Генрих VIII.
Примечания.

ПРИМЕЧАНИЯ

"Генрих VIII" вошел в издание in folio 1623 года, но тем не менее эта драматическая хроника возбуждает большие сомнения, и многие весьма компетентные критики прямо или косвенно отрицают её принадлежность Шекспиру. По этому поводу доктор Джонсон писал в XVIII столетии; "Хотя очень трудно судить о подлинности таких коротких произведений, но я, однако, не могу не выразить предположения, что ни пролог, ни эпилог не принадлежат Шекспиру. Non vultus, non color. Мне кажется, что, по всей вероятности, они были написаны в дружеском сотрудничестве Бен Джонсона, которого манеру они довольно точно напоминают, Но возможно и другое предположение: как пролог, так и эпилог этой пьесы могли быть написаны уже тогда, когда Шекспир оставил театр, вследствие какого-нибудь случайного возобновления на сцене этой пьесы, и есть даже вероятность заключить, что мог, кто пересматривал пьесу, - кто-бы он ни был, - мало симпатизировал автору, так как пьеса эта рекомендуется публике, как-бы намекая на слабость других произведений Шекспира. В других пьесах Шекспира столько "шутовства", "сражений", столько "молодцов в длинном пестром кафтане, окаймленном желтым галуном", что трудно предположить, чтобы сам автор с таким пренебрежением мог отзываться о своих прежних произведениях. Предположение это должно быть, однако, принято в большой осмотрительности, потому что мы не знаем, когда именно эта пьеса была написана, и не можем сказать, каким образом наш автор мог изменить свою манеру или мнения". К этому заключению доктора Джонсона, Мелон прибавляет: "Предположение доктора Джонсона, высказанное с такой осторожностью, в сильной степени подтверждается заметкой Тирвайта, из которой следует, что эта пьеса была возобновлена на сцене в 1613 году, и нет сомнения, что именно в это время пролог и эпилог были написаны Бен Джонсоном или кем-либо другим". Наконец Фермер прибавляет: "Я вполне согласен с доктором Джонсоном: я думаю, что именно Бен Джонсон написал пролог и эпилог этой пьесы. Шекспир незадолго перед тем помог постановке пьесы Бен Джонсона "Сеян", и Бен Джонсон был слишком горд, чтобы не отблагодарить за услугу. Весьма вероятно, что он именно и придумал постановку на сцену "крещения" со всеми подробностями, которые были ему известны, вследствие его положения при дворе, и которых Шекспир не мог знать. В некоторых местах действия я узнаю поправки Бен Джонсона". Сомнения в принадлежности "Генрих VIII" Шекспиру возникли вследствие значительных недостатков этой пьесы. Трудно, в самом деле, понять, каким образом могло случиться, что Шекспир завершил свою драматическую деятельность пьесой, представляющей только ряд исторических сцен, совершенно лишенных какого-бы то ни было нравственного центра. В виду этого было сделано предположение, что у поэта, уже жившего вдали от театра и Лондона, а может быть еще раньше набросавшего план этой драмы, выманил ее Барбеджи, чтобы еще раз поставить на сцену новую пьесу Шекспира, содержание которой, к тому-же, должно было возбуждать особый интерес, благодаря столь близким историческим отношениям. Но и это предположение не разрешает загадки. Не рациональнее-ли заключить, что это - юношеское произведение поэта и принадлежит к тому периоду, к которому принадлежат его первые комедии? Эта пьеса могла служить как-бы переходом к историческим хроникам; на юношескую неопытность автора указывает именно неудачный выбор сюжета, который, однако, мог привлекать его своей современностью. Написанная таким образом в юности, она не могла, однако, быть поставлена на сцене, вследствие цензурных условий: Елисавете не могло быть приятно видеть на сцене своего отца, изображенного в сущности далеко не в привлекательном виде. С другой стороны, королева Елисавета могла быть шокирована даже комплиментами автора по её адресу. Оставшись в рукописи, не игранной, пьеса, однако, не была забыта, и в 1613 году администрация театра "Глобус" пожелала ее поставить и обратилась к Шекспиру с просьбой пересмотреть пьесу и исправить ее, если понадобится. Шекспир, уже живший на покое в Стратфорде, с неохотой согласился на это; он исправил язык, переработал, может быть всю роль Катерины, кое-что, может быть, изменил, и в таком виде пьеса была дана. Она была дана 29 июня 1613 года, как об этом свидетельствует письмо Лоркона к сэру Покерингу. В нем сообщается, что 29 июня 1613 года "труппой Барбеджи в Глобусе исполнена была "Генрих ?ИИИ", при чем вспыхнул пожар и театр сгорел". В другом письме (сэра Генри Уильтона) говорится, что пожар случился в то время, когда "королевские актеры представляли новую пьесу под заглавием "Все правда" (а new play, called: All is True), которая изображала некоторые главные сцены из царствования Генриха VIII", Из сопоставления этих двух свидетельств мы можем заключить, что пьеса первоначально носила название "All is True" и только в издании in folio была названа "Генрихом ?ИИI". Во втором письме упоминаются и кое-какие подробности пьесы, между прочим великолепный маскарад, который Генрих устроил в доме кардинала Вольсея и во время которого от стрельбы из пушек и вспыхнул пожар.

Стр. 68. Саксонский рыцарь Бевис - герой старой английской баллады. Его статуя находится у готических ворот Соутэмптона. Бевис был сделан графом Соутэмптонским королем Вильгельмом Завоевателем.

"Никлэс Гопкинс". В следующей сцене он назван Никольсом Питом. Путаница в названиях, вероятно, произошла вследствие небрежности переписчика.

"Находясь в Розе". Роза было название дома, принаддежавшего герцогу Бокингэму. Часть этого дома и теперь еще существует и занята корпорацией портных.

Стр. 78. Герцог Бокингэм был судим, приговорен и казнен в мае 1521 года. Отчет о деле Бокингэма и о его казни, написанный на искаженном французском языке и напечатанный в 1597 году, находится в архивах английского парламента. В конце этого отчета находится фраза: "Dieu а за ame grant mercy - car il fuit tres noble prince et prudent et mirror de tout courtesie". Замечательно, что этот экстаз "зеркало всего возвышеннаго" почти буквально Шекспир применил к Бекингэму в первой сцене второго действия: "Cail him, bountevus Buckingham, the mirror of all courtesy".

"Новые моды, как бы оне не были смешны, всегда найдут последователей". В книге Нэша: "Life of Jacke Wilton", герой этой биографии говорит, между прочим, следующее о некоторых французских модах при дворе Генриха VIII: "Мое перо на шляпе было похоже на знамя, развевающееся на лбу".

Стр. 84. "Оказался бы невеждой, еслибы пригласил вас танцовать, не поцеловав вас". В XVI столетии кавалер обязан был благодарить свою даму после танцев поцелуем.

Стр. 92. "Испанец" - т. е. император.

"Какого-нибудь Карнарвоншира" - гористое и бесплодное Уэльсское графство.

"Озирает блеском весь этот остров" - намек на королеву Елизавету, которая была дочерью Анны Боллен.

Стр. 97. "Серебряными столбами", - такие столбы носились перед кардиналами.

"Tanta est ergo te mentis integritas regina serenissima", - т. е. "так истинно наше расположение к вам, светлейшая королева".

Стр. 110. Он воскликнул: "А!" - привычное восклицание короля Генриха VIII.

"Дразнят нас, точно жаворонков, своей шляпой". Кардинальская шляпа - красная, а для ловли жаворонков по временам употреблялись маленькие зеркальца, прикрепленные к красному сукну.

"Я испугаю вас сильнее, чем спугнул тебя священный колокол". Т. е. "Sacring bell" - колокол, в который звонят, когда выносят св. причастие.

Стр. 116. "Ego et Rex meus" - я и король мой.

Стр. 117. "Praemunire" вместо premonere, т. е. повеление, питающее имущества и королевского покровительства.

"Могилу, орошаемую слезами сирот" - канцлер быль в то же время и опекуном сирот.

"Он бы не предал меня, в мои годы, беззащитного, моим врагам", Кавендиш в своей "Жизни" пишет между прочим: "Хорошо, хорошо, Кингстон, сказал кардинал, я вижу, как сочетались вещи против меня; еслибы я служил Богу также ревностно, как я служил королю, то он не оставил бы меня в то время, когда на голове у меня седые волосы".

Стр. 122. "Балдахин, несомый четырьмя баронами пяти гаваней".- Эти бароны были установлены королем Вильгельмом Завоевателем, а гавани были; Дувр, Сендвичь, Рамни, Гейдсэ и Гастингс.

"Примеро" - игра.

"Относительно такого собрата", т. е. собрата по Совету, как члены его.

Стр. 135. "В окне на верху". В старых английских, замках, главная комната почти всегда была снабжена внутренними окнами на верху, сквозь которое можно было видеть эту комнату из другой, помещающейся в верхнем этаже. Во многих старинных зданиях и теперь еще видны эти внутренния окна.

"Потрясения, смуты... как это было еще так недавно у наших соседей верхней Германии", - памятны смуты, произведенные в Саксонии учением Мюнцера в 1521-1522 года.

Стр. 140. "Приберечь наши ложки" - старинный обычай, по которому восприемники должны были подарить своему крестнику одну или несколько ложек с изображением апостолов, потому оне и назывались апостольскими. Богатые дарили двенадцать апостолов, а бедные ограничивались четырьмя евангелистами или только тем святым, которого имя дано новорожденному. Ложки дарились или серебряные, или латунные. Бен Джонсон в своей "Ярмарке Святого Варфоломея" упоминает об этом обычае: "И все это, - говорит одно из действующих лиц, - в надежде получить парочку апостольских ложек". В жизни Шекспира, написанной Роу, сохранился следующий анекдот, характеризующий отношения Шекспира к Бен Джонсону: Шекспир был крестным отцом одного из сыновей Бена Джонсона. На крестины Шекспир явился озабоченным и молчаливым. Когда Бен Джонсон спросил его, о чем он думает, то Шекспир отвечал: "Я думаю о том, что, собственно, следует подарить тебе по поводу сегодняшнего праздника". На дальнейший вопрос Бена Джонсона: что-же именно он хочет подарить, последовал ответ, который состоит из непереводимой игры слов: "Дюжину хороших латунных (lattin) ложек, которые ты должен посеребрить (translate)". Таким образом, Бен Джонсон, всю жизнь переводивший (translate) с латинского (latin), получал отплату за свои пренебрежительные отзывы о произведениях Шекспира.

"Парижский Сад" - известный в то время сад в Лондоне, В Шекспирово время в "Парижском Саду" была медвежья травля. Парижским он был назван в честь Роберта Парижского, который в царствование Ричарда II имел в этом месте сад и дом. Это дикое зрелище травли медведей было введено в моду королевой Елисаветой, которая однажды присутствовала на таком зрелище вскоре после своего восшествия на престол. Парижский сад находился по соседству с театром "Глобус", где давались пьесы Шекспира. Очень часто рев медведей слышался в самом театре и заглушал голоса актеров, декламировавших стихи Шекспира.

"Как заставить спать утром первого мая". Утро первого мая праздновалось всеми сословиями, как начало весны.

Стр. 141. "Где Варвик и Кольбрандт Датчанин" - герои рыцарских романов средних веков.

"Он - непременно медник". Тут - непереводимая игра значениями слова "brazier" - медник и жаровня.

"Сплюснутая миска" - чепчик, похожий на суповую миску.

Стр. 142. "Палок!" - обыкновенный призыв на помощь при драках на улицах.

Стр. 143. "Скорбь Тоуэр-гилля или членов Лэймгоуза".- Эти намеки до сих пор не выяснены. Доктор Джонсон предполагает, что "Скорбью" назывался клуб пуритан. Стенли, напротив того, думает, что так назывался театр, где давались народные фарсы, а выражение "члены Лэймгоуза" относится к актерам, разыгрывавшим эти фарсы.

"Маршальси" - тюрьма.

"Сава" - царица Савская.

Стр. 145. "Наследнику" - т. е. Иакову II.

"Новые народы" - намек на поселения и завоевания в разных странах света.

Стр. 145. "По мнению доктора Джонсона, все место, начинающееся словами: "И этот мир не заснет вместе с нею" и оканчивающееся: "ты рассказываешь чудеса" - были вставлены уже в царствование короля Якова II, долго после того, как пьеса была окончена. Стоит только выкинуть их, и вся речь Кранмера не потеряет ни логичности, ни последовательного развития идей. Если же вставку удержать, то она прерывает логическое течение мыслей: Кранмер начинает с того, что прославляет наследника Елисаветы, а, кончает тем, что высказывает желание не знать ничего о том, что она должна умереть. Начинает, радуясь следствию, и кончает, оплакивая причину. Мелон делает то же самое замечание и прибавляет, что все это место было вставлено, по всей вероятности, только в 1613 году, когда Шекспир уже оставил навсегда театр, тем-же самым писателем (может быть, Флетчером), который переделал и другия места в "Генрихе VIII".

"Когда небо призовет ее из этой юдоли мрака".- Стивенс заметил. что эти слова - очевидное подражание следующему месту у Лукона, - поэт, которым Бен Джонсон часто вдохновлялся: Quanto sub nocte jaceret, nostra dies!..