| Автор: | Шлегель Ф. К. |
| Категория: | Публицистическая статья |
Ф. Шлегель
В отдельном человеке влечение к обособлению идет все дальше, и тем самым может быть достигнута цель земного элемента. Как природное существо человек тем совершеннее, - чем более самостоятельным и индивидуальным он является. Однако влечение к самости и индивидуальности занимает все же подчиненное место в земном элементе; в восходящем развитии оно должно постепенно растворяться в любви, ограниченная индивидуальность должна отпасть, и все возвратиться в единство.
Поэтому позитивная свобода человека имеет место лишь в отношении к целому, лишь в любви и общности, будучи связана с ними. Негативная свобода гарантирована тем, что никакие границы не являются абсолютными; у человека всегда есть способность принять решение, он всегда остается господином, сколь бы мощное воздействие ни оказывалось на него со всех сторон.
Истинная ирония, поскольку существует ведь и ложная… есть ирония любви. Она возникает из чувства конечности и собственного ограничения и видимого противоречия этого чувства идее бесконечного, заключенной во всякой истинной любви. Как и в реальной жизни, в любви, направленной на земной предмет, добродушная и тихая шутка по поводу кажущегося или действительного несовершенства другого оказывается на своем месте и производит, скорее, приятное впечатление как раз там, где обе стороны уверены в своей взаимной любви и интимность этой любви не терпит ничего лишнего. Это относится ко всякой другой и даже к высшей любви, и здесь кажущееся или действительное, но малозначительное противоречие не может устранить бесконечной идеи, лежащей в основе такой любви, а, напротив, служит лишь для ее подтверждения и усиления. Но лишь там, где любовь уже очищена вплоть до высшей ступени развития и внутренне упрочена и завершена, эта выявленная в любвеобильной иронии видимость противоречия никак уже не может нарушить высшего чувства. И какое иное основание могла бы иметь и признавать философия жизни, кроме этого понятия подобной любви? Именно об этом основании жизни, внутренней жизни, я говорил как о единственном основании, в котором нуждается философия и из которого она должна исходить. Но только эта любовь должна быть сама пережитой или внутренне испытанной, и понятие ее должно быть почерпнуто из собственного чувства и опыта этого чувства.
… представляет собой не только основу высшей жизни вообще, но, в частности, и одну из великих внутренних жизненных артерий подлинного искусства и поэзии. Однако существуют и многие другие артерии, столь же существенные и не менее' богатые и обильные. Одной из таких артерий является, например, тоска по бесконечному, которая более устремлена в будущее с надеждой, тогда как вечное воспоминание любви, как таковое, более связано с прошлым и часто сливается с историческим чувством реального прошлого…Воспоминание вечной любви в том, что касается его влияния на искусство, хотя и представляет собой лишь единое чувство или единую врожденную идею, если угодно так называть ее, однако его воздействие может быть всеобщим и простираться на всю область сознания в целом. Все прочие чувства внутреннего человека, все мысли, представления и идеи мыслителя или все образы, картины, идеалы художника, погруженные в это единое чувство вечной любви, как в море или поток высшей жизни, духовно преображаются и возвышаются или превращаются в чистую красоту и совершенство.
Домашние и светские отношения, дружба, любовь и брак, основывающийся на одном из этих чувств, а то и стремящийся охватить их оба, - таково содержание каждого доброго и прекрасного содержательного романа. В «Избирательном сродстве» Гёте, о котором уже так много говорилось, основная мысль весьма проста. Глубокомысленный художник показывает нам, что брак основан на притяжении неоднородного, любовь - на притяжении однородного. Вот тайна его химически-моральной загадки! Все это очень верно согласно обычному ходу вещей. Кто ищет связи на всю жизнь и кто серьезно относится к жизни, тот с полным сознанием или инстинктивным чувством не захочет увидеть рядом с собой просто повторение собственной самости, скорее он будет стремиться отыскать и соединиться как раз с такими качествами души и внешнего поведения, которых у него нет и которые дополняют его. Как часто мы видим мужчину с духовной энергией, но страстного удерживаемым на надлежащей жизненной стезе трезвой и осмотрительной твердостью чувствующей, но умной женщины! Реже встречаются примеры противоположного, но есть и они, и как много можно привести примеров других сходных связей и отношений. И разве существовал бы счастливый брак, не основывающийся на совместном действии и дополнении противоположных нравственных качеств и способностей?
которая, будучи скрыта от самих ее обладателей, окружает их магическим покровом, приковывает их друг к другу с непреодолимой магнетической силой и влечет их часто к их несчастной судьбе. Отсюда разрушительное действие и большей частью трагический конец страстной любви, ибо односторонняя направленность становится все сильней и убийственней, все ошибки и болезни души, усиленные тайным согласием любимого, все более отдаются самим себе и своей гибели. Именно поэтому иногда и брак, казавшийся вначале счастливым, кончается в соответствии с обычным ходом вещей отвращением или равнодушием, ибо именно та неоднородность чувств и качеств, которая казалась столь пригодной для того, чтобы восполнить недостающее каждому и создать из соединения обоих целостную жизнь, именно эта неоднородность (там, где только казалось, будто есть противоположная склонность, в действительности же ее не было в глубине сердца) вызывает часто у пошлых душ раздор, вначале незначительный, но разрастающийся постепенно и приводящий в конце концов к ожесточению, отдалению, холодности и ненависти.
Но не существует ли связи, хотя бы встречающейся и редко, где таинственная склонность одинаковой природы сочеталась бы с различными нравственными качествами и способностями, дополняющими друг друга? Одним словом, не соединимы ли любовь и брак и не более ли достойно поэта изобразить этот хотя и редкий, но реально существующий в человеческой природе союз, нежели ту убогую обыденность, где любовь и брак вечно бегут друг от друга, где любовь разрушительна, а брак пошл?
Эстетика, философия, критика. М.,