| Автор: | Эмар Г., год: 1878 |
| Категории: | Роман, Приключения |
V
ЕГО ВЕЛИЧЕСТВО СЛУЧАЙ
Графиня заперла на задвижку обе двери будуара, подошла к огромному портрету графа дю Люка и прижала крошечным пальчиком пружину, скрытую между украшениями рамы. В ту же минуту часть обоев отодвинулась, огромный портрет повернулся, и они очутились у входа в длинный, темный коридор.
Графиня взяла у Фаншеты лампу.
- Идите за мной, мои союзники, - пригласила она, улыбнувшись. - Вы видите, здесь, как во всех крепостях, есть тайные, никому не известные ходы. Я могу выдерживать осаду или уйти, не опасаясь, что меня кто-нибудь остановит.
- Corbieux! - воскликнул капитан. - Клянусь душой, само небо за нас; эго превосходное, верное средство сообщения.
- Да, - отвечала с улыбкой графиня, - никто не подозревает о существовании подземелья. Оно идет очень далеко и имеет два выхода - один за заставой города, около Бастилии, а другой на берегу Сены.
- И вы точно знаете, что о подземелье никто больше не подозревает?
- Я уверена, по крайней мере, что о нем знает еще только один человек.
- Гм! - заметил про себя капитан. - И это много значит.
- Но нам незачем торопиться, - сказала графиня, снова запирая вход в коридор. - Прежде чем мы увидим подземелье, я расскажу, как сама о нем узнала. Это стоит послушать.
Поставив лампу на стол, она снова села. Сели и капитан с Фаншетой.
- Я расскажу в нескольких словах. Когда, как вы знаете, капитан, граф дю Люк уехал от меня, жизнь в Мовере сделалась для меня невыносимой; кроме того, мне хотелось любыми способами приблизиться к нему; с глупой нежностью любви я воображала, что разлука будет мне не так тяжела, когда мы будем дышать с ним одним воздухом; наконец, живя в одном городе с мужем, я надеялась больше знать о нем. По моему приказанию метр Ресту, мой мажордом, отправился приискать где-нибудь в захолустье Парижа дом, где я могла бы жить одна, никому не известная. Через неделю такой дом был найден и куплен за бесценок благодаря ходившей о нем какой-то страшной легенде, из-за которой жители квартала боялись даже проходить мимо него, а хозяева и совсем его бросили много лет тому назад. Но дом был почти совершенно разрушен; пришлось почти заново отстроить его. Я написала своему архитектору, метру Персевалю.
- Метру Перссвалю?.. - переспросил капитан, словно что-то припоминая. - Я, кажется, слышал зту фамилию.
- Очень может быть. Это известный архитектор; если бы он не любил так карточной игры, он мог бы составить себе огромное состояние.
- Да, да, - продолжал капитан, - метр Персеваль... живет на улице...
- Сент-Оноре, - закончила графиня.
- Он самый, - подтвердил капитан. "Только это мне и надо было", - прибавил он мысленно. - Что же дальше, графиня?
- Я переговорила с Персевалем и попросила его сделать так, чтобы через две недели мне уже можно было переехать в дом, обещая за это прибавки пятисот пистолей. Он сейчас же принялся за дело, и оно пошло как по маслу. Но однажды архитектор неожиданно приехал ко мне в Мовер. Разбирая часть одной стены, грозившей обвалиться, рабочие неожиданно нашли вход в коридор, который вел в подземелье с двумя выходами, как я вам говорила. Метр Персеваль сейчас же приостановил работы и приехал ко мне спросить, что делать с этим ходом. Он обошел все подземелье: по его словам, оно было очень давно устроено, в нем оказались даже побелевшие кости; оно было высоко и довольно просторно; скзозь незаметные трещины туда проникал воздух; по его словам, оно хорошо сохранилось. В первую минуту я хотела велеть заложить ход, но потом мне пришло в голову, что, возможно, когда-нибудь он мне и пригодится, пожалуй. Я поехала с Персевалем в Париж и, велев кучеру ждать меня на площади Рояль, спустилась с архитектором в подземелье и осмотрела его. Метр Персеваль показал мне механизм, посредством которого отворяется ход, и научил им пользоваться; я попросила, чтобы он провел коридор к моему будуару и закрыл его листом железа величиной с портрет мужа, а в украшениях рамы скрыл бы пружину, которую я всегда могла бы без труда приводить в движение; таким образом, если бы и открыли случайно один из ходов, ко мне все-таки нельзя было бы попасть без моего ведома. Я просила архитектора сохранить все в глубочайшей тайне и заплатила ему за это пятьдесят тысяч ливров. Метр Персеваль дал клятву и для большей безопасности сам приделал железную дверь, обтянул это место стены обоями, повесил портрет и приспособил пружину; это делалось ночью, и я одна помогала архитектору, светя во время работы. Видите, капитан, секрет никому не известен, потому что его знает, кроме меня, только архитектор.
- Так, графиня, но еще лучше было бы, если, бы и он этого не знал. У метра Персеваля есть кое-какие маленькие грешки, хотя он очень хороший человек; он играет, например; а я, признаюсь, всегда остерегаюсь пьяниц и игроков; страсть, доведенная до известной степени, делает в одну минуту самого рассудительного и честного человека безумцем.
- Я ничего не думаю, графиня; я только указываю на существующий факт. Но оставим это; сделанного не переменить; если позволите, пойдемте осмотрим ваше чудесное подземелье, которое почему-то сильно мне полюбилось.
- Пойдемте, капитан; только предупреждаю вас, придется спуститься на шестьдесят три ступени вниз.
- Corbieux, - улыбнулся капитан, - довольно глубоко.
- Только благодаря этой глубине, как мне сказал метр Персеваль, его до сих пор не открыли.
- И я то же думаю, - отвечал авантюрист. "Дай Бог, - прибавил он про себя, - чтобы этого вскоре не случилось! Но я буду следить".
Графиня прижала пружину, взяла лампу, и они втроем вошли в коридор.
Он был довольно широк, но из-за недавних работ, которые в нем проводились, там ощущалась сырость. После нескольких поворотов начиналась винтовая лестница с железными перилами; ступени были широки, сухи и очень хорошо сохранились. Спустившись на шестьдесят три ступени вниз, они очутились на маленькой площадке, в нескольких шагах от которой было два выхода.
Графиня пошла к правому; они быстро и молча шли по небольшому узкому коридору. Сероватые стены казались одной из циклопических построек; пол был из мелкого, желтого, как золото, песка.
- Мы идем теперь под Целестинским монастырем, - пояснила через минуту графиня и добавила, указывая на большой выход влево. Отсюда можно пройти в другую часть подземелья.
- А! Понимаю, - заметил капитан.
Через десять минут они вдруг очутились у большой каменной глыбы.
- Вот мы и пришли! - обрадовался авантюрист. - Переход невелик.
- Не правда ли? - согласилась графиня. - Теперь смотрите.
Она взялась за приделанное к камню медное кольцо и слегка потрясла его. Глыба медленно опустилась под землю.
- Прелюбопытная вещь, ей-Богу! - усмехнулся капитан.
- Выйдите и посмотрите, нет ли кого на берегу, - предложила графиня.
Авантюрист вышел.
Он очутился на берегу Сены; справа и слева поднимались высокие деревья, перед ним лежал остров Лувье. Кругом было темно и безлюдно. Капитан осмотрелся и вернулся к графине.
- Никого нет, - сказал он.
- Хорошо, идите же за мной.
Наклонившись, графиня отыскала на одном из деревьев грубо вырезанный почти у самой земли Мальтийский крест и показала его капитану: потом разрыла немного землю под деревом и открыла плоский, широкий камень, посередине которого торчал бронзовый гвоздь с круглой головкой. Она потянула его к себе; каменная глыба сейчас же опять выдвинулась из-под земли, и вход в подземелье герметически закрылся; невозможно было догадаться, что он тут существует.
Затем графиня опять опустила гвоздь.
- Видите, - показала она.
- Вижу, вижу, графиня; это очень просто.
Она опять потянула гвоздь к себе; каменная глыба снова скрылась под землю. Графиня опустила гвоздь, забросала землей и, снова спокойно войдя в подземелье, потрясла медное кольце; каменная глыба сейчас же поднялась на свое место.
- Какие чудеса! - прошептала Фапшета.
- Теперь пойдемте к другому выходу, - предложила Жанна.
- Ну, признаюсь, графиня, все это меня сильно заинтриговало! - сказал капитан.
- Не правда ли? - отвечала она с улыбкой.
Они отправились обратно той же дорогой, какой пришли, и вскоре оказались у прохода, о котором мы говорили раньше.
- Этим ходом мы наверстаем время, - сказала графиня.
Действительно, через пять минут они были уже во второй части подземелья, а десять минут спустя подошли к выходу, который был устроен так же, как и первый, только механизм находился посреди одного из сараев, которые ставят на полях, чтобы загонять туда дичь.
Капитан рассмотрел все хорошенько, чтобы потом не ошибиться, выход заперли, и через двадцать минут наши трое героев снова сидели в будуаре графини.
Обход подземелья занял всего час времени.
Фаншета отперла задвижки у дверей.
- Графиня, - авантюрист взглянул на часы, - теперь двадцать минут десятого, а в десять мне непременно надо быть в одном месте; я могу остаться у вас только на несколько минут; поэтому договоримся сейчас же, как нам действовать.
- Говорите, капитан; но мне жаль, что вы так скоро от меня уходите.
- Я сегодня первый раз здесь, графиня; последующие мои посещения будут, если не интереснее, то все-таки длиннее.
- Надеюсь, - ласково улыбнулась она.
из надежных людей, которых у меня есть несколько человек под рукой. Я ни о чем вас не спрашиваю и готов помогать, что бы вы ни задумали, только мне надо иметь возможность следить за вашей личной безопасностью.
- Ценю вашу скромность, капитан; так всегда поступают порядочные люди; даю вам слово исполнить ваше желание, но обещаю также при важных обстоятельствах - а они, к несчастью, могут очень скоро представиться - обратиться к вашему совету и поступать только по вашему указанию.
- Моя рука и моя голова давно вам принадлежат, графиня; пользуйтесь ими как угодно.
- Я всегда говорила, капитан, и опять повторю, - с жаром вскричала Фаншета, взяв его за руку, - что вы мужественный, благородный человек!
- Ну, ну, дружок Фаншета, - добродушно заметил авантюрист, - право, можно подумать, что вы меня не знаете.
- О, знаю, знаю, капитан! И Бог знает, что я вас люблю.
- Да полноте, Фаншета, черт возьми! Вы начинаете говорить глупости.
- Глупости, потому что расскажу графине, чем мы с мужем обязаны вам?
- Ну вот! Так я и знал! Продолжайте, дружок мой, не стесняйтесь, только когда закончите, замолчите!
- У! Гадкий вы, злой! - обиделась Фаншета.
- Вот так-то лучше! Надо признаться: помимо моей преданности вам, графиня, - прибавил он, обращаясь к Жанне, - и моей дружбы с вашим мужем, я не знаю за собой ни одного порядочного качества; право, встреть я самого себя на улице - и то бы не поклонился, черт меня возьми! Страшно было бы скомпрометировать себя перед честными людьми.
Он произнес это так серьезно, что графиня не выдержала и рассмеялась звонким смехом, от которого отвыкла в последние два месяца.
- Что делать, графиня! Человек - не совершенство, и меня надо принимать таким, каков я есть.
- Что я и делаю от души, капитан.
- В таком случае, все пойдет хорошо, и, как ни трудно наше дело, я уверен, мы выйдем из него с честью.
- Аминь! - воскликнула Фаншета,
- Так, дочь моя. Но простите, графиня, время летит, и мне пора уходить. Позвольте только еще одно слово. Если возникнет необходимость, я всегда буду приходить к вам через подземелье и три раза постучу кинжалом в железную дверь; иначе ведь сразу же возбудишь подозрение, а парижане страшно любопытны и любят сплетничать. Я никогда не буду появляться раньше девяти часов вечера. Если же вам нужно будет говорить со мной, дайте мне знать через Фаншету; это никому не покажется подозрительным. Но приходить я буду всегда подземельем. Впрочем, сегодня Фаншета, как видно, не собирается уходить?
- Да, капитан, я думаю переночевать у графини.
- Так, так, милое дитя! В этом видна доверчивость метра Грипара. Честь имею кланяться, графиня, если вам ничего не угодно поручить мне.
Он встал и почтительно поклонился,
- Капитан, - с чувством произнесла Жанна, - вы говорите, что любите меня, как отец. Дайте и мне сказать, что я постараюсь любить вас, как дочь. Если верить моему сердцу, это будет очень нетрудно.
Он отвернулся, чтобы скрыть невольно выступившую слезу.
Графиня свистнула в серебряный свисток. Портьера поднялась, и явился невозмутимый, важный метр Ресту.
- До свидания, капитан, - Жанна с милой улыбкой протянула своему гостю руку.
- До свидания, графиня, - сдавленным голосом отвечал авантюрист, почтительно целуя ее руку.
- Проводите господина, - сказала Жанна. Капитан еще раз поклонился и вышел.
- Все равно! - прошептал он, выйдя на улицу. - Фаншета, кажется, права; я так лучше сближусь с моей дочерью. Бедное, милое, кроткое создание! Клянусь, она будет счастлива!
Он торопливо пошел по улице, опустив глаза и глубоко задумавшись. Сворачивая за угол, он вдруг наткнулся на двух прохожих, шедших ему навстречу.
- Болван! Вы что, ослепли, что ли! - выругался один из них.
- Болван! - повторил авантюрист. - Это еще что такое, черт возьми! Вы не знаете, с кем говорите!
- Полноте, метр Персеваль, - удерживал товарища другой прохожий, - ну что за ссоры с человеком, которого вы совсем не знаете, и в такую минуту! Закончим прежде дело; вот и дом!
- Убирайтесь к черту! - грубо отрезал тот. - Я раздумал; меньше чем за сто тысяч ливров я ничего не скажу.
- О, это уж слишком! Ведь мы условились?
- Какие могут быть условия, когда ничего еще не сделано. Кроме того, у меня остается еще несколько пистолей, я отыграюсь. Да и я ведь дал клятву, а клятва священна, черт подери!
При имени Персеваля капитан насторожился.
- Ого! - пробормотал он. - Неужели сам Бог за нас! Ну, посмотрим, pardieu! Ничего нельзя знать наперед.
Он стал прислушиваться к разговору, который вскоре сильно заинтересовал его.
- Corbieux! - прошептал авантюрист. - Нет, тут действительно вмешался сам черт!
И, подойдя с этими словами к двум прохожим, собиравшимся идти дальше, он загородил им дорогу.
- Э, господа! Это что же значит? Вы уходите, не извинившись за грубость?
- Что еше нужно этому пьянице? - сердито крикнул архитектор.
Капитан выхватил шпагу и приготовился драться.
Метр Персеваль любил дуэли и был бурлив после выпивки, особенно когда у него в кармане свистело; а в настоящую минуту именно так и было. Он не заставил себя долго ждать. Но другой буржуа принял дело не так горячо. Бросившись между ними с распростертыми руками, он жалобным голосом закричал:
- Полноте, господа! Ради Бога, перестаньте! Неужели из-за одного слова вы станете драться посреди улицы!
- Оставьте нас в покое, метр Барбошон, черт вас возьми! - сердито проворчал архитектор.
- Не деритесь, друг мой! Теперь, по крайней мере, не деритесь! Ведь это можно отложить и до завтра; ночью вы рискуете выколоть себе глаза.
- Полноте! - смеясь, заметил капитан. - Луна отлично светит.
- Может быть, - продолжал метр Барбошон, стоя между противниками с распростертыми руками, - но, уверяю вас, вы должны совершать свои великие подвиги только при солнце!
- Ну, ну, метр Барбошон, вы меня не надуете! - усмехнулся Персеваль. - Я догадываюсь, почему вы вдруг стали так заботиться обо мне. Вам бы очень хотелось, прежде чем меня убьют, узнать...
- Ну что ж! Я и не отпираюсь! Подумайте, ведь секрет стоит сто тысяч ливров! Разве вам не жалко выпустить из рук такую сумму?
- Ладно, ладно! Убирайтесь, - насмешливо сказал капитан, - а то...
Он слегка кольнул ему руку.
Этого оказалось достаточно. Метр Барбошон отскочил, отчаянно закричав.
При таком неожиданном обороте фразы противники громко расхохотались, что, однако, не помешало им скрестить шпаги.
- Судьба ваша решена! - трагически продолжал метр Барбошон. - Но по крайней мере никто не скажет, что я оставался равнодушным зрителем этого братоубийства! Убивайте же друг друга. Прощайте!..
Он повернулся и пустился бежать так, что только пятки засверкали.
Между тем дуэль шла своим порядком. К несчастью архитектора, он был сильно пьян, а противник его очень искусен.
- Уф! - вздохнул он, и кровь хлынула у него из горла.
Он тяжело рухнул на землю. Авантюрист наклонился взглянуть на него. Архитектор был мертв. Удар уложил его на месте.
- Corbieux! Вот некстати-то подвернулся бедняга! - сказал он, обтирая лезвие шпаги и пряча ее в ножны. - Ну, кто бы мне ни помог - Бог, или сатана, а помощь очевидна. Теперь я не боюсь измены. Все к лучшему!