I
Во тьме аскез печальных ты уснула,
Отшельница, под белым платом спишь,
Твоею прядью тленною взмахнула
В провалы впавших век ночная тишь.
И поцелуев мертвых отпечатки
Легли на губы кратерами ран.
Уже червей прибывших танец гадкий
В могильной сырости височной дан.
Как доктора, они втыкают в тело
Пинцеты хоботков, пускают в нем
Чудовищные корни. Как сумела б
Ты их прогнать? Ты проклята живьем.
Огромным колоколом над могилой
Свод неба, черный, кружится - над злой
Твоей зимой. И снегопад постылый
Задушит всех, кто плачет под землей.
II
Вокруг могил - моря из желтых зарев:
В ночи горят акрополи столиц.
И робких сих огнем в глаза ударив,
Смерть гонит мертвых, как со стен синиц.
Летят над полем, где одни волчцы.
На росстанях садятся роем сонным,
Как сброд бездомных в хлюпанье грязцы.
Всегда оглядываясь с веток лысых,
Куда их вихрь швырнул - не верят. Но
Для них закрыт их город. Вихри в высях
Кидают их пустых пространств на дно.
Где город мертвых? Вялы, сонны лица.
И в строгом пламени заката встал
Загробный мир, портовые столицы,
И черных парусов упругий вал.
И флаги черные вдоль улиц длинных.
Кварталы нежилые. Белый свод
Небес, проклявших их. Колоколиных
Глухих раскачиваний вечный ход.
И черные мосты в поток халатом
Швыряют тень, вращаясь посолонь.
И губы жжет багровым ароматом
Лагун встающих пляшущий огонь.
И город испещрившие каналы -
В лесах из лилий. Ветер недвижим.
И на носу гондол, где лампы алы,
Нарисовал закат, и самоцветы
Их глаз бездонных обнял вечный снег
Небес, чья высь в зеленые просветы
Впустила месяц на какой-то век.
И с завистью покойники с деревьев
Глядят на спящих в нежном царстве том.
Тоска их гложет по закатам древним
И небесам, объятым сплошь огнем.
Тогда Гермес кометой голубою,
Сотрясши ночь полетом вихревым,
Свергает в бездну их, и, дико воя,
Песнь затянув, они влетают в дым.
Всё ближе города, где жить им скажут,
Откуда ветры золотые бьют.
Врата им губы аметистом мажут,
Целуя в шахте погребенный люд.
И города, серебряные в доке
Луны, их летним потчуют вином,
Когда огромной розой на востоке -
Рассвет полночный, и светло, как днем.
III
Весенним ветром над тобой во гробе
Они, приветствуя тебя, летят.
Твой лоб из воска нежностью объят.
Их шелковые пальцы муку злую
Мою передают. Как листьев лет,
К твоим ногам кругами поцелуи
Падут, как голуби, на мертвый лед.
Они и ночь поднимут, дорогая,
Взметая факелы огнем шутих,
В ладони белые твои влагая
Застывший мрамор долгих слез моих.
Они тебя одарят ароматом
Из розою наполненных амфор.
И шелк волос твоих тончайшим платом
У врат небесных зыблет звездный хор.
Они воздвигнут пирамиды, чтобы
На высочайшую твой черный гроб
Внести, и солнце чтоб в припадке злобы
Вливалось в кровь твою и жгло твой лоб.
IV
И солнце, в облаке цветов слепящем,
Орлом слетит к вершинам этих пик.
И пурпур губ с их плачем, нежно спящим,
Прольет светило на чудесный лик.
Тогда свое возьми в ладони сердце
До побережья неба чтоб зардеться
Могло огнем по царственным волнам,
На море мертвецов - твоею славой.
И встанут паруса вокруг твоей
Огромной башни, тучей златоглавой,
Последней песней на закате дней.
И всё, что я во сне сказать успею,
Священники воскличут в трубы. Так
Провалы бухт наполнят стоном, спея,
И жалобный тростник и черный мак.
V
И мрачный месяц засияет гранью -
Так глубоко рубин в земле блеснет.
В ручьи волос твоих, горящих ранью,
Влюбившись, он над городом уснет.
И мертвецы потянутся из склепа,
Вокруг тебя слетаясь, мотыльки,
Светящиеся сослепа, нелепо,
VI
И во главе таинственного войска
Пойдешь в страну таинственную ты,
И я - вослед. Твою ладонь из воска
Покроют поцелуи, как цветы.
На остров мертвых - вечности поток,
На западе костер теней взовьется,
И горизонт растает, как дымок.