Аттила России.
Часть третья. "Papillon, joli papillon".
Глава IX

IX

Через несколько дней, узнав, что Корсаков в караульном наряде, императрица приказала позвать его к себе.

-- Подойдите поближе, майор, - улыбаясь сказала она Корсакову, с удивлением остановившемуся на пороге кабинета. - Я позвала вас к себе, чтобы наконец познакомиться с вами. Господи! О вас только и говорят во всем Петербурге; вы считаетесь опаснейшим человеком, а я даже и не знаю вас. Сколько вам лет?

-- Через неделю мне тридцать лет, ваше величество.

-- Сколько времени вы служите?

-- Записан в полк с рождения, ваше величество, служу на самом деле с восемнадцати лет.

-- Не скажу, чтобы ваша репутация была из блестящих. Но я в этом отношении очень толерантна. Я не терплю только лжи и неискренности. Поэтому приказываю вам говорить и отвечать мне совершенно просто, без страха и без стеснения. Так вот, вы знаете латинскую пословицу "fama volat" - "слава (или слух) имеет крылья"? И эта самая "фама" говорит, что вы отличаетесь необыкновенным счастьем в любви. Правда ли это, майор?

-- "Фама" - женщина, а женщины любят преувеличивать, ваше величество...

-- Э, друг мой, это не галантно с вашей стороны; ведь и я - женщина!

-- Извиняюсь, ваше величество, но вы изволите расспрашивать меня как венценосная особа, а не как женщина!

-- Почему вы думаете?

-- Потому что вы изволили приказать мне быть откровенным, а ни одна женщина ничего приказать мне не смеет; я предпочитаю сам им приказывать. Следовательно, я отвечаю не женщине, а монархине!

-- Ишь вы какой зубастый! - засмеялась государыня, которую сразу очаровала развязность майора, быстро оправившегося от овладевшего им было недоумения и смущения. - Ну-с, продолжайте, вы меня интересуете, майор. Прошу вас быть по-прежнему совершенно откровенным.

-- Я хотел сказать, ваше величество, что сам я никогда никому не говорю про свои победы, так как первый пункт моего рыцарского кодекса говорит: "Первейшей обязанностью кавалера являются скромность и молчаливость".

-- Но я не понимаю в таком случае, почему вам так часто приходится драться на дуэли!

-- В большинстве случаев вызов исходит от меня.

-- Почему?

-- Потому что по пункту второму моего рыцарского кодекса не менее важной обязанностью кавалера является следить, чтобы в его присутствии не затрагивали чести дамы!

-- С кем вы дрались в последний раз?

-- Со скульптором Шубиным.

-- Да, ваше величество, убил. Этот господин осмелился утверждать, будто его жена неоднократно назначала мне свидания. Я не мог снести, чтобы при мне оскорбляли достойную женщину, и должен был вызвать его на дуэль - только и всего!

-- А как могло случиться, что вы до сих пор не женаты?

-- Это произошло потому, что я выше всего ценю свободу и независимость. Мне ненавистны оковы брака, и я не хочу сменить пылающие огни Амура на коптящий и чадящий факел Гименея. Я вполне согласен с Бомарше, который сказал устами Фигаро: "Из всех серьезных вещей брак, без сомнения, является самой шутовской".

Последнюю фразу Корсаков сказал по-французски, блеснув великолепным произношением.

-- Вы, кажется, очень начитаны? - спросила государыня.

-- О, не очень, а только немножко, да и то преимущественно во французской литературе.

-- Назовите мне своих любимых писателей.

-- Больше всего я люблю Рабле, Скаррона, Шамфора, Бомарше и в особенности - Вольтера, который кажется мне олицетворенной квинтэссенцией французского остроумия.

-- Значит, вы надо всем смеетесь?

-- Ваше величество, не стану скрывать - да. Я люблю острую шутку и завидую таланту веселиться за счет своего ближнего, выставляя его в смешном свете. Недаром Вольтер говорил, что умение высмеять, поставить в неловкое положение - это самое опасное оружие.

-- В которой ужасно много безнравственных страниц. Но величайший мой порок заключается в том, что я не верю в существование истинной любви. Это просто какое-то затасканное, затрепанное слово, которое все повторяют, но никто не знает, что это такое. Да и как можно знать то, чего нет? Ну кто когда-нибудь видал эту хваленую "истинную" любовь? Это просто фиговый лист, которым стараются прикрыть наготу истины! Я скорее готов верить в близкое наступление Царствия Небесного, чем в длительность "вечной" любви.

-- В этом отношении я совершенно согласна с вами, майор. Любовь - это падающая звезда, которая мелькнет яркой черточкой на фоне темного неба и затем бесследно скроется. Я вполне разделяю мнение Бюффона: "Еп amour le phisique seul est bon" - в любви ценно только физическое. А все остальное - сентиментальные бредни, просто фантасмагория и самообман. Как вы определяете, что такое любовь, майор?

-- Можете утешиться, со мной тоже дело шло не лучше! Любовь сеет счастье, а пожинает неблагодарность. Мужчины, майор, по природе - животные неблагодарные.

-- Не смею противоречить мнению вашего величества, но в глубине моей души таится уверенность, что это правило допускает исключения!

-- К числу которых вы причисляете себя?

-- Всеконечно, ваше величество! Неблагодарность принадлежит к числу таких безнравственных слов, которые не значатся в словаре моих чувств.

-- Буду бесконечно счастлив доказать вам, ваше величество, справедливость моих слов!

-- Майор Корсаков, ваша готовность нравится мне! Вы приняты в число моих флигель-адъютантов и, состоя так близко при нашей особе, сможете на деле доказать, оправдываете ли вы то хорошее мнение, которое я составила о вас. Сегодня вечером вы ужинаете вместе со мной! - сказала государыня и отпустила Корсакова с ласковой, многообещающей улыбкой, смысл которой не мог ускользнуть от такого специалиста, каким был майор.

"Наглость этого человека нравится мне, - думала Екатерина, оставшись одна. - Это - roué [Руэ - непереводимое французское слово, обозначающее развратника, повесу, сорванца. Ближе, хотя и грубее, можно перевести это слово так: .] чистейшей воды, и в качестве такового флигель-адъютант Корсаков более кого-либо другого способен на некоторое время рассеять однообразие моего грустного вдовства".