| Автор: | Мелвилл Г. |
| Категория: | Роман |
X. От карманов к карманникам
Поскольку последняя часть предыдущей главы могла вызвать некоторое недоумение у сухопутного читателя, привыкшего преувеличивать нравственные достоинства военных моряков и окружать их ореолом романтики, имеет смысл привести несколько фактов, способных пролить свет на интересующий нас вопрос.
Отчасти из-за беспорядочной жизни, которую им приходится вести, отчасти под влиянием других причин (на коих нет нужды останавливаться) матросы как сословие придерживаются весьма гибких взглядов на вопросы морали и десяти заповедей; или, точнее, у них на все эти вопросы существуют собственные взгляды, и они мало заботятся о богословских или этических определениях других лиц относительно того, что считать безнравственным и преступным.
Обстоятельства решающим образом влияют на эти взгляды. Так, например, матросы способны тайно изъять какую-нибудь вещь у человека, ими недолюбливаемого, и будут доказывать, что это не кража. Так же расценивают они воровство, если в нем имеется некий забавный оттенок, как это было с моим бушлатом; в подобных случаях они уверяют, что кража совершена была исключительно шутки ради, однако украденную вещь никогда не возвращают, ибо, по их мнению, шутка тогда бы лишилась всякой соли.
однажды срезанные пуговицы уже больше никогда на нем не вырастают - это вам не цветочки.
За этим не уследить, ибо как-то так получается, что в команды военных кораблей просачивается не один десяток головорезов, способных на что угодно. Им даже не чужд прямой грабеж. Некая шайка, к примеру, прослышала, что у такого-то парня завелось три-четыре золотых в мошне, или кошельке, которые многие носят на ремешке вокруг шеи, чтобы скрыть его от завистливых взоров. Злодеи составляют соответственный план, который в должное время и приводят в исполнение. Намеченная ими жертва направляется, скажем, по темной жилой палубе к ларю со столовой принадлежностью, как вдруг на него набрасываются из засады разбойники, сбивают с ног, и, в то время как человека три затыкают ему рот и не дают шелохнуться, четвертый срезает кошелек и удирает вместе со своими сообщниками. На «Неверсинке» подобное случалось не раз.
Если же ворюги заподозрят, что матрос запрятал что-то ценное в свою койку, они вспарывают ее снизу во время его сна и таким образом убеждаются на практике в основательности своих догадок.
Перечислить все то, что тибрят друг у друга на корабле, было бы задачей непосильной. Если не считать нескольких весьма достойных исключений, нет такого матроса, который не крал бы у других и не был бы ими в свою очередь обокраден, пока в области всяких бытовых мелочей не наступает нечто вроде общинного владения, а вся матросская братия в целом, пройдя все стадии воровства, не переходит в свою противоположность и не становится в конечном счете относительно честной. Тщетно офицеры угрозами соответственных кар пытаются насадить среди команды более возвышенные принципы. Тут столько народу, что и одного вора из тысячи не удается выудить.