
И запах сорных трав дыханью придавая. |
Чего же запах твой не схож с твоей красой? |
А потому, мой друг, что ты - цветок простой. |
70
Людская брань тебе не вменится в вину, |
Затем что красота злословье возбуждает, |
А подозренье вкруг румяных щек витает, |
Как стая воронят, летящих в вышину. |
Будь ты добра, мой друг,- и подтвердит злословье |
Достоинства твои. Ведь хитрый червячок |
Умеет заползти в прелестнейший цветок - |
В тебе ж есть для того все нужные условья. |
Да, ты пережила тревоги юных дней |
И вышла из борьбы чиста и своевольна; |
Но этого всего еще ведь не довольно, |
Чтобы спасти тебя от зависти людей. |
Когда бы ты к тому ж избегла подозренья, |
То ты бы все сердца пленила, без сомненья! |
71
Когда умру, меня оплакивай не доле, |
Который возвестит, что принят я землей, |
Чтоб сделаться червей добычею - не боле. |
При чтеньи этих строк, прошу, не вспоминай |
Писавшей их руки, затем что ты - мой рай, |
И я бы не хотел в мечтах твоих прекрасных |
Явиться пред тобой причиной слез напрасных. |
Прошу тебя, когда я обращуся в прах, |
Не называй меня по имени, царица, |
При виде этих строк, написанных в стихах; |
Но пусть любовь твою возьмет моя гробница. |
Чтобы лукавый свет, услыша тихий вздох |
Твой, осмеять тебя из-за меня не мог. |
72
Чтоб свет не мог спросить прекрасную тебя, |
За что ты чтишь мой прах, в гробу меня любя, |
Ты лучше позабудь меня, небес созданье, |
Затем что указать, увы! не в состоянье |
Ты ничего во мне такого, что б могло |
Мне озарить ясней померкшее чело |
И больше хвал воздать, чем правда, что всех колет, |
Когда любовь тебя сказать заставит может |
Неправду обо мне, пусть вместе с телом сгложет |
Губительная смерть и скромный мой венок, |
Чтоб нам на стыд сиять средь мира он не мог. |
Меня одним стыдом клеймят мои творенья, |
Тебя ж - любовь того, к кому нет уваженья. |
73
Ты видишь - я достиг поры той поздней года, |
Когда на деревах по нескольку листков |
Лишь бьется, но и те уж щиплет непогода, |
Тогда как прежде тень манила соловьев. |
Во мне ты видишь, друг, потемки дня такого, |
В котором солнце лик свой клонит на закат, |
А ночь уже спешит над жизнию сурово |
Распространить свой гнет, из черных выйдя врат. |
Ты видишь, милый друг" что я едва пылаю, |
Подобно уж давно зажженному костру, |
Лишенному того, чем жил он поутру, |
И, не дожив, как он, до ночи, потухаю. |
Ты видишь - и сильней горит в тебе любовь |
74
Покоен будь: когда я буду смертью скован, |
Без мысли быть опять когда-нибудь раскован, |
Останутся тебе на память, милый мой, |
Немногие стихи, написанные мной. |
И, пробегая их, увидишь, друг мой милый, |
Что эти сотни строк посвящены тебе: |
Лишь прах возьмет земля, как должное, себе, |
Но лучшее - мой ум - твое, мой друг, с могилой. |
Итак, когда умрет покров души моей, |
Ты потеряешь лишь подонки жизни бренной, |
Добычу черной мглы, хирургов и червей, |
Не стоящую слез твоей тоски священной. |
Стихи ж мои могу почтить я похвалой |
За то, что их никто не разлучит с тобой. |
75
Ты то же для меня, что пища для желудка |
Иль для сухой земли весенние дожди - |
И, ради твоего спокойствия, в груди |
Моей идет борьба, как это мне ни жутко, |
Скупца с своей казной: то радуюсь тобой, |
То наслаждаюсь сам твоею красотой, |
То жажду, чтобы свет вкушал со мной блаженство; |
То иногда тобой бываю пресыщен, |
То жажду всей душой чарующего взгляда - |
И лучшего в тот миг блаженства мне не надо, |
Чем то, которым был и буду награжден. |
Так день за днем томлюсь я, точно отчужденный, |
То пресыщенный всем, то вновь всего лишенный. |
76
Зачем я не ищу тем новых, как бывало, |
И отчего в моих стихах так жару мало? |
Зачем я к новизнам заманчивым не рвусь |
И разрешать задач мудреных не стремлюсь? |
И почему пишу я все одно и то же |
И отношусь что день к воображенью строже, |
Хоть каждое словцо, являясь наголо, |
Показывает, как оно произошло? |
Так знай, что про тебя пишу я лишь, родная, |
Что вдохновлять - тебе и страсти лишь дано, |
А потому, слова все те же повторяя, |
Как солнце старцам лик свой каждый день являет, |
Так и любовь моя зады лишь повторяет. |
77
Ты в зеркале своем увидишь, как ты вянешь, |
А на часах - как быстр в полете жизни шум; |
На девственных листках оставит след твой ум. |
Причем из книги той ты многое узнаешь. |
Морщины, что тебе зеркальное стекло |
Покажет, наведут тебя на мысль о гробе, |
А верные часы укажут то русло, |
Где время тмит свой след у вечности в утробе |
А то, что память в нас не в силах удержать, |
Поверь ты тем листкам - и ты увидишь милы |
Ряд мыслей, твоего ума рожденных силой, |
Чтоб снова пред тобой им новыми предстать. |
Когда ж к ним взор себя склониться удосужн |
На пользу лишь тебе и книге то послужит. |
78
Как часто Муза, друг, моя к тебе взывала |
И помощь от тебя такую ж получала, |
Как и враждебных мне поэтов наших рой, |
Глаза твои, немых подвигнувшие к пенью |
И дикость научив высокому паренью, |
Вложили перьев пук в ученое крыло, |
И Грацию поднять заставили чело. |
Но ты гордись лишь тем, что я к своим созданьям |
Схожу в тиши ночной лишь под твоим влияньем! |
Ты исправляешь стиль в творениях других |
И прелесть чувств своих даешь страницам их; |
Искусство же мое живет одним тобою, |
Взнесенное твоей ученостью благою. |
79
Пока один просил я помощи твоей, |
К одним моим стихам была ты благосклонна, |
Теперь же стих мой стал с годами тяжелей - |
И я забыт, и ты внимать другому склонна. |
Конечно, качества прекрасные твои |
Должны быть и пером прекраснейшим воспеты; |
Но знай, что у тебя ж те перлы слов поэты |
Возьмут, чтоб возвратить потом их как свои. |
Они дадут тебе, мой друг, лишь то, чем полны |
Что зыблются в тебе, как огненные волны, |
Но не дадут того, чем не владеешь ты. |
Итак, не награждай ты слов их похвалою, |
Затем что и без них ты платишь им с лихвою. |
80
Я трепещу, когда тебя изображаю: |
Ум, посильней, чем мой, всю тратит мощь - я знаю |
На похвалы тебе, чтоб мой язык сковать, |
Готовый век тебя хвалить и воспевать. |
Но глубоки твои достоинства, как море, |
А море носит все - корабль, челнок, ладью,- |
И вот с отвагою я лодочку мою |
Пустил в твой океан. И если в этом споре |
Я буду кое-как держаться близ земли, |
Его ж корабль нестись над бездною кипучей |
Иль в щепы разобью я челн свой на мели, |
А он останется во всей красе могучей,- |
Тогда как удручен сознаньем буду я, |
Что мне погибелью была любовь моя! |
81
Мне ль пережить тебя назначил рок, |
Не вырвет смерть тебя из этих строк, |
Хотя я буду сам давно забыт. |
Бессмертье в них тебе судил Всесильный, |
А мне, когда умру, - удел червей. |
Мне предназначен скромный холм могильный, |
Тебе - нетленный трон в очах людей. |
Твой монумент - мой стих: прочтут его |
Еще бытья не знающие очи |
На языках, неведомых еще. |
Когда мы все умолкнем в вечной ночи, |
Ты будешь жив - так мощен я в стихах,- |
Где дышит дух живой - в людских устах! |
82
Я знаю, что с моей не связана ты Музой |
И потому - права, считая злой обузой |
Слова, при коих сонм навязчивых певцов |
Шлет милым существам столбцы своих стихов. |
Ты ум и красоту одна в себе вмещаешь |
И, зная, что хвалы мои все превышаешь, |
Принуждена искать других себе певцов, |
Но пусть они прольют в работе неустанной |
Все тонкости своей риторики туманной - |
Поверь, что красоту твою и сердца пыл |
Правдиво лишь один твой друг изобразил. |
Для грубой кисти их сподручна лишь дорога, |
Где в красках недочет, а у тебя их много. |
83
Нуждалась ли ты, друг, в прикрасах - я не знал |
И к белизне твоей румян не прибавлял: |
Я думал, что ты все далеко превосходишь, |
Что может дать поэт, которого ты водишь. |
А если громче я тебя не воспевал, |
То только потому, что сам же доказал, |
Как мертвенно перо мое изображало |
Все, что в душе твоей цвело и обитало. |
Молчание мое ты мне вменила в грех - |
И тем грехом могу хвалиться я при всех, |
Так как вреда мое молчанье не наносит, |
А похвалы иных забвение приносят. |
Мой друг, твои глаза мне больше говорят, |
84
Кто лучшею бы мог почтить тебя хвалою, |
Чем та, что нет тебе подобной на земле? |
Где скрыто в мире то, что может быть с тобою |
Поставлено, мой друг прекрасный, наравне? |
Как бедно то перо, которое не может |
Предмету хвал своих воздать, как должно честь; |
Но для певца любви довольно, если сможет |
Он описать тебя такою, как ты есть. |
Пусть верно спишет то, что видит пред собою, |
Не портя, что дано природой всеблагою,- |
И вмиг прославит он тогда свой светлый ум |
И звучностью стиха, и выспренностью дум. |
Средь бездны благ одно ты зло в себе вмещаешь: |
Ты любишь похвалы и тем их уменьшаешь. |
85
Взгрустнув, молчит моя задумчивая Муза, |
В виду всех тех похвал стесняющего груза |
И громких фраз, каких наслушался я вкруг |
Из уст певцов, тебя хвалящих, милый друг. |
Я мыслю хорошо, пока другие пишут |
"аминь" кричу на весь народ |
В ответ на каждый гимн, в котором звуки дыы |
А содержанье в нас так мудростью и бьет. |
И, слыша похвалы, "о, правда!" я взываю |
И к похвалам тем лишь немного прибавляю, |
Но если мой язык и мало говорит, |
То мысленно любовь у ног твоих лежит. |
Так уважай других за их слова благие, |
Меня же, милый друг, за помыслы немые. |
86
Его ли гордый стих, прекрасный и могучий, |
Возвышенный мечтой награду получить, |
Сковал в мозгу моем паренье мысли жгучей, |
Где прежде рок судил родиться ей и жить? |
Его ли дух, толпой злых духов наученный |
Стать выше смертных всех в творении своем |
Сразил меня? О нет! Ни дух тот благосклонный, |
Который над его господствует умом, |
Заставил замолчать мою святую лиру; |
Ни он, певец любви, ни дух его благой, |
Взносящий ум его к надзвездному эфиру, |
Но если с уст твоих хвала к нему слетает, |
То муза дум моих мгновенно умолкает. |
87
Прощай - ты для меня уж слишком дорога; |
Да и сама себе ты, верно, знаешь цену. |
Нажив достоинств тьму, ты сделалась строга; |
Я ж, став твоим рабом, нейду на перемену, |
Чем, кроме просьб, тебя могу я удержать, |
И чем я заслужил такое совершенство? |
Нет, не по силам мне подобное блаженство, |
И прав я на него не вправе заявлять. |
Ты отдала себя, цены себе не зная, |
Иль - может - как во мне, ошиблась ты в себе. |
И вот, случайный дар мне милый возвращая, |
Я вновь его дарю, прекрасная, тебе. |
Да, ты была моей, но долго ль это было? |
Я спал - и был царем, проснулся - и все сплыло. |
88
Когда тебе придет охота пренебречь |
И обо мне повесть презрительную речь, |
Я сам, друг, на себя готов с тобой подняться |
Привыкнувши свои проступки сознавать, |
Тебе на пользу я могу порассказать |
Кой-что про жизнь свою, что так меня бесславит, |
И - верь - измена мне лишь честь тебе доставит. |
Но это может быть и к выгоде моей, |
Затем что я тебе весь пыл мой посвящаю |
И, тем вредя себе для выгоды твоей, |
Все ж пользу и себе при этом извлекаю. |
Я так люблю тебя и счастлив так тобой, |
Что для тебя готов пожертвовать собой. |
89
Скажи, за что меня рокинула, родная - |
И оправдать себя сумею я, клянусь! |
Скажи мне, что я хром, - и я смолчу, смирюсь, |
На доводы твои ничем не возражая. |
Настолько, друг, тебе меня не пристыдить, |
Чтоб оправдать свою жестокую измену. |
Я сам устрою все, смягчая перемену, |
И, став чужим, к тебе не стану уж ходить. |
Да и встречать тебя в прогулках уж не буду, |
Чтоб этим как-нибудь тебе не повредить. |
А там и о любви взаимной позабуду. |
Я на себя восстать из-за тебя готов, |
Затем что не могу любить твоих врагов. |
90
Когда моим врагом быть хочешь - будь теперь, |
Когда передо мной захлопывают дверь. |
Низвергни в грязь меня, соединясь с судьбою, |
Но не карай потом последствий местью злою. |
Когда душа моя печали сбросит гнет, |
Не приходи вонзать мне в грудь шипы забот! |
Пускай за ночи тьмой не следует ненастье, |
Чтоб отдалить - не дать померкнуть солнцу счастья! |
Когда ж настанет час разлуки, пусть борьба |
Не длится, чтобы рок усилиться ей не дал |
И дух мой поскорей все худшее изведал, |
Что может мне послать суровая судьба,- |
И я не назову тогда несчастьем, знаю, |
Того, что я теперь несчастьем называю. |
91
Иной гордится тем, что в золоте родился, |
Тот - бархатным плащом, в который нарядило; |
Тот - сворою собак, тот стаей соколов - |
И радость в том они тем большую находят, |
Чем кажется она заманчивей других; |
Но так как их мои избытки превосходят, |
То нет им и цены большой в глазах моих. |
Любовь твою ценю я выше, чем рожденье, |
А взор дороже мне пурпуровых одежд, |
Затем что в мире всем, исполненном надежд, |
С тобой одной, мой друг, возможно наслажденье. |
Одно меня страшит, что можешь ты притом |
Меня лишить всего и сделать бедняком. |
92
Как ни желала б ты укрыться от меня, |
Пока я жив - моей ты быть не перестанешь; |
Я ж буду жить, пока жива любовь твоя, |
Которою давно меня к себе ты манишь. |
Итак, мне нужды нет страшиться новых бед, |
Которых уж ничто на свете не повысит; |
К тому ж в моей судьбе чуть виден бури след, |
Но ты не огорчишь неверностью своей |
Того, кто пережить ее не в состоянье. |
Да, я вдвойне счастлив в любви к тебе моей |
Еще тем, что она живет в моем дыханье. |
Но все же есть и тут дурная сторона: |
Ведь я могу не знать, что ты мне неверна. |
93
Я буду мыслью жить, что ты еще верна, |
Как позабытый муж, не видя перемены |
В любимом им лице, не чувствует измены. |
Глазами лишь со мной, душой - разлучена, |
Ты мне не дашь в себе заметить перемену, |
Затем что в них таить не можешь ночи мглу. |
В ином лице легко по хмурому челу |
Прочесть на дне души созревшую измену; |
Но небеса, тебе плоть давшие и кровь, |
Решили, что в тебе должна лишь жить любовь, |
И как бы ни была зла мыслей неизбежность, |
В чертах твоих должны сиять лишь страсть и н |
Как облик твой с плодом запретным Евы схож, |
94
Кто может вред нанесть, но все же не вредит |
Не делает того, о чем лишь говорит, |
Кто, возбудив других, холодным остается, |
И на соблазн нейдет, и злу не поддается - |
В наследство тот берет небесные красы |
И не кладет даров природы на весы: |
Он внешности своей хозяин и властитель, |
Тогда как в большинстве всяк лишь ее хранитель. |
Нам мил цветок полей лишь летнею порой, |
Хотя он для себя цветет и увядает; |
Но вот червяк к нему под венчик заползает - |
И сорной вскоре он становится травой. |
И лучшему легко в дурное превратиться, |
И лилия, завяв, навозом становится. |
95
В какую прелесть ты свой облекаешь грех, |
Который точно яд, что розу отравляет, |
Святую чистоту любви твоей пятнает? |
В какой приют его ты прячешь ото всех? |
Припоминая дни твоей протекшей славы, |
Язык перестает корить и осуждать |
И принужден в конце бывает замолчать. |
И что за жизнь была твоим порокам скверным, |
Назначившим тебя своим приютом верным, |
Чья прелесть флер кладет на каждое пятно |
И придает красу всему, что нам дано. |
Но берегись, мой друг, отличия такого: |
И лучший нож в руках тупится у иного. |
96
Одни тебя за пыл и молодость бранят, |
Другие же за них тебя боготворят, |
И каждый ради них любуется тобою, |
Скрывающей грехи свои под красотою. |
Как бриллиант в венце царицы молодой |
Способен возбудить в сердцах восторг живой, |
Так и грехи твои вид правды принимают |
И ложное считать за правду заставляют. |
Не мало б обманул разбойник-волк ягнят, |
Когда б судьба дала ему ягненка взгляд. |
О, скольких увлекла б ты смертных на страданье, |
Ну что ж, когда тебя люблю так крепко я, |
Что честь твоя близка мне так же, как своя! |
97
Как было на зиму похоже это время, |
Которое провел с тобой я не вдвоем! |
Что за мороз и мрак спускалися, как бремя, |
И как все вдруг в глаза глядело декабрем! |
Однако время то - благое было лето |
И осень с золотой кошницею своей, |
Несущей бремя благ весеннего привета, |
Подобно чреву вдов по смерти их мужей. |
И те дары небес казались мне в томленьи |
Несчастными детьми, не знавшими отцов, |
Затем что у тебя и лето в услуженьи, |
И птицы не поют, не вслушавшись в твой зов; |
А если и поют, то с грустию такою, |
Что листья блекнут вкруг - ну, точно пред зимою. |
98
Я далеко, мой друг, был от тебя весной, |
Когда апрель в цветах своей одежды новой |
Всему передавал пыл юношеский свой, |
Но ни пернатых хор, ни аромат цветов, |
Чьих венчиков весной нам вид всего дороже, |
Не возбуждают дум во мне, ни светлых снов, |
Ни жажды те цветы срывать на пышном ложе. |
Не удивлялся я лилейной белизне |
И розы не хвалил пурпурового цвета, |
Затем что прелесть их - краса весны и лета - |
Лишь копией твоей являлась всюду мне. |
Но все же снег кругом лежавшим мне казался |
И ими, как твоей я тенью, забавлялся. |
99
Фиалке ранней я с укором говорил: |
"Где ты похитила свой аромат небесный, |
Как не из вздохов той, кому мой отдан пыл, |
А пурпур на покров из вен моей прелестной?" |
Я лилию корил в покраже белизны |
Прекрасных рук твоих, а мак - волос каскада |
Что ж до трех роз, то - в прах стыдом низлс |
Они чуть рдели вкруг, не подымая взгляда: |
Одна - пылая вся, другая - побледнев, |
Тогда как червь, давно свой сдерживавший гнев, |
Уже точил ее, дождавшися расплаты. |
Поверь, что я цветка такого не видал, |
Который с уст твоих свой запах бы не брал! |
100
О, муза, где же ты? что долго так молчишь |
И, в чем вся власть твоя, о том не говоришь? |
Ужель ты тратишь пыл веселья, песнь слагая, |
Чем славу лишь мрачишь, ничтожность возвышая? |
Явись мне, муза, вновь и возврати скорей |
Потерянные дни для славы и искусства, |
И вновь воспой красу поклонницы своей, |
Вливающей в перо твое свой ум и чувства. |
Встань, Муза, и взгляни на личико моей |
Красавицы - морщин не сыщется ль у ней? |
И если - да, иди, представь богов собранью |
И пред Сатурном дай простор негодованью - |
Прославь ее пред ним, хвалы свои умножь, |
И ты предупредишь косу его и нож. |
101
Чем, Муза, ты себя в том можешь оправдать, |
Все трое у моей любви вы в услуженье, |
Чем, Муза, можешь ты гордиться, без сомнень |
Что ж, Муза, говори: быть может, скажешь ты |
Что Истине совсем не нужно украшенья, |
Что в красоте самой - и правда красоты, |
И кисть художника ей не придаст значенья. |
Но если так - ужель ты быть должна немой? |
Неправда! От тебя зависит от одной |
Заставить друга ввысь подняться с облаками, |
Чтоб восхваленным быть грядущими веками. |
Я ж научу тебя - как друга, уж поверь, |
Потомству показать таким, как он теперь. |
102
Любовь моя сильна - и где ее конец? |
Она огонь, но чувств своих не выражает; |
Но та любовь - товар, чью цену продавец, |
Стараяся поднять, всем громко объявляет. |
О, наша страсть была еще в своей весне, |
Когда я стал ее приветствовать стихами! |
Так соловей поет пред летними ночами |
Не то чтоб летом мне жилося поскучней, |
Чем в дни, когда любовь звучит в тиши ночей; |
Но музыка теперь едва ль не в ветке каждой |
Звучит, и грудь ее уж пьет не с прежней жаждой. |
И я, не надоесть чтоб песнею моей |
Твоим ушам, порой молчу, подобно ей. |
103
Как ты бедна, моя задумчивая Муза, |
Хотя вокруг тебя лишь видится простор; |
Но ты ведь хороша и пламенен твой взор |
И без моих похвал венчающего груза. |
Не упрекай меня, что не могу писать! |
Ты в зеркало взгляни - и лик перед тобою |
Восстанет, в сердца глубь сводящий благодать |
И кроющий стихи стыдливости зарею. |
Ведь было бы грешно, хорошим быв досель |
Писателем, теперь приняться за поправки, |
Когда мои стихи одну имеют цель - |
Воспеть твои черты, хотя не без прибавки. |
А зеркало твое, красе твоей под стать, |
104
Ты для меня, мой друг, не можешь быть стара: |
Какою в первый раз явилась ты для взора, |
Такой же блещешь мне и нынче, как вчера. |
Холодных три зимы лишили лес убора, |
Три недные весны сплелися в хоровод |
И в осень перешли, сменяясь каждый год, |
И трижды цвет весны сожжен был зноем лета |
С тех пор, как ты мой пыл почла лучом привета. |
Но красота идет как стрелка часовая, |
Идет себе вперед, свой мерный путь свершая - |
И цвет лица, что взор мой радовал не раз, |
Быть может, уж не тот, обманывая глаз. |
Так пусть же знает, друг, невежливое время, |
Что с дня твоих родин ее не страшно бремя. |
105
Не называй мой пыл каждением кумиру |
И идолом любви красавицу мою |
За то, что я весь век одну ее пою |
И за любовь не мщу, подобяся вампиру. |
Красавица моя - сегодня как вчера - |
А потому и стих мой шепчет неустанно |
Все то же - что она прекрасна и добра. |
Наивность, красота и верность-вот поэма, |
Написанная мной, с прибавкой двух-трех слов, |
Где мной воплощена любви моей эмблема. |
В одной поэме - три! Вот поле для стихов! |
Правдивость, красота и верность хоть встречали |
Но никогда в одном лице не совмещались. |
106
Когда средь хартий я времен.давно минувших |
Портреты нахожу созданий дорогих |
И вижу, как в стихах красивых и живых |
В них воспевают дам и рыцарей уснувших - |
Я в описанье том их общего добра- |
Их рук, плечей и глаз, чего ни пожелаешь- |
Попытку вижу лишь старинного пера |
Представить красоту, какой ты обладаешь. |
Все их хвалы встают лишь предсказанья сном |
О настоящем дне и образе твоем; |
А так как все притом, как сквозь туман, смотрели, |
Мы ж, видящие все, что день нам видеть дал, |
Не можем слов найти для песен и похвал. |
107
Ни собственный мой страх, ни вещий дух вселе |
Стремящийся предстать пред гранью сокровенн |
Не в силах срок любви моей определить |
И предсказать, когда покончу я любить. |
Житейская луна с ущербом уменьшилась - |
И злых предчувствий сонм смеется над собой, |
А неизвестность вкруг, как мрак, распространил |
И мир, представь, закон провозглашает свой. |
Вспоенная весны живительной росою, |
Любовь моя растет, и смерть ей не страшна, |
Затем что буду жить в стихах своих душою, |
Пока она гнести вкруг будет племена. |
И ты свой мавзолей найдешь в строках их славных, |
Когда гербы спадут с гробниц владык державных. |
108
Нет слов, способных быть написанных пером, |
Которых не излил я, друг мой, пред тобою! |
И что могу сказать я нового притом, |
Да ничего, мой друг, хоть должен повторять |
Все то же каждый день и старым не считать |
Все старое: "Ты - мой! я - твой, моя отрада!" |
Как в первый день, когда я твоего ждал взгляда. |
Распуколка-любовь, в бессмертии своем, |
Не думает совсем о времени разящем, |
И места не дает морщинам бороздящим, |
А делает его, борца, своим рабом - |
И пламенной любви находит там зачатки, |
Где время с злом влекли, казалось, их остатки. |
109
Не говори, мой друг, что сердце изменило, |
Что расставанье пыл мой сильно охладило. |
Не легче разойтись мне было бы с тобой, |
Чем с замкнутой в твоей душе моей душой. |
Там дом моей любви - и если покидаю, |
Как путник молодой, порою я его, |
То возвращаюсь вновь в дом сердца моего, |
И этим грех свой сам с души своей слагаю. |
Когда б в душе моей все слабости земли, |
Не верь, чтоб все они настолько сильны были, |
Чтоб разойтись с тобой склонить меня могли. |
Да, если не тебя, то никого своею |
Во всей вселенной я назвать уже не смею. |
110
Носясь то здесь, то там, себе же на беду, |
Я удручал и рвал на части ретивое, |
Позорно продавал все сердцу дорогое |
И превращал любовь в кровавую вражду. |
Но все тревоги те мне юность снова дали, |
А непреклонность чувств и опыт показали, |
Что ты хранишь в себе любви моей залог, |
Хоть я и был всегда от истины далек. |
Так получай же то, что будет длиться вечно: |
Не стану больше я дразнить свой аппетит, |
Ввергая в бездну зол приязнь бесчеловечно, |
А с нею и любовь, чей свет меня манит. |
Итак - приветствуй, мой возврат благословляя, |
И к сердцу своему прижми меня, родная! |
111
Ты лучше за меня Фортуну побрани, |
Мне давшую лишь то, что волею бессмертных |
Общественная жизнь воспитывает в смертных. |
Вот отчего лежит на имени моем - |
И пачкает его клеймо порабощенья, |
Как руку маляра, малюющего дом! |
Оплачь и пожелай мне, друг мой, обновленья - |
И - лишь бы обойти заразную беду - |
Готов, как пациент, и уксусом опиться, |
Причем и желчь вполне противной не найду |
И тягостным искус, лишь только б исцелиться. |
Ты пожалей меня, и будет мне - поверь - |
Достаточно того, чтоб сбросить груз потерь. |
112
Твои любовь и пыл изглаживают знаки, |
Наложенные злом на бедном лбу моем, |
Бранит ли свет меня иль хвалит - что мне в том? |
Лишь пред тобой бы я не скрадывался в мраке: |
Ты для меня - весь свет, и я хочу найти |
Себе в твоих устах хвалу и порицанье, |
Другие ж для меня - без звука и названья, |
В той бездне, где живу, заботу я оставил |
О мнениях других, а чувства быть заставил |
Холодными навек и к брани, и к хвале. |
Да, я смогу снести презрение во мгле |
Затем что в мыслях так моих ты вкоренилась, |
Что остальное всь как будто провалилось. |
113
Оставивши тебя, я вижу лишь умом; |
А что руководит движеньями моими, |
То смотрит как во мгле, полуслепым зрачком, |
Глаза хоть и глядят, но я не вижу ими,- |
Затем, что образец, который разглядеть |
Не могут, им нельзя в душе запечатлеть. |
Ничем глаза вокруг не могут насладиться, |
Ни с разумом своим восторгом поделиться - |
Затем что море ль благ или картина смут, |
Холмы иль океан, свет дня иль сумрак ночи |
Скворец иль соловей предстанут перед очи - |
Прелестный образ твой всему они дадут. |
Правдивый разум мой, наполненный тобою, |
114
Ужель мой слабый дух, исполненный тобой, |
Царей отраву - лесть - впивает, ангел мой? |
Иль может быть, глаза мои уж слишком правы, |
А страсти, что в тебе гнездятся, так лукавы, |
Что научают их искусству превращать |
Чудовищ ада злых в божественную рать, |
Из худшего творя все лучшее пред нами, |
Едва оно свой путь свершит под их лучами. |
Не будет ли верней, что взгляд мой лжет в их |
честь, |
А бедный разум пьет по-царски эту лесть? |
Глаз знает хорошо - что разум мой пленяет: |
По вкусу он ему напиток приправляет. |
Хоть и отравлен он, но нравится глазам: |
Грех меньше, если взор его отведал сам. |
115
Мой друг, те строки лгут, что прежде я писал |
Где пелось, что любить не в силах я сильнее |
Тогда я весь пылал и разум мой, |
Что может пламя то гореть еще светлее. |
Вползают между клятв, претят царей веленьям |
Низводят красоту, кладут предел стремленьям. |
И к переменам дух незыблемый влекут, |
Я вправе был сказать под Времени давленьем: |
"Теперь лишь от души тебя я полюбил!" |
Так как уверен лишь я в настоящем был, |
А будущность была окутана сомненьем. |
Любовь - дитя, и слов поток моих дает |
Лишь полный рост тому, что все еще растет. |
116
К слиянью честных душ не стану больше вновь |
Я воздвигать преград! Любовь - уж не любовь, |
Когда меняет цвет в малейшем измененье |
И отлетает прочь при первом охлажденье. |
Любовь есть крепкий столп, высокий, как мечта, |
Глядящий гордо вдаль на бури и на горе; |
Она - звезда в пути для всех плывущих в море; |
Измерена же в ней одна лишь высота. |
Любовь верна, хотя уста ее бледнеют, |
Когда она парит под времени косой; |
И часто до доски ведет нас гробовой. |
Когда ж мои уста неправдой погрешили, |
То значит - я не пел, а люди не любили! |
117
Кори мой слабый дух за то, что расточает |
Он то, чем мог тебе достойно бы воздать; |
Что я позабывал к любви твоей взывать, |
Хоть узы все сильней она мои скрепляет; |
Что чуждым мне не раз я мысли поверял - |
И времени дарил злом купленное право; |
Что первым злым ветрам я парус свой вверял, |
Который от тебя так влек меня лукаво. |
Ошибки ты мои на сердце запиши, |
Добавь к догадкам ряд тяжелых доказательств |
И на меня обрушь поток своих ругательств, |
Но все же, в гневе, ты не убивай души: |
Я только доказать хотел - и был во власти - |
Всю силу чар твоих и постоянство страсти. |
118
Как острой смеси мы спешим подчас принять, |
Чем спящий аппетит к работе возбуждаем |
Чтоб зол грозящей нам болезни избежать,- |
Так, сладостью твоей донельзя подслащенный, |
Я горьких яств искал, чтоб вызвать аппетит, |
И рад бывал, своим блаженством пресыщенный, |
Когда хоть что-нибудь во мне вдруг заболит. |
В любви предвидеть зло нас учит ум суровый, |
Хотя мы ничего не слышали о нем, |
И нам велит лечить свой организм здоровый, |
Пресыщенный добром, снедающим нас злом. |
Но в яд губительный лекарство превратится |
Тому, чья вся болезнь в любви к тебе таится. |
119
Как много выпил я коварных слез сирен, |
Эссенции гнусней ключей подземных ада, |
Причем отраду страх теснил, а страх отрада - |
И, с мыслью победить, опять сдавался в плен |
В какие, сердце, ты ввергалося напасти, |
Считая уж себя достигнувшим всего! |
Как яростно блестит луч взора моего |
В болезненной борьбе отчаянья и страсти! |
Хорошее еще становится прекрасней, |
И, сделавшись опять владыкой над душой, |
Погасшая любовь становится всевластной. |
И, пристыженный, вновь я возвращаюсь вспять, |
Успевши больше злом добыть, чем потерять. |
120
Хоть жесткость, друг, твоя мне служит |
оправданьем, |
Но, унесясь душой к своим воспоминаньям, |
Я никну в прах главой под бременем грехов, |
Затем что нервы рок мне свил не из оков. |
Когда ты сражена жестокостью моею, |
Как некогда сражен я был, мой друг, твоею, |
То ты узнала ад, а я не мог вполне |
Сознать, как сам страдал лишь по твоей вине. |
Когда бы привело на память горе мне, |
Что за удары рок таит для назиданья, |
Я б - так же как и ты, когда-то в тишине - |
Поднес тебе бальзам, вручающий страданья. |
Да, грех прошедший твой и настоящий мой |
121
Нет, лучше подлым быть, чем подлым слыть, |
Когда не подл, но терпишь осужденья, |
Когда ты должен не как хочешь жить, |
Но так, как требует чужое мненье. |
Как чуждые, превратные глаза |
Могли б хвалить мои переживанья |
Иль ветреность мою судить, когда |
С их точки зло - добро в моем сознанье? |
Я есть - как есть. Кто стрелы направляет |
В мой грех, тот множит лишь свои: |
Я, может, прям, кривы ж они, кто знает? |
Не их умам судить дела мои, |
Пока не верно, что все люди злы, |
Во зле живут и злом порождены. |
122
Мой друг, подарок твой, та книжка записная, |
Исписана вполне, и в памяти моей |
Заметки, ни одной из них не забывая, |
Я сохраню навек иль лучше до тех дней, |
Когда придет конец,- когда мой ум затмится. |
Но до тех пор во мне всегда жить будешь ты, - |
Я сберегу в душе моей твои черты. |
Так долго книжка та не может сохраняться. |
Я не нуждаюсь в ней, чтобы любовь твою |
В ней отмечать,- ее я смело отдаю: |
Я сердца памяти вполне могу вверяться. |
Заметки ж о любви мне при себе хранить - |
Не значит ли, что я могу любовь забыть? |
123
Не подглядишь во мне ты, Время, измененья! |
Громада праха, вновь взнесенная тобой, |
Не будет для меня предметом удивленья: |
Все это уж не раз вставало предо мной. |
От старины твоей мы все в восторг приходим |
И думать про нее за лучшее находим, |
Что волей нашей все, что видим, создано, |
Чем знать, что это все известно уж давно. |
Ни пришлое, ни то, что нас сопровождает |
На жизненном пути, меня не удивляет: |
Ведь летопись твоя и все, что мы кругом |
В одном лишь свой обет исполнить я намерен: |
Я буду, вопреки тебе, о Время, верен! |
124
Любовь моя очей величьем не сразит, |
Которое судьба разбить паденьем может, |
А Времени любовь и злоба - уничтожит, |
И образ чей то в терн, то в розаны повит. |
О нет, она живет вдали от всех, не жаждет |
Величия царей, средь пышности не страждет, |
Не падает во прах под тяжестью потерь, |
Что часто так у нас случается теперь! |
Политики она нисколько не боится, |
Той еретички злой, что лишь на срок трудится. |
Но высоко стоит уверенная в том, |
Что пламя и вода и все - ей нипочем. |
Чтоб боле ясным быть - ссылаюсь на дела |
Погибших за добро и живших лишь для зла. |
125
Скажи, к чему носить мне внешние отличья, |
Тем отдавая дань наружному приличыо, |
И создавать столпы для вечности слепой, |
Я ль не видал, что те, которые искали |
Отличий и чинов, их вслед за тем теряли, |
Затем что, век платя недешево за честь, |
Не помнили того, что ведь и счастье есть. |
Пусть близ тебя вкушать я буду наслажденье; |
А ты прими мое благое поклоненье, |
Которое во мне правдивее всего |
И требует взамен лишь сердца одного. |
Итак, доносчик,- прочь! Душа, как ни |
прекрасна, |
Чем больше стеснена, тем менее подвластна. |
126
О, мальчик, в власти чьей - как это каждый |
знает - |
И зеркало любви, и Времени коса, |
Ты все растешь, тогда как сверстников краса, |
Тускнея с каждым днем, все больше увядает. |
Когда природа - царь живущего всего - |
Тебя в пути своем удерживает властно, |
То делает она все это для того, |
О, бойся ты ее, способную сгубить |
И задержать в пути, а не с любовью встретить, |
Но на призыв ее придется все ж ответить, |
Она ж должна свое подобье сотворить*. |
* И в подлиннике здесь недостает двух стихов. |
- Прим. Н. В. Гербеля. |
127
Кто б черное посмел прекрасным встарь |
считать |
А если б и посмел - оно б не заблистало; |
Теперь же чернота преемственною стала, |
Тогда как красоту всяк стал подозревать. |
С поры той, как рука вошла в права природы |
И начали себя подкрашивать уроды, |
Волшебной красоте нет места на земле: |
Поруганная злом, она живет во мгле. |
Вот почему черны глаза моей прекрасной: |
Они скорбят, что те, которые судьбой |
С рожденья снабжены наружностью ужасной, |
Природу топчут в грязь фальшивой красотой, |
Что похвалы в их честь всегда единогласны. |
128
О, музыка моя, бодрящая мой дух, |
Когда на клавишах так чудно ты играла |
И из дрожавших струн ряд звуков извлекала, |
Будивших мой восторг и чаровавших слух, - |
Как клавишами быть хотелось мне, поэту, |
Лобзавшими в тиши ладони рук твоих |
В то время, как устам, снять мнившим жатву эту, |
Лишь приходилось рдеть огнем за дерзость их. |
Как поменяться б им приятно было местом |
С толкущейся толпой дощечек костяных, |
Рабынь твоих перстов, манящих каждым жестом |
И сделавших ту кость счастливей уст живых, |
Но если клавиш хор доволен, торжествуя, |
Отдай им пальцы, мне ж - уста для поцелуя. |
129
Постыдно расточать души могучей силы |
На утоленье злых страстей, что нам так милы: |
В минуту торжества они бывают злы, |
Убийственны, черствы, исполнены хулы, |
И вслед, пресытясь всем, становятся презренны: |
Стремятся овладеть предметом без труда, |
Чтоб после не видать вкушенного плода; |
Безумствуют весь век под бременем желанья, |
Не зная уз ни до, ни после обладанья, |
Не ведая притом ни горя, ни утех, |
И видят впереди лишь омут, полный нег. |
Все это знает мир, хотя никто не знает, |
Как неба избежать, что в ад нас посылает. |
130
Лицом моя любовь на солнце не похожа, |
Кораллы ярче, чем уста ее горят, |
Когда снег бел, то грудь прекрасной с ним не схожа, |
А волосы есть шелк - у ней их не каскад. |
Я видел много роз, в садах хранимых строго, |
Но им подобных нет у милой на щеках, |
А благовоний вкруг найдется лучших много, |
Чем то, что на ее покоются устах. |
Я лепету ее внимать люблю, но знаю, |
Что музыка звучит и лучше и нежней, |
Вполне земных шагов возлюбленной моей. |
И все же для меня она стократ милее |
Всех тех, кого сравнить возможно б было с нею. |
131
Такой же ты тиран, как те, что, возгордясь |
Своею красотой, жестоко поступают, |
Затем что знаешь ты, что, в душу мне вселясь |
Твои черты светлей сокровищ всех сияют. |
А вот ведь говорят видавшие тебя, |
Что вызвать вздох любви лицо твое не может |
Не смею возражать-боюсь, что не поможет, |
Хотя в том пред собой готов поклясться я. |
И то, в чем я клянусь, доказывает ясно |
Рой вздохов уст моих, при мысли о твоем |
Нахмуренном лице, мне шепчущих о том, |
Что в любящей тебе и черное прекрасно. |
В поступках лишь черна порой бываешь ты - |
И вот в чем вижу я причину клеветы. |
132
Люблю твои глаза, которые, жалея |
Меня за то, что ты смеешься надо мной, |
Глядят на мой позор, все более темнея. |
О, никогда таким обилием румян, |
Восстав, светило дня Восток не озаряло, |
И звездочка зари вечерней сквозь туман |
Таких живых лучей на Запад не бросала, |
Какими этот взор покрыл лицо твое. |
Так пусть же и душа твоя, как эти очи, |
Грустит по мне и днем, и в мраке тихой ночи, |
Когда твоя печаль так скрасила ее. |
Тогда я поклянусь, что красота лишь в черном, |
И цвет иной лица начну считать позорным. |
133
Проклятие тебе - проклятие тому, |
Кто раны мне несет и другу моему! |
Иль мало было сбить с пути меня, подруга |
Понадобилось сбить с него тебе и друга. |
Я похищен тобой, красавица моя, |
А вместе с тем и он, мое второе "я", |
Покинутый собой, тобой и им, в стремленье, |
Я трижды испытал троякое мученье. |
Но выйти из нее дай другу моему. |
Я буду стражем тех, кто овладеет мною, |
Но ты быть не должна тюремщицею злою. |
А будешь, потому что узник тот я сам - |
И все, что есть во мне, ты приберешь к рукам. |
134
Итак, я признаю, что твой он, жизнь моя, |
И что я должен сам тебе повиноваться. |
От самого себя готов я отказаться, |
Но только возврати мое второе "я". |
Ты воли не даешь, а он ее не просит |
И жадности твоей всю горечь переносит - |
И подписал тот акт, как поручитель мой, |
Который крепко так связал его с тобой. |
Итак, вооружись, нам общая подруга, |
Законами своей волшебной красоты; |
Как ростовщик свой иск на нас предъявишь ты, |
И я из-за своей вины лишуся друга. |
Я потерял его, над нами - власть твоя: |
Заплатит он за все, но несвободен я. |
135
И Воля есть еще в придачу у тебя, |
Что волю, друг, твою теснит порой, любя, |
Причем и не сладка твоя бывает доля. |
Ужеяи воли слить ни разу не могла |
С моею ты своей, чья воля безгранична? |
Ужель пред волей всех уклончивость прилична |
А пред моей склонить нельзя тебе чела? |
Моря полны водой, но дождь воспринимают |
И мощно тем свои запасы пополняют. |
Итак, когда сильна ты волею своей, |
Попробуй к ней подлить хоть капельку моей. |
Итак, ты ни добру, ни злу не поддавайся |
И верной Воле быть подругой постарайся. |
* Здесь непереводимая игра слов, основанная на оди- |
наковости слов Will - воля и Will - уменьшительное от |
Вильям. При переводе этого места пришлось поставить |
вместо уменьшительного will уменьшительное же - Воля, |
от Владимир.- Прим. Н. В. Гербеля. |
136
Когда тебя гнетет присутствие мое, |
И доступ потому свободен мне в нее. |
Так просьбу ты мою исполни, дорогая! |
И станет Воля вновь сокровищем утех - |
И сердце вмиг твое наполнит и осветит. |
В большом пространстве мест достаточно для |
всех, |
Да одного в толпе никто и не заметит. |
Так пусть с другими я пройду хоть и не в счет: |
Поверь, мне все равно - мне только б место было. |
Считай меня за все, что в голову придет, |
Лицо тебе мое было бы только мило. |
Ты имя полюби; ну, а любовь твоя |
Придет ко мне сама, затем что Воля - я. |
137
Слепой и злой Амур, что сделал ты с глазами |
Моими, что они, глядя, не видят сами, |
На что глядят? Они толк знают в красоте, |
А станут выбирать - блуждают в темноте. |
Когда глаза мои, подкупленные взором |
Твоим, вошли в залив, куда все мчится хором |
Зачем из лживых глаз ты сделала крючок, |
Зачем я должен то считать необычайным, |
Что в бренном мире всем считается случайным, |
А бедные глаза, не смея отрицать, |
Противное красе красою называть? |
И так ошиблись глаз и сердце в достоверном - |
И рок их приковал к достоинствам неверным. |
138
Когда она себя правдивой называет, |
Я верю ей, хотя мой ум не доверяет, |
Чтоб милая меня считала простаком, |
Чей слабый ум с людской неправдой незнаком. |
Воображая, что она меня считает |
За птенчика, хоть то, что я не молод - знает, |
Я верить языку всегда ее готов, |
Хотя и много лжи в потоках наших слов. |
Что б ей сознаться, что она несправедлива, |
А мне, что я старик, что тоже некрасиво? |
Увы, любовь, таясь, не любит доверять, |
А старость, полюбя, года твои считать! |
Вот почему я с ней, она со мной - лукавим |
139
Не требуй, чтобы я оправдывал словами |
Тебя в обиде злой, мне сделанной тобой! |
Ты грудь мне языком пронзай, но не глазами |
Открыто нападай, но не язви змеей. |
Скажи, что страсть тебя к другому привлекает |
Но от меня лицо не отвращай свое. |
Зачем хитрить, когда могущество твое |
Меня без всяких средств к защите оставляет? |
Что мне сказать? Про то, что взгляд ее врагом |
Моим был с ранних лет, она прекрасно знает - |
И потому, меча лучи его кругом, |
Она от моего лица их отвращает. |
Повремени ж! Но так как я почти убит, |
То пусть твой взгляд со мной скорее порешит! |
140
Настолько ж будь умна, насколько ты жестока, |
И больше не пытай терпенья моего, - |
Иначе скорбь внушит мне выразить широко |
Всю горечь мук моих, не скрывши ничего. |
Хочу я научить тебя, уча благому, |
Как шепчет эскулап опасному больному, |
Надеждой встать с одра несчастного маня. |
Ведь, впав в тоску, могу я сделаться безумным |
И о тебе подчас недоброе сказать, |
А свет настолько стал лукав и вольнодумен, |
Что сыщется сейчас два уха, чтоб внимать. |
Итак, чтоб вновь не быть оставленною мною, |
Ты мне смотри в глаза, хотя бы и с враждою. |
141
Ты не для глаз моих пленительно-прекрасна. |
Ты представляешь им лишь недостатков тьму; |
Но что мертво для них, то сердце любит страстно, |
Готовое любить и вопреки уму. |
Ни пламя нежных чувств, ни вкус, ни обонянье, |
Ни слух, что весь восторг при звуках неземных, |
Ни сладострастья пыл, ни трепет ожиданья |
Не восстают в виду достоинств всех твоих. |
А все ж ни все пять чувств, ни разум мой не в силе |
Заставить сердце в прах не падать пред тобой, |
Оставив вольной плоть, которая весь свой |
Одну лишь пользу я в беде моей сознал, |
Что поводом к греху рок грех мой покарал. |
142
Мой грех - любовь, твое ж достоинство - |
презренье |
Ко мне за тяжкий грех, за то, что я любил; |
Но ты сравни свое с моим лишь положенье - |
И ты поймешь, что я его не заслужил. |
Когда же - заслужил, то не из оскверненных |
Твоих пурпурных уст, злой ложью клятв твоих, |
Подобно мной самим добытым у других, |
Так много, много раз в тиши запечатленных. |
Да, я люблю тебя, как любишь ты других, |
Чьих взглядов жаждешь ты, как жажду я твоих. |
Вскорми ж в груди своей святое снисхожденье, |
Чтоб добыло самой тебе оно прощенье. |
Когда ты не даешь того, что в силах дать, |
То можно и тебе в просимом отказать. |
143
Как вставшая с зарей хозяйка-хлопотунья, |
Увидя, что ее пернатая крикунья |
За той, кого рука ей скоро возвратит, |
Тогда как в люльке он - покинутый ребенок - |
К ней тянется в слезах из сбившихся пеленок, |
К ней, кто в мгновенье то, забыв о том, что мать, |
Лишь мыслит, как бы ей беглянку отыскать, - |
Ах, так и ты бежишь за тем, кто черств душою, |
Тогда как я, твой сын, бегу сам за тобою! |
Но если ты найдешь желанное - вернись, |
Роль матери сыграй и вновь ко мне склонись. |
Я ж помолюсь, чтоб Бог скрепил твои желанья; |
Лишь возвратись скорей унять мои страданья. |
144
Мне две любви дано для радостей и горя, |
Несущие меня подобно духам моря; |
Из них один благой, с пленительным лицом, |
Другой же - семя зла и женщина притом. |
Чтоб в ад меня увлечь, злой гений похищает |
Благого у меня, в надежде обольстить |
И в дьявола его из духа превратить, |
В чем искони ему гордыня помогает. |
Могу предполагать,не смея утверждать; |
Но так как мрак укрыл и сделал их друзьями, |
То, верно, ангел мой в аду теперь с чертями. |
И - сомневаясь - ждать я буду, в свой черед, |
Пока мой мрачный дух благого не пожрет. |
145
"Я ненавижу!" с уст, изваянных любовью |
Слетело мне вослед с губительным "уйди" - |
Мне, сердце чье, томясь по ней, сочилось |
кровью. |
Ее вдруг вспыхнул жар - и полились укоры |
Из сокровенных недр на трепетный язык, |
Который до тех пор был кроток и привык |
Лишь изливать одни благие приговоры. |
Слетевший им вослед, как день за ночью |
грешной, |
Подобно Сатане, вождю подземных сил, |
Низвергнутому в ад бездонный и кромешный. |
"Я ненавижу!"- вновь слетает с уст ее: |
"Но не тебя!" - и вновь живу и счастлив я. |
146
О, бедная душа, игралище страстей |
И мощный центр моей греховной плоти всей, |
К чему, когда внутри томишься и страдаешь, |
К чему желаешь ты на столь короткий срок |
Истратить столько сил ддя бренного жилища? |
Ужели для того, чтоб червь, жилец кладбища, |
Твой выхоленный труп точить удобней мог? |
И чтоб оно - не ты - все более слабело! |
По дорогой цене уступки продавай! |
Богатой будь внутри, а внешность - забывай! |
Питайся смерти ты своей лишь достояньем - |
147
Увы, любовь моя, подобно лихорадке, |
Стремится лишь к тому, что гибельно в припадке, |
И кормится лишь тем, что муки наши даит, |
В надежде тем унять свой волчий аппетит. |
Неважностью своих рассерженный забот, |
Ушел - и вижу я, что рой моих желаний |
Мне не бальзам для ран, а смерть мою несет. |
Неисцеленный, сил и разума лишенный |
Сержусь и говорю как сумасшедший я, |
Надолго уклонясь от цели бытия. |
Иль я не клялся в том, что ты, как день, ясна, |
Когда ты, словно ночь, как темный ад, черна? |
148
Не видящие в тьме житейской ни аза? |
Когда ж не лгут они, то где ж гулял мой разум, |
Охаявший все то, что восхвалялось глазом? |
Когда красиво все, что нравится глазам, |
Когда ж свет прав - глаза, знать, у любви |
плохие |
И видят хуже, чем все люди остальные. |
И точно, глаз любви не может верен быть, |
Немудрено, что взор неверен мой и тмится: |
И солнце не блестит, пока не прояснится! |
Любовь, твой страшный пыл глаза мои обжег, |
Чтоб недостатки взор твои прозреть не мог. |
149
Когда из-за тебя враждую сам с собою, |
Когда лишь о тебе я думаю одной? |
Люблю ли я того, не занят кто тобою? |
Ласкаю ли я тех, кого не любишь ты? |
Не наполняю ль я - что ты, конечно, знаешь - |
Лишь вдохами своей душевной пустоты? |
Нет доблести во мне настолько недоступной, |
Чтоб пренебречь на миг служением тебе, |
Поступок каждый твой, хотя бы и преступный. |
Но не люби меня: я вижу наконец, |
Что зрячих любишь ты, тогда как - я слепец. |
150
Что силою тебя такою наделяет, |
И что меня гнетет и клясться заставляет, |
Что лучезарный свет не украшает дня? |
Откуда ты берешь те чары обаянья, |
Которые влекут и придают твоим |
Что каждый мне из них становится святым? |
Кто научил тебя любить себя заставить, |
Когда я мог питать лишь ненависть к тебе? |
Хоть и люблю я то, что многие бесславят, |
Но если страсть во мне к себе ты возбудила, |
Тем боле стою я, чтоб ты меня любила. |
151
Любовь так молода, и где ей знать, что - |
совесть! |
Так ты не упрекай меня в моих грехах, |
Чтобы самой не впасть в такие ж впопыхах. |
Твоя измена, друг, не редко заставляет |
И бедного меня для плоти изменять: |
А - жалкая - она того лишь и желает. |
И вот она, восстав при имени твоем, |
Указывает всем на лик твой с торжеством, |
Довольствуяся тем, чтоб быть твоей рабою |
Что ж - что я ту зову "любовью", чья любовь |
То дух подъемлет мой, то нудит падать вновь! |
152
Я полюбил тебя, тем клятву нарушая; |
Но ты попрала две; в любви дав клятву мне, |
Ты изменила вновь, вторично и вполне. |
Как упрекать тебя в попранье двух обетов, |
Когда по сотне их гнетет нас всех - поэтов! |
Стократ виновней я, клянясь тебе во вред, |
Тогда как прежде я всегда так громко клялся, |
Что ты добра, умна - и этим наслаждался, |
И даже, чтоб тебе сияния придать, |
Решался образ твой прекрасным называть, |
В чем и винюсь тебе, о истина святая! |
153
Пред сном Амур на дерн свой факел положи; |
Но нимфа темных рощ тот факел похитил |
И пламенник его, живящий сердца пыл, |
Который у огня любви тем похитил |
Его живящий жар и вечное кипенье, |
И тем себя в ручей целебный превратил, |
Дающий в роковых болезнях исцеленье. |
И крошка вздумал им груди моей коснуться |
Сраженный им, пошел в ключе я окунуться |
Чтоб влагою его унять душевный пыл. |
Но что ни делал я, все было - труд напрасный |
154
Раз, возле положив свой факел огнеметный, |
Заснул малютка-бог с улыбкой беззаботной; |
Но сонм прелестных нимф, веселый и живой, |
Приблизился к нему - и девственной рукой |
И миллиарды душ уже испепеливший, |
И - в миг, когда сердец властитель роковой |
Дремал, лишенный сил невинности рукой, |
Она в ключе лесном тот факел погасила, |
И стал тот ключ навек целительным ключом; |
Но я, весь век твоим считаяся рабом, |
Узнал, сойдя с него, что если согревает |
Страсть воду, то вода ее не охлаждает. |