Борьба за трон.
XIV. Беглецы в Сен-Жермене

XIV. Беглецы в Сен-Жермене

Через неделю после отъезда из Майерскофа Беатриса в сопровождении отца Джонсона и Вальтера Кросби прибыла в Сен-Жермен.

Во время пути священник прилагал все усилия, чтобы отговорить молодую девушку от поступления в монастырь, но она твердо стояла на своем. Вальтер счел за лучшее не вступать с нею в спор, рассчитывая на помощь со стороны королевы.

В день их приезда король и королева были в Версале, откуда должны были вернуться не ранее следующего дня. Беатрисе отвели ее прежнее помещение, которое королева приказала сохранить для нее.

Как красив показался ей замок после долгого отсутствия! Сможет ли она отказаться от мира, в котором все еще столько притягательной силы?

На другой день, помолившись усердно в церкви, Беатриса вышла на террасу, сопровождаемая своими друзьями.

Погода была великолепная, общество подобралось веселое. Те, которые были знакомы с нею, были очень обрадованы ее возвращением, хотя всем было известно, что она носит траур.

С террасы гуляющие сошли вниз в сад. Вскоре со стороны павильона Генриха IV показались королевские экипажи.

Королева уже знала о возвращении Беатрисы, и ей так хотелось видеть свою любимую фрейлину, что, отбросив в сторону всякий этикет, она вышла из экипажа и, взяв с собою двух фрейлин, быстро пошла пешком к Беатрисе.

-- Как я рада видеть вас здесь, - сказала королева, заключая Беатрису в свои объятия. - Я начинала уже бояться, что вы не вернетесь. Принц каждый день спрашивал о вас, но я не могла ничего ему сказать: последнее время вы мне не писали. Полковник Паркер и доктор Бромфильд недавно приехали из Майерскофа, но писем от вас не привезли. Они только сообщили мне печальную новость, которая, надеюсь, окажется неверной, будто бы вы разочаровались в мирской жизни и собираетесь в монастырь.

-- Я не разочаровалась в мирской жизни, ваше величество, - отвечала Беатриса, - а просто потеряла к ней вкус. Мне кажется, в монастырском уединении я буду счастливее.

-- А капитан Кросби примирился с этим решением? - спросила королева, обернувшись к нему.

-- Я был бы самым несчастным человеком, - воскликнул Вальтер, - если бы это намерение осуществилось. Я уповаю на помощь вашего величества и питаю надежду, что вам удастся удержать от этого мисс Беатрису.

-- Я не могу удержать ее от этого, - возразила королева, - но надеюсь, что Беатриса сама внемлет голосу благоразумия. У вас, в сущности, ведь нет никаких поводов бежать от мира, - обратилась она к Беатрисе.

-- Я хотела сделать этот шаг, повинуясь внутреннему голосу, - оправдывалась Беатриса. - Если вы позволите мне переговорить с вами по этому поводу, то вы увидите, что я права. Мои чувства совершенно изменились.

-- Грустно слышать это, - заметила королева. - Я готова вас выслушать, конечно, но заранее предупреждаю, что не согласна с вами. Я вовсе не желаю расставаться с вами.

-- Я и не расстанусь с вами, государыня. Хотя я не буду всегда с вами, но зато всегда буду молиться за вас.

-- Но не всегда же вы будете в таком настроении, дорогая Беатриса.

-- Надеюсь, однако, что я всегда буду достойна уважения вашего величества.

-- Нет, нужно будет поручить отцу Джонсону переговорить с вами, - сказала королева серьезно.

-- Я уже пытался вразумить ее, всемилостивейшая государыня, - заметил священник, - но все напрасно.

-- Вы еще слишком молоды, чтобы говорить таким образом, - заметила королева. - Как бы вас ни влекло к иноческой жизни, вы, конечно, раскаетесь в сделанном шаге, и я считаю своим долгом удержать вас от него.

-- Я чувствую, что его величество будет того же мнения, - сказал Вальтер.

-- Да вот король сам идет сюда, и мы сейчас его спросим, - сказала Мария.

Иаков, вышедший гулять на террасу, увидев Беатрису, спустился вниз с полковником Паркером и лордом Мельфордом. Едва поздоровавшись, он спросил ее:

-- Я слышал, что вы собираетесь в монастырь?

-- Это правда, государь.

-- Хорошо ли вы обдумали этот шаг, прежде чем его предпринять? - спросил король серьезно. - Я лично того мнения, что монашеская жизнь - самая счастливая. Не следует, однако, принимать такое решение слишком поспешно и необдуманно.

-- Мое решение хорошо обдумано, - ответила молодая девушка, - и я не могу его изменить!

-- Я не могу одобрить этого шага, государь, - сказала королева. - У вас, - прибавила она, - такое блестящее будущее, вы, кажется, предназначены для того, чтобы разливать счастье вокруг себя, - и вы хотите оставить мир.

-- Я, напротив, думаю, что Беатриса выбрала себе благую часть, - возразил король. - Я только сомневаюсь, хорошо ли она обдумала свое решение.

Вальтер бросился к его ногам.

-- Государь, если я имею какое-нибудь право просить награды вашей за мою службу, то я прошу оказать мне теперь эту милость: не дайте совершиться такому жертвоприношению.

-- Я охотно исполнил бы вашу просьбу, - растроганно сказал король. - Но я не могу вмешиваться в это дело.

В это время к Беатрисе подбежал маленький принц. Увидев ее издали, он бросился к ней со всех ног. Но происшедшая в ней перемена поразила и его. Только теперь он заметил, что она в трауре.

Поцеловав ее, мальчик посмотрел на нее тревожным взором и спросил:

-- Не больны ли вы?

-- Да, я была больна, принц. Я и теперь еще не совсем поправилась.

-- Ваш отец умер, как мне передавали?

-- Это было большим горем для меня, принц. Я теперь хочу уйти в монастырь и там проведу остаток дней своих.

Мальчик посмотрел на нее с изумлением.

-- Как! Вы станете монахиней? А как же вы выйдете замуж за капитана Кросби?

-- Это очень жестоко! - воскликнул мальчик. - Разве вы его разлюбили?

-- Нет, принц, я всегда буду любить его.

-- Тогда почему же вы делаете его несчастным?

-- Не думайте обо мне дурно, принц, - сказала Беатриса. - Вы, принц, умны не по летам и можете понять, что если б легко было восстановить душевное спокойствие, я давно бы это сделала. Но иногда теряешь его неожиданно.

-- Я думаю так же, - сказал король, с интересом следивший за этим разговором. - Но будем продолжать нашу прогулку, - прибавил он, обращаясь к принцу.

-- Я пойду с Беатрисой, - отвечал мальчик.

Королевская чета направилась в сад. Король, интересуясь, как идут дела в Ланкашире, задал Вальтеру несколько вопросов. Но тот выехал из Майерскофа еще до начала манчестерского процесса и потому не мог ничего сообщить королю на этот счет. Весть об этом пришла в Сен-Жермен лишь через неделю и вызвала здесь взрыв восторга.

В первый раз за последние годы король Иаков стал думать, что судьба складывается благоприятно для него, в первый раз воспрянул он духом.

Очевидно, якобитские чувства должны теперь крепнуть в Ланкашире, судя по тому удовлетворению, которое все испытывали, узнав, что шпион Лент убит.

Прибывшие в Сен-Жермен сэр Джон Фенвик, полковник Тильдеслей и Тоунлей были немедленно приняты королем. На аудиенции в числе других присутствовало на этот раз новое лицо - герцог Берик.

Герцог Берик, незаконный сын, прижитый Иаковом в бытность его герцогом Йоркским от некоей Арабеллы Черчиль, несмотря на свои двадцать четыре года, пользовался уже громкой военной славой и обещал стать одним из лучших полководцев того времени. Он сопровождал Иакова в Ирландию, принимал участие в битве при Бойне и присутствовал при разгроме французской эскадры соединенными флотами Англии и Голландии.

Затем он служил в Голландии под начальством маршала Люксембурга, отличился в нескольких битвах и при Норвинде попал в плен.

Красивый, прекрасно сложенный герцог Берик имел очень воинственный вид. Его обращение было холодно, сухо и высокомерно. Сторонник строгой дисциплины, он никогда не вдавался в излишества, и его отец питал непоколебимую уверенность, что он никогда не ошибается.

В последнее время возник вопрос о новой экспедиции на север Англии, и король отправился вместе с герцогом Бериком в Версаль, чтобы обсудить дело вместе с Людовиком.

По обыкновению Людовик принял их любезно, но заметил:

-- Я готов помогать вашему величеству, но мне так часто приходилось разочаровываться в ваших сторонниках, что на этот раз пусть они сперва покажут себя.

-- Ваше величество совершенно правы, соблюдая осторожность, - сказал Берик, - и я не советую вам выступать, пока я сам не удостоверюсь, что наши друзья вполне готовы.

-- Пусть они сами откроют поход, тогда и я окажу им поддержку.

-- Я передам им обещание вашего величества.

-- Хорошо, но если они и на этот раз пойдут назад, то от меня им ждать больше нечего, - прибавил Людовик.

На большом совете якобитов, состоявшемся в Сен-Жермене, полковник Тильдеслей упорно утверждал, что со времени манчестерского процесса надежды их партии окрепли и что восстание, если его поддержать, ни в коем случае не может окончиться неудачею.

-- По моему мнению, мы не достигнем ничего, - сказал Джордж Барклей, - пока не устраним узурпатора.

-- Я очень рад, что этот взгляд начинает приобретать сторонников, - сказал сэр Джон Фенвик. - Я давно думал, что это самый правильный курс. Если устранить Вильгельма, все остальное пойдет, как по маслу.

При этих словах в комнату, где происходил совет, вошел капитан Кросби. По его глазам видно было, что у него есть какая-то важная новость.

-- Я имею передать вашему величеству новость, которая удивит и огорчит вас, - сказал он. - Ваша дочь Мария, королева английская, скончалась.

Все были поражены.

-- Скончалась? - спросил Иаков. - Но я не слыхал, чтобы она была больна.

-- Она скончалась после непродолжительной болезни, - отвечал Вальтер.

Это неожиданное известие произвело удручающее впечатление на присутствующих.

Несколько минут прошло в глубокой тишине. Наконец король прервал молчание.

-- Да простит ее Господь Бог! - сказал он. - Извините меня, господа, я сегодня немного устал. Дайте мне вашу руку, капитан, - прибавил он, обращаясь к Вальтеру.

Поддерживаемый им, Иаков направился в свою молельню и, став там на колени, горячо молился о дочери.

-- Я могу сообщить вам, государь, некоторые подробности, которые могут принести вам утешение, - сказал Вальтер, когда Иаков поднялся. - Два месяца тому назад я виделся с вашей дочерью в Кенсингтонском дворце, и она сильно раскаивалась в своей неблагодарности по отношению к вам и высказывала величайшее желание добиться вашего прощения...

-- Я уже простил ее в своем сердце, - перебил его король. - Бог также простит ее.

-- Теперь ваше величество свободны от всяких родственных связей с принцем Оранским, - сказал сопровождавший Иакова отец Петр. - Вы можете теперь видеть в нем то, что он на самом деле и есть - узурпатора. Я не сомневаюсь, что теперь вы отдадите приказание покончить с ним.

-- Совесть еще не позволяет мне этого.

В молельню вошла королева.

-- Извините мое вторжение, - начала она. - Но я не могла не прийти сюда. Небесное мщение пало на голову этой чудовищной дочери. Я жалею ее. Но теперь надо покончить и с ее мужем.

-- Для него у меня нет жалости, - строго сказал Иаков.

-- Вашему величеству не следует теперь заступаться за него. Прикажите устранить его.

Король промолчал.

На другой день состоялось новое совещание заговорщиков. После долгих разговоров решено было, что несколько человек проберутся тайным образом в Лондон и приведут свой замысел в исполнение. В числе этих заговорщиков были между прочим знакомые уже нам сэр Джон Фенвик, полковник Паркер и капитан Чарнок.

Тильдеслей и Тоунлей решительно отказались принимать участие в этом деле.

Сэр Фенвик встретил препятствие для себя там, где и не ожидал. Вступилась леди Мария и стала отговаривать мужа от этого шага, уверяя, что заговор непременно будет открыт и заговорщики жестоко поплатятся. Но Фенвик стоял на своем.

-- На всех наших вполне можно положиться. Никого нельзя заподозрить в шпионстве, - сказал он.

-- Я подозреваю капитана Пендерграсса.

-- Ты крайне несправедлива по отношению к нему. Спроси Вальтера Кросби, что он думает о нем. Подозреваете ли вы его в чем-нибудь? - спросил он капитана, который вошел в павильон Генриха IV, где происходил этот разговор.

-- И не думаю его подозревать! - воскликнул Вальтер, удивляясь неожиданности вопроса.

-- Леди Мария считает, что он может нас выдать.

-- У меня нет оснований подозревать его, - сказала леди Фенвик. - Но я почему-то не доверяю ему.

-- Мне кажется, ваши подозрения неосновательны, - заметил Вальтер.

-- Мне надоели эти постоянные заговоры, - раздраженно заметила леди Мария. - Боюсь, что они кончатся гибелью всех участников.

-- Если бы этот план был приведен в исполнение с самого начала, тогда все давным-давно было бы устроено, - произнес Вальтер.

-- Бог не благословит такое злое дело! - воскликнула леди Фенвик.

-- Поговори с отцом Петром, - с неудовольствием промолвил ее муж. - Он сумеет убедить тебя, что ты не права. А меня ты не переубедишь, мое решение принято.

-- Вы также решились взяться за это дело? - спросила она Вальтера.

-- Непременно.

-- В таком случае не стоит и говорить с вами. Я поговорю с самим королем.

-- Тебе совсем незачем вмешиваться в это дело. Королева решила, что узурпатор в любом случае должен поплатиться, и его величество не пожелает больше говорить об этом.

С первых же дней своего возвращения в Сен-Жермен Беатриса почти безотлучно была при королеве и маленьком принце, который успел искренне к ней привязаться. Она вставала очень рано и подолгу простаивала в церкви на молитве; эти благочестивые подвиги придавали ей изможденный и усталый вид.

Полковник Тильдеслей постоянно спорил с ней, но без всякого результата, и начинал даже тревожиться за ее здоровье. Придворные дамы не могли прийти в себя от изумления, как могла Беатриса перемениться до такой степени.

Однажды в замок приехала мадам де Ментенон в сопровождении Людовика. Королева поспешила поделиться с нею новостью и объявила, что Беатриса собирается в монастырь. Мадам де Ментенон выразила желание лично переговорить с молодой девушкой. Послали за Беатрисой, которая не замедлила явиться.

-- Бедная девушка! Она уже и теперь стала монахиней! - сказала мадам де Ментенон, взглянув на Беатрису. - Но, может быть, в монастыре она, действительно, будет счастливее. Впрочем, она, кажется, помолвлена с капитаном Кросби, который спас короля?

Приблизившись к мадам де Ментенон, Беатриса сделала глубокий реверанс версальской гостье.

-- Ее величество передали мне, - начала мадам де Ментенон, - что вы собираетесь в монастырь. Едва ли вы могли уже так устать от мира, и я думаю, что вы потом будете глубоко раскаиваться.

-- Я не устала от мира, - возразила Беатриса, - я только хочу бежать от его искушений.

-- Это хорошо. Но, когда вы войдете в монастырские стены, вам придется предаться исключительно Богу. Надеюсь, что ваше решение не есть результат ссоры с капитаном Кросби?

-- Мы не ссорились с капитаном. Это единственная связь с миром, которая у меня еще осталась.

-- Но легко ли вам будет разорвать эту связь?

-- Надеюсь на помощь Господа Бога.

-- Я вам советую месяца на два поселиться в Сен-Сире, - сказала мадам де Ментенон. - Вы вступите там под начало настоятельницы, и, если через два месяца ваши чувства не переменятся, вы можете вступить в монастырь. Я переговорю о вас с мадам Сен-Жеран.

-- Благодарю вас от всего сердца за ваше ко мне внимание, - сказала Беатриса, делая реверанс.

-- По всей вероятности, - отвечала мадам де Ментенон. - Тут она воочию увидит, что такое монашеская жизнь.

-- Следовательно, для капитана Кросби есть еще надежда. Надо будет сказать ему.

Отправляясь в Лондон, Вальтер Кросби не мог не проститься с Беатрисой. На этот раз она согласилась принять его.

-- Вас напрасно отговаривать от вашего безумного намерения. Мне теперь дело представляется совершенно иначе, чем прежде. Я считаю его великим преступлением и желала бы, чтобы оно не удалось. А если оно удастся, то вы всю жизнь будете чувствовать угрызения совести. Можно убить принца Оранского в битве или при самозащите, но напасть на него из-за угла - недостойно порядочного человека, и я уверена, что вы откажетесь от этого намерения.

-- Никогда не поздно отказаться от дурного дела. Предоставьте это дело судьбе: она лучший судья. Она не позволит принцу Вильгельму погибнуть, и ваша рука не поднимется против него. Не берите себе на душу такого греха, Вальтер. Оставьте это намерение, от которого я теперь прихожу в ужас. Я готова была бы донести на вас, если бы только могла.

-- Не ожидал я этого от вас, - мрачно промолвил Вальтер. - Но ваш ум, очевидно, подавлен печалью. Вы, очевидно, забываете, что Вильгельм Оранский - злейший враг нашей религии, что он сделал все, что мог, для того, чтобы погубить всех, кто исповедует римскую веру. Такого врага следует уничтожить. Если такова воля Божия, он и будет уничтожен. Он принес столько зла нашей стране, что его мало присудить к двенадцати казням. И каждый раз я готов был бы выступить его палачом.

-- Мне больно слышать это. Вы говорите так по ложно понимаемому чувству долга.

-- Бог покарал королеву Марию, восставшую против отца, - возбужденно продолжал Вальтер. - Она умерла, и брак ее остался бездетен. Пройдет еще немного, и я уверен, что не станет и самого Вильгельма.

-- Не вижу причин щадить мятежного принца. Напротив, все говорит за то, что его нужно убить.

-- Пусть будет так. Я приготовился ко всяким ударам судьбы. А теперь прощайте, Беатриса. Не думал я, что наше прощание выйдет таким скорбным. Но дайте мне возможность надеяться, что я увижу вас еще раз.

-- Не обещаю вам, Вальтер. Будущее так смутно, что я боюсь и заглядывать в него. Возможно, что когда вы вернетесь в Сен-Жермен, я уже буду там, откуда нет возврата.

-- Итак, нам нужно теперь проститься? - спросил он, пристально смотря ей в лицо.

-- Да, это лучше будет. Никто из нас не хочет измениться. Ваше решение принято, мое также. Прощайте.

Схватив ее руку, Вальтер осыпал ее поцелуями.

Простившись с королем, королевой и принцем, капитан Кросби вместе с сэром Джоном Фенвиком в легкой коляске выехал в Кале.