«Вы одна моя отрада,
Славный рыцарь мой,
Но просить меня не надо
О любви земной.
Вы со мной иль не со мною -
В сердце нет огня.
Что ж вы смотрите с мольбою,
Рыцарь, на меня?»
И отводит рыцарь взоры
От ее ланит,
И, в коня вонзая шпоры,
В замок свой летит.
И, собрав свою дружину,
Из родной страны
Мчится рыцарь в Палестину,
На поля войны.
Горе, горе мусульманам!
Он летит на поле бранном
На лихом коне.
И бежит, бежит в испуге
Вражеская рать.
Но томится, полон муки,
Тогенбург опять.
Год прошел в тоске напрасной,
И не стало сил:
Без ее любови страстной
Свет ему не мил.
Только парус показался,
И на корабле,
Полон радости, помчался
Он к родной земле.
Вот в знакомые ворота
Входит пилигрим.
Ах, один слуга у входа
Предстает пред ним.
«Опоздали вы немного,
Отреклась она для бога
От мирских сует».
Тут покинул он навеки
Свой родимый дом,
Боевые снял доспехи,
Панцирь и шелом.
И, покрытый власяницей,
В цвете юных лет
Рыцарь следом за девицей
Бросил грешный свет.
В чаще лип стоит обитель,
Сад угрюм и дик.
Молодой пустынножитель
Келью там воздвиг.
На окно уставив очи,
Истомлен постом,
Бога он с утра до ночи
Молит об одном.
Одного душой унылой
Чтоб в обители у милой
Стукнуло окно.
Чтоб, как ангел безмятежный,
В тишине ночной
Дева лик склонила нежный
В сад пустынный свой.
Увидав ее, от счастья
Падал он без сил.
Годы шли, но, полон страсти,
Каждый день, больной и хилый,
Он просил одно -
Чтоб в обители у милой
Стукнуло окно.
В тишине ночной
Дева лик склонила нежный
В сад пустынный свой.
Так однажды в день ненастный
И в окно с мольбой безгласной,
Как живой, глядел.
<1957>