Духовное господство (Рим в XIX веке). Часть первая.
XI. Убежище.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Духовное господство (Рим в XIX веке). Часть первая. XI. Убежище. (старая орфография)

XI.
Убежище.

Аттилио, Сильвио и Манлио, тотчас же по освобождении последняго, бросилась в Кампанью, направляясь прямо кх жилищу старого Марчелло, занятому теперь Камиллой с молодым Марчеллино. Они шли молчаливо, каждый под тяжестью своего раздумья. Манлио радовался свободе - свободе как бы то ни было, ибо самая смерть предпочтительнее мучительного заключения в папских тюрьмах, по подозрению в политическом проступке, и летел мыслью к своей Сильвии и к своей Клелии, составлявшим весь смысл его существования.

Сильвио, предложивший скрыть беглеца покуда в доме Марчелло, подумывал о необходимости приискать для Манлио приют более надежный и более скрытый, хотя бы в понтийских топях, в это время не опасных.

Аттилио припоминал сам с собою все обстоятельства, связанные с арестом Манлио, посещение Джиани его студии, сцену в палаццо дон-Прокопио, слова Дентато о предлоге к аресту Манлио, придумапном прелатом и, сближая факты и взвешивая обстоятельства, пришел невольно в заключению, что Клелии неизбежно должны угрожать какие-то козни.

После долгих колебаний, Аттилио решился открыть свои опасения Манлио, и рассказал ему все подробно. Манлио, при первых же намёках, вскричал:

- Ma, per Dio! не хочу я отдаляться от моего семейства... Куда мы идем? Ну, что если их там, однех, обидит эта сволочь!?...

Аттилио его успокоивал.

- Как только доберемся до места, я сам наведаюсь к вашим и разскажу им все, как думаю... Смею вас уверить, что прежде, чем кто нибудь осмелится их обидеть, я подниму на них весь Рим.

Аттилио, несмотря на свою молодость, пользовался сочувствием и уважением всех; даже пожилые люди всегда согласовались с его советами: оттого-то Манлио, любивший его, как сына, сдался без оговорок на его мнение.

Заря начинала уже разсвечать небо, когда дошли до тропинки, ведшей к дому Марчелло. Фидо попробовал было сердито залаять, но, увидя Сильвио, угомонился; на лай его выбежал Марчеллино.

- Где Камилла? обратился к нему Сильвио.

- Пойдемте за мной и я укажу ее вам, отвечал мальчик.

И он направился к пригорку, куда последовали за ним и все другие. Марчеллино указал оттуда на неотдаленную часовенку, прислоненную в ограде кладбища, и проговорил:

- Там, на заре и при закате, вы всегда найдете Камиллу, она и теперь там...

Сильвио, не сказав ни слова своим спутникам, направился в указанному месту, где Камилла, одетая в траурное платье, стояла коленопреклоненная перед скромною насыпью свежей могилы, и была так погружена в свою молитву, что не разслышала приближения посторонних.

Сильвио смотрел на нее благоговейно, и не посмел мешать ей, пока она не кончила своей молитвы, и не проговорила: "Прости, прости, отец, если я, я одна, причиной твоей смерти!" И она поднялась, оглянулась, и, заметив Сильвио и его спутников, не выказала ни смущения, ни досады, но улыбнулась кроткою улыбкой, и направилась к дому.

разсудок не возвращался.

" - Если тебя станут спрашивать, кто этот синьор, что поселился с вами? - говори всем, что это антикварий, изучающий руины римской Кампаньи".

Таково было истолкование, которое Сильвио счел за нужное дать Марчеллино, на случай, еслиб Манлио пришлось остаться у них на несколько дней.

Аттилио, после краткого совещания с Манлио и Сильвио, касательно плана дальнейшого их бегства, отправился в Рам, куда влекли его сердце и обещание, данное им Манлио.