| Автор: | Лесаж А. Р. |
| Категория: | Роман |
Книга одиннадцатая
ГЛАВА II
Жиль Блас прибывает в Мадрид. Он появляется при дворе. Король его узнает и препоручает своему первому министру. Последствия этой рекомендации
До Мадрида мы доехали меньше чем за неделю, так как дон Альфонсо для большей скорости дал нам пару лучших своих коней. Мы пристали в меблированных комнатах, где я уже раньше останавливался, у моего прежнего хозяина Висенте Фореро, который с удовольствием меня принял.
Так как он гордился тем, что знал все происходящее как при дворе, так и в городе, то я спросил у него, есть ли какие-нибудь новости.
- Новостей немало, - ответил он. - Со времени смерти Филиппа III друзья и сторонники герцога Лермы лезли из кожи вон, чтобы удержать его на министерском посту; но усилия их оказались тщетными: граф Оливарес их одолел. Поговаривают, что Испания от этой перемены ничего не потеряла: новый министр обладает будто бы таким всеобъемлющим гением, что один мог бы управлять всем миром. Несомненно лишь то, - продолжал он, - что народ составил себе очень высокое мнение о его способностях; будущее покажет, хорошо или плохо заменил он герцога Лерму.
Усевшись на своего конька, Фореро подробно рассказал мне обо всех переменах, происшедших при дворе, с тех пор как граф Оливарес стал у кормила государственной власти.
Через два дня после моего приезда в Мадрид я в послеобеденное время отправился к королю и встал на его пути, когда он проследовал в свой кабинет; но король на меня не взглянул. На следующий день я вернулся на то же место, но и на сей раз мне также не посчастливилось. На третий раз он мимоходом окинул меня взглядом, но, казалось, не обратил никакого внимания на мою особу. После этого я принял твердое решение.
- Вот видишь, - сказал я сопровождавшему меня Сипиону, - король меня не узнает, а если и узнает, то не выражает ни малейшего желания возобновить со мной знакомство. Я думаю, что нам недурно было бы вернуться в Валенсию.
- Не будем торопиться, сеньор, - возразил мой секретарь. - Вы знаете лучше моего, что только терпением можно добиться успеха при дворе. Продолжайте показываться государю: постоянно попадаясь ему на глаза, вы заставите его внимательнее в вас вглядываться и вспомнить черты своего ходатая перед прелестной Каталиной.
Дабы Сипион ни в чем больше не мог меня упрекнуть, я из любезности к нему продолжал тот же маневр в течение трех недель; и наконец, настал день, когда монарх, остановив на мне удивленный взор, приказал позвать меня к себе. Я вошел в кабинет, испытывая некоторое волнение от свидания наедине со своим королем.
- Кто вы такой? - спросил он. - Ваше лицо мне несколько знакомо. Где я вас видел?
- Государь, - ответил я ему с дрожью в голосе, - я имел честь однажды ночью провожать ваше величество вместе с графом де Лемосом к…
- А! помню, - прервал король. - Вы были секретарем герцога Лермы, и, если не ошибаюсь, ваше имя - Сантильяна. Я не забыл, что при этом случае вы служили мне с большим рвением и довольно скверно были вознаграждены за свой труд. Ведь вы, кажется, сидели в тюрьме за это приключение?
- Так точно, ваше величество, - отвечал я. - Мне пришлось просидеть шесть месяцев в Сеговийской крепости; но вы были столь милостивы, что освободили меня.
- Я не считаю, что этим уплатил свой долг Сантильяне, - отвечал он. - Недостаточно того, что я вернул ему свободу; я еще должен вознаградить его за страдания, которые он ради меня претерпел.
При этих последних словах в кабинет вошел граф Оливарес. Фаворитам все внушает опасение: граф изумился, увидев в кабинете незнакомца, а король еще усугубил его изумление, обратившись к нему со словами:
- Граф, я передаю вам из рук в руки этого молодого человека; дайте ему занятие; я возлагаю на вас заботу о его повышении.
Министр принял это предложение с притворно-любезным видом, оглядев меня с головы до пят и изо всех сил стараясь догадаться, кем бы я мог быть.
- Идите, друг мой, - добавил монарх, обращаясь ко мне и подавая мне знак, что я могу удалиться. - Граф не преминет использовать вас в интересах королевской службы и в ваших собственных.
Я не медля вышел из кабинета и присоединился к сыну Косколины, который, горя нетерпением узнать, что сказал мне король, пребывал в неописуемом волнении. Заметив на моем лице выражение удовольствия, он заявил:
- Если верить моим глазам, то мы как будто не возвращаемся в Валенсию, а остаемся при дворе.
- Весьма возможно, - отвечал я и немедленно же привел его в восторг, изложив ему короткий разговор, только что происшедший между мной и монархом.
- Дорогой хозяин, - сказал мне тогда Сипион в преизбытке радости, - будете ли вы впредь верить моим гороскопам? Сознайтесь, что вы теперь на меня не в претензии за то, что я побудил вас к поездке в Мадрид. Я уже вижу вас занимающим высокий пост: вы станете Кальдероном при графе Оливаресе.
- Вот чего мне вовсе не хочется! - прервал я его. - Это место окружено столькими пропастями, что оно ничуть меня не привлекает. Я хотел бы получить хорошую должность, на которой мне не представлялось бы случая совершать несправедливости и вести позорную торговлю королевскими милостями. После того употребления, которое я сделал из первого своего возвышения, я должен пуще всего быть настороже против жадности и честолюбия.
- Поверьте, сеньор, - отвечал мой секретарь, - министр даст вам какую-нибудь хорошую должность, которую вы сможете занимать, не переставая быть честным человеком.
Побуждаемый более Сипионом, нежели собственным любопытством, я на следующий же день еще до зари отправился к графу Оливаресу, ибо узнал, что всякое утро, как зимой, так и летом, он при свете свечи выслушивает всех, у кого есть до него нужда. Я скромно поместился в углу зала и оттуда внимательно рассматривал графа, когда тот появился, так как в кабинете короля я не обратил на него достаточного внимания. Я увидел человека ростом выше среднего, который мог сойти за толстяка в стране, где редко видишь нехудощавых людей. Плечи у него были настолько высокие, что я счел его горбатым, хотя он таковым не был; голова, отличавшаяся величиной необыкновенной, свесилась на грудь; волосы были черные и гладкие, лицо удлиненное оливкового цвета, рот впалый, а подбородок острый и сильно приподнятый.
Все это вместе не создавало впечатления статного вельможи, но, считая его к себе расположенным, я, несмотря на это, смотрел на него сквозь розовые очки и даже находил его лицо приятным. Правда, он выслушивал всех с любезным и добродушным видом и благосклонно принимал подносимые ему челобитные, что, казалось, заменяло ему красивую внешность. Однако когда до меня дошла очередь поклониться ему и представиться, он бросил на меня суровый и угрожающий взгляд; затем, не удостоив выслушать, повернулся ко мне спиной и возвратился в свой кабинет. Тогда этот сеньор вдруг показался мне еще более безобразным, чем был на самом деле. Я вышел из зала, до крайности озадаченный таким сердитым приемом, и не знал, что и думать об этом.
Встретившись с Сипионом, который дожидался меня у дверей, я сказал ему:
- Знаешь ли ты, какой прием был мне оказан?
- Нет, - отвечал он. - Министр, спеша исполнить монаршую волю, вероятно, предложил вам значительный пост?
- Вот тут-то ты и ошибаешься, - возразил я и немедленно рассказал ему о том, как поступил со мной министр.
Он выслушал меня внимательно и сказал:
- Очевидно, граф вас не узнал или принял за другого. Советую вам пойти к нему еще раз: без сомнения, он встретит вас более приветливо.
он отвел глаза и удалился, не сказав мне ни слова.
Я был задет за живое таким обращением и собирался немедленно же возвратиться в Валенсию. Но Сипион не преминул этому воспротивиться, не будучи в состоянии отрешиться от надежд, его окрыливших.
мой, уступим добровольно силе столь грозного противника.
- Сеньор, - возразил Сипион в гневе на графа Оливареса, - я бы на вашем месте не уступил позиции такой дешевой ценой. Я добился бы удовлетворения за столь обидный прием, пожаловавшись королю на то, как мало ценит министр его рекомендацию.
- Дурной совет, мой друг, - сказал я ему. - Если бы я совершил столь неосторожный шаг, то вскоре бы в нем раскаялся. Я даже не знаю, не рискованно ли мне дольше оставаться в этом городе.
желанием покинуть Мадрид, откуда я собирался уехать на следующий же день.