| Автор: | Смоллетт Т. Д. |
| Категория: | Роман |
ПРИКЛЮЧЕНИЯ РОДРИКА РЭНДОМА
Глава XXVIII
Капитан взбешен, грозит собственноручно убить сумасшедшего - Доводы и уговоры первого помощника и лекаря отвращают его от этого решения - Мы направляемся к Сент-Элен, присоединяемся к флоту под командованием сэра К О и идем в Вест-Индию - Нас настигает страшная буря - Мои приятель Джек Рэтлин ломает себе ногу при падении с грот-реи - Поведение доктора Макшейна - Джек противится ампутации ноги и находит в этом поддержку у Моргана и у меня, берущихся за лечение и успешно его завершающих
Капитан, препровожденный в свою каюту, был в таком бешенстве от того, как с ним обошлись, что приказал доставить парня к нему, чтобы он мог собственноручно его застрелить; и в самом деле, ему удалось бы удовлетворить свою жажду мести таким образом, если бы его первый помощник не восстал против этого, заявив, что, по всей видимости, парень отнюдь не сумасшедший, но отъявленный преступник и нанят кем-либо из врагов капитана, чтобы его убить, а потому должно заковать его в цепи до передачи военному суду, который, без сомнения, произведет тщательное расследование, благодаря чему могут быть сделаны важные открытия, а засим вынесет преступнику смертный приговор, соответствующий его вине.
Такие доводы, совершенно невероятные, возымели нужные последствия, ибо рассчитаны были на мыслительные способности капитана, в особенности после того, как доктор Макшейн одобрил это решение, согласное с прежним его утверждением, что парень отнюдь не является умалишенным.
Когда Морган увидел, что больше ничего худого не произойдет, он не мог скрыть удовольствия, отражавшегося на его лице, прикладывая примочки к физиономии доктора, он отважился спросить, каково его мнение о том, кого на корабле больше - сумасшедших или дураков. Но от такой шутки ему лучше было бы удержаться, ибо его пациент старательно сложил ее в памяти, чтобы извлечь в более подходящее время.
Между тем мы подняли якорь и шли к Даунсу; сумасшедший, содержавшийся, как преступник, воспользовался случаем, когда часовой провожал его на нос корабля, прыгнул за борт и расстроил капитану планы отмщения.
В Даунсе мы оставались недолго, но при первом попутном восточном ветре пошли в Спитхед, где взяли на борт полугодовой запас провианта и отплыли от Сент-Элен вместе со всем флотом, снаряженным для Вест-Индии в памятную экспедицию к Картахене{45}.
Не без глубокой скорби я увидел, что вот-вот могу очутиться в далеких местах с нездоровым климатом, лишенный малейших удобств, которые могли бы облегчить такое путешествие, да к тому же во власти неограниченного тирана, чьи приказы были почти нестерпимы. Но поскольку большинство находящихся на борту жаловалось на то же самое, я решил смиренно подчиниться своей судьбе и, насколько возможно, обеспечить себе сносное существование.
Мы вышли из Канала при попутном бризе, который вдруг прекратился, оставив нас штилевать лигах в пятидесяти от Лизэрд{46}. Но это бездействие недолго продолжалось; в следующую ночь парус грот-марса разодрало ветром, который к утру превратился в ураган.
Я пробудился от ужасающего грохота, который производили наверху пушечные лафеты, треск переборок, вой ветра в вантах, шум судовой команды, дудки боцмана и его помощников, рупоры лейтенантов и лязг цепей от помп.
Морган, никогда еще доселе не бывший в море, с великой поспешностью вскочил с криком. «Господи, смилуйся над нами! Мне кажется, мы вторглись во владения самого Люцифера и всех чертей!», а бедняга Томсон остался лежать на своей койке и, дрожа, воссылал мольбы к небесам о нашем спасении.
Я встал и присоединился к валлийцу, с которым (предварительно подкрепившись бренди) поднялся наверх; но если раньше мой слух был потрясен, то какое же страшное зрелище явила буря моим взорам!
Море вздымалось валами вышиной с гору, на вершине которой наш корабль висел иногда так, словно собирался вот-вот низринуться в самую бездну! По временам мы погружались между двух валов, встававших по обе стороны от нас выше топ-мачты и угрожавших сомкнуться и в один момент нас сокрушить.
Из всего нашего флота, состоявшего из ста пятидесяти судов, может быть, дюжина была видна, но и они шли без парусов по воле бури Мачта одного из них подломилась и со страшным грохотом рухнула за борт. Судьба нашего судна казалась не более утешительной; офицеры и матросы метались, как безумные, орали во все горло, не ведая, что они должны делать в первую очередь. Некоторые взбирались на реи, пытаясь отдать паруса, разодранные на тысячи кусков, хлопавших на ветру; другие старались убрать те из парусов, какие еще сохранились в целости, в то время как мачты, при броске корабля, гнулись и дрожали, как ветви, угрожая разлететься на бесчисленные щепки
В то время как я взирал на это с изумлением и ужасом, один из главных брасов сломался, и от толчка двое матросов слетели с нока в море, где и погибли, а бедный Джек Рэтлин сброшен был на палубу и сломал ногу.
Морган и я кинулись к нему на помощь и увидели, что осколок берцовой кости от удара прорвал кожу. Поскольку этот перелом грозил опасными последствиями и требовалось вмешательство доктора, я спустился к нему в каюту сообщить ему о несчастном случае, а также взять все необходимые перевязочные средства, которые мы всегда держали наготове. Я вошел в каюту доктора и в мерцающем свете лампы разглядел его стоящим на коленях перед чем-то, напоминающим распятие; но на этом я не настаиваю, не желая показаться рабом молвы, которая толкала меня на такое заключение, утверждал, будто доктор Макшейн принадлежит к римско-католической церкви. Как бы там ни было, но он поднялся в смущении, вызванном, возможно, тем, что его благочестие было нарушено, и мгновенно убрал предмет, пробудивший мои подозрения.
Извинившись за свое вторжение, я ознакомил его с состоянием Рэтлина, но мне не удалось заставить его подняться на палубу, где тот лежал. Он поручил мне передать боцману его приказ отрядить людей для переноса Рэтлина в кубрик, а тем временем Томсон должен был приготовить все для перевязки. Когда я растолковал боцману требование доктора, тот изрыгнул страшное проклятие и заявил, что не может отпустить с палубы ни одного человека, ибо каждую минуту мачта грозит рухнуть за борт. Это известие не весьма меня успокоило, однако, поскольку мой приятель Рэтлин очень жаловался на боль, я с помощью Моргана перетащил его на нижнюю палубу, куда, наконец, после долгих просьб рискнул притти мистер Макшейн в сопровождении Томсона, принесшего ящик, полный перевязочных средств, и своего собственного слуги, тащившего целый набор превосходных инструментов.
жевательного табаку, сказал со страдальческим видом:
- Как?! Другого средства нет, доктор? Я останусь обрубленным? Вы не можете ее сплеснить?
- Право же, доктор Макшейн, - вмешался первый помощник, - со всем моим уважением к вам и понимая, так сказать, различие между нами, и со всем почтением к вашим способностям и к превосходству и все такое прочее, но я должен сказать, что, на мой взгляд, нет нужды немедленно отрубать ногу этому бедняге.
- Господь да благословит вас, валлиец! - воскликнул Рэтлин. - Да будет вам во всех ваших делах ветер попутный! И дай вам господи в конце концов стать на якорь в небесной обители!
Макшейн, весьма раздраженный открытым несогласием помощника с его решением, ответил, что не обязан давать ему отчет в своих заключениях, и строгим тоном приказал ему пустить в ход турникет{47}
- Стойте, подождите! Лопни мое сердце, если вы станете тыкать в меня своими ножами, прежде чем я узнаю зачем! Мистер Рэндом, неужто вы не пошевельнете рукой, чтобы спасти мою ногу? Помяните мое слово, если бы здесь был лейтенант Баулинг, он не дал бы отрубить Джеку Рзтлину ногу, словно она старый канат.
Этот патетический призыв ко мне, а также желание услужить моему достойному другу и основания считать безопасной отсрочку ампутации, заставили меня заявить о согласии с первым помощником и утверждать, что ненатуральный цвет кожи вызван воспалением, происшедшим от контузии, и весьма обычен в таких случаях, нисколько не предвещая близкой гангрены. Моргану, бывшему высокого мнения о моем искусстве, явно пришлось по вкусу мое чувство товарищества, и он спросил Томсона о его мнении, надеясь усилить наше сообщество также и его помощью; но тот, слабый духом, то ли испугался вражды лекаря, то ли следовал собственному своему убеждению, но в осторожных выражениях присоединился к мнению Макшейна, который, поразмыслив тем временем, порешил поступить так, чтобы избегнуть осуждений и в то же время отомстить нам за нашу дерзкую попытку противоречить ему. С этой целью он спросил нас, берем ли мы лечение ноги на свой страх и риск, иными словами, отвечаем ли мы за последствия.
На этот вопрос Морган ответил, что человеческая жизнь в руках господа ислучай, над которым властен только его создатель, он может взять на свою ответственность в такой же мере, в какой доктор может пообещать излечение всех больных, обращающихся к его помощи; но ежели больной отдаст себя на наше попечение, мы позаботимся довести его лечение до благоприятного конца, чему не видим в настоящее время никаких препятствий.
Я выразил согласие, и Рэтлин безмерно возрадовался и, потрясши нам обоим руки, поклялся, что никто другой не прикоснется к нему, а если он умрет, то пусть его кровь падет на его собственную голову. Мистер Макшейн, льстя себя надеждой на нашу неудачу, удалился и оставил нас поступать так, как нам заблагорассудится.
[55]. Все произошло так, как мы того желали, и мы не только спасли бедняге ногу, но и вызвали презрение к доктору у судовой команды, которая не спускала с нас глаз во время лечения, завершившегося через шесть недель.
Комментарии
45
Даунс, Спитхед, Сент-Элен, Картахена. - Даунс - порт на восточном берегу графства Кент, обладающий удобным для стоянки судов рейдом; Спитхед - порт на берегу Ламанша, между Портсмутом и островом Уайт; Сент-Элен - город близ залива Сент-Обек, на берегу Ламанша; Картахена - см. послесловие.
46
47
Примечания
55
Как предписывается наукой (лат.).