| Автор: | Пу С. |
| Категория: | Рассказ |
Рассказы о людях необычайных
ФИЗИОГНОМ ЛЮ
Студент Чжоу, сын видного шуньтяньского[287] чиновника, дружил со студентом Лю. Лю владел наукой физиогномики, получив ее сам от какого-то весьма необыкновенного человека. Как-то раз Лю говорит Чжоу:
- У тебя, друг, нет судьбы к выслуге и почету[288]. Вот разве еще на состояние, тысяч в десять четвертей[289], ты, пожалуй, рассчитывать можешь. Однако твоя почтеннейшая супруга выглядит для гадателя неважно. Она не будет, кажется, в состоянии помочь тебе в твоих успехах.
Не прошло и самого короткого времени, как жена Чжоу действительно умерла. В доме и спальне стало скучно, бедно. Чжоу было невмоготу. Он пришел к Лю, чтобы погадать о женитьбе. Вошел в гостиную, сел. Сидел очень долго: Лю ушел к себе и не выходил. Крикнул раз, крикнул два. Наконец Лю вышел.
- Все эти дни, - сказал он, - ищу тебе «вещь по признакам»[290] - достойную тебя пару - и вот сейчас только нашел! Теперь я у себя там являю свое скромное искусство: прошу, видишь ли ты, Лунного Старца связать вас обоих красным шнуром[291].
Чжоу пришел в восхищенье и стал расспрашивать.
- А вот только что вышел от меня человек с мешком. Повстречал ты его или нет?
- Как же, - сказал Чжоу, - встретил! Рвань рванью, словно нищий!
- Это - твой тесть! Тебе бы следовало его почтительно, как подобает зятю, приветствовать!
- Послушай, - сказал Чжоу, - мы с тобой очень дружны, и я пришел поговорить с тобой по секрету. Зачем же тебе так зло надо мной шутить? Верно, что я, как говорится в классиках, «увы, ничтожен»[292], а все-таки - потомок образованного рода, видного и служилого. Неужели же я пал до того, что буду родниться браком с уличным скупщиком?
- Ты не прав, - возразил Лю, - «и у пестрой коровы все же есть теленок»[293]! Что за беда?
- А ты видел когда-нибудь его дочь? - осведомился Чжоу.
- Нет, не видел, - ответил Лю, - у меня никогда с ним особенно приятельских отношений не было. Даже фамилию его и имя я узнал, только спросив о них.
Чжоу засмеялся.
- Я, видишь ли ты, - сказал Лю, - верую в указания судьбы. По-моему, выходит, что сам-то этот человек - злой и ничтожный, но ему суждено родить дочь с самым полным счастьем. Впрочем, если соединить вас насильно, непременно случится большая беда. Нужно будет еще погадать с молитвой.
Чжоу, придя к себе, не хотел верить всем этим речам Лю.
Стал сам искать жену во всех направлениях, но без успеха.
Однажды днем вдруг к нему явился Лю.
- К тебе - гость, - сказал он. - Я уже от твоего имени, как говорится, загнул дощечку[294].
- Кто такой? - полюбопытствовал Чжоу.
- Ты только не спрашивай, - настаивал Лю, - а поскорей вари обед!
Чжоу не понимал, в чем дело, но приготовил все, как было велено. Сейчас же появился гость. Он оказался неким Фу, солдатом из лагеря. Чжоу это было сильно не по вкусу[295], и он обращался с гостем еле-еле вежливо, с напускной и поверхностной манерой. А Лю, наоборот, ухаживал за гостем очень почтительно и внимательно. Через некоторое время, когда подали вино и закуску, Чжоу подал гостю есть из скверной грубой посуды. Лю вскочил с места и поспешил заявить гостю: - Моего почтенного друга давно уже влекло к вам искреннее уважение, и он все время поручал мне вас разыскать. Лишь на этих днях удалось мне встретиться! И вдруг я узнаю, что не пройдет и нескольких дней, как вам придется уехать далеко на войну. Мой друг мигом собрался вас к себе пригласить… Так что хозяин у нас сегодня - впопыхах, без подготовки…
Сидели и пили. Фу выразил сожаление, что у него заболел конь, так что на нем, пожалуй, нельзя будет ехать. Лю сейчас же грустно склонил голову в знак участия, желая что-нибудь придумать.
Затем гость ушел. Лю бросился к Чжоу с упреками:
- За тысячу лан не купить тебе такого друга, вот что! К чему было смотреть на него с таким безмолвным пренебрежением?
Лю взял у Чжоу коня, поехал к Фу и от имени Чжоу подарил. Чжоу, узнав об этом, был не особенно доволен, но делать было уже нечего.
Прошел год. Чжоу собрался ехать в Цзянси[296], чтобы устроиться в канцелярии тамошнего губернского судьи. Зашел к Лю, чтобы спросить, что скажет гаданье.
- Большая удача будет, - сказал Лю.
- Ну, - смеялся Чжоу, - мне ничего такого особенного и не требуется. Вот только бы набрать денег да купить себе хорошую женку. Да еще, на мое счастье, не сбылись бы твои прежние слова!.. Может это удастся или нет?
- Все будет, друг, как ты хочешь, - ответил Лю. Чжоу прибыл в Цзянси, и вдруг как раз в это самое время вспыхнул сильный мятеж. Целых три года ему все не удавалось вернуться на родину. Наконец стало понемногу затихать. Чжоу выбрал день и отправился в путь.
Однако на дороге его схватили разбойники. Вместе с ним попались в ту же беду еще семь-восемь человек, у которых отобрали все деньги и отпустили на все стороны. Чжоу же схватили и повели в самое гнездо. Главарь разбойников спросил его, откуда он, кто и как живет, сказал:
- У меня есть дочурка. Хочу отдать ее вам, служить с веничком и метелочкой[297]. Отказываться не рекомендую!
- Я, видите ли, вот почему отвечаю не особенно решительно. Я - человек книжный и хилый, военными делами с вами заниматься не могу. Боюсь, что вас, дорогой тесть, я только обременю, и больше ничего. А вот если бы вы позволили нам с женой вместе отсюда уйти, то больше этой милости нельзя и придумать!
- Помилуйте, - сказал разбойник, - я только о том я говорю, меня самого девица тяготит. Почему бы мне не исполнить того, о чем вы просите?
Повел его в дом. Вышла нарядная девушка лет восемнадцати - девятнадцати. Настоящее небесное созданье!
В тот же вечер соединили чаши[298], и то, что было, далеко превзошло все мечты Чжоу.
Он внимательно и подробно расспросил теперь девушку, как ее зовут, и узнал, что ее отец и есть тот самый человек, который в тот памятный день нес мешок.
Чжоу при этом воспоминании рассказал ей, что говорил Лю, и с благодарностью о нем вздохнул, полный изумления.
Дня через три-четыре разбойник собрал их в путь. Вдруг совершенно неожиданно появилась великая царская рать. Всю семью сейчас же схватили, связали, и трое начальников остались за ними смотреть. Вот уже казнили отца жены и дошли до Чжоу. Чжоу уже обрек себя, решив, что жизни ему больше не видать, как один из начальников, всмотревшись в него, спросил:
- Это уж не Чжоу ли, как вас там?
Оказывается, это солдат Фу. Он за свои военные заслуги был произведен в помощники воеводы.
- Вот что, - сказал он, обращаясь к своим товарищам, - это известный ученый, человек из видной семьи и мой земляк. Разве он может быть разбойником?
Сняли путы. Фу спросил, откуда Чжоу идет.
- Да вот, - солгал Чжоу, - ходил к цянскому судье, женился там и шел домой, как вдруг по дороге попал в разбойничье гнездо… Счастье мое, что вы изволили меня выручить. Такое это великодушие с вашей стороны, что, право, мне кажется, будто надо мною - второе небо… Только вот в чем дело: семью мою со мной разьединили. Позвольте мне воспользоваться вашей властью, чтобы снова сделать черепицу целою[299].
Фу велел выставить перед ним всех забранных и предоставил ему самому опознавать и взять, кого надо. Затем угостил его вином и обедом, дал ему на дорогу денег и сказал:
- Тогда, помните, вы оказали мне щедрое внимание, «разняв свою тройку»[300]. Я ни на минуту ни днем, ни ночью об этом не забывал. Только, пока мы тут расправляемся с разбойниками, мне недосуг оказать подобающую вам честь, так что вот, пожалуйста, возьмите этих двух коней да лан пятьдесят серебра, и я рад помочь вам продолжать обратный путь на север.
Ко всему этому он присоединил еще двух конных солдат с доверительной стрелой[301], велев им охранять Чжоу.
По дороге жена сказала мужу так:
- Мой глупый отец не послушался чистосердечных советов, и вот мать из-за него умерла, а ведь я давно знала, что сегодняшний день наступит! И если я доселе краду свои утра и вечера[302], то только потому, что в детстве мне обещал физиогном, что в свое время я смогу прибрать, как следует, родительские кости. Можно будет, кстати, отрыть клад, который я закопала в земли, - там крупные слитки серебра, и на них выкупить отцовские кости. Что останется, мы возьмем с собой: хватит устроиться!
там серебро. Сгребли его, положили в мешок и пошли обратно. Дали сотню лан конным стражникам, чтобы те похоронили труп старика, а между тем жена повела Чжоу поклониться могиле матери.
Наконец поехали дальше. Добравшись до чжилийской границы, щедро одарили стражников и отпустили их.
Видя, что Чжоу долго не возвращается, слуги в доме решили, что он погиб, и давай расхватывать, что полюбилось из имущества, ни с чем не считаясь. Растащили все запасы хлеба, материи, утварь, мебель, все до нитки. Услыхав теперь, что хозяин вернулся, они сильно переполошились и стремглав разбежались. Остались только старая нянька, служанка и старик слуга.
Чжоу, уйдя от смерти и найдя жизнь, не стал никого преследовать. Пошел проведать Лю, но куда тот делся, никто не знал. Молодая прибрала к своим рукам дом почище любого мужчины. Она выбирала из слуг тех, кто почестнее и поусерднее, давала им деньги в оборот и брала с них умеренные проценты. Бывало, эти торговцы усядутся под крышей отчитываться, а она, спустив штору[303], сидит и слушает. Стоит лишь неверно положить на счетах хоть костяшку, как она указывает на ошибку. Никто не смел обмануть ее - ни из домашних, ни из посторонних.
Через несколько лет таких сотрудников-купцов было уже с сотню, а в доме лежали сотни тысяч серебра. Послали людей перенести родительские кости. Устроили роскошные похороны.
Рассказчик-автор прибавил тут следующее:
Лунного Старца можно подкупить, можно ему придать! Тогда ничего странного в том, что сваха у нас - то же, что рыночный скупщик.
А вот, смотрите: разбойник - а какую имел дочь! Сказано[304], что «на горке-холме не бывает ни сосен, ни кедров». Но это слова жалкого человека.
Раз это неверно даже применительно к девушке и женщине, то что сказать о тех[305], кто стремится угадать ученого государственного деятеля, признанного всем миром?!
Примечания
287
Шуньтяньский - пекинский.
288
… нет судьбы к выслуге и почету - то есть к успешным экзаменам и к высшим ступеням государственной службы.
289
… тысяч в десять четвертей - сельского продовольствия.
290
… ищу тебе «вещь по признакам» - литературное выражение, означающее тщательные поиски чего-либо…
291
… связать вас обоих красным шнуром
292
… «увы, ничтожен» - из од «Шицзина».
293
… «и у пестрой коровы все же есть теленок» - из Конфуция («Изречения»): «Учитель так отозвался о Чжун Гуне: „Детеныш пестрой коровы, если рыжеватый и с рожками, то пусть даже он никому не надобен, но духи гор и рек разве им пренебрегут?"» У Чжун Гуна был дурной отец, но сын оказался хорошим.
294
… загнул дощечку. - На бамбуковых дощечках в древности писали; отсюда литературное выражение «загнуть дощечку», то есть послать приглашение, сложив его в виде письма.
295
Чжоу это было сильно не по вкусу… - Еще бы: солдат в гостях у образованного человека, презиравшего, по конфуцианскому завету, всякую военщину, не говоря уже о простом солдате.
296
… в Цзянси - на юг.
297
… служить с веничком и метелочкой
298
… соединили чаши - совершили брачный обряд.
299
… сделать черепицу целою - дать кое-как собраться вместе, чтобы жить по-прежнему, хотя бы и по-мещански («человек благородный предпочитает быть разбитым бриллиантом, чем целой черепицей»).
300
… «разняв свою тройку». - Имеется в виду: разрознить тройку, дав своего коня; намек на рассказ о Конфуции, сделавшем это из вежливости.
301
Доверительная стрела - приказ военачальника о свободном пропуске.
302
… краду свои утра и вечера
303
… спустив штору - не показываясь посторонним.
304
Сказано… - в классической книге конфуцианской истории («Чуньцго»).
305
… что сказать о тех… - то есть о наших экзаменаторах, которые ставят неправильные отметки на экзаменах и проваливают… таких, как сам Ляо Чжай.