Аттила России.
Часть пятая. В вихре придворных интриг.
Глава IX

IX

7 января 1787 года императрица наконец отправилась исполнить давнишнее желание - "осмотреть свое маленькое хозяйство", как она шутливо выразилась, то есть посетить Новороссию и Крым.

Читателям, разумеется, отлично известна эта нашумевшая во всем мире историческая феерия. Поэтому мы остановимся только на нескольких черточках, характерных для интересующего нас русского Аттилы.

Надо было быть Потемкиным, чтобы решиться так нагло обмануть государыню, чтобы так талантливо, так быстро инсценировать грандиозный спектакль, преподнесенный императрице под видом действительности.

Еще в 1784 году, когда Потемкин был назначен генерал-губернатором Крыма, он отправил бригадиру Синельникову точный план путешествия государыни с указанием, где должно построить для нее дворцы, обеденные столы, станции и т. п. Таким образом, за три года до фактического путешествия его детали были уже предрешены. Как только день выезда был назначен, Потемкин выехал вперед, чтобы быстро поставить декорации, необходимые для его феерии.

Прежде всего он удалил от себя к приезду императрицы лично ей известного генерала Тутолмина, человека очень энергичного и деятельного, много сделавшего для нового русского края, но отличавшегося неудобной для Потемкина честностью. Вторым актом светлейшего было следующее: желая как можно больше поразить императрицу роскошью и великолепием управляемого им края, он устроил так, что графу Румянцеву-Задунайскому, бывшему в то время малороссийским генерал-губернатором, не дали денег, тогда как сам Потемкин черпал их полными пригоршнями. Румянцев не мог даже как следует выровнять дороги для проезда императрицы. И вот, проезжая Малороссией, она видела самую обыкновенную, серенькую, неприкрашенную Русь. Но стоило ей вступить в пределы генерал-губернаторства Потемкина, как колеса экипажей покатились словно по паркету, а вокруг все дышало прелестью фантастической сказки.

Императрица ехала сначала в экипажах, потом в галерах по Днепру. Проезжая по чудным дорогам, она видела вдали нарядные хутора, огромные толпы народа, якобы занимающегося полевыми работами, бесконечные стада скота. Но когда императрица подъезжала к назначенному для ночлега месту, декорации, изображавшие хутора, поспешно собирались и перевозились дальше, "народ" и "стада" тоже перегонялись вперед, и на следующий день, продолжая свое путешествие, государыня снова видела богатые хутора, пестро и нарядно разодетых крестьян, тучные стада скота.

По Днепру ехали в галерах, и тут обман был еще наглее. Ведь, проезжая по твердой земле, государыня могла вздумать остановить экипаж, подозвать рабочего, расспросить, могла захотеть лично осмотреть нарисованный хутор; сидя же на палубе галеры, она была лишена возможности проверить что-либо и только наслаждалась созерцанием пестрого калейдоскопа, развертывавшегося перед ее глазами.

Теперь декорации изображали уже не отдельные хутора, тонущие в зелени садов, а целые селения, города, из которых выбегал народ, церкви, тихо перезванивавшиеся колоколами, татарские аулы, откуда выезжали пестро одетые джигиты. По временам от картонных городов отъезжали эскадроны "сформированных" (а честно говоря - набранных из других частей и переряженных) Потемкиным легкоконных полков. И снова тянулись, снова красовались перед изумленными зрителями хутора, поля, города, села, казармы, крепости, церкви... Единственное, что удивляло многих, в том числе Иосифа II и польского короля, тоже сопровождавших Екатерину II в этой увеселительной прогулке, - это почему селения и города не у пышной, многоводной реки, а все больше в стороне.

Все города и селения, расположенные у самой реки, находились в периоде строительства. Это были уже не декорации, а действительность. Потемкин не упустил такой правдоподобной детали - не все, дескать, готово, многое еще продолжает строиться.

В Херсоне и Севастополе светлейший блеснул уже по-настоящему. Там Екатерина II лично видела и осматривала готовые крепостные стены, арсеналы, интендантские склады, корабли, строящиеся на чудом выросших из земли верфях. Но Иосиф II, любивший и у себя дома совать нос повсюду, осмотрев лазареты, крепостные работы, верфи, только пожимал плечами: везде сквозили либо невежество, либо небрежность, либо явный обман. А если бы он мог пробраться тайком в интендантские склады и распороть один из мешков с мукой, грудой которых так восторгалась Екатерина II, то увидел бы, что в этих мешках... просто песок!

Императрица была в восторге, а вследствие этого влияние и могущество Потемкина возросло до чрезвычайной степени, и за все это пришлось расплачиваться все тому же многострадальному русскому народу.

Потемкину и Мамонову чистые листки со своей подписью. И тот и другой использовали часть их так, что написали над подписью императрицы ордера в казначейство, по которым и получили солидные суммы.

Помимо украденного, само по себе путешествие Екатерины II стоило народу (ибо кто же, как не народ, оплачивает государственные феерии?) больше двух миллионов рублей серебром.

А главное - Турция справедливо усмотрела в путешествии русской императрицы, в надписях на триумфальных арках, говорящих о "пути в Софию", в воинственных выкриках агрессивные намерения. Следствием этого была кровопролитная война, тоже немало стоившая народу, так как даже самая победоносная война, отрывая крестьянина от плуга и посылая его убивать своего ближнего, наносит невосполнимый ущерб стране.

из фаворитов Екатерины II, которому удалось серьезно подкопаться под влияние светлейшего. Впрочем, сначала нам надо рассказать читателю о Мамонове и о его дальнейшей судьбе.