Часть II. Глава 1

Шарлотта Бронте

Повести Ангрии

Сборник

Генри Гастингс

Часть II

Глава 1

- Скажи майору Кингу, что я хочу с ним поговорить! - крикнул лорд Хартфорд, открывая дверь своей туалетной и обращаясь к горничной, которая смахивала пыль с золоченых рам в галерее.

- Сейчас, милорд.

С метелочкой в руках бойкая девица сбежала по широкой парадной лестнице и остановилась на нижней площадке.

- Вуд! - крикнула она лакею, который шел по коридору, неся поднос с серебряными рюмочками для яиц и поджаренным хлебом. - Вуд, джентльмены еще завтракают?

- Да, но скоро закончат. А что, Сьюзен?

- Передай майору Кингу, что милорд хочет его видеть, да поскорее.

Горничная взбежала по ступенькам и вернулась к своему занятию, а лакей прошел в малый обеденный зал.

Майор Кинг, капитан Беркли и лейтенант Джонс, гостящие в Хартфорд-Холле, встали чуть позже десяти часов и теперь сидели в великолепном помещении, обсуждая превосходный завтрак.

- Беркли, душа моя, как нынче ваше самочувствие? - спросил майор Кинг. - Обгладываете куриное крылышко? Аппетит с утра дурной?

- Да уж, сдается, у вас не лучше. Вы ничего не съели, кроме кусочка хлеба, а Джонс глядит на свой кофе с такой нежностью, будто это яд.

- И кто только выдумал эти завтраки? - проворчал Джонс.

- Вы предпочли бы обойтись без них? - спросил майор Кинг. - Особенно когда желудок и голова в таком состоянии, как теперь? Скажите честно, Джонс, сколько бутылок вы уговорили вчера вечером?

- После четвертой перестал считать, - ответил он.

- А где вы спали, друг мой?

- Среди цветов, да. Взяв курс из-за стола, вы, вместо того чтобы пройти в дверь, как всякий порядочный христианин, легли на левый галс и проломили стеклянную стену оранжереи. Лорд Хартфорд поклялся, что взыщет с вас за ущерб.

- С вашего позволения, сэр, вас зовут, - сказал лакей, обращаясь к мистеру Кингу.

- Кто зовет, Вуд?

- Милорд. Он в туалетной.

- Хм. - Майор, морщась, встал из-за стола. - Думаю, он совсем плох - нет сил спуститься к завтраку. Я порекомендую кровопускание, и если врачи доберутся до его яремной вены, у меня появится надежда. Унеси завтрак, Вуд. Капитан Беркли и мистер Джонс - католики, они сегодня постятся. Принеси ящик ликера, Вуд, бутылку-другую содовой, коробку сигар для мистера Джонса и роман из библиотеки для него же - что-нибудь легкое, для развлечения.

- К дьяволу, Кинг, заботьтесь лучше о себе, - сказал лейтенант.

Майор Кинг рассмеялся, глядя на осовелое лицо мистера Джонса, и, все так же смеясь, вышел.

Бравый майор поднялся по лестнице и враскачку двинулся по галерее. Как и пристало офицеру Девятнадцатого полка наутро после грандиозной попойки, сейчас он менее всего походил на лощеного денди. Сьюзен, упомянутая выше горничная, по-прежнему обмахивала метелочкой золоченые рамы темных Сальватора Розы, Каррачи и Корреджо, хмуро смотревших с длинной стены. Майору Кингу, видимо, надо было что-то ей сказать. Он сбавил шаг и уже собирался козырнуть, начиная разговор, однако Сьюзен юркнула в ближайшую комнату и заперла дверь на задвижку.

Майор Кинг продолжил путь по галерее. У последней двери он остановился и постучал.

- Входите, черт побери, - прорычал голос, чей обладатель явно мучился либо подагрой, либо резью в желудке.

Майор Кинг втянул щеки и вошел.

Полузадернутые шторы и опущенные жалюзи почти не пропускали света. Вероятно, оно было и к лучшему, поскольку и туалетная, и ее хозяин были, что называется, «не при параде». На столе валялись бритвенные принадлежности, кольца, пряжки, медальон с портретом и великолепные золотые часы с репетиром. Дамастовый шлафрок, напоминающий одеяние сарацина, был неопрятно перекинут через спинку кресла, стоящего посреди комнаты перед огромным, в человеческий рост, зеркалом. Дорогой ковер сбился, скамеечка для ног валялась у двери, словно брошенная в кого-то, неосторожно навлекшего на себя патрицианский гнев. Прямо перед камином развалился на стуле косматый человек, немытый, нечесаный и небритый. Его руки были засунуты глубоко в карманы, а ноги расставлены, так что одна сафьяновая туфля лежала на левом каминном крюке, а вторая - на правом. Он являл собой очаровательную фигуру, когда сидел вот так, неотрывно глядя в каминную трубу с выражением злости, которое вообразить легче, чем описать.

- Каков сегодняшний бюллетень, полковник? - спросил майор Кинг, вразвалку подходя к начальнику.

- Дверь закройте, - рявкнул Хартфорд с обходительностью больного тигра.

Кинг подошел к двери и захлопнул ее ударом ноги.

- Прочтите, - распорядился первый джентльмен Ангрии, нехотя вытаскивая руку из кармана невыразимых и указывая большим пальцем на стопку распечатанных писем, которые лежали на столе вместе с конвертами. Майор подошел к столу.

- Читайте вслух, - продолжал краса ангрийской знати.

Кинг прочистил горло, взял письма и тоном часового, выкрикивающего пароль, начал:

- «Виктория-сквер, Витрополь. Март. Лорду Хартфорду, полковнику Девятнадцатого пехотного полка, председателю Заморнского военного трибунала.

Милорд!

тюрьме. Вашей милости следует предложить арестанту следующие условия, в случае исполнения каковых он будет освобожден с нижеизложенными оговорками.

Во-первых, он должен дать полный отчет о том, насколько связан с другими лицами, объявленными вне закона вместе с ним.

Во-вторых, он должен сообщить все, что знает о планах и намерениях указанных лиц.

связаны с недавней бойней на востоке и высадкой французских войск в Уилсон-Крик и состоят ли в сговоре с иностранными возмутителями политического спокойствия, Баррасом, Дюпеном и Бернадоттом, а кроме того (и данный вопрос ваша милость должны рассматривать как особо важный), поддерживают ли дворы южных государств тайную переписку с ангрийскими изменниками и подстрекают ли их прямо либо косвенно.

В случае если его величество и правительство найдут ответы Гастингса на приведенные вопросы удовлетворительными, смертный приговор будет заменен на лишение офицерского звания, исключение из Девятнадцатого полка и принудительную службу рядовым в войсках под командованием полковника Николаса Белькастро.

Если Гастингс откажется дать ответ на все либо на часть вопросов, ему следует предоставить полчаса на раздумье, по истечении какового срока исполнить приговор незамедлительно. Его величество рекомендует вашей милости не тянуть с перечисленным, ибо желает скорее покончить с делом, дабы избавить вашу милость от связанного с ним утомительного бремени единоличной ответственности. Правительство дало распоряжение, чтобы на следующем заседании суда под председательством вашей милости присутствовал сэр У. Перси.

Честь имею оставаться

вашей милости покорный и смиренный слуга

».

Майор Кинг, дочитав послание, собрался его прокомментировать и даже успел проговорить «черт подери», когда человек в сафьяновых туфлях, с небритой черной щетиной и всклокоченной седой головой шумно вскочил, не дав ему закончить мысль.

- Проклятье! - ревел Хартфорд, меряя шагами комнату. - Вот она, черная желчь, вонь которой преследует человека до самой смерти! Треклятые паркетные шаркуны! Они дадут ему возможность выкрутиться, помилуют мерзавца, которого надо было пристрелить на месте, как загнанного волка, - и все мне назло! А еще посадят мне на голову сопливого филера, их платного осведомителя, их продажного шпика, их подлого лизоблюда! Чтобы избавить меня от утомительного бремени! Как бы не так! Чтобы давить на трибунал Девятнадцатого полка! И теперь сэр У. Перси будет наблюдать за каждым моим жестом и взглядом, доносить о каждом моем слове! Дьявол меня побери! Дьявол побери весь мир!

Последнюю анафему сей джентльмен провыл нечеловеческим голосом, поскольку, в ярости расхаживая по комнате, налетел ногой на зеркало и разбил вдребезги отражение собственной ладной мускулистой фигуры и смуглого мужественного лица. Совершив описанный подвиг, его милость стал призывать по именам различных демонов ада. Поскольку ни один из них не откликнулся (если, конечно, не считать майора Кинга представителем инфернального воинства), благородный лорд наконец остыл настолько, что вновь уселся перед камином, препоручил короля и двор Ангрии заботам поименованных споспешников Вельзевула, испустил глубокой вздох и, по причине окончательного изнеможения, умолк.

Надо сказать, что майор Кинг отнюдь не разделял чувств своего благородного полковника. Ему представлялось, что нет мести утонченнее, чем лишить Гастингса высокого звания капитана и, разжаловав в презренные нижние чины, отдать под ярмо полковника Николаса Белькастро. «Давно нам не приходил такой козырь, - думал он. - Мы скажем мерзавцам, что они вынуждены брать наши худшие отбросы, - то-то их перекосит. Конечно, они смогут ответить, что тот, кто считался справным офицером в Девятнадцатом, годится им только в рядовые. Нда. Плохо, конечно, но если кто из них посмеет такое заявить, всегда есть верное лекарство - пистолеты и шесть шагов».

Генерал сэр Уилсон Торнтон по указанию его величества извещает лорда Хартфорда, что в связи с возможностью начала военной кампании необходимо укомплектовать все полки офицерами, годными к военной службе. Посему генерал сэр Уилсон получил дозволение спросить лорда Хартфорда, готов ли тот выступить в поход с Девятнадцатым полком, буде поступит такой приказ, или состояние его здоровья и духа не благоприятствуют подобному образу действий. В случае если лорд Хартфорд придерживается последнего мнения, необходимо будет назначить лорду Хартфорду замену, даже если в итоге его величество навсегда лишится глубоко ценимых им услуг лорда Хартфорда. Ответ следует дать незамедлительно.

(подписано) У. Торнтон.

- Кукиш им с маслом! - проговорил лорд Хартфорд и в следующие десять минут не произнес больше ни слова. По истечении этого времени он слабым голосом велел майору Кингу взять бумагу, перо и записывать под диктовку.

- Пишите, - сказал он. - «Хартфорд-Холл, Хартфорд-Дейл, Заморна». Я им покажу, что у меня по крайней мере есть дом, где укрыться. Написали?

- Да.

«Восемнадцатое марта тысяча восемьсот тридцать девятого года». Я им покажу, что по-прежнему в своем уме и знаю, какое сегодня число и год. Написали?

- Да.

- Тогда слушайте и записывайте как можно скорее: «Сэр…» - учтите, это я обращаюсь к мужлану Торнтону.

«Сэр, позвольте мне со всей искренностью и теплотой, каких заслуживает исключительная доброта его величества, поблагодарить его величество за трогательный интерес к состоянию моего здоровья. Я рад, что по воле всемилостивого Провидения могу дать самый удовлетворительный ответ на великодушный вопрос его величества. Доброе сердце его величества возрадуется известию, что никогда еще я не был в столь крепком здравии, как сейчас, и соответственно дух мой в настоящее время весел и бодр. Я не только не испытываю желания уклоняться от действительной службы, но, напротив, ликую при мысли о том, чтобы вновь вдеть ногу в стремя. Его величество может не сомневаться, что, когда бы его величеству ни было угодно отравить Девятнадцатый полк в поход, ни один солдат или офицер сей прославленной части не ответит на зов радостнее меня. Я готов ко всему, к почетной службе и к службе опасной. До сего дня я был верным офицером своей страны и намерен оставаться таковым до смертного часа. Передайте его величеству мою искреннюю признательность за все то лестное внимание, которым его величество меня в последнее время удостаивает.

ваш и прочая,

».

- А теперь, Кинг, позвоните в колокольчик и велите немедленно отправить письмо, а потом скачите в Заморну и приготовьте все к завтрашнему заседанию трибунала. А я пока лягу и не буду вставать сегодня весь день, потому как чувствую себя исключительно скверно. Тысяча чертей!

С этими словами лорд Хартфорд вышел из туалетной в спальню. Оставшись один, майор Кинг едва не задохнулся от приступа беззвучного смеха.