Фланкер.
Глава IX. Вольная Пуля и Верный Прицел

ГЛАВА IX. Вольная Пуля и Верный Прицел

На этом месте рассказа Вольная Пуля остановился и задумчиво стал набивать табаком свою индейскую трубку.

Наступило продолжительное молчание. Все присутствующие, находясь под впечатлением этого рассказа, долго не могли прийти в себя. Наконец Верный Прицел поднял голову.

-- Эта история очень драматична и очень мрачна, -- сказал он, -- но прости меня за грубую откровенность, старый товарищ, она, как мне кажется, не имеет никакого отношения к тому, что происходит вокруг нас, и к тем событиям, в которых мы призваны играть роль - или, по крайней мере, быть их зрителями.

-- Да, наконец, -- заметил Руперто, -- какое дело нам, местным жителям, до происшествий, случающихся в Мехико или в каких-нибудь подобных ему городах? Мы здесь, в прериях, затем, чтобы охотиться, ставить капканы да сражаться с краснокожими; всякий другой вопрос нас не может касаться.

Вольная Пуля значительно покачал головой и, машинально положив трубку подле себя, сказал:

-- Вы ошибаетесь, друзья. Неужели вы думаете, что я стал бы терять время на рассказ такой длинной истории, если бы она не имела для нас существенной важности?

-- Объяснись же, друг мой, -- ответил Верный Прицел, -- потому что, признаюсь тебе, я не понял, к чему ты рассказал эту историю.

Вольная Пуля поднял голову и стал вычислять высоту солнца.

-- Теперь шесть часов утра, -- сказал он, -- у тебя еще достаточно времени, чтобы успеть прибыть к назначенному часу к броду Рубио, где тебя будет ждать тот, кто нанял тебя проводником. Слушай же меня, я еще не закончил. Теперь, когда я сообщил тебе тайну, скажу и о том, каким образом она раскрылась... Ты слышал, что дон Торрибио принял все возможные меры предосторожности, чтобы удалить подозрения и покрыть это происшествие непроницаемым мраком. К несчастью, писец Лепорельо умер не тотчас; он мог не только говорить, но еще и сумел показать дубликат каждого письма, какие он ежедневно передавал молодому человеку, письма, за которые тот платил ему так дорого, что старик, по врожденной осторожности мексиканцев, хранил их - либо чтобы воспользоваться ими против дона Торрибио в случае нужды, либо, что еще вероятнее, сделать их орудием мести, если сам сделается жертвой измены. Это-то и случилось: писец, найденный ранним посетителем в предсмертных страданиях, был еще в силах дать показания перед уголовным судьей и передать ему все бумаги, после чего умер. Это убийство, в сочетании с захватом в плен нескольких полицейских многочисленной шайкой разбойников и похищением из монастыря Бернардинок, дало след, по которому полиция пошла с особым упорством, тем более, что девушка, тело которой так дерзко похитили, имела могущественных родных, которые, по известным им причинам, не хотели оставить это преступление безнаказанным и щедро сорили деньгами. Скоро узнали, что разбойники, выйдя из монастыря, сели на коней, приведенных людьми, подосланными ими же, и умчались как вихрь по направлению к ссылочным местам, увозя с собой двух женщин, одна из которых была без чувств. Похитителей проследили до ссылочного местечка Тубак, где дон Торрибио в продолжение нескольких дней дал отдохнуть своей шайке, там же он купил закрытый паланкин, большую палатку, всю необходимую провизию для дальнего путешествия по прериям, увеличил свою шайку разными ссыльными и однажды ночью неожиданно скрылся со всей шайкой, так что никто не мог указать, в какую сторону он направился. Родные девушки продолжали поиски.

Один человек, который лет двадцать тому назад оказал мне значительные услуги и которого я с тех пор не видел, во время этих передряг отыскал меня; в то время я вместе с Руперто был в Тубаке, занимаясь продажей леопардовых шкур. Этот-то человек и рассказал мне все то, что я передал вам, прибавив, что он близкий родственник девушки, напомнил мне о своей услуге, короче говоря, так растрогал меня, что я дал слово помочь ему отомстить его врагу. Через два дня после того мы напали на след: для человека, привыкшего отыскивать следы краснокожих, было детской забавой идти по следам мексиканцев, и скоро я подвел его почти к самому каравану дона Мигеля Ортеги.

-- Но ведь похитителя звали дон Торрибио Карвахал!

-- Но разве он не мог переменить свое имя?

-- Зачем же это делать в пустыне?

-- Чтобы избежать преследования.

-- Родные, однако, принимали большое участие в этом преследовании?

-- Дон Хосе назвался дядей этой девушки, которую он любил, как отец.

-- Но она умерла, кажется, если не ошибаюсь, ты сам это сказал.

Вольная Пуля почесал себе ухо.

-- Вот в этом-то вопрос и запутывается, -- сказал он, -- кажется, она не умерла, а преспокойно живет.

-- Гм! -- воскликнул Верный Прицел. -- Так она не умерла! Значит, дядя знал об этом, и по его согласию бедное создание было заживо похоронено! Если все это так, то тут кроется какой-то гнусный замысел.

-- Да, должен признаться, что и я боюсь того же! -- неуверенно промолвил старик. -- Однако этот человек оказал мне важную услугу, а я не имею доказательств, подтверждающих мои подозрения.

-- Вольная Пуля, -- сказал он ему серьезно, -- мы с тобой соотечественники, любим друг друга, как братья, не раз приходилось нам вместе спать под открытым небом прерий; мы делили вместе и радости и горе, спасали друг друга от смерти то в борьбе с хищными зверями, то в сражении с индейцами, не правда ли?

-- Правда, Верный Прицел, правда, и тот, кто не подтвердил бы этого, бессовестно солгал бы! -- ответил в волнении охотник.

-- Друг мой, брат мой, величайшее преступление совершилось или готово совершиться! Будем осторожны, станем наблюдать как можно тщательнее. Кто знает, может быть, Провидение избрало нас для разоблачения виновных и для торжества невинных! Этот дон Хосе, как ты мне сказал, желает, чтобы и я присоединился к вам. Хорошо, я согласен. Ты, Руперто и я вместе отправимся к броду Рубио - и верь мне, друг, так как я предупрежден теперь, то кто бы ни был виновный, я его найду!

-- Я очень рад этому, -- наивно ответил охотник. -- Признаюсь, что меня тяготило мое положение. Я - простой охотник, ничего не понимаю в этих городских мерзостях.

-- Ты честный человек, с прямой душой, без лукавства... Но время идет, и теперь, когда мы обо всем договорились и поняли друг друга, думаю, что хорошо сделаем, если отправимся в путь.

-- Я пойду, когда ты хочешь.

-- Еще минуту. Можешь ли ты некоторое время обойтись без Руперто?

-- Легко могу.

-- А в чем дело? -- спросил тот.

-- Хочу просить тебя оказать мне одну услугу.

-- Говори, Верный Прицел, я готов.

-- Никто не может предвидеть будущего; может быть, через несколько дней нам понадобятся союзники, на которых мы могли бы рассчитывать. Вождь, здесь присутствующий, даст нам союзников, когда мы их у него попросим. Иди с ним в его селение, оставь его там и возвращайся по нашим следам; будь в отдалении от нас, но только в таком месте, чтобы мы знали, где именно, и в случае нужды могли бы найти тебя.

-- Я понял, -- сказал, вставая, охотник, -- будьте спокойны.

Тогда Верный Прицел обратился к Летучему Орлу и объяснил ему, чего ждет от него.

-- Брат мой спас Дикую Розу, -- ответил вождь с достоинством. -- Летучий Орел - старший вождь, его двести воинов пойдут на войну по первому знаку моего отца. Ко-манчи храбры, слова, вылетающие из их груди, идут прямо от сердца.

-- Благодарю, вождь, -- ответил Верный Прицел, -- да хранит вас Ваконда!

Проглотив по куску жареного мяса и запив его глотком вина, от которого отказался только команч, все разошлись.

Руперто, Летучий Орел и Дикая Роза двинулись в сторону запада, а Вольная Пуля и Верный Прицел повернули левее, несколько восточнее, к броду Рубио.

-- Гм! -- заметил Вольная Пуля, повесив ружье на левое плечо и ступая мерным, легким шагом. -- Мы ввязались в трудное дело.

-- Кто знает, друг мой? -- ответил Верный Прицел с озабоченным видом. -- Во всяком случае, мы должны открыть истину. Но, прежде всего, я хотел бы узнать одну вещь.

-- Что именно?

-- Что находится в паланкине дона Мигеля?

-- Не станем ничего предполагать, друг мой, время всеобъяснит.

-- Дай-то Бог!

Обменявшись этими фразами, они подошли к опушке леса и остановились, чтобы оглядеться.

-- Уже поздно, -- заметил Верный Прицел.

-- Да, уже близко к полудню. Иди за мной, мы скоро наверстаем потерянное время. Не согласишься ли ты вместо ходьбы продолжить путь верхом?

-- Конечно, если бы у нас были лошади!

-- Именно это я и хочу предложить тебе.

-- Как! У тебя есть лошади?

-- Отправляясь сегодня ночью с Руперто на свидание, назначенное мне доном Хосе, я оставил здесь наших коней. Пойдем сюда, мы их тотчас увидим.

В самом деле, не прошли они и тридцати шагов в направлении, указанном Вольной Пулей, как увидели коней, спокойно жевавших молодые побеги. Услышав свист охотника, кони тотчас подняли головы, осмотрелись и пустились к нему с радостным ржанием. Охотники поправили их сбрую, вскочили на них и поехали.

-- Теперь, я думаю, мы не опоздаем, кони привезут нас вовремя. Поговорим пока. Скажи мне, Вольная Пуля, ты уже виделся с доном Мигелем Ортегой?

-- Признаюсь, никогда еще я не видел его.

-- Так ты его не знаешь?

-- Если верить словам дона Хосе, то это должен быть негодяй, но я, не имея с ним никаких дел, был бы в затруднении составить о нем какое бы то ни было ясное понятие.

-- А я знаю его.

-- О! И давно?

-- Не очень давно, но, пожалуй, узнал настолько, что имею возможность судить о нем.

-- Что же ты о нем скажешь?

почти не знаю его, но очень возможно, что скоро твое мнение о нем окончательно установится, и ты, быть может, раскаешься, что до сих пор помогал этому дону Хосе, как ты его называешь.

-- Хочешь ты, чтобы я говорил с тобой откровенно, Верный Прицел?

-- Говори, друг мой, мне приятно будет узнать твои мысли.

-- Я уверен, что тебе не меньше моего известна история, которую я рассказал ночью, и вот почему я в этом убеждаюсь: ты слишком опытный и осторожный человек, чтобы без важной причины встать на защиту человека, на которого, по правилам, существующим в прериях, ты скорее должен глядеть как на врага и вообще как на личность, с которой неприятно иметь какие-либо дела.

какие это причины, это чужая тайна. Положись на нашу старую дружбу и предоставь мне действовать по моему усмотрению.

-- Слава Богу! Я знал, что мы поймем друг друга... но тише, мы на месте свидания, не подавай виду, что ты что-то знаешь. Посмотри-ка, мексиканцы не заставили себя ждать, они уже раскинули лагерь на берегу реки.

В самом деле, вблизи виднелся лагерь охотников, прилегая одной стороной к реке, а другой - к лесу и представляя собой укрепление, хорошо защищенное тюками и поваленными стволами деревьев. Оба охотника назвали свои имена караульным, и их пропустили в лагерь без всякого затруднения.

Дона Мигеля Ортеги в лагере не было, люди каждую минуту ожидали его появления. Охотники сошли с лошадей, стреножили их и спокойно сели перед огнем.

Дон Стефано Коэчо покинул лагерь на рассвете, как он и объявил накануне.