| Автор: | Шиллер Ф. И., год: 1782 |
| Примечание: | Перевод А. Фета |
| Категория: | Пьеса |
| Связанные авторы: | Фет А. А. (Переводчик текста), Зелинский Ф. Ф. (Автор предисловия/комментариев) |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Семела (старая орфография)
Вступительная заметка к "Семеле". Проф. Ф. Ф. Зелинского
Семела. Перевод А. Фета
Собрание сочинений Шиллера в переводе русских писателей. Под ред. С. А. Венгерова. Том I. С.-Пб., 1901
СЕМЕЛА
ДЕЙСТВУЮЩИЯ ЛИЦА.
Юнона.
Семела, фивская царевна.
Юпитер.
Меркурий.
Действие происходит в Фивах, во дворце Кадма.
Лирическая оперетка "Семела" появилась впервые в "Антологии" в 1782 г.; была ли она написана много ранее или нет, сказать трудно. Несомненно, что театральные эффекты, особенно второй сцены, обязаны своим происхождением воспоминаниям поэта о виденных в Людвигсбурге операх, сценическая постановка которых, по личному желанию герцога, производилась с большой пышностью. Кроме этих воспоминаний, можно указать два источника для Шиллеровской "оперетки": Овидия, из "Метаморфоз" которого (ИИИ 259--309) поэт заимствовал самый сюжет, и Виланда, оперным текстам которого он подражал в манере его обработки.
Всю фактическую часть дает Овидий. Прежде всего, у него взят центральный мотив: "доверчивая героиня, по наущению лицемерной ненавистницы, выманивает у своего возлюбленного подарок, который должен ее погубить" - мотив столь эффектно воспроизведенный Р. Вагнером в его "Лоэнгрине" и выказавший именно здесь свою силу, именно как оперный мотив. Им были предопределены и характер действующих лиц: легкомысленная доверчивость Семелы, льстивое коварство Берои-Юноны, великодушная необдуманность Юпитера. Под влиянием Виланда была внесена в характеристику этого последняго новая черта, которой не знал Овидий, тот чувствительный сентиментализм в изображении любви бога к смертной, который был так естественен в эпоху, когда любовные похождения коронованных особ с красивыми мещанками составляли важное явление в жизни высшого общества. - Из Овидия же заимствованы и многия частности; наконец, и развязка предполагается та же.Тут,однако, драматический поэт находился в худшем положении чем эпический: гибель Семелы не могла быть представлена на сцене и нельзя сказать, чтобы придуманный молодым поэтом суррогат был удачным. Будет поэтому нелишним привести Овидиеву развязку в русском переводе:
...Хоть рот бы зажал говорящей!
Поздно; поспешное слово ревнивые ветры уносят.
Стонет Зевес: не вернуться уж вспять ни желанью Семелы,
Ни его клятве. Унылый на вышний Олимп он восходит.
Манием грозных очей созывая покорные тучи.
Сходятся все: дождей родники, и ветров колыбели,
Молнии, громы, зарницы и верные стрелы перуна.
Тот ему не люб перун, что Тифона сразил великана;
Есть там полегче, другой потяжелее: Киклопов десница
Меньше дала ему силы и жара и ярости дикой;
"Меньшим перуном" зовут его боги, Его выбирает,
С ним оне к Семеле нисходит; не вынесло бренное тело
Силы эфирных огней, от подарков погибло любовных.
Позднее, когда Шиллер успел лучше познакомиться с античным миром, его юношеский опыт ему самому показался неудовлетворительным; в 1789 г. он следующим образом отзывается о нем в письме к Каролине фон-Вольцоген: "Ваше упоминание о Семене меня просто испугало: да простит мне Аполлон и Муза этот тяжкий грех перед ними!" Действительно, древний миф о Семеле, родительнице Диониса-Вакха, заслуживал лучшей участи; его глубокомысленности не передает даже изящная обработка Овидия, не говоря уже о галантности Виланда и его молодого подражателя, и чтобы его понять, нужно подняться до самых источников, нужно прочесть "Вакханки" Еврипида и вдуматься в них. Почва, на которой он вырос - великий дуализм греческой религии, разлад между духом и материей, Зевсом и Землей. Гибель Зевса и богов, которую пророчила древнейшая религия ("религия Зевса"), была предотвращена более поздней религией Диониса: Дионис своими таинствами спас царство богов от проклятия Земли, с этой целью он и был создан Зевсом, в этом - смысл мистического брака бога со. смертной. Но это спасение было обусловлено беззаконием, и Гера, ревнивая хранительница чистоты брачных отношений, за это погубила ту, которая была причиной её нарушения. В Фивах, в кремле, недалеко от дворца древних царей показывали огороженное место, от которого исходил постоянный дым, вероятно вследствие подземного огня, чему примеров было в Греции не мало. Здесь, говорили люди, стоял некогда терем Семелы; здесь она погибла от смертоносного подарка своего божественного жениха, давая в то время жизнь своему недоношенному дитяти - будущему спасителю богов и благодетелю людей - Дионису.
Ф. Зелинский.
ПЕРВАЯ СЦЕНА.
Юнона.
(Сходит с колесницы, окруженная облаком).
Прочь вы! с колесницей крылатой
Павлины Юноны; ждите меня
На заоблачных высях Цицеры.
(Колесница и облако исчезают).
А, здравствуй, дом моей несытой злобы,
Привет тебе, проклятья вражий кров
И ненавистный двор! Так вот то место,
Где пред лицом стыдливым дня Юпитер
Безчестит ложе гордое мое!
Простая смертная, мгновенный прах,
Исхитив лаской из моих объятий,
Теперь к своим приковывать устам.
Юнона, Юнона!
У горняго трона
Ты одна стоишь.
Храмы шлют тебе куренье,
Всюду чтители твои.
Без любви на что почтенье?
Что и небо без любви?
Нужно было мне в обиду,
Чтобы пена родила Киприду,
Вечных и смертных
Всех победил её взор огневой.
Горе! - в гнев тебе Юнона
Родила и Гермиона -
И на век прости покой!
Иль не царица богов я?
Иль не сестра громовержца?
Разве не мне повинуются оси
Грузного неба? Не я ли блистаю в венце олимпийском?
Га! Я чувствую
В жилах безсмертных Сатурнову кровь,
Сердце богини в груди разрослось.
Мести! мести!
Унижать меня безнаказанно!
Безнаказанно сеять раздор меж богами,
И в ясный чертог небожителей звать
Эриду? Какая безмерная дерзость!
Знай же, безумная!
Смерть у Коцита научит тебя
Божеское различать от праха земли!
Пусть задавит тебя твой гигантский убор;
Прахом ты будешь
Вместо богини.
В доспехах мести
Схожу с Олимпа Высокого я,
И сладко снотворные
Изобрела;
Смерть и погибель
Скрываются в них.
Чу, шаги её!
Вот ближе,
Ближе к паденью и гибели верной!
Увейся покровом земным, божество!
(Уходит).
Семела (кричит на сцену).
Уж солнце к западу!... Скорей, служанки,
Наполните чертог приятной амброй,
Роз и нарцизов набросать вокруг;
Да не забудьте златотканный полог...
Уж солнце к западу, а он еще нейдет!
Юнона (входит в образе старухи).
Благодарение безсмертным! Дочь моя!
Семела.
О, боги! Бодрствую иль брежу я? Бероя!
Юнона.
Семела.
Бероя, видит Зевс!
Позволь, чтоб дочь тебя прижала к сердцу!
Здорова ль ты? Зачем из Эпидавра
Пришла ко мне? Ну, как живешь? Не правда ль
По-прежнему еще ты мать мне?
Юнона.
Мать!
Давно ты так звала меня.
Семела.
Зову,
И буду звать - пока из темной Леты
Я не напьюсь.
Юнона.
Берое, может-быть,
Недолго ждать до волн самозабвенья;
Но Кадма дочь из них не будет пить.
Семела.
Как, милая? Загадками ты прежде
Не говорила; дух седых волос
Теперь в уста твои влагает речь;
Юнона.
Да, я сказала. Что ж сединам ты
Смеешься? Правда, что богам оне,
Как светлые власы, сетей не ставят.
Семела.
Прости! Могла ль смеяться я власам
Седым, как-будто эти вечно будут
Златой волной катиться мне на плечи?
Но что же ты сквозь зубы проворчала?
Бог, говоришь ты?
Юнона.
Бог, сказала я?
Ну да, ведь боги всюду! Их молить
Нам, слабым смертным, должно. Боги там,
Где ты, Семела. - Как спросила ты?
Семела.
Какая злость! Однакож говори,
Что привело тебя из Эпидавра?
Не то ли уж, что боги окружают
Твою Семелу?
Юнона.
Только то, клянусь!
Когда "Юпитер" я произнесла!
Послушай, дочь моя: ужасный мор
Свирепствует в несчастном Эпидавре.
Там каждое дыханье ядовито,
Жених невесту, мать сжигает сына.
Костры горят и превращают в день
Полночный сумрак. Вопли и рыданья
По воздуху разносят смертный ужас.
Прогневанным Юпитер смотрит оком
На бедный наш народ. Вотще пред ним
Струится жертвенная кровь. Вотще
У алтаря, измучась на коленях,
Взывает жрец - он на моленье глух.
И вот меня несчастная отчизна
Ко дщери Кадма шлет: не упрошу ль
Ее избавить нас от смертной кары?
Кормилица Бероя, говорят,
Должно быть, много значит у Семелы,
Семела же у Зевса много значит;
"Семела много значит у Зевеса".
Семела (с жаром и забывшись.)
Скажи, что завтра кончится зараза!
Меня Зевс любит - нынче ж стихнет мор!
Юнона (неожиданно пораженная).
Так правда, что стоустая молва
От Гемуса до Иды разглашает?
Тебя Зевс любит? Зевс приветствует
Тебя во всем величье, как Юнону
Средь изумленных небожителей?
О, боги! пусть теперь сокроет Оркус
Мои седины - я жила довольно...
Во всем величии снисходит сын Сатурна
К ней, к ней - она сосала грудь мою!
К ней!
Семела.
О, Бероя, он явился мне
Красавцев краше всех Аврориных детей.
Чем Геспер, ароматом окруженный
И членами в эфире погруженный.
Он гордо шел, как-бы Гиперион,
Когда за мощными плечами
Звенят колчан и лук. Зефиром окрылен,
Так океан сребристыми волнами
Блистает. Серебра приятный звон -
Его слова; их перелив светлее
Живой мелодии на лире у Орфея.
Юнона.
Ах, дочь моя! Как все в тебе полно
Минувшого небесным наслажденьем;
Что ж делалось тогда с твоими слухом, зреньем,
Когда воспоминание одно
Теснится в грудь дельфийским вдохновеньем!
На Зевсов драгоценнейший убор?
Что ж ты скупишься! Разскажи, как стрелы
Громовые сверкают пред Семелой,
А им бы рвать густые облака!
Могли снабжать - громит же лишь Зевес.
Один лишь гром, который он бросал
К твоим ногам, один лишь гром тебя
Так высоко возносит над землей.
.
Что говоришь ты? Здесь о громе речи
Не может быть.
Юнона.
Тебе к лицу и шутки
Семела.
Быть сын земли: но гром... какой же гром!
Юнона.
И... ревность!
Семела.
Нет, Бероя! Видит Зевс.
Юнона.
Семела.
Видит Зевс! мой Зевс!
Юнона.
Клянешься?
Несчастная!
(в испуге).
Бероя! что с тобою?
Юнона.
Ну, повтори слова те, по которым
Несчастней нет тебя на всей земле,
Семела.
Не Зевс?
Презренная!
Юнона.
Коварный соблазнитель
Похитил честь твою, невинность, стыд!
(Семела падает без чувств).
Да, упади! чтоб вечно не вставать!
Пусть ночь навек потушит светоч твой
Останься здесь на месте хладным камнем!
О, стыд, о срам! стыдливый день бежит
Опять назад в объятия Гекаты!
О, боги! боги! неужель Берое
И встретить так дочь Кадма суждено!
Я с радостью пошла из Эпидавра,
И со стыдом должна идти домой.
Отчаянье я принесу... О, горе!
Потопа мор пробудет, он скорей
Загромоздит телами темя Эты,
Скорей вся Греция в кладбище превратится,
Чем ты, Семела, гнев богов смягчишь:
Семела.
Моя Бероя!
Юнона.
Друг, очнись. Быть-может,
То был Зевес! Но кажется, что нет!
Пусть он откроется, не то навек
Беги его; пусть Фивы за тебя
Презренному отмстят кровавой местью.
Взгляни, о дочь! взгляни своей Берое
Всегда твоя. - Не испытать ли нам
Его, Семела?
Семела.
Нет, клянусь богами,
Юнона.
Ужели б ты
Была покойней, вечно сомневаясь,
Хотя бы он и подлинно был Зевс?
Семела
Нет! он не Зевс!
Юнона.
И блеском окруженный,
Тебе бы так явился, как едва-ль
Являлся он Олимпу? Что тогда,
Семела (с силой).
Он открыться должен.
Юнона (скоро).
Откройся прежде! - Слушай, дочь моя,
Что верная кормилица тебе
С любовью от души советует.
Скажи, когда он явится? скажи!
.
Он обещал, что прежде, чем к Фетиде
В объятия сойдет Гесперион.
Юнона (забывшись с жаром).
Как? Га! Сегодня снова пусть придет,
Он распахнет объятья за тобой,
Ты отступи - припомни - будто громом
Поражена. Га! Как смутится он!
Не долго, дочь моя, ты дли смущенье
Отталкивать его. Страстней, сильнее
Он будет льнуть к тебе; ведь спесь красавиц
Плотина лишь, что дождевой поток
Запрет на миг, и с яростию новой
Против Гигантов он стоял спокойно,
Глядя как гнев сторукого Тифея
В его престол кидал Олимп и Оссу,
Но слезы милой победят его...
Здесь превзошла наставницу свою!
Вот и попросишь ты, чтоб бог исполнил
Одно твое невинное желанье:
В знак божества и пламенной любви
Ему нельзя - уж Стикс его связал.
А ты скажи: "Не знай меня, доколе
"Во всей красе, как дочери Сатурна,
"Не явишься ты царской дщери Кадма".
Начнет тебе присутствие свое
Описывать ужасным, в пламени
Трескучем, при раскатах громовых
Чтоб, запугав, лишить тебя желанья...
И боги лишь скупятся для людей
Такой красой, таким величием славы.
Не отступайся, и сама Юнона
Завистливо скосится на тебя...
.
Дурная-то, с воловьими глазами?
В жару любви он часто признавался,
Как черной желчью мучает она
Его.
Юнона.
Семела.
Что? как, Бероя? Что ты там ворчишь?
Юнона.
Так, ничего, Семела! Черной желчью
И я терзаюсь... Часто строгий взгляд
Воловьи же глаза не так дурны.
Семела.
О! самые безпутные, Бероя,
Какие могут в голове светить!
Желто-зеленый цвет ланит. Мне жаль
Зевеса: от навязчивой любви
И вздорной ревности царицы нет ему
Одной покойной ночи. Это просто
Юнона (с ужасным смущением и злобою ходит взад и вперед).
Ну, полно же!
Семела.
Бероя! Что за горечь?
И ум велят?
Юнона.
Ты более сказала,
Чем ум и правда девушке велят.
Считай за счастье, если голубые
Заглянут. У Юноны тоже храмы...
Бродя между людьми, она не мстит
Так ни за что, как за насмешки злые.
Семела.
Юпитер каждый волос на главе
Моей хранит, так что же тут Юнона?
Однакоже, Бероя, бросим это.
Еще сегодня я во всей красе
Хоть в Оркус путь отыщет.
Юнона (в сторону).
Этот путь
Найдет другая, может-быть, но прежде:
(К Семеле).
Да, да! у ней займет дыханье зависть,
Когда дочь Кадма пред лицом Эллады
Подымется с триумфом на Олимп,
.
Ужель
Про Кадма дочь узнает Греция?
Юнона.
А будто-б от Сидона до Афин
Про что другое говорят?. Семена!
На колени, - боги пред тобой!
Смертные с покорной головою
Будут ждать за трепетной чертою,
Что невеста громовержца...
.
Ах!
Юнона.
И в веха во все пределы
То разскажет мрамор белый,
Что Семелу чтили здесь -
Чьи лобзания свели
В прах владыку, громовержца,
С олимпийской высоты.
Тысячезвучные крылья молвы встрепенутся,
Семела (вне себя).
О, Аполлон! О, Пифия! что ж он
Не явится!
Юнона.
Ты услышишь их моленья
Семела (вдохновенная).
И доступна буду всем,
Молнии - залью слезами,
Счастье, счастье обещаю всем.
Юнона (про себя).
Бедная! зачем?
Чувствую!.. не звать меня безпутной...
Нет же! в Тартар состраданье. (К Семеле).
Ну, беги ж, мой друг, беги же,
Будет ждать, тем пламенней восхощет
Он к тебе...
Семела.
Бероя, небеса
О, блаженство! Боги предо мною
На колени станут, а вокруг
Смертные с покорной головою-"
Нет же,-нет, бегу, бегу, мой друг!
Юнона (с восторгом смотрит ей в след).
Слабая, гордая женщина! жаль мне тебя!
Огнь пожирающий - страстные взоры его;
В каждом лобзании смерть, в каждом объятии
Снесть лицезренье того, чья рука
Громы кидает. Га пусть
(в изступленном восторге).
Под молньеносной рукой
Как пред лампадою солнца
Утренний снег, - и неверный,
Вместо нежного стана невесты,
Собственный ужас обнимет. С каким торжеством я тогда,
Так что в руке у него задрожит громовая стрела:
"Полно; что ж ты, Сатурний,
Так обнимаешь жестоко!"
(Уходит).
ВТОРАЯ СЦЕНА.
(Прежняя зала).
Внезапный свет.
Зевес Меркурий в отдалении.
Зевес.
Сын мой!
Зевс!
(с преклоненной головой становится на колени).
Зевес.
Зевес.
Скорей! спеши! лети!
Там плачет над холмом своей пастушки
Пастух - никто не должен плакать,
Когда Сатурний любит.
Ступай и оживи умершую!
(вставая).
Твоей главы могучей мановенье
Меня уносит в даль в одно мгновенье.
И в миг назад.
Зевес.
Я встретил дым, клубящийся от жертвы
На алтаре моем - приятно было мне,
Что мой народ так чтит меня; слетай
К моей сестре Церере и скажи,
Умножила Аргийцам на полвека.
Меркурий.
Я с быстротою трепетной всегда
Спешу исполнить гнев твой, вседержитель,
Людей богам отрадно, а карать
Людей богам прискорбно. - Где велишь
Принесть их благодарность: на низу,
В пыли, иль на верху в божественном чертоге?
Моей Семелы! Ну, лети! (Меркурий уходит).
Она нейдет
Принять царя Олимпа, как всегда,
О, что ж нейдет ко мне моя Семена
Навстречу? Мертвое, пустынное молчанье
Во всем дворце, который прежде так
Вакхически неистово шумел.
В очах Юноны - своему Зевесу
Не хочет в стретенье Семела поспешить...
(Молчание. Он продолжает).
Га! Неужель преступная войдти
Сатурния - Цитера и триумф.
Ужасно... признаки... Семена, ты не бойся!
Не бойся, я твой Зевс. Дохну, и небеса,
Подвинувшись, покажут: я твой Зевс!
Подуть на ту, что Зевс своей зовет?
А козни мне смешны... Семена, где ты?
Давно я жду прильнуть к твоей груди
Главою, отягченной целым миром,
Забыть во сне кормило и бразды
И потонуть в отраде наслажденья.
О, счастие! О, нега опьяненья
Самим безсмертным! Что Урана кровь,
Олимпа трон, златой венец небес,
Могущество, безсмертье, вечность, бог,
Без любви?
Пастух, что под журчанием ручья
Моим громам не позавидует.
Она идет... О, перл моих созданий!
О, женщина! Перед творцом твоим
Молиться должно. Я тебя создал -
Создавшему себя. Га! Кто во всей вселенной
Мне изречет проклятье! Как презренны,
Как незаметны все мои миры,
Мои моря лучей, мои системы
Как мудрецы твердят, как это все мертво
В сравнении с душой.
Семела (приближается не поднимая глаз).
Зевес.
(Спешит ей навстречу, она хочет уйдти.)
Бежишь! Безмолвствуешь? Семела! Ты бежишь?
Семела (отталкивая его).
Зевес (пораженный; после молчанья).
Грезит Зевс? Или природа хочет
Разрушиться? - Так говорит Семела?--
К тебе объятья - так не билось сердце
Мое пред дщерью Агенора, так
Оно и к Леде не рвалось, уста
Мои так уст Данаи не искали,
Семела.
Молчи! Ты лжец!
Зевес (с нежным упреком).
Семела!
.
Прочь!
Зевес (смотря на нее).
Я Зевес!
Семела.
Страшись, хвастун! он грозно у тебя
Потребует украденный убор,
Которым ты ругался - ты не Зевс!
Зевес (величественно).
Так назвала меня.
Семела.
Га! богохульство!
Зевес (кротче).
Кто ж у меня похитил это сердце?
Семела.
Оно того, кого ты обезьянишь.
Чтоб женщину увлечь, приходят люди
Зевес.
Ты сомневаешься? ужель сомнительно
Семеле божество мое?
Семела (печально).
Был Зевс, никто из смертных не коснулся б
До этих уст... О, еслиб ты был Зевс!
Зевес.
Ты плачешь? Здесь Зевес, а ты в слезах, Семела?
Скажи, проси - и рабская природа
И реки бой начнут с своим теченьем,
И горы: Геликон, Кавказ и Цинт.
Афос, Микала, и Родоп, и Пинд,
Вслед за моим могучим мановеньем,
Завьются в воздухе и солнце затемнят.
Скажи - и ветры все, в одно мгновенье ока,
Помчатся с севера на море и с востока,
Посидеона трон тяжелый покачнут;
В огнях предстанет ночь, из грома гром родится,
И полюс затрещит и небо задымится.
Волнами океан начнет топить Олимп;
Перед тобой Оркан засвищет песнь победы...
Семела.
Я женщина, я смертная.
Как можно пред горшком горшечнику склоняться,
Или художнику перед статуей пасть?
Зевес.
Своей Семене молится Зевес.
Семена (плачет).
Ну, встань же, встань! О, горе мне несчастной!
И сам Зевес - смеются надо мной!
Зевес.
Зевес у ног твоих.
Семела.
О, встань же! Высоко
Зевес смеется слабости червя.
Зевес (с жаром).
Семела и Юнона! Га! Кто червь?
Семела.
Дочь Кадма, если б ты был Зевс,--
Но ты не Зевс!
Зевес (встает).
Я Зевс.
Что? видишь ли?
Семела.
И человек могуч любовью вечных.
Тебя Сатурний любит - я одних
Зевес.
Еще сомненья!
Как-будто власть свою я у богов
На время выпросил, а не родился с ней.
Семена, боги людям сообщают
А смерть и гибель - вот печать богов:
Карающим увидишь ты Зевеса.
(Он протягивает руку: удар, огонь, дым и землетрясение.Музыка сопровождает эти, явления).
Семела.
Помилуй бедный свой народ! Тебя
Родил Сатурн!
Зевес.
А, легковерная!
Ужель Зевесу, женщине в угоду,
Зевс все исполнит! Часто сын богов
Скале огнечреватой рвал утробу,
Но он землей и связан: это может
Один Зевес!
Семела (падает пред ним).
О! еслиб, всемогущий,
Ты мог любить!
Зевес.
Дочь Кадма вопрошает
Крониона, что любит ли Кронион?
Один намек - и, сбросив божество,
Он приймет плоть, чтоб только быть любимым.
.
И будто Зевс?...
Зевес.
Сам Аполлон признался
Нам, как отрадно человеком быть
Между людьми. Скажи - я человек!
(кидается к нему на шею).
Зевс, в Эпидавре женщины зовут
Твою Семелу девушкою глупой:
Любима Зевсом, говорят, а что ж
Зевес (с жаром).
Пусть женщины краснеют в Эпидавре!
Проси, проси - и видит Стикс - владыка
Самих богов... и если Зевс замедлит -
В боздонный мрак небытия сразит!
Семела (вскакивает с радостию).
Теперь я вижу своего Зевеса!
Так никогда не обнимай иначе
Меня, как ты...
Зевес (кричит в испуге).
Несчастная! Постой!
.
Сатурнию...
Зевес (хочет ей зажать рот).
Умолкни!
Семела.
Зевес.
Уж поздно! Звук разлился! Стикс! Семела!
Ты выпросила смерть.
Семела.
А, так-то любит Зевс!
Зевес.
Любил тебя!
(С холодным ужасом смотрит на нее).
Погибшая!
Семела.
Зевес (свирепо уставив глаза в землю).
Теперь я понял твой триумф, Юнона!
Проклятье ревности! Увы, красотка-роза
Ты слишком хороша, ты слишком драгоценна
Семела.
Не скупись же славой!
Зевес.
Проклятье славе! ею ты ослеплена!
Проклятье моему величью, - раздробило
Мне, - счастие я строил на песке!
Семела.
Пустые страхи, Зевс! я не боюсь
Твоих громов.
Зевес.
Ступай, простись в последние с твоими
Подругами: ничто, ничто не в силах
Теперь спасти тебя, Семена! Я твой Зевс.
И этого уж нет - ступай.
.
Завистник!... Стикс! Ты не уйдешь теперь (Уходит).
Зевес.
Нет, не триумф, а трепет ждет ее!
И в силу власти, по которой мне
К утесу самому крутому, во Фракии,
Алмазной цепью прикую злодейку...
Да, клянусь! (Меркурий является в отдалении).
Меркурий.
Горячия признательные слезы
Счастливых.
Зевес.
Всех их погуби опять!
(в изумлении).
Зевес!
Зевес.
Никто не должен быть счастливым!
Она умрет...
