Фланкер.
Глава III. Ночная беседа

ГЛАВА III. Ночная беседа

По-видимому, дон Стефано Коэчо отлично знал прерии. Стоило ему только очутиться в лесу и, как он полагал, вне всяких наблюдений, как он гордо поднял голову, походка его приобрела уверенность, его глаза мрачно сверкнули, и он скорым шагом направился к группе пальм, засохшие зонтичные листья которых представляли собой ненадежное убежище во время дневного жара от жгучих лучей солнца.

Однако он не пренебрегал никакими мерами предосторожности: временами он вдруг останавливался, прислушивался к малейшему подозрительному звуку или пытливым взглядом всматривался в глубь леса, потом, успокоенный окружавшей его тишиной, продолжал свой путь тем же скорым шагом, каким вышел из лагеря.

Доминго шел буквально по его следам, подстерегая каждое его движение с искусством, свойственным метисам, стараясь иметь возможность укрыться при каждом неожиданном повороте преследуемого. Доминго был человек, каких множество на границах; он обладал многими добрыми качествами и многими пороками, и хотя был способен на добрые дела, но легче повиновался дурным инстинктам.

Он следил за незнакомцем, не давая себе ясного отчета в том, зачем это делает, не зная еще, будет ли он за него или против него, ожидая, чтобы дело разъяснилось и чтобы он мог точно для себя решить, выгоднее ли изменить или исполнить свой долг; старался же он скрыть свое присутствие потому, что надеялся проникнуть в чью-то тайну, тем самым поставив себя в наиболее выгодное положение.

Таким образом оба человека шли друг за другом около часа, и дон Стефано даже ни на секунду не подозревал, что один из самых ловких негодяев идет по его следам.

После бесчисленных кругов и поворотов в густой траве дон Стефано подошел к реке Колорадо, которая в этом месте была широка и спокойна, как озеро; по берегам ее рос густой хлопчатник и высокий тополь, корни которых скрывались в воде. Подойдя к берегу, незнакомец остановился, с минуту прислушивался и, наконец, поднеся пальцы ко рту, завыл по-волчьи. Немедленно в тростнике послышался такой же вой, и у берега появилась легкая пирога из березовой коры, управляемая двумя охотниками.

-- Э-э! Я уже не надеялся встретить вас! - сказал дон Стефано сдержанным голосом.,

-- Разве вы не слышали нашего сигнала? - ответил один из сидевших в лодке.

-- Как бы я пришел без этого! Только мне кажется, что вы могли бы ближе подойти ко мне.

-- Это было невозможно.

Пирога врезалась в песок. Оба человека, находившиеся в ней, легко соскочили на землю и через секунду подошли к дону Стефано. Оба были в одежде и в полном вооружении охотников.

-- Гм! - заметил дон Стефано. - Отсюда до лагеря далеко, боюсь, что мое отсутствие заметят.

-- Да, вы рискуете, - ответил тот, который уже говорил, - человек высокого роста, с открытой, важной и строгой физиономией, седые волосы которого рассыпались по плечам густыми прядями.

-- Но так как вы уже здесь, объяснимся как можно короче, время дорого. Что сделали вы после нашей разлуки?

-- Не много: мы только издали следили за вами, готовые в случае надобности явиться к вам на помощь.

-- Благодарю. Новостей нет?

-- Никаких. Кто мог бы сообщить их нам?

-- Справедливо; а вашего друга Верного Прицела вы не обнаружили?

-- Нет.

-- И возьмемся!..

-- Я это знаю, Вольная Пуля, ваша храбрость мне давно известна; но вы, ваш товарищ, Руперто, и я - в итоге нас только трое.

-- Так что ж тут такого?

-- Как что такого? Когда приходится биться против тридцати или сорока приученных к войне охотников, право, Вольная Пуля, вы меня изумляете вашими суждениями. Вы не задумываетесь ни над чем! Вспомните, что на этот раз нам приходится биться не с плохо вооруженными индейцами, а с белыми, разбойниками и бродягами, которые скорее умрут, но не отступят ни на шаг, и мы вынуждены будем неизбежно погибнуть.

-- Это правда, их много, я не подумал об этом.

-- А умрем мы, что станет с ней?

-- Хорошо, хорошо, - проговорил охотник, согласно кивая головой, - повторяю вам, что не подумал.

-- Видите теперь, что мы неизбежно должны сойтись с Верным Прицелом и его друзьями.

-- Хорошо, но как отыскать в прериях след такого человека, как Верный Прицел? Кто знает, где он в настоящую минуту? Может быть, он находится от нас на расстоянии ружейного выстрела, а может быть, в пяти сотнях миль [миля - английская мера длины, равная 1609 м.]... Уверены ли вы, что на этот раз не ошибаетесь и напали на верный след?

-- Я еще не уверен в этом, хотя все заставляет полагать, что не ошибаюсь, но положитесь на меня, скоро я узнаю, на что нам следует решиться.

-- По этим следам мы идем от самого Монтеррея, но чтобы решиться на какое бы то ни было средство, нам нужна уверенность, и потом, как вы сами сказали, необходимо увеличить наше число.

-- Вы правы. Так я возвращусь в лагерь; в будущую ночь увидимся. Я буду очень несчастлив, если и на этот раз не узнаю того, что мне так необходимо знать. Вы же в это время старайтесь, как только можете, проведать что-нибудь о Верном Прицеле.

-- Наказ этот лишний, я не останусь в бездействии. Дон Стефано схватил вдруг руку охотника и, крепко сжав ее, сказал взволнованным голосом:

-- Вольная Пуля, я не стану говорить ни о нашей давнишней дружбе, ни об услугах, которые я не раз оказывал вам к своей великой радости; повторяю вам только, что от успеха нашего дела зависит счастье всей моей жизни.

-- Хорошо, хорошо, положитесь на меня, дон Хосе, я стар для того, чтобы менять друзей. Не знаю, кто прав или виноват в этом деле, желаю только, чтобы правосудие было на вашей стороне; но что бы ни случилось, я останусь вам добрым, верным товарищем.

-- Благодарю, мой старый друг, до будущей ночи. Сказав это, дон Стефано - или тот, кто называл себя так - повернулся, чтобы уйти, но Вольная Пуля удержал его.

-- Что случилось? - спросил незнакомец.

Охотник приложил к губам указательный палец правой руки в знак молчания и повернулся к Руперто, который присутствовал при их беседе:

Через несколько минут, в продолжение которых оба человека безмолвно и неподвижно оставались на своих местах, они услышали шорох листьев, шум поломанных ветвей, затем падение на землю тяжелого тела, после чего все стихло.

Тотчас же в ночной тишине раздался крик совы.

-- Руперто зовет нас, - сказал тогда Вольная Пуля, - все кончено.

-- Что произошло? - с беспокойством спросил дон Стефано.

-- Сущая безделица, - ответил охотник, делая ему знак следовать за ним. - По вашим следам шел шпион, вот и все.

-- Шпион?! Но это не безделица!

-- Он в наших руках, следовательно, не опасен.

-- В таком случае мы должны убить его.

-- Посмотрим; это будет зависеть от объяснения с ним. Во всяком случае небольшой грех давить подобных гадин.

Разговаривая таким образом, Вольная Пуля с товарищем скрылись в кустах.

Доминго, крепко связанный арканом Руперто, напрасно старался вырваться. Руперто, стоя перед ним, опираясь на свое ружье, с усмешкой слушал брань метиса в ожидании прибытия охотников.

-- Вместо угроз, удалец мой, - сказал, выходя из кустов, Вольная Пуля, - мне кажется, лучше было бы честно сознаться, что ты в наших руках, и действовать, сообразуясь с обстоятельствами.

-- Можешь звать меня удальцом и читать мне наставления, старый капканщик мускусных мышей, - грубо ответил ему шпион, - но белые вы или краснокожие, кто позволил вам обращаться так с охотником?

-- Если бы вместо того, чтобы пытаться подслушать то, что вас не касается, достойный сеньор Доминго, так кажется вас зовут, - насмешливо произнес дон Стефано, - вы спокойно продолжали бы спать в своем лагере, с вами не случилось бы маленькой неприятности, на которую вы изволите жаловаться.

-- Я должен признать справедливость ваших рассуждений, - ответил бродяга с иронией, - но что делать? Я всегда имел страсть узнать именно то, что от меня старались скрыть.

Незнакомец устремил на него подозрительный взгляд.

-- А давно у вас эта страсть, сеньор Доминго? - спросил он.

-- С самого детства, - дерзко ответил тот.

-- В таком случае, вы, должно быть, узнали очень много различных вещей?

-- Бесчисленное множество, господин мой. Дон Стефано обратился к Вольной Пуле.

Охотник безмолвно исполнил просьбу дона Стефано. Бродяга, почувствовав облегчение, с удовольствием сделал глубокий вздох и сел.

-- Слава Богу! - воскликнул он насмешливо. - Теперь хоть находишься в сносном положении, можно и поговорить.

-- Не так ли?

-- Точно так, господин мой, теперь я готов для вас на любые услуги.

-- В таком случае я воспользуюсь вашей любезностью.

-- Пользуйтесь, пользуйтесь, сударь, от разговоров с вами я могу только выиграть.

-- Может быть, вы и правы. Скажите-ка мне: не считая вашего благородного любопытства, в котором вы мне так чистосердечно признались, нет ли в вас еще каких маленьких недостатков?

Бродяга сделал вид, будто добросовестно вдумывается в себя, и через две-три минуты ответил с огорчением:

-- Нет, сударь, не вижу никаких.

-- Уверены ли вы в этом?

-- Гм! Пожалуй, и могут быть, но, однако, не думаю.

-- Ага, вы, видимо, не уверены в этом!

-- В самом деле, это правда! - воскликнул бродяга с фальшивой откровенностью. - Вы знаете, сударь, как несовершенна человеческая натура.

-- А если бы я вам помог, - сказал дон Стефано, - может быть, что...

-- Мы найдем кое-что, не так ли, сударь? - живо прервал его Доминго. - Так помогите, помогите мне, ничего лучшего я не желаю.

-- Так, например... заметьте хорошенько: я полагаю, но не утверждаю...

-- Я знаю, полноте, сударь, не стесняйтесь.

-- Итак, может быть, в вас есть некоторая слабость к деньгам?

-- В особенности к золоту.

-- Это-то я и хотел сказать.

-- Разумеется. Вот, например, предположим, что кто-нибудь предложил бы вам тысячу пиастров за открытие тайны паланкина дона Мигеля Ортеги.

-- Хорошо! - воскликнул бродяга, устремляя ясный взгляд на незнакомца, который в свою очередь внимательно следил за ним.

-- И если кто-нибудь, - продолжал дон Стефано, - дал бы вам сверх того, в задаток, такое вот кольцо.

Произнося эти слова, он повертел перед глазами негодяя великолепным бриллиантом.

-- Я бы согласился, клянусь Богом! - с жадностью воскликнул бродяга. - Хотя бы для открытия этого секрета мне пришлось бы навсегда лишиться места в раю, на которое я все же надеялся!

-- Освободите этого человека, Вольная Пуля, - холодно произнес дон Стефано, - мы поняли друг друга.

Почувствовав себя на свободе, метис подпрыгнул от радости.

-- Где перстень? - спросил он.

-- Вот он, возьми его, - сказал дон Стефано, подавая ему перстень. - Договор заключен?

Доминго сложил крестом большой палец правой руки и большой палец левой и, гордо подняв голову, сказал громко и с чувством:

клятву произношу в присутствии трех лиц, здесь стоящих, и обязываюсь, если обману их, подвергнуться без ропота такому наказанию, даже смерти, к какому угодно будет этим господам присудить меня.

Клятва, принесенная Доминго, была самая грозная, какую только могут произносить испано-американцы; не было примера, чтобы они нарушили ее. Дон Стефано удовольствовался ею и доверился честности бродяги.

Вдруг на некотором расстоянии от них раздалось несколько выстрелов, а вслед за ними громкие крики.

Вольная Пуля вздрогнул.

-- Дон Хосе, - сказал он незнакомцу, положив руку на его плечо, - Бог покровительствует нам. Возвращайтесь в лагерь. Следующей ночью я, вероятно, сообщу вам что-нибудь новое.

-- Не беспокойтесь, идите, предоставьте действовать мне.

-- Если вы этого хотите, извольте, я уйду.

-- А я? - спросил Доминго. - Послушайте, друзья, если вам предстоит подраться на ножах, то не можете ли вы и меня взять с собой?

Старый охотник внимательно посмотрел на него.

-- В добрый час; вот и найден предлог для оправдания моего отсутствия.

Дон Стефано улыбнулся. Напомнив еще раз Вольной Пуле об их свидании в следующую ночь, он скрылся в кустарнике, направляясь к лагерю.

Оба охотника и метис остались одни.