| Автор: | Таллеман де Рео Ж. |
| Категории: | Воспоминания/мемуары, Рассказ |
Мадемуазель Диоде
Мадемуазель Диоде - дочь некоего г-на Диодати из Марселя (ибо Диоде - это имя искаженное), дворянина родом из Лукки. Она была хорошо сложена и весьма неглупа. По пути в Италию (было это в 1638 году) я проезжал через те края и сказал этой девице несколько любезных слов; она ответила, что читает «Правдивое зерцало»[333] сочинения Ла-Серра. И далее она продолжала читать что попало и стала настоящей педанткой; только и говорила что о книгах и занимала гостей беседами о науке. Некий иезуит, как говорят, научил ее латыни. Рассказывают, будто однажды ее навестил некий молодой кавалер Мальтийского Ордена[334], которому она принялась цитировать Аристотеля, Платона, Заратустру[335] [336]. Юноше это доставило не слишком большое развлечение; он прощается с м-ль Диоде, она хочет его проводить; он делает все возможное, чтобы отговорить ее, и наконец падает на колени: «Именем Платона, Аристотеля, Заратустры умоляю вас, мадемуазель, не наносите мне этого оскорбления». Стоило приехать в Марсель какому-нибудь иноземному принцу, как она делала все возможное, чтобы на бале сидеть подле него. В этих краях балы бывают зимой и летом. Но она ко всем относилась с презрением и полагала, что только ей одной подобает занимать гостя. Особливо это проявилось, когда через Марсель проезжал какой-то датский принц. Она позволяла ему ухаживать за собою, терпеливо выслушивала все любезности, на которые способен данец, а ведь в этом человеке не было ровно ничего примечательного, кроме знатного происхождения. Все ополчились на нее за то, что она обратилась с приветственной речью к шевалье де Гизу, когда тот вернулся из Флоренции. Вот как это было: когда Шевалье прибыл, г-жа Диоде и ее дочь случайно прогуливались по набережной порта; эта женщина, о которой немного злословили по поводу ее отношений с покойным г-ном де Гизом, по недомыслию стала расточать Шевалье любезности по-провансальски, ибо не все марсельские дамы и барышни говорят по-французски; Шевалье ровно ничего не понял, тогда взяла слово дочь и наговорила много приятного, из чего он, должно быть, понял не больше, чем из провансальских любезностей, и отвечал обеим дамам только учтивыми поклонами.
Через несколько лет Скюдери, получив должность настоятеля церкви Нотр-Дам-де-ла-Гард, обосновался в Марселе и перевез туда свою сестру; наша ученая барышня не упустила возможности завязать дружбу с людьми, пользующимися известностью. Беседы с м-ль Скюдери в некоторой мере излечили ее от педантских разговоров: заметив, что ее собеседница не упоминает о Заратустре и т. п., она не отважилась о нем заговорить. Однажды - правда, это было в начале их знакомства - она сказала: «Но, мадемуазель, в Писаниях святых отцов я этого не читала». Она не могла жить без своей новой подруги, и встречались они почти каждый день; в конце концов через полтора года она поссорилась с м-ль де Скюдери, и это еще очень долгий срок для м-ль Диоде, ибо до тех пор она ни с кем не могла оставаться в ладах более чем полгода.
лишь из жалости и ради того, чтобы она, окажись на его месте кто-либо другой, окончательно не заучилась; но что, будучи вынужден уехать из Марселя на довольно долгий срок, он по возвращении своем обнаружил, что она совсем свихнулась. И вот Барон перестал за ней ухаживать, а она в своем сердчишке затаила на него злобу. На следующий год во время карнавала он появился в Марселе; Диоде и две другие дамы пришли на маскарад одетые турчанками, причем очень богато, ибо в Марселе можно достать самые настоящие наряды султанши. На вечер, где они были, приехал и Барон; когда во время танца их заставили снять маски, Диоде случайно оказалась напротив него. На следующий день м-ль де Скюдери в самый разгар бала подсылает к Диоде и ее подругам человека в маске, который передает им страничку письма, присланного якобы из Константинополя, в коем сообщается, будто из сераля Великого Турка[337] исчезли три султанши, причем одна из них (указывались приметы Диоде) бежала оттуда, дабы разыскать удравшего от нее раба-христианина; но ей, как видно, его не разыскать, ибо он отдал себя под покровительство царицы Мавританской: это довольно смуглая дама, в которую он влюблен. Наша девица оказалась столь глупа, что пришла от этого в крайнее негодование, хотя ей пора было бы уже привыкнуть слышать о себе нелестные отзывы; и больше с м-ль Скюдери она не встречалась.
плавания. Не успел он увидеть нашу девицу, как тотчас же в нее влюбился, хотя до того видел ее сотни раз и все такой же красивою, какою она была в те годы; она хорошо сложена, хотя, пожалуй, слишком полновата. Молодой человек тут же признается ей в любви и просит ее руки; выслушав его, она соглашается стать его женой, - это она-то, которая столь часто смеялась над ним и не раз убеждалась, что у него нет ни ума, ни сердца. Сие показалось м-ль Скюдери тем более странным, что ей приходилось слышать от Диоде, будто для того, чтобы ей понравился человек не дворянского происхождения, он должен обладать необыкновенным великодушием. Отец де Вора (таково имя нашего жениха) узнает об этом и посылает сообщить сыну, что не согласен на этот брак, ибо невеста не имеет состояния. Невзирая на его запрет, мать и дочь, ибо отец девицы к тому времени умер, испрашивают у церковных властей разрешения на брак; им отказывают. Наконец, прибегнув к обману, они посылают своего кюре к г-ну д'Альманю, который живет по другую сторону порта, и там, после того как он отказал в испрашиваемом ими благословении, стоя перед ним на коленях, они торжественно заявили присутствовавшему тут же нотариусу, что берут друг друга в супруги; а оттуда направились, уж не знаю почему, завершить свой брак в таверну какой-то дрянной деревушки.
Через некоторое время Диоде приехала в Париж. Родители мужа не пожелали ее видеть. Впоследствии, подружившись с фрейлинами Королевы, она сумела с их помощью добиться того, чтобы г-н де Вилькье ее принял. Долгое время она чувствовала себя не в своей тарелке. Потом, уже по случаю Великого юбилея[338], ее свекор уступил; вскоре он умер, оставив им состояние. Диоде быстро привыкла к новой роли. Эта женщина заботливо печется о хозяйстве и о делах, и никто о ней дурно не отзывался.
333
«Правдивое зерцало» - сочинение Ла-Серра, появилось в 1633 г.
334
Мальтийские рыцари - военно-монашеский орден, возникший в 1530 г. и просуществовавший до 1798 г. Ведет свое начало от духовно-рыцарского ордена Иоаннитов (Госпитальеров), основанного во время Крестовых походов в Палестине (XII в.), откуда в XIV в. они переселились на о. Родос, а оттуда в 1530 г. на Мальту. Последним гроссмейстером этого ордена был русский император Павел I (1798-1801).
335
Заратустра (Заратуштра) - предполагаемый создатель зороастризма, религии древних народов Средней Азии и Ирана.
336
Гермес-Трисмегист («Трижды Величайший») - бог скотоводства, торговли и прибыли у древних греков; у римлян отождествляется с Меркурием.
337
Великий Турок - турецкий султан.
338
Великий Юбилей - день торжественного отпущения грехов, совершавшегося католической церковью - вначале через каждые сто лет, потом через пятьдесят лет, а затем через каждые двадцать пять лет.