Брак по конкурсу.
Действие третье

Карло Гольдони

Брак по конкурсу

Действие третье

Явление первое

Та же зала.

Дораличе и Ансельмо выходят из своей комнаты.

Дораличе. Отец, выслушайте меня: пока мадам Фонтен пишет у нас в комнате письмо…

Ансельмо. Что эта дама делает у нас целое утро?

Дораличе. Она принесла мне тысячу уверений, сказала тысячу учтивых и ласковых слов. Ей неприятно, что она со мной, как вы знаете, резко обошлась, она сто раз просила у меня прощения; она все боится, что я на нее сержусь, и просто не знает, как со мной расстаться.

Ансельмо. Действительно, француженки чрезвычайно учтивы. Им свойственна врожденная веселость, которая иной раз может показаться преувеличенной, но, по существу, о пи приветливы, общительны и очень хорошо воспитаны. Вы ничего ей не говорили о том замужестве, которое я вам предложил?

Дораличе. О боже, что вы говорите? Я ни за что не стала бы предавать огласке то, что меня унижает и позорит.

Ансельмо. Как так? Что вы сказали? Такое замужество опозорило бы вас?

Дораличе.

Ансельмо. Мосье Лароз женат? Не верю, не может Этого быть, никогда этому не поверю.

Дораличе. То, что я говорю, истинная правда. Его жена сама была здесь, обвиняла и оскорбляла меня.

Ансельмо. О небеса! Неужели он хотел отвести мне глаза, боясь, как бы я не принудил его уплатить немедленно все, что он мне должен? С его стороны это был бы поступок, гнуснее которого нельзя придумать.

Дораличе. Ах, отец, дрянные люди встречаются повсюду.

Ансельмо. И все-таки я еще не решаюсь поверить тому, что вы мне говорите. Коммерсант, мой корреспондент… Это невозможно, здесь какое-то недоразумение, какой-то обман. Скажите, пожалуйста: что, мадам Фонтен пришла сюда в обществе мосье Лароза?

Дораличе. Я не знаю, кто такой мосье Лароз.

Ансельмо. Это тот, кто просил вашей руки, тот, кого я застал здесь, вернувшись.

Дораличе. Да, отец. Он приходил вместе с мадам Фонтен.

Ансельмо. Так она должна его знать. Ей известно, женат он или нет. Пойдем, спросим ее…

Дораличе.

Ансельмо. Я поговорю с ней умело и постараюсь дознаться истины, не выдав нашей тайны.

Дораличе. Поговорите с ней. Но я бы не хотела при Этом присутствовать. Боюсь, что я могу не сдержаться.

Ансельмо. Да вот и она как раз.

Дораличе. Я уйду и оставлю вас вдвоем, если позволите.

Встречается с мадам Фонтен, они обмениваются любезностями, и Дораличе уходит.

Явление второе

Мадам Фонтен, Ансельмо, потом слуга.

Фонтен. Синьор Ансельмо, мне нужно послать эту записку. Время уже позднее, вас я не смею беспокоить, а проводить меня некому. Так вот я пишу своим людям, чтобы за мной прислали карету.

Ансельмо (беря записку). Посмотрим, нет ли тут кого-нибудь. Эй, слуга!

Слуга. Я здесь. Что прикажете?

Ансельмо. Отправьте сейчас же это письмо.

Слуга. Вы хотите послать его местной почтой?

Фонтен (слуге). Нет, поищите человека, который бы отнес его сейчас же и поскорей вернулся. Когда он вернется, я ему заплачу.

Слуга. Исполню сию же минуту. (Уходит с письмом.)

Ансельмо. Сударыня, простите мне мое любопытство: что такое местная почта?

Фонтен. Прекраснейшее и удобнейшее устройство, какое только можно придумать для большого, многолюдного и оживленного города. Во всякое время по улицам ходят особые люди, держа в руке трещотку. Если вам нужно переслать в черте города или даже за город письмо, деньги, пакет и тому подобное, то вы поджидаете, чтобы один из таких людей, которых зовут «посыльными», прошел мимо, или велите разыскать его, и так за очень небольшую цену можно справить множество дел.

Ансельмо. Почему же вы на этот раз не воспользовались местной почтой?

Фонтен. Потому что у нее свое положенное время. Ответ на посланное письмо вы можете получить через шесть часов. А кому он нужен скорее, тот должен отправить нарочного.

Ансельмо. Понимаю, такой порядок мне нравится, и я вижу, что этот город весьма благоустроен. Позвольте вас поблагодарить за ваши любезные разъяснения.

Фонтен. Так всегда надо поступать с чужеземцами. И во Франции это делают очень охотно. Вы убедитесь, что любой лавочник с величайшей учтивостью объяснит вам, как найти такую-то улицу, и выйдет из своей лавки, чтобы указать вам дорогу.

Так принято и кое-где в Италии. Не всюду, но кое-где, и особенно в Венеции.

Фонтен. О, я вам верю. Мне очень хвалили этот ваш город. Говорят, что для Италии Венеция во многих отношениях столь же замечательна, как Париж для Франции.

Ансельмо. Если бы у меня было время, я рассказал бы вам о моей родине кое-что интересное, но сейчас я занят одним срочным делом, чрезвычайно для меня важным и в котором вы могли бы мне очень помочь.

Фонтен. Вам стоит только приказать мне.

Ансельмо. Вы, конечно, знаете мосье Лароза?

Фонтен. Знаю очень хорошо.

Ансельмо. Скажите мне, пожалуйста, известно ли вам, что он женат?

Фонтен. Наоборот. Мне достоверно известно, что он холост.

Ансельмо (в сторону). Ага, я говорил! Этого не может быть, это мне казалось невозможным.

Фонтен. Поверьте, если бы он был женат, я бы это Знала.

Не значит ли это, что он в нее влюблен или что он - кавалер, состоящий при ее особе? Если так, я был бы опять-таки крайне огорчен.

Фонтен. Простите, синьор Ансельмо, вы имеете какие-нибудь виды на него? Я слышала, что он - один из ваших корреспондентов. Может быть, на этот раз дело касается вашей дочери?

Ансельмо. Должен сознаться, что кое-какие беседы велись, но я не желаю нарушать чьи бы то ни было интересы. Если бы, например, это было неприятно вам…

Фонтен. О нет, нет! Относительно меня вы можете быть вполне спокойны. Я с ним знакома, я с ним вижусь. Он дружен со мной, я дружна с ним, но как со всяким другим. Я замужем, и во Франции не существует обычая избирать себе кавалера для услуг, как это принято в Италии. Французские дамы бывают в обществе очень многих, не делая между ними никакого различия. Они появляются в городе то с одним, то с другим, в карете, пешком, как придется. И если мы с кем-либо вышли из дому, то сплошь и рядом нас провожает домой кто-нибудь другой. Мы отправляемся на прогулку, встречаем знакомых, проводим время сообща. Обедаем, где хотим. Мужья не ревнивы. Любовники не докучливы. Царят полнейшая свобода, полнейшее веселье, полнейший мир.

Ансельмо. Так, значит, в Париже нет страстей, нет увлечений?

Фонтен. Извините. Все люди - земляки, и человечество повсюду одинаково. Но у нас тщательно скрывают свои страсти. Любовники умеют себя держать, как должно, и женщины не состоят на положении рабынь.

Ансельмо. У вас чудные обычаи! Они мне бесконечно нравятся. Так вот, сударыня, я хочу вам сказать, что мосье Лароз просил у меня руки моей дочери.

Фонтен. Я радуюсь за вас. Лучшего вы не могли бы желать.

Ансельмо. А мне сказали, что он женат.

Фонтен. Он порядочный человек, неспособный на низость. Я вам советую не намекать ему на это оскорбительное подозрение. Французы добродушны, но чувствительны, обидчивы и крайне вспыльчивы.

Нет, нет, от меня он, конечно, ничего не узнает. Я чрезвычайно рад тому, что вы сказали. Позвольте мне позвать мою дочь, чтобы я мог успокоить ее встревоженную душу. Она тоже будет довольна, она тоже будет рада. (Зовет у двери.) Подите сюда, Дораличе, подите сюда! У меня есть для вас хорошие известия.

Явление третье

Те же и Дораличе.

Дораличе. Неужели я наконец могу вздохнуть спокойно?

Ансельмо. Да, радуйтесь, дочь моя. Мосье Лароз - человек чести, он не женат и будет вашим мужем.

Дораличе (в сторону). О, что за мрачное утешение для сердца, которое несвободно!

Фонтен. Я могу вас уверить, что с ним вы будете жить хорошо, что с ним вы будете счастливы.

Дораличе (в сторону). Только Альберто может подарить мне счастье.

Ансельмо. Да смотрите же веселей! Что это за вечная меланхолия?

Фонтен. Синьора, вы чем-то расстроены.

Не скрою, что я встревожена.

Фонтен. Но чем? Можно узнать?

Дораличе. Сердце мне подсказывает, что я буду несчастна.

Фонтен. Ах, милая синьора, я немножко присмотрелась к людям, я немножко физиономистка. Если синьор Ансельмо разрешит, я хотела бы сказать вам кое-что наедине.

Ансельмо. Пожалуйста. И, может быть, с вашей добротой, вам удастся рассеять ее грустные мысли.

Фонтен (к Дораличе). Прошу вас. Пройдемте со мной в вашу комнату.

Дораличе. С удовольствием. (В сторону.) Мне лучше признаться ей во всем.

Фонтен (в сторону). Держу пари, что она влюблена в другого и не смеет сказать. О, француженка не стала бы так стесняться! (Уходит в комнаты.)

Дораличе (в сторону).

(Уходит.)

Явление четвертое

Ансельмо, потом Пандольфо.

Ансельмо. Не понимаю, чем может быть встревожена Дораличе. Я даже готов подумать, не влюблена ли она в кого-нибудь. Почем знать? Ведь возможно же это, и может быть она даже для того и сказала мне, будто мосье Лароз женат, чтобы я испугался и оставил мысль об этой партии. Но, право же, я никогда не замечал в моей дочери такой опрометчивости и такого лукавства. И потом - в кого она могла влюбиться? В Испании она не влюблялась, это наверное. Сюда мы только что приехали. Здесь она никого не видела. Или это - кто-нибудь из здешних постояльцев, с кем я незнаком? Не знаю, что и думать. Я полон всяких мыслей, я взволнован. Посмотрю, что удалось разузнать мадам Фонтен.

Пандольфо (боязливо выходит из комнаты, озираясь по сторонам). Я все боюсь, что на меня накинется полковник.

Ансельмо (в сторону). Если мне удастся ее пристроить, я буду счастливейшим человеком на свете. Надо будет поторопить мосье Лароза.

Пандольфо. Синьор Ансельмо, мое почтение.

Ансельмо (сухо). Здравствуйте, здравствуйте, мессер Пандольфо.

Пандольфо. Вы уже видели мою дочь?

Ансельмо. Нет, я еще не видел ее.

Пандольфо. Не угодно ли вам зайти взглянуть на нее?

Извините, я жду здесь одну особу и не могу отлучиться.

Пандольфо. Я позову ее сюда, если разрешите.

Ансельмо (безучастно, почти с усилием). Зовите сюда, как хотите.

Пандольфо. Мне очень хочется вам ее показать. (В сторону.) Хорошо, что полковник ушел.

(Уходит в комнату.)

Явление пятое

Ансельмо, потом Пандольфо и Лизетта.

Ансельмо. У меня не тем занята голова, чтобы потакать этим болванам. Дочка, наверное, похожа на отца.

Пандольфо. Вот она, синьор Ансельмо. Вот моя дочка.

Ансельмо (Лизетте). Мое нижайшее почтение.

Лизетта (к Ансельмо). (С удивлением.) Это синьор Ансельмо?

Пандольфо. Да, это он.

Лизетта (с удивлением). Синьор Ансельмо Аретузи?

Пандольфо. Он самый.

Ансельмо (Лизетте). Почему вы так удивляетесь, синьора?

Лизетта. Потому что я имею честь знать вашу дочь.

Ансельмо (Лизетте). Вы с ней виделись?

Лизетта. Да, я с ней виделась и знаю, что она влюблена в синьора Филиппо.

Пандольфо. Дочь синьора Ансельмо влюблена в трактирщика?

Ансельмо.

Лизетта. Да, синьор, ваша дочь нежничает с Филиппо.

Ансельмо (в сторону). Горе мне! Что я слышу? Теперь мне понятна печаль, понятна меланхолия этой негодницы.

Пандольфо (в сторону). Теперь мне ясно, почему Лизетта бросила Филиппо.

Ансельмо (в сторону). Я вне себя, я прямо не знаю, что делать.

Пандольфо (к Ансельмо). И притом знайте, что Филиппо женат.

Лизетта. Он не женат, но он женится на дочери синьора Ансельмо.

Ансельмо. Нет, этому не бывать! Я скорее задушу ее собственными руками.

Явление шестое

Те же, Дораличе и мадам Фонтен.

Фонтен. Ну вот, синьор, мы с ней поговорили, и я узнала тайну.

Ансельмо.

Фонтен. В том, что молодая девушка влюблена, я не вижу большой беды.

Ансельмо. А знаете вы, в кого негодница влюблена?

Фонтен. Она мне кое-что говорила. Но, по правде сказать, я не знаю, кто это.

Дораличе (в сторону). О небеса! Что со мной будет?

Фонтен. Неужели это какой-нибудь низкий, какой-нибудь бесчестный человек?

Ансельмо. Нет, я этого не говорю. Я уважаю всех. Всякий, каким бы трудом он ни занимался, достоин уважения. Но общественное положение этого человека не таково, чтобы он мог со мной породниться.

Дораличе (в сторону). Неужели Альберто меня обманул? Неужели он мне сказал про себя неправду?

Фонтен (к Ансельмо). Скажите мне, кто он, раз вы его знаете.

Ансельмо. Избавьте меня от этой неприятной обязанности. А ей довольно знать, что я сумею наказать ее, если она будет упорствовать в подобной любви. Мосье Лароз к ней сватается, он оказывает ей незаслуженную честь, и если Этот достойнейший человек постоянен в своем намерении, если он не узнает об ее тайном увлечении и не откажется от нее, то она должна отдать ему руку даже против воли.

Дораличе. …

Ансельмо. Молчи, несчастная! (К мадам Фонтен.) Сударыня, умоляю вас, ради всего святого, побудьте с ней, не покидайте ее, подождите, пока я вернусь. Я разыщу мосье Лароза. Только он один может избавить меня от моей душевной муки. (К Пандольфо и Лизетте.) Друзья мои, ради бога, если вы его увидите, не говорите ему ни слова. - Несчастный отец! Негодная дочь! Я умру от отчаяния!

(Уходит.)

Явление седьмое

Дораличе, мадам Фонтен, Пандольфо и Лизетта.

Пандольфо (Лизетте). Вы слышали, синьорина? А вы хотели сделать то же самое.

Лизетта (в сторону). Я рада. Филиппо останется ни с чем.

Фонтен. Но, дорогая синьора Дораличе, кто же этот влюбленный, который вас пленил?

Дораличе. О боже, я и сама теперь не знаю! Он казался мне самым разумным, самым честным молодым человеком на свете.

Пандольфо. Я вам скажу, кто он такой, если она не желает говорить. Это Филиппо, хозяин нашей гостиницы.

Как! Ничего подобного! Тот, кого я люблю, тот, кто обещал мне любить меня, это - синьор Альберто дельи Альбичини.

Пандольфо. Синьор Альберто? Этот молодой коммерсант?

Дораличе. Да, совершенно верно, он назвал мне себя коммерсантом.

Пандольфо. Этого не может быть. Синьор Альберто влюблен в мою дочь.

Лизетта. Нет, дорогой отец, мы зашли в тупик. Я должна доискаться правды. Здесь какое-то недоразумение, здесь какая-то ошибка. Альберто не знает, кто я, он считает меня женой другого. (В сторону.) Бедная я! Филиппо ни в чем не виноват, а я так обошлась с полковником!

Дораличе. Но что это за чудеса такие? Что за путаница? Что за неразбериха?

Фонтен. Пойдем, пойдем к вам и дождемся вашего отца. Все станет ясно, все узнается, все можно исправить.

Дораличе. А если отец вернется с мосье Ларозом? Если он потребует, чтобы я вышла за него замуж?

Фонтен. Если он этого потребует, тогда я не знаю, что делать. Мы рождены повиноваться. (Уходит в комнату.)

Дораличе.

(Уходит в комнату.)

Явление восьмое

Пандольфо и Лизетта.

Пандольфо. Я молчал, чтобы не устраивать сцены при этих дамах. Но теперь, когда мы одни, скажи мне на милость, дерзкая дуреха, как ты смеешь заявлять, будто синьор Альберто тебя не знает, не любит и не желает на тебе жениться?

Лизетта. Я сказала правду и повторяю это, и вы убедитесь в этом сами.

Пандольфо. Но если он меня просил, можно сказать, на коленях, уступить ему твою руку?

Лизетта. Это какая-то ошибка, это заблуждение, вы сами увидите.

Пандольфо. Да, знаем мы эти ошибки, знаем мы эти заблуждения! Ты влюблена в этого несчастного Филиппо, ты его возненавидела из ревности, а теперь хочешь поймать его снова.

Лизетта. Нет, отец, это вовсе не так. И чтобы доказать вам, что я покорная, послушная дочь, я прошу вас, сходите за господином полковником, приведите его сюда, и я немедленно выйду за него замуж.

Пандольфо. Могу я тебе верить? Ты это сделаешь?

Лизетта. Обещаю нерушимо,

Смотри, не подведи меня опять.

Лизетта. Можете быть спокойны. Положитесь на меня и не сомневайтесь ни в чем.

Пандольфо. Но где я сыщу господина полковника? В этаком Париже - как его найти?

Лизетта. Ищите его там, где гуляет публика, в Пале-Рояле, в Тюильри, и вы, наверно, его найдете.

Пандольфо. Если он захочет, он сам вернется.

Лизетта. Нет, дорогой отец, сделайте мне удовольствие, поищите его, постарайтесь найти, приведите его сюда как можно скорее.

Пандольфо. С чего это у тебя вдруг явилось такое внимание к полковнику?

Лизетта. Чтобы показать вам покорность вашей воле, чтобы содействовать вашим благим намерениям, чтобы дать вам доказательство моего послушания и уважения.

Пандольфо. Молодец дочка! Вот это мне нравится, я доволен. Отправляюсь искать его сейчас же, и потом вечером, и завтра. Принесу ему извинения за тебя, поговорю с ним учтиво. Все уладится. Станешь его супругой, станешь полковницей. Вкусишь плоды отцовской мудрости. (В сторону.) Дельная голова у меня, дельная голова!

Явление девятое

Лизетта, потом слуга.

Лизетта. Какую я сделала глупость! Но надо постараться ее исправить. Не думаю, чтобы отец мог где-нибудь встретить Филиппо в полковничьем мундире. Тот, наверное, уже переоделся и сердит на меня. И все-таки хорошо, что я услала отца из дому. Надо узнать, здесь ли Филиппо. - Эй, слуги!

Слуга. Сударыня…

Лизетта. Хозяин дома?

Слуга (смеясь). И дома, и не дома.

Лизетта. Как так? И дома, и не дома? Я вас не понимаю.

Слуга (смеясь и говоря шепотом). Вам нужен синьор Филиппо или господин полковник?

Лизетта. Ах, и вы посвящены в эту тайну?

Слуга. Хозяин, по доброте своей, любит меня, доверяет мне и ничего от меня не скрывает.

Лизетта.

Слуга. Да, сударыня, он у себя в комнате и тяжко вздыхает.

Лизетта. Идем к нему.

Слуга. Он, сударыня, очень сердит.

Лизетта. Идем, идем, он обрадуется.

(Уходит.)

Явление десятое

Слуга, потом мосье Траверсен.

Слуга. Пусть идет, она и без меня знает дорогу. Непонятный у нее характер, то она его любит, то презирает.

Траверсен (окликая слугу). Эй, молодой человек!

Слуга. Что прикажете?

Траверсен. Скажите мне вот что. Не остановилась ли здесь у вас одна молодая итальянка, о которой я кое-что вычитал в «Маленьких афишах»?

Как будто бы да, ваша милость. Но в точности не могу сказать.

Траверсен. Но должны же вы знать, живет ли в одной из ваших комнат итальянка?

Слуга (в сторону). Использую прием моего хозяина. (Траверсену.) Да, сударь, как раз вот в этих комнатах живет одна итальянка. (Указывает на дверь Дораличе.)

Траверсен. Нельзя ли с ней повидаться? Нельзя ли с ней поговорить?

Слуга. Ваша милость может спросить через дверь.

Траверсен. Сходите к ней от моего имени. Скажите, что один господин, француз…

Слуга. Слушаюсь, сию минуту.

(Уходит к Дораличе.)

Явление одиннадцатое

Мосье Траверсен, потом мадам Фонтен и слуга.

Я поздновато пришел. Уже, наверное, многие успели увидеть ее до меня. Но кто служит, тот не во всякий час свободен.

Фонтен. Кто здесь спрашивает иностранку?

Входит слуга, проходит в комнату к Филиппо, потом в свое время возвращается.

Траверсен. Как, сударыня! Вы здесь?

Фонтен. О! Мосье Траверсен! И вы также явились сюда взглянуть на девицу из «Афиш»?

Траверсен. В том, что я сюда явился, нет ничего удивительного. Удивительнее то, что здесь оказались вы.

Фонтен. Так вот что. В этих комнатах действительно проживает одна итальянка. Но это не та, которую вы ищете.

Траверсен. А где же знаменитая девица, на которую объявлен конкурс?

Фонтен. Я знаю, что она живет в соседней комнате. Но сейчас там никого не слышно, и я думаю, что ее нет дома.

Траверсен. Вы мне позволите посмотреть, там ли она?

Фонтен.

Траверсен. Как же, знаком. Да и вы сами видели его сегодня утром в Пале-Рояле.

Фонтен. Это верно. А знаете вы, где он живет?

Траверсен. Знаю очень хорошо. Он живет около Вандомской площади. Но сейчас, если он вам нужен, его можно найти на бирже.

Фонтен. Отлично. Благодарю вас.

Траверсен. Угодно вам еще что-нибудь?

Фонтен. Сходите посмотрите, дома ли ваша иностранка, а затем я, может быть, обращусь к вам еще с одной просьбой.

Траверсен. Дверь не заперта.

Фонтен. Можете войти свободно.

Траверсен. Посмотрю, есть ли там кто-нибудь. (Уходит в комнату.)

Сударыня, прибыла ваша карета.

Фонтен. Хорошо, пусть подождет, а это отдайте посланному. (Дает ему несколько монет.)

Слуга уходит.

(В сторону.) Карета подоспела кстати.

Траверсен. Там никого нет. Я стучался в несколько дверей, они оказались заперты, и никто не откликнулся.

Фонтен. Жаль. Бедный мосье Траверсен!

Траверсен. О, это неважно, еще успеется.

Фонтен. А теперь, раз у вас оказалось свободное время, я позволю себе просить вас о большой услуге.

Траверсен. Я в вашем полном распоряжении.

Фонтен. Окажите мне любезность: садитесь в мою карету, поезжайте на биржу и, если вы там найдете синьора Альберто, привезите его сюда ко мне. Если он станет отказываться, скажите ему, что его просит приехать одна дама, француженка, что дело крайне спешное; словом, сделайте вое возможное, чтобы он явился. Возвращайтесь вместе с ним, и может случиться, что вы как раз застанете ту, кого хотели видеть.

Еду немедленно и надеюсь, что мне удастся привезти Альберто. Мы с ним такие друзья, что он едва ли мне откажет. (Уходит.)

Явление двенадцатое

Мадам Фонтен, потом Лизетта.

Фонтен. Какое счастье, что я оказалась тут! Иначе бедная мадемуазель Аретузи испытала бы новые мучения.

Лизетта (направляясь к себе в комнату). Слава богу, Филиппо умиротворен, и как только отец вернется, к нему не замедлит явиться господин полковник.

Фонтен. Мадемуазель, вы упустили приятную встречу.

Лизетта. Что вы хотите этим сказать, сударыня?

Фонтен. Тут к вам являлся с визитом еще один конкурент.

Лизетта. Смею вас уверить, сударыня, что никаких конкурентов мне не нужно. Мое сердце избрало того, кто будет моим мужем.

Фонтен. Вы доставили много неприятностей вашей бедной соотечественнице.

Лизетта.

Фонтен. Ну, и хватит. Не бывает путаницы, которая бы не распуталась. Я надеюсь, что скоро распутаются и эти все.

(Уходит к Дораличе.)

Явление тринадцатое

Лизетта, Пандольфо, потом слуга.

Лизетта. Если Филиппо говорит правду, то моей путанице, действительно, скоро конец. Правда, если отец обручит меня с Филиппо, приняв его за другого, то он может возражать против брака, но Филиппо уверяет, что он все устроит, и я полагаюсь на его любовь и на его ловкость.

Пандольфо (к Лизетте). Я искал его повсюду и не мог найти.

Лизетта. Ах! Я огорчена бесконечно.

Пандольфо. Я надеюсь, что он еще вернется.

Лизетта. Если он не вернется, я буду в отчаянии.

Пандольфо. Но почему ты обошлась с ним так грубо?

Лизетта. Потому что, потому что… Если бы я могла сказать вам - почему!

Сознайся: потому что ты все еще была очарована этим скотиной Филиппо?

Лизетта. Вы, может быть, угадали.

Пандольфо. Э, меня не проведешь! Я никогда не ошибаюсь, все понимаю, вижу, знаю; проницательность у меня бесконечная.

Слуга (к Пандольфо). Сударь, вас спрашивает господин полковник.

Пандольфо. Вот хорошо!

Лизетта. Вот чудесно!

Пандольфо. Просите, просите, не заставляйте его ждать.

Слуга уходит.

Явление четырнадцатое

Пандольфо, Лизетта, потом Филиппо, одетый полковником.

Пандольфо. Это доказывает, что он тебя уважает, что он тебя любит.

Лизетта (в сторону, со смехом).

Пандольфо. Ах, господин полковник, почтительнейше приветствую вас. Моя дочь раскаялась, она просит у вас прощения и во всем готова к Вашим услугам. Ведь правда, Лизетта? Скажите что-нибудь и сами.

Лизетта. Можете верить, господин полковник, что я глубоко вас уважаю и буду любить вас со всей нежностью.

Пандольфо (в сторону). Молодец, молодец, хорошо! (К Филиппо.) Что скажете, господин полковник? Вы удовлетворены?

Филиппо. Тартайфель, благадарайт судба. Благадарайт судба. Благадарайт кразота Лизетта, котори разоружайт мой зердити злоба и приношайт как шертфа Купидону моя шестокая месть.

Пандольфо. Господин полковник, вы же отлично знаете, что я не причинил вам ни малейшей обиды.

Филиппо. Ти имел сомневайт мой сфанья, ти имел шелайт удоздоферайт, кто ми такой бувайт.

Пандольфо. Простите, сами изволите видеть, ведь дело идет о моей дочери. Ваша милость еще не оказала мне чести назвать мне свое имя, свою фамилию. Приношу тысячу извинений.

Филиппо. Тартайфель!

Пандольфо.

Филиппо. Ти шелайт знайт? Шелайт, штоби я називайт, штоби я фсьо обознашайт? Я бувайт полкофник Триктрак.

Пандольфо. Великолепно.

Филиппо. Шелайт увидайт патент? Исфоль!

Лизетта. Не надо, не надо, мы верим и так.

Филиппо. Я шелайт претьяфлайт. Читайт, утифлайт, восхищайт. (Показывает разные патенты.) Порутшик дла Германия; лэутнант дла Пруссия; капитан Франция и полкофник Англия.

Пандольфо. Чудесно! Да здравствует господин полковник Триктрак!

Филиппо. Видайт?

Пандольфо. Видел. Восхищен. Сюда идут, пойдемте в комнату, поговорим свободно.

Филиппо. Да, пошел комнату, куда шелайт.

Прошу вас. Пожалуйста.

Филиппо. Нет, не шелайт. Ви мой тест, ви отец, я знайт мой долг.

Пандольфо (в сторону). Какая доброта, какая вежливость, какая воспитанность! Лучшего зятя не найти в целом мире. Ну и молодец же я! Изумительная голова! (Уходит в комнату.)

Филиппо (Лизетте). Хорошо?

Лизетта. Хорошо. А вдруг он догадается?

Филиппо. Положитесь на меня, не бойтесь. (Уходит в комнату.)

Лизетта. Я рада, но все-таки страшно. (Уходит в комнату.)

Явление пятнадцатое

Ансельмо и мосье Лароз.

Ансельмо. этой дочери, а в Италии мне хватит, на что жить. Я вам уступлю мои кредиты в Париже, а когда я умру, моя дочь наследует то немногое, что после меня останется.

Лароз. Я предоставлю вам поступать так, как вы считаете нужным. Но уверяю вас, что выше всего я ценю душевные качества вашей дочери. Я никогда не думал о женитьбе. Эта мысль пришла мне вдруг, я дал вам слово и буду рад его сдержать.

Ансельмо (в сторону). Надо торопиться, пока он не раздумал. (Мосье Ларозу.) Попрошу вас пройти в мои комнаты, я вас представлю Дораличе, и мы быстренько заключим договор.

(Направляется к двери.)

Явление шестнадцатое

Те же, Альберто и мосье Траверсен.

Альберто (окликая Ансельмо). Синьор Ансельмо!

Ансельмо (в сторону). Ах, опять задержка! (К Альберто.) Что прикажете, синьор? Извините, у меня спешное дело.

Альберто. Мне только сказать вам два слова.

Траверсен (тихо к Альберто). Пойду сообщу этой даме, что вы здесь.

Да, пожалуйста. Любопытно знать, что ей надо.

Траверсен (в сторону). Признаться, мне тоже любопытно. (Направляется к двери.)

Ансельмо (к Альберто). Так что же вы хотите мне сказать?

Альберто. Синьор, вы была совершенно правы…

Ансельмо (Траверсену). Э, вы куда, милостивый государь?

Траверсен. Простите, пожалуйста. Там меня дожидается мадам Фонтен.

Ансельмо. Так, так, идите, сделайте одолжение. (В сторону.) Я думал, он к моей дочери.

Мосье Траверсен уходит в комнату.

Итак, синьор Альберто, покороче.

Альберто. Я хочу сказать: вы были совершенно правы, когда говорили со мной о моем увлечении. Я признаю, что напрасно отвергал ваши добрые советы. Я увидел, что это за особа, и горько раскаиваюсь.

Я рад, что вы в конце концов узнали правду, мне приятно, что вы убедились в моей искренности и прямоте, и я молю небо даровать вам всяческое счастье и благополучие, как вы того заслуживаете.

Альберто. Такого же счастья и такого же благополучия желаю вам и вашей дочери. Я очень рад, что она выходит за мосье Лароза, душевные качества которого не могут не сделать ее счастливой.

Лароз. Вы оказываете мне большую честь, я вам чрезвычайно признателен за ваши добрые слова.

Ансельмо. А теперь, мосье Лароз, идемте, с разрешения синьора Альберто. (Направляется к двери.) Да вот и моя дочь, в обществе мадам Фонтен.

Явление семнадцатое

Те же, Дораличе, мадам Фонтен и мосье Траверсен.

Альберто (в сторону, глядя на Дораличе, которая скромно выступает вперед). А! Мосье Траверсен меня обманул. Я вижу дочь Пандольфо. Она опять попытается меня обворожить. Нет, это ей не удастся. Злодейка! Я все еще не могу смотреть на нее без страсти.

Фонтен (тихо к Дораличе). Ничего, ничего, смелее! Я вам помогу.

Ансельмо (обеим женщинам). Подойдите ближе. Чего бы боитесь?

Альберто (мосье Траверсену, сердито). В чем дело, мосье Траверсен? Кто меня спрашивает?

Вот мадам Фонтен, которая желала вас видеть.

Фонтен. Извините меня. Это я, синьор Альберто, желая, чтобы вы узнали…

Ансельмо. Прошу у вас прощения. Если вам угодно обсуждать ваши личные дела, то будьте любезны заняться этим в другом месте. Мне бы хотелось сперва покончить с моими собственными. Мосье Лароз, вот Дораличе, моя дочь…

(Берет Дораличе за руку и представляет ее мосье Ларозу.)

Альберто (к Ансельмо, с изумлением). Как, синьор? Это - ваша дочь?

Ансельмо. Да, синьор, это моя дочь.

Альберто. Да разве же это не дочь синьора Пандольфо? Не та молодая особа, о которой объявлено в «Афишах»?

Ансельмо. Что за вопрос? Что за новости? Или вы ослепли? После вашего ухаживания за Лизеттой вы меня спрашиваете, не это ли молодая особа, о которой объявлено в «Афишах»? Это моя дочь, это невеста мосье Лароза.

Альберто. О, что за удар! Я умираю… Я не могу… (Лишается чувств.)

Дораличе (в испуге). О боже! Помогите ему!

Что такое? Ничего не понимаю!

Фонтен. Теперь все ясно, господа. Это друг сердца Дораличе.

Ансельмо (к Альберто). Но как же так? Скажите, ведь вы же были влюблены в Лизетту?

Альберто (приходя в себя). О небеса! Недоразумение меня погубило!

Фонтен. Две молодые итальянки, дочери двух итальянских коммерсантов; одна и та же гостиница, много сходных черт и обстоятельств; целый ряд случайностей, казалось бы, невероятных, а на самом деле подлинных, - все Это привело к печальной катастрофе, постигшей этих бедных молодых людей.

Ансельмо. Поразительно! Необычайно! Что вы об Этом скажете, мосье Лароз?

Лароз. Скажу, что я вплоть до сегодняшнего дня медлил с женитьбой, а теперь вижу, что судьба вообще не хочет, чтобы я женился.

Фонтен. Превосходно, такое решение достойно вас.

Ансельмо (мосье Аарозу). А данное слово, сударь мой?

Фонтен. Полноте, синьор Ансельмо! Мосье Лароз не настолько безрассуден, чтобы жениться на девушке, которая его не любит и не полюбит никогда. Синьор Альберто может освободить его от принятого на себя обязательства. Он ни в чем не уступает ему по своим личным качествам, общественному положению и доброй славе. И вы можете быть вполне довольны, если он женится на вашей дочери.

Что скажет синьор Альберто?

Альберто. Я прошу у вас ее руки. Я умоляю вас всей душой.

Ансельмо (живо).

Лароз. Решайте, как вам угодно. Я во всяком случав буду вам верным другом.

Ансельмо (живо). Что скажет моя дочь?

Ах, дорогой отец…

Ансельмо. Понимаю, все ясно. Пускай себе женятся, я согласен.

Альберто и Дораличе подают друг другу руки. Все хлопают в ладоши и кричат: «Ура!»

Те же, Пандольфо, Лизетта, Филиппо.

Пандольфо. Что это за шум?

Ансельмо (к Пандольфо).

Пандольфо. А я мою. Прошу вас, господин полковник. Вот супруг моей дочери, полковник Триктрак.

Подходят Филиппо и Лизетта.

Филиппо. (Снимает с себя усы.)

Пандольфо. Что такое? Предательство! Зарезали!

Альберто.

Ансельмо. Не забывайте, что вы были моим слугой.

Пандольфо. Я коммерсант.

Который обанкротился.

Филиппо. Если господин тесть вздумает разговаривать, то можно будет написать в Англию, в Испанию, в Португалию, и кредиторы оберут его до нитки.

Пандольфо.

Лизетта. Отец, я прошу у вас прощения.

Пандольфо. Чего там, я сам виноват. Я прощаю.

Идем, составим брачный договор, подпишем его и отпразднуем свадьбу. Филиппо, приготовьте нам поесть. Господа, я прошу всех вас оказать мне честь остаться с нами.

Фонтен. С удовольствием, особенно по такому случаю.

Альберто (к Дораличе).

Дораличе. Если ваша радость равна моей, она должна быть совершенной. Судьба привела нас мучительным путем к самому желанному счастью. Да будет угодно небесам, чтобы оно было увенчано любезным сочувствием тех, кто нас почтил сегодня, и чтобы до слуха далекого автора долетели веселые голоса его благосклонных сограждан.