Пришел я в Лондон как-то раз -
Там суд, я слышал, прав и скор, -
И в Вестминстер двинулся тот же час,
Дабы судейский крючкотвор
Между мной и соседом уладил спор.
Я рек: «Ради Бога, дайте совет!»
Но в мошне моей не нашлось монет.
Округ толклась лихая шваль,
И кто-то мой похитил шлык.
Хоть колпака и было жаль,
Но я решил придержать язык,
И в Королевский Суд проник,
И рек: «На соседа управы нет!»
Но в мошне моей не нашлось монет.
Секретари что было сил
Строчили, что судил закон;
И встал один и возгласил:
«Ричард! Роберт! И кентский Джон!»
И быстро столь гуторил он,
Что слух не поспевал вослед…
И в суд подался я мировой,
Где мировой восседал судья;
Вхожу, с непокрытой стою головой,
Реку: «Сосед не дает житья:
Дойдем до кулачного скоро битья!»
Судья же ответил, что жалоба - бред,
Не услышав звона моих монет.
Оттуда я в Канцлерский Суд спешу,
Где важные восседают писцы:
Всё меж собою шу-шу да шу-шу -
Дескать, пускай подождут истцы…
Выслушали меня, подлецы,
И молвили, что виноват мой сосед,
Но суда не будет, коль нет монет.
А в Вестминстер-Холле сыскался муж,
До пят облаченный в шелк;
Я ползал пред ним, что угодливый уж,
И выл, как тоскующий волк.
«Никак не возьму, - он ответил, - в толк:
Ужель тебе чинили вред?»
Видать, ожидал от меня монет.
И я в кулаках восчувствовал зуд,
И плюнул, и устремился прочь -
Туда, где фламандский торговый люд
Орал: «Отведайте вкусных блюд!
Очки примерьте, купите берет!
Не много потребуем с вас монет!»
До Вестминстерских я доплелся врат,
А уж самый был солнопек;
И торговцы, как стая грачей, кричат:
«Ай да пиво! Глотни, браток, хоть чуток!
Ай да ребрышки! Брызжет сок!»
Сулили полный подать обед -
Но где же мне было достать монет?
Бреду по Лондону. Град знаменит
На весь обширный английский край…
А рынок знай себе галдит:
«Свежая рыба! Плати, забирай!
Спелая вишня!..» Что галочий грай,
Крики сии мне летели вслед.
Но в мошне моей не нашлось монет.
Предлагали хлеб, и вино, и эль,
Всучали мне лыко, деготь, кудель,
А также бархат, шелка, сафьян;
Да где там! Слоняюсь ни сыт, ни пьян,
Лондонским солнышком обогрет.
Мечтаю найти кошелек монет.
Вдоль мостовых, куда ни глянь -
Торговые сплошь ряды.
Заморскую мне хвалили ткань,
И местных садов плоды,
И всякие овощи, прямо с гряды,
И шляпу, и плащ, и шотландский плед…
Отвечаю: «Милые, нет монет!»
Ни пирога не купил, ни метлы.
Бреду по Ист-Чипу. Обида берет:
Костры пылают, клокочут котлы,
Под звуки волынок пляшет народ!
Голодный и грустный шагаю вперед,
А сзади задорный несется куплет.
Но что же поделаешь? Нет монет.
До Корнхилла дохожу налегке.
Ворованным там торгуют добром.
Канальи! Разрази вас гром!
Выкупать свое же - стыд и сором,
Баловство и блажь, суета сует.
Да и чем уплатишь, коль нет монет?
Кабатчик взял меня за рукав:
«Сударь, - сказал он, - хотите вина?»
И вот, карманы свои обыскав,
Я выудил грош, уплатил сполна
И разом кружку выпил до дна.
У вина премерзостный был букет.
А где на лучшее взять монет?
Реку желаю пересечь
И завожу, смутясь чуть-чуть,
О даровой переправе речь.
Паромщик ответил пожатьем плеч
«На сие - запрет.
Перевоза нет, если нет монет».
И в Кент я двинулся, домой -
Авось, надеялся, добреду…
Иду, измученный кутерьмой,
О Боже! В Лондоне - что в аду!
Таких лихоимцев не видел свет!
Правосудья не ждите, не давши монет.