| Автор: | Эмар Г., год: 1858 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА XIII. Охота за пчелами
С восходом солнца генерал вышел из тростниковой хижины, служившей ему спальней. Оседланная лошадь уже ждала его. Он вложил ногу в стремя и собирался вскочить в седло, когда Люция показалась из своей палатки.
-- Ого! Ты уже встала, - сказал, улыбаясь, генерал. - Тем лучше, моя милочка: по крайней мере, мне можно будет поцеловать тебя перед отъездом. Дай Бог, чтобы это принесло мне счастье! - прибавил он, вздохнув.
-- Нет, нет, вы не уедете так, дядя! - отвечала она в то время, как он целовал ее в лоб.
-- Почему же это, сеньорита? - весело спросил он.
-- Потому, что я приготовила вам завтрак, и вы должны перекусить перед отъездом. Ведь вы не захотите отказать мне, дядя?
-- Конечно, нет, мое дитя. Только не задерживай меня: я спешу.
-- Это отнимет у вас всего несколько минут, - сказала она, входя в палатку.
-- Ну, несколько минут - не беда, - отвечал генерал, следуя за ней.
Завтрак тотчас же подали, и Люция села за стол вместе с дядей.
Несмотря на то, что молодая девушка внимательно прислуживала ему, генерал заметил, что она взволнована и как-то смущенно поглядывает на него.
-- Что с тобой, Люция? - спросил он, пристально посмотрев на нее. - Ты точно хочешь обратиться ко мне с какой-то просьбой и не решаешься. Ведь ты же знаешь, что я никогда ни в чем не отказываю тебе.
-- Знаю, дядя. Но на этот раз я боюсь, что вы не согласитесь исполнить мою просьбу.
-- Ага! - весело сказал генерал. - Значит, это что-нибудь важное?
-- Совсем нет. Но я все-таки боюсь, что вы откажете мне.
-- Во всяком случае, скажи мне, в чем дело, моя милочка. Говори смело. Я сделаю все, что могу.
-- Вот видите, дядя, - начала, краснея, Люция. - Я должна сознаться вам, что жизнь в лагере не особенно приятна.
-- Я знаю это, мое дитя. Но что же я могу сделать?
-- От вас зависит все.
-- Каким же это образом?
-- Если бы вы были со мной, я бы никогда не скучала, - отвечала Люция.
-- Это очень любезно с твоей стороны, - сказал генерал. - Но ведь ты знаешь, что мне приходится уезжать на целые дни, и потому я не могу оставаться с тобой.
-- Да, в этом-то и заключается затруднение.
-- Но если бы вы захотели, вы могли бы уничтожить его.
-- Ты полагаешь?
-- Вполне уверена в этом.
-- Не понимаю, каким это образом. Оставаться с тобою в лагере я не могу.
-- Но есть другое средство уладить все.
-- Неужели?
-- Да, и очень простое, дядя.
-- Скажите, пожалуйста! Что же это такое, мое дитя?
-- А вы не будете бранить меня, дядя?
-- Что за вздор! Когда же я бранил тебя?
-- Это правда, вы так добры!
-- Ну, говори же, в чем дело.
-- Вот видите, дядя, вы бы могли...
-- Я бы мог?
-- Брать меня с собой, когда уезжаете из лагеря.
-- Ого! - сказал генерал, нахмурив брови. - Это довольно странное желание.
-- Что же в нем странного? По-моему, совсем естественное.
Генерал задумался. Люция тревожно смотрела на него, как бы желая отгадать его мысли.
-- Да, так будет, пожалуй, лучше, - прошептал он наконец, подняв голову. - Так тебе очень хочется ездить со мной? - прибавил он, пристально взглянув на молодую девушку.
-- Очень хочется, дядя.
-- В таком случае, собирайся. Я каждый раз буду брать тебя с собой.
Люция вскочила, горячо поцеловала дядю и велела оседлать свою лошадь.
Через четверть часа генерал, его племянница, Болтун, служивший проводником, и два солдата, замыкавшие шествие, уже были в лесу.
-- Проводите нас к хижинам трапперов, о которых вы говорили вчера.
Болтун поклонился, и маленькое общество тихо двинулось по едва заметной тропинке. Дорога была очень плоха; лианы обвивали деревья, и лошади с трудом пробирались между ними, ежеминутно спотыкаясь о выступавшие наружу древесные корни.
Люция была вполне счастлива. Может быть, во время одной из таких поездок ей удастся встретиться с Чистым Сердцем.
Вдруг Болтун, шедший на несколько шагов впереди, громко вскрикнул.
-- Должно быть, случилось что-нибудь необыкновенное, если даже вы решились закричать, - сказал генерал. - Что там такое?
-- Пчелы, ваша милость.
-- Как, пчелы? Да разве они здесь есть?
-- Они прилетели сюда совсем недавно.
-- Почему же недавно?
-- Ведь вы знаете, что пчел занесли в Америку белые? - сказал Болтун.
-- Это так, - отвечал генерал. - Но почему же они появились здесь?
-- По очень простой причине. Пчелы всегда появляются как передовой отряд белых, по мере того, как те заходят дальше вглубь Америки. Они летят впереди них, как бы прокладывая им дорогу и указывая на новые места для поселений.
Появление пчел в необитаемой местности всегда предвещает прибытие пионеров или скваттеров.
-- Как странно! - пробормотал генерал. - Неужели же это правда?
-- Истинная правда, ваша милость. Индейцы уверены в этом, а уж они не ошибутся. Увидев пчел, они тотчас же уходят с того места, где они появились.
-- Да, это очень странно, - повторил генерал.
-- А должно быть, здешний мед очень вкусен? - спросила Люция.
-- Здесь великолепный мед, сеньорита. Если вам угодно, мы добудем его.
-- Пожалуйста, - сказал генерал.
Болтун внимательно осмотрелся по сторонам. Несколько пчел, уже собравших добычу, поднялись вверх и быстро полетели, спеша, должно быть, в свой улей.
Проводник сделал знак генералу и, подняв глаза кверху, побежал за ними, пробираясь между густым кустарником, сплетенными корнями и сваленными бурей деревьями. Все последовали за ним.
Таким образом, не теряя из виду пчел, путешественники гнались за ними около часа и наконец увидели, что те подлетели к дуплу старого дерева и, пожужжав и покружившись около него, исчезли в отверстии, на высоте футов восьмидесяти от земли.
Тогда Болтун взял топор и, сказав, чтобы все отошли подальше от дерева, начал рубить его.
Наконец дерево со страшным грохотом упало на землю и раскололось надвое во всю длину. Внутри было множество сотов меда.
Проводник поспешно схватил пук приготовленного заранее сена и зажег его, чтобы защититься от пчел.
Но они не думали о мести и не жалили никого. Совершенно потерявшись, кружились они около того места, где стояло дерево, не понимая, что такое случилось.
Болтун и солдаты стали вынимать соты и складывать их в мехи.
Одни из них уже потемнели от времени; в других мед был светел и прозрачен, как вода.
Между тем пчелы, не присутствовавшие при катастрофе, продолжали подлетать к тому месту, где был их улей. Не видя его, они растерянно кружились, а потом, должно быть, поняв, в чем дело, уселись на ветки соседнего дерева и грустно смотрели на развалины своего разрушенного царства.
Люции стало от души жаль их.
-- Мне очень досадно, что я просила достать мед, - сказала она. - Моя прихоть причинила столько горя этим бедным пчелам!
-- Оставим им несколько сотов, чтобы утешить их, - заметил, пожав плечами, Болтун. - Мед все равно сейчас растащат медведи.
-- Медведи? - с изумлением повторила Люция.
-- Да, сеньорита. Никто лучше их не сумеет разыскать улей и вытащить из него мед.
-- Значит, они любят его? - с любопытством спросила молодая девушка.
-- Очень любят, сеньорита, - отвечал Болтун, угрюмое лицо которого несколько прояснилось. - Целыми неделями грызут они дерево и, сделав достаточное отверстие, просовывают в него лапы и вытаскивают, не разбирая, и мед, и пчел.
-- А теперь поедем к трапперам, - сказал генерал. - Мы и так опоздали.
-- О, мы скоро будем там, ваша милость, - отвечал проводник. - Канада в нескольких шагах от нас, а трапперы живут по берегам ее притоков.
Маленькое общество снова тронулось в путь.
Охота на пчел оставила в душе Люции тяжелое впечатление, и она не в силах была преодолеть его. Бедные насекомые, такие деятельные и трудолюбивые, были лишены из-за ее каприза всего своего запаса, который собирали так долго. Это огорчало ее, и она задумалась и примолкла.
Дядя заметил это.
-- Что с тобой, Люция? - спросил он. - Ты была очень весела во время отъезда, отчего же ты теперь такая грустная?
-- Не обращайте на меня внимания, дядя, - отвечала она. - Я, как и все молодые девушки, немножко безрассудна и причудлива. Эта охота за пчелами, от которой я ждала столько удовольствия, глубоко опечалила меня.
-- Счастливое дитя! Ты можешь еще огорчаться такими пустяками! - прошептал генерал. - Дай Бог, чтобы ты подольше оставалась такою же, чтобы настоящее горе еще долго не омрачало твоей жизни!
-- Живя с вами, я всегда буду счастлива, дядя!
-- Бог знает, долго ли удастся мне охранять тебя, мое дитя.
Генерал вздохнул.
Наступило молчание.
-- Не кажется ли вам, дядя, - снова начала молодая девушка, - что прекрасная, величественная природа прерий как будто облагораживает мысли, возвышает душу и делает человека лучше? Что живущие на этих безграничных равнинах должны быть счастливы?
-- Не знаю, - застенчиво отвечала она. - До сих пор я вела тихую, спокойную жизнь, ничего не зная, прожила еще так мало; но иногда бывают минуты, когда мне кажется, что я была бы очень счастлива, если бы могла остаться навсегда в этих чудных прериях.
Изумленный и в то же время очень довольный словами племянницы, генерал хотел ей сказать что-то, как вдруг проводник подошел к нему и, сделав знак, чтобы все замолчали, прошептал едва слышно: "Человек!"