Дети дома

Собрание сочинений Шиллера в переводе русских писателей. Под ред. С. А. Венгерова. Том III. С.-Пб., 1901

Дети дома. Новый перевод Р. А. Венгеровой

Нарбонн - богатый, видный и влиятельный гражданин одного из французских провинциальных городов - Бордо, Лиона или Нанта. Он в самом цветущем возрасте: ему от сорока до пятидесяти лет. Безупречный характер его и безукоризненное поведение создали ему то единодушное уважение, которым он пользовался в обществе. К тому же и всеобщая симпатия, с которою относились к покойному брату его - Пьеру Нарбонну была перенесена теперь целиком на него уж за одно имя, единственным представителем которого он являлся в настоящее время. После брата его не осталось наследников: двое детей, которых родила Нарбонну его жена, сгорели во время пожара (или утонули), благодаря небрежности прислуги.

Луи остался единственным наследником после смерти Пьера. Он был в отсутствии, когда брат умер, и возвратился для того, чтобы войти во владение огромным имуществом и поселиться в этом городе навсегда.

Десять лет протекло с тех пор. В настоящее время Нарбонн собирается вступить в брак и таким образом продолжить свой род. Он обратил внимание на прекрасную, благородную и богатую девушку, Викторию де-Понтис, родители которой крайне польщены его предложением и с радостью обещают ему свою дочь.

Надо сказать, что лет шесть тому назад один юноша, по имени Сент-Фуа, был в качестве сироты принят в дом Нарбонна, где получил хорошее воспитание и осыпан был благодеяниями. Ему было четырнадцать лет, когда он появился впервые и безпомощностью своею, а также всем своим милым существом, возбудил сострадание всего города. Нарбонн открыл перед ним двери своего дома и всецело взял на себя заботу об его участи. Не в качестве слуги, а как бедный родственник, жил у него мальчик, и весь город изумлялся великодушию Нарбонна к сироте, к которому во многих сердцах начинала уже шевелиться зависть.

Сент-Фуа подвигался быстрыми шагами в образовании, которое он получал стараниями Нарбонна. Он был одарен прекрасным умом и таким же сердцем; но, вместе с тем, дана была ему от природы значительная доза благородства и гордости, не совсем подходивших бедному сироте, которого приютили из сострадания и жившему чужими милостями. К благодетелю своему он был полон благодарной почтительности, но, казалось, ничуть не чувствовал себя униженным или подавленным благодеяниями Нарбонна, которые принимал с видом человека, пользующагося лишь тем, что принадлежит ему по праву. Казалось, нередко отвага его граничила с дерзостью, его наивность и беззаботность походили на легкомыслие. Он обладал независимым характером, был расточителен, горд и щепетилен в делах чести.

Часто представлялся Виктории случай видеть Сент-Фуа, и она вскоре почувствовала к нему склонность, которую считала совершенно безнадежной. Сватовство Нарбонна, внушавшого ей особенный ужас и отвращение, усилило чувства её к юноше, тем более, что теперь Нарбонн сам посылал его к ней с разными поручениями. Сент-Фуа боготворил Викторию с первой встречи, но никогда даже в сокровеннейших мыслях не осмеливался мечтать о ней.

Он познакомился с другой девушкой, круглой сиротой, как он сам. Он оказал ей однажды значительную услугу. Нежная дружба привязывала его к этой девушке; страсть и благоговение питал он к Виктории. Сердце его принадлежало обеим, но чувства к ним были совершенно различные и не могли смешаться.

Из многочисленной дворни Нарбонна, среди которой сохранился еще один только старый слуга Пьера Нарбонна, многие ненавидели и завидовали Сент-Фуа. Из них одна лишь женщина питала к нему нежные чувства и разсчитывала даже на брачный союз с ним. Она была гораздо старше его и не предъявляла никаких притязаний, кроме желания разделить с ним то маленькое счастье, которого она могла достичь этим единственным путем. Имя её было Маделон.

Экономка Нарбонна, Маделон, возвратившись с богомолья, узнает от своего господина об исчезновении драгоценного убора, предназначенного им в подарок невесте. Не имея ни против кого определенного подозрения, он обратился в полицию с тем, чтоб та проследила хорошенько за его домашними и вообще приняла все меры к розысканию пропажи. Маделон выражает безпокойство по поводу того, что он обратился к содействию полиции. Оставили бы вы ее лучше в покое" говорит она: "мне жутко при мысли о ней. Покоритесь добровольно маленькому несчастию; радуйтесь, что небо посылает вам это испытание. Давно уж безпокоит меня невозмутимое постоянство и продолжительность вашего благополучия" и т. д. Нарбонн полагает, что он только отстаивает свое право. "Ваше право!" прерывает она и намекает ему на какую-то тайну.

Безпокойство её возрастает, когда она узнает, что прислуга подозревает цыганку, приходившую на днях в дом и занимавшуюся гаданьем и предсказаниями. Она сильно сожалеет о том, что не была здесь. В то время, как она в дальнем паломничестве безполезно искала успокоенья своему сердцу, она упустила, быть может, единственный случай, который помог бы ей положить предел своей скорби. Нарбонн бранит ее за суеверие и мнительность. Что касается его, то он вполне доволен своей участью и ничего уж теперь не боится, так как имеет основания надеяться, что избавился от единственного человека, владевшого его тайной, - тот впервые не потребовал выплачиваемой ему ежегодно суммы, вероятно он умер и т. д.

Приходит Понтис, местный бальи (судья) и будущий тесть: ему нужно собрать необходимые справки по поводу пропавшого убора. Это может сопровождаться некоторыми формальностями, - при участии судебного писца описываются приметы утраченной драгоценности и перечисляются все принадлежащия к дому лица. Тут раскрывается часть истории.

Особенно много говорят о Шарло, том юноше, которого пять лет тому назад Нарбонн принял в свой дом. Событие это припоминается во всех подробностях, причем Нарбонн, как великодушный благодетель, фигурирует в самом выгодном свете. Он, видимо, не допускает ни малейшей тени подозрения по отношению к своему воспитаннику.

Все оффициальные обязанности окончены, после чего речь заходит о свадьбе. Понтис высказывает, как глубоко уважает и высоко ценит Нарбоцна не только он, но и весь город, и как он счастлив при мысли о предстоящем, столь желанном родстве.

(Шарло считает себя сыном дурных родителей).

Шарло в разговоре со старым Тьери. Молодой человек полон страстной тревоги. Ему тесно в этом доме, он рвется на простор; он в крайне возбужденном состоянии.

(В сцене этой трогательно сказывается живущее в нем сознание бездомности своей - весь необъятный мир открыт пред ним, но нигде не ждет его родной кров.

Собирается-ли он бежать с Аделаидой или же у них иные какие-нибудь планы? Их связывает сходство происхождения). В словах его сквозит нечто затаенное, неуверенное, пугливое, мучительное, что-то похожее на угрызения совести. Видимо, он всего более терзается великой своей неблагодарностью по отношению к Нарбонну. Когда речь заходит о свадьбе, тревога его возрастает до крайней степени.

Тьери качает головой и изо всех сил старается отогнать от себя возникающее в нем подозрение. В монологе его ясно обрисовывается прежняя жизнь этого дома и теперешняя.

Он вместе с Маделон составляет здесь единственный остаток былых дней.

Виктория де Понтис со своей матерью. Она радуется пропаже предназначенного для нея подарка и обнаруживает весь свой ужас пред браком, которому завидует весь мир. Кроме необъяснимого отвращения к Нарбонну, в словах её подмечается влияние горячого чувства к другому, более бедному, на союз с которым она не может надеяться.

Входит Понтис, отец её, и сообщает о том, что напали на след вора: устроив тщательный надзор за Сент-Фуа, открыли крайнее безпутство его поведения и, между прочим, обнаружили тайные свидания его с какой-то беглой женщиной.

Уж отдан приказ об их арестовании.

Викторию сильно волнует рассказ, который она, очевидно, принимает очень близко к сердцу.

Сент-Фуа и Аделаида. Отношения их проникнуты невинным взаимным чувством. Сердце молодой девушки исполнено благодарности; обращение юноши доказывает жалость к ней. Он поверяет ей свои невзгоды, она ему свои. Она показывает ему сохранившийся у нея подарок.

(Это её единственная драгоценность, - все её богатство, с которым нужда заставляет ее разстаться. Золотых дел мастер, которому приносят вещь для продажи, узнает в ней свою собственную работу, сделанную им для госпожи Нарбонн. Он не замедлил представить ее, куда следует, что и послужило поводом к арестованию Аделаиды).

Являются полицейские и требуют, чтобы Аделаида следовала за ними к судье. Напрасно старается Сент-Фуа воспрепятствовать этому.

Дом в лесу.

Аделаида бежала от страшной цыганки, которая тиранила ее и толкала на дурной путь. Шарло нашел девушку в безвыходном положении и устроил ее у добрых людей, у которых она тайно находится и в настоящее время. Она считает цыганку если не матерью, то, по крайней мере, своею теткой.

Шарло её единственная опора; никому больше она не хочет довериться, боясь попасть в руки цыганки или властей. К Шарло влечет ее какая-то неотразимая симпатия, которая, однако, ни в каком случае не может быть названа любовью. (Должна-ли она знать, что сердце его уже не свободно?).

У нея есть одна драгоценная вещь, все её богатство. Из нужды она решается продать эту вещь, но, боясь сама показаться в городе, передает ее для продажи своей хозяйке.

Благочестивая мать одела на шею своей дочери золотой крест или что-либо иное, имеющее отношение к религии. Словом", набожность содействует разоблачению истины.

В то время, как она ждет возвращения женщины, приходит Шарло с известием, что они должны вместе бежать.

Она готова это сделать. Надо только дождаться возвращения посланной, которая обратит её сокровище в деньги "Бог с ней", говорит он, "у меня хватит на нас обоих".

В дверь стучится полиция. Аделаиду требуют к судье. Сент-Фуа хочет за нее поручиться, но заступничеством своим навлекает только на себя подозрение, почему и не может добиться благоприятного результата. Тогда и он отправляется с нею с твердым решением ходатайствовать пред судьею или его дочерью за невинную девушку.

Виктория со своей матерью. Девушка высказывает все свое отвращение к сватовству Нарбонна, сватовству, возбуждающему всеобщую зависть к ней. В словах её, кроме антипатии к личности Нарбонна, чувствуется еще и тайное, вполне безнадежное влечение к кому-то другому.

Приходит Понтис и сообщает, что напали на след пропавшого убора.

Приводят Аделаиду, и Понтис удаляется, чтоб произвести ей допрос, СентъФуа в страшном волнении входит к Виктории с мольбой о заступничестве и помощи её. В горячих выражениях уверяет он ее в невинности Аделаиды, чем вызывает мучительную ревность в душе Виктории.

Сцена, где Виктория и Сент-Фуа, оставшись вдвоем, не могут владеть своим чувством и узнают таким образом о взаимной любви своей.

Затем является Понтис по окончании допроса и объявляет Сент-Фуа соучастником преступления.

Нарбонн узнает от судьи, что часть пропажи найдена.

Ему показывают при этом драгоценную вещь Аделаиды; Нарбонн приходит в сильное смущение при виде драгоценности.

Сцена его с Понтисом, где Нарбонн играет в великодушие, прося прекратить следствие и ограничиться лишь простой высылкой обоих заподозренных лиц.

Понтис настаивает на строжайшем разследовании дела.

(Нарбонн и Сент-Фуа одни. Он хочет удалить юношу вместе с девушкой).

Во время их разговора приходят к судье с известием о том, что привели цыганку, при виде которой Аделаида страшно испугалась.

Сент-Фуа и Аделаида содержатся у судьи в то время, как приводят туда цыганку. Маделон видела, как ее проводили мимо, и в ужасе приходит к Нарбонну. Тот только что вошел в свою комнату и с удивлением замечает, что кто-то в ней был, несмотря на то, что он сам ее запер при своем уходе.

Маделон открывает ему, что узнала цыганку, что это и есть та самая, которую она ищет с давних пор, что от нея можно получить сведения о детях Нарбонна и т. д.

(По поводу женитьбы Нарбонна может обнаружиться печальное настроение Маделон).

Меланхолия её должна странно бросаться в глаза. У нея может быть разговор: 1) с Шарло, 2) с Тьери, 3) с другими слугами дома.

Маделон видела цыганку и признала в ней ту самую, которой она передала детей. Страх и радость овладевают ею в одно и то-же время. Ей неизвестно еще, что дети найдены; эти два открытия разделяются между собой разными событиями.

Нарбонн опасается раскаяния со стороны Маделон и заранее обдумывает меры против этой опасности.

Бурная сцена Маделон с Шарло или Аделаидой производит в высшей степени странное впечатление: она узнает в одном из них пропавшого ребенка. Все должны ее счесть за сумасшедшую.

Маделон занимает в доме особенное положение, из которого вытекают разные события.

Цыганка навлекла на себя подозрение и по пути к судье обнаруживает немалый страх.

Маделон продала или передала двух детей цыганке и распустила слух, что они погибли во время пожара.

Аделаида оставалась у цыганки до двенадцати лет. Сент-Фуа уж на десятом году бежал от нея, пробыв у нея пять лет. Появление его в родном городе и переселение к Нарбонну. Это случилось, когда ему было четырнадцать лет; он стал таким образом девятью годами старше с тех пор, как потерялся. Понятно, что он не узнал родных мест, как и его здесь никто не узнал.

Аделаида, тотчас же разлученная с братом, оставалась у цыганки до тех пор, пока не начала приходить в возраст. Тут постоянная борьба с преследованиями осаждавших ее мужчин принудила ее к бегству. Прибытие её на родину и знакомство с Сент-Фуа... Песенка Маделон и цыганка. Должны-ли оне видеться до встречи на суде?

Нарбонн с ужасом узнает о скором прибытии капитана, владеющого его тайной.

Приходит Понтис и сообщает, что Сент-Фуа и Аделаида признали друг в друге брата и сестру, что цыганка получила обоих детей шестнадцать лет тому назад и т д., что...

". Уж лучше тюрьма или смерть.

Куда-же делось второе дитя?

Брат её взял его с собой в Испанию, но, по дошедшим до нея слухам, ребенок умер в Бискайе.

Сент-Фуа поражен. Он задает несколько вопросов.

Он заявляет, что он и есть тот, о ком идет речь.

Нарбонн вмешивается и старается замять все дело. Но Понтис во чтобы то ни стало хочет выказать свою энергию и проницательность и добиться истины. Он вспоминает о драгоценности.

Злополучное письмо от капитана, извещающого о своем прибытии. Нарбонн прилагает все усилия, чтоб остановить деятельность правосудия.

Он предлагает Сент-Фуа и остальным тайное бегство, от которого те отказываются.

Маделон терзается угрызениями совести. Как только обнаруживается происхождение Сент-Фуа, она жадно схватывается за этот случай, чтоб возвратить одному из детей то, что ему принадлежит. По этому поводу сцена с Нарбонном.

Она хочет, чтобы он усыновил Сент-Фуа и назначил его своим наследником. Это кажется ей счастливым и единственным выходом. Нарбонн в большом затруднении. Он должен все обещать, но твердо намерен ничего не исполнить.

Нарбонну некогда долго разбирать средства. Ему приходит на ум извести Маделон, что он и спешит осуществить на деле. Но она не сразу умирает и успевает еще облегчить свою совесть, раскрыв тайну свою третьему лицу. Она умирает не сразу, и обстоятельство это является для Нарбонна ударом рока, которого он не может предотвратить. Или, быть может, ему, действительно, удается немедленно убить ее, но самое это убийство роковым образом ускоряет разоблачение тайны. В то-же время может выясниться происхождение обоих детей. Толпа с торжеством вводит их к Нарбонну как раз в ту минуту, когда свершилось убийство. Он должен признать детей. Но дети великодушны и настаивают на том, чтоб он остался полным хозяином и обладателем всего имущества, предоставив им только право наследования. Дело как-бы начинает принимать благоприятный оборот.

Смерть Маделон может быть объяснена самоубийством.

Куда делся на самом деле драгоценный убор?

Полицейския открытия разростаются, принимая угрожающие размеры.

Вводят капитана.

Задерживают сводницу, которая содействует раскрытию личности Аделаиды.

Нарбонну записку, где в кратких словах извещает, что он пускается теперь в дальний путы ему надо бежать вследствие совершенного недавно убийства. Однако, он был задержан во время этого бегства, все благодаря рвению полиции.

Понтис с торжеством возвещает о найденной драгоценности.

Нарбонн тщетно ищет спасения в бегстве.

Маделон и разоблачение его любовной тайны.

Нарбонн безуспешно посягает на свою жизнь.

С него окончательно сорвана маска, и он предан суду.

Аделаида.

4. Нарбон или де (1800--1806). В тексте этого тома (стр. 256--261) напечатан наиболее законченный набросок этой драмы. Она была задумана одновременно с "Полицией" (см. ниже), и полиция должна была играть в обеих пьесах решительную роль благодетельной покровительницы в первой и карающей силы вроде античного фатума во второй. "Трагический сюжет раскрытого преступления" должен сделать из "Детей дома" - писал поэт - нечто вроде современного "Эдипа": и здесь и там судьба приводит понемногу к разоблачению страшного и забытого злодеяния героя; в "Нарбоне" это усугубляется еще тем, что он сам, ослепленный своей кажущейся безопасностью, возбуждает все дело. Он требует, чтобы полиция возвратила ему украденную у него драгоценность. По следствие натыкается на следы старого преступления (убийство брата), им самим совершенного - и он, несмотря на все усилия, не может остановить ход правосудия".

Набросков, относящихся к этому сюжету, сохранилось также много. По первоначальному замыслу у убитого брата Пьера остались не двое детей, но лишь один сын Филипп, бежавший за море в день смерти отца, но по совершенно другому поводу - хотя бы вследствие дуэли. Это дает повод настоящему убийце, Луи Нарбонну, обвинить бежавшого племянника в отцеубийстве. Через несколько лет он даже женится на бывшей невесте мнимого убийцы, но тот является ко дню свадьбы. И здесь, однако, не он разоблачает злодеяние Луи Нарбонна, но сам убийца возбуждает по другому поводу следствие и падает его жертвой. В других набросках любопытны и весьма характерны для приемов поэтического творчества Шиллера, например, такия заметки:

1. Как Шарло (Сент-Фуа) явился в дом Нарбонна, где ни Маделон, ни Нарбонн ничего не знают о его происхождении?

3. Как такой ребенок, каким была Аделаида при её похищении, мог иметь при себе драгоценности и сохранить их, несмотря на цыган и т. п.

Задумав эту драму в 1800 г., поэт не раз возвращался к ней даже во время работ над "Димитрием". Набросок, напечатанный в тексте, относится к 1803 году.

1. В первых изд. Гербелевского Шиллера помещен перевод "Детей дома" под заглавием "Потерянные дети". Из позднейших изд. он исключен.

Р. А. Венгеровой. Исполнен для настоящого издания.

312. Входить Норбонн и находить в лице Сент-Фуа своего соперника. (Второе действие; стр. 259).