Из трагедии "Дмитрий Cамозванец" {из az. lib. ru 18. 11. 2022}

Немецкие поэты в биографиях и образцах. Под редакцией Н. В. Гербеля. Санктпетербург. 1877.

ИОВ.

Сам государь послать меня изволил

К тебе, царица, с государским словом:

Со своего высокого стола

Он келию отшельницы попомнил,

Зане, как солнце лучезарным оком

Вселенную повсюду освещает,

Так государь своим всезрящим взглядом

Всё освещает царство, ибо свыше

Печалует о всём и обо всех.

МАРФА.

Я знаю, как рука его печальна!

ИОВ.

Познав твою великую печаль,

Познал он также и всю силу духа

И всё твоё безвременье, царица!

Разгневан он правдиво, как i ты,

Уразумей, царица: от поляков

Является какой-то отщепенец,

Какой-то беглый, безъизвестный служка,

Всей братией отторгнутый соборне --

И Божье имя призывает всуе

О имени младенца твиего,

Представшого перед престол Господний,

И сыном Иоанновым дерзает

Сей скоморох народно величаться.

Миро-изменник, польский воевода,

Ведёт на Русь из Полыми самозванца

Во всеоружьи, верные сердца

К предательству и мятежу склоняя.

Теперь свою державную печаль

Царь восхотел мне возложить на рамо --

Послал к тебе. Душевно поминая

Покойного младенца, ты не можешь

Дозволить потревожить прах и имя

Во гробе опочиющого сына;

Права у непорочного похитить;

Но объяви всегласно, что скитальца

Не признаёшь за собственное чадо,

Что этой подлой крови не могло

Быт у тебя под сердцем благородным.

Царь ждёт, что ты, конечно, отречёшься

От выдумки позорной, наказуя

Её правдиво заслужонным гневом.

МАРФА

(в продолжение всей речи силившаяся сдержать душевное волненье).

          Владыко, что я слышу? Невозможно!

Какой же призрак, повод, да и довод?

Как кто-нибудь обманщику поверил?

ИОВ.

Со Иоанном сходство, письмена

И крест святой - вот чем обманщик этот

К себе привлёк не мало легковерных.

МАРФА.

Какой же крест?... Поведай мне, владыко!

ИОВ.

Крест золотой; в нём девять изумруден,

Как восприемник, им благословил.

МАРФА.

Владыко, как?... И крест он этот знает?

(Подавляет сердечный порыв)

          А объяснил обманщик, как он спасся?

ИОВ.

Он говорит, что был спасен дьяком

От смерти и полночного пожара,

Что был в Смоленск потайно увезён.

МАРФА.

Да где же пребывал-то он доселе?

Где, говорит, доселе он скрывался?

ИОВ.

Он вырос в Чудовом монастыре,

Не ведая и сам то - кто такой.

Бежал оттуда он в Литву и в Польшу,

Где раз, при сендомирском воеводе,

Узнал свои происхожденье.

МАРФА.

Будто

Такою побасёнкой он нашол

Таких друзей, что крови не жалеют?

ИОВ.

Завистливо на нашу землю смотрят

И ловят случай - как бы им внести

Войну в пределы русские.

МАРФА.

Послушай,

Но есть и легковерные в Москве?

ИОВ.

Царица, знаешь, что народа голос

Разносит ветром.. Перемену любят...

Им новость власти вдохновляет веру.

Не ложь, а правда в спасенье... Затем-то

И пожелал державный государь,

Чтоб ты, по праву, с глаз сняла повязку

У целого народа: скажешь слово --

И на Руси обмащик сей ничто,

Обманщик сей твой яко б сын, царица.

Твоё смущенье радует меня:

Я вижу - скоморошество его

До глубины души тебя волнует

МАРФА.

Но где, скажи мне, где тот дерзновенный,

Что имя сына нашего присвоил?

ИОВ.

Из Киева идёт он под Чернигов;

За ним толпа вооружонных ляхов

И целый хвост козаков, прямо с Дону.

МАРФА.

Благодарю Тебя я, Всемогущий!

Благодарю, что дал Ты наконец

Мне право права, вместе с правом мести!

ИОВ.

Да что с тобой? Как разуметь велишь?

МАРФА.

Все Силы и Господствия, спасите!

Архангелы крылами осените

Его хоругвь!

ИОВ.

Как! И тебя обманщик...

МАРФА.

Мне сын он! Я по признакам всем знаю

И признаю... хоть по боязни царской.

Долой, тиран, с престола! Трепещи!

В конец не сгибла Рюрмкова отрасль

И царь грядёт, наследный царь грядёт

Спросить у верноподданных отчёта!

ИОВ.

Безумная, слова свои обдумай!

МАРФА.

Вот наконец зарделся день отмёстный:

На божий свет выводят из могилы

Невинность угнетённую Господь!

Сам Годунов, смертельный враг мой, должен

У ног моих пощады вымолять:

Услышаны горячия молитвы!

ИОВ.

Ужели месть слепит тебя на столько?

МАРФА.

А не на столько страх слепит царя,

Что он себе спасенья ожидает

От женщины, обиженной самим же?

Мне отрекаться надобно от сына,

Что из могилы вызвало мне чудо?

Всеродного убийцы моего?

Мне взбегать Господняго спасенья

От материнских скорбей и печалей,

Ниспосланного свыше наконец?

Не убеждай, а выслушай меня!

Не выслушав, ты не уйдёшь, владыко!

Ох, наконец вздохнула грудь свободно!

Мне наконец пришлось излить всю жолчь,

Под сердцем хоронённую! Скажи мне.

Кто за-живо зарыл меня в могилу,

Со всею силой свежею моей

И девственным волненьем юных персей?

Кто отнял сына милого от лона

Под нож убийцы? Не найдёшь ты слов

Для передачи всех моих страданий,

Когда меня безсонница томила

Все ночи, вместе с ясными звездами,

Когда платила я за каждый час

Тоскою и горячими слезами.

Мне мощь влагает в душу Всемогущий!

ИОВ.

Не мнишь и ты, что царь тебя боится?

МАРФА.

Он у меня во власти: только слово,

Одно вот слово - и ему конец!

За ним-то он послал тебя, владыко.

Всё на меня - и Русь, и Польша - смотрит.

Признай теперь я сыном Иоанна

Царевича - ему удастся есё;

А не признай - все словно в воду канет.

Вот почему: кто и когда поверит,

Чтобы, как я, обиженная мать

От подлинного сына отреклася,

С убийцею семейным по согласью?

Скажу другое слово - целый мир

Отступит от обманщика. Не правда ль?

Вот это слово вам теперь и нужно --

И услужить могу я Годунову.

ИОВ.

Нет, не царю, а царствию всему:

Правдивым словом. Ты сама, царица,

Не можешь в смерти сына твоего,

По совести и чести, сомневаться.

МАРФА.

Я плакала об нем шестнадцать лет,

А мёртвым не видала; да и в смерти

Его затем лишь только убедилась,

Что все сказали, что мне было тяжко.

Теперь - молве всеобщей, да и сердцу

Я верю, что мой сын не умирал.

Сомнением заблудшимся не должно

Переступать прямых путей Господних.

Но, если б я под сердцем не носила

Его, теперь под сердцем мщенье носит

Его же. Я того усыновляю,

Кого мне возродили небеса.

ИОВ.

Несчастная! Ты с сильным не борися!

Его рука, ты знаешь, далека:

В обители достанет.

Пусть убьёт:

Мой голос, ведь, не то, чтоб из темницы --

Из-за могилы будет слышен миром.

В ту и в другую он повергнуть может,

Да вот чего не может: приказать

Мне говорить по слов его, и даже

Не сможет он при хитрости твоей.

ИОВ.

Твое, царица, остальное слово?...

По что жь сказать царю и государю?

МАРФА.

Пусть на небо надеется, коль смеет,

И на народ, коль может!

ИОВ.

Помолчи!

Не завершай зараней преступленья.

Ты беремя берёшь себе на плечи,

Да беремя-то плечи к земли клонит

(Уходит.)

                    Марфа одна.

          Сын - несомненно! Дальние края

И за него оружие подняли;

Поляк-вельможа, гордый палатин,

Решается отдать ему в супруги

Не дочь свою, а золото литое --

И я одна, я, мать, его отвергну

И буду очевидицей немой,

Как вихорь общей радости и счастья

Всю Русь охватит в день венчальный сына?

Он сын мой - знаю, чувствую и верю!

Хочу поверить и берусь за якорь,

Ниспущенный мне с неба для спасенья.

Он, он идёт - идёт вооружонно

Спасти меня и отомстить врагу!

Я слышу звуки громких труб и бубнов!

Сбирайтеся от севера и юга,

Из всех степей, из вековых лесов,

Все языки, державному на встречу,

По всем путям! Седлайте и коня,

Взнуздайте и оленя и верблюда!

Безчисленно под царскую хоругвь!

О, для чего же здесь с тоской-печалью --

А им конца и меры нет - я гибну?

Ты, солнце вековечное! ты ходишь

Ты, воздух, необъятный и летучий,

Вей на него моим благословеньем!

Опричь молитв и скорби, ничего

Нет у меня. Из глубины душевной

Чтоб воинством помощным низойти!

Ко моему возлюбленному сыну.

Л. Мей.