Я бросил чтенье, я бегу от книг,
Рассеянно скользит по строчкам взгляд,
За миром строк встает его двойник:
Гляжу в окно и вижу ближний сад.
Хорош Плутарх, и величав Гомер,
В любом стихе Шекспира все цветет,
Но не хочу ни правды, ни химер,
Ни щедрых, но искусственных красот.
Какое дело мне, что Илион
Ахейцами был взят в конце концов?
Орешником тенистым осенен,
Я наблюдаю битву муравьев.
Угоден олимпийцам алый цвет
Иль черного значенье предпочтут?
Врагов Аякс осилит или нет?
Мне дела нет, ведь жизнь не там, а тут.
Захваченный паденьем триумвира,
Могу я, замечтавшись, пропустить,
Что тучи как подвижники Шекспира
Уже спешат в сражение вступить.
Пока не вступят в схватку роковую,
Пока лишь втайне стиснут кулаки,
Под изголовье клевера нарву я
И спрячу меж фиалок башмаки.
Но вот уж и начало рукопашной!
И ветерок, суфлирующий им,
Разносит капли первые над пашней,
Над садом, над Уолденом моим.
Но солнце, как в трагедии - надежда,
Пробилось из-за туч и принялось
Сушить - еще под струями - одежду.
И словно бы финальная свирель
С деревьев наземь брызнула капель -
И в чашах листьев засверкал хрусталь.
И светит, увлажненное, вполсилы, -
Когда росою эльфов окатило.