Картины Парижа.
Том I. Часть первая. 81. Коллежи и прочее

Картины Парижа. Том первый

Часть первая

81. Коллежи и прочее

Коллежи и бесплатные рисовальные школы содействуют чрезмерному тяготению молодых людей к занятию искусством, которое им зачастую совершенно чуждо. Это пагубное пристрастие парижских мещан опустошает мастерские ремесленников, несравненно более важные для общества. Рисовальные школы представляют собою не что иное, как школу маляров и пачкунов. Что же касается общеобразовательных коллежей, то они выпускают в общество толпу писцов, у которых, кроме пера, нет никаких средств к жизни и которые повсюду разносят свою нищету и полную неспособность ко всякому мало-мальски плодотворному труду.

Существующий в настоящее время учебный план крайне несовершенен, и лучший ученик к концу десятилетних занятий получает во всех отраслях науки очень мало знаний. Приходится удивляться наличию молодых литераторов; но эти, конечно, образуются сами собой.

Сотня педантов стремится обучить детей латинскому языку прежде, чем дети изучат свой собственный, тогда как нужно изучить в совершенстве один язык, прежде чем приниматься за другой. Как ошибочны наши методы обучения!

Существует десять общеобразовательных коллежей; в них семь или восемь лет изучают латынь, но из ста учеников девяносто кончают коллеж, не изучив ее.

На всех этих преподавателях лежит толстый слой педантизма, который они не в состоянии стряхнуть с себя и который дает себя чувствовать даже и после того, как они порвут со своей профессией. Тон этих людей самый смешной и неприятный изо всех существующих на свете.

Слово Рим было первым, коснувшимся моего слуха. Как только я мог приняться за науку, мне стали рассказывать о Ромуле и о его волчице, о Капитолии и о Тибре. Имена Брута^{126}, Катона^{127}, Сципиона^{128} преследовали меня даже во сне; мою память загружали наиболее известными посланиями Цицерона^{129}, а одновременно с этим приходивший ко мне по воскресеньям законоучитель в свою очередь говорил мне о Риме как о столице мира, где возвышается папский престол на развалинах императорского трона. Благодаря всему этому я чувствовал себя далеким от Парижа, чуждым его стенам, и мне казалось, что я живу в Риме, которого никогда не видел и, вероятно, никогда не увижу.

Декады Тита Ливия^{130} так заполняли мой ум во все годы учения, что впоследствии потребовалось не мало времени для того, чтобы я снова мог сделаться гражданином своей собственной страны, - до такой степени я чувствовал себя слитым с судьбами древних римлян.

Я был республиканцем и сочувствовал всем защитникам республики; вместе с сенатом воевал я с грозным Аннибалом^{131}; участвовал в разрушении гордого Карфагена, в походе римских военачальников и в победоносном полете их орлов в страну галлов. Я хладнокровно следил за тем, как они покоряли страну, где я родился; мне хотелось писать трагедию о каждом этапе похода Цезаря^{132}, и всего только несколько лет тому назад, благодаря некоему притоку здравого смысла, я превратился во француза и жителя Парижа.

Нельзя сомневаться в том, что изучение латинского языка родит определенное сочувствие к республикам и желание воскресить величайшую из них, историю которой изучаешь; что, слушая беседы о сенате, о свободе, о величии римского народа, о его победах, о заслуженной смерти Цезаря^{133}, о кинжале Катона^{134}, не перенесшего гибели законов, очень трудно расстаться с Римом и превратиться в одного из буржуа улицы Нуайе.

И между тем именно здесь, в монархическом государстве, постоянно занимают умы молодых людей столь неподходящими идеями, с которыми им в дальнейшем приходится очень скоро расстаться ради собственной безопасности, карьеры и счастья. Неограниченный монарх платит профессорам за то, что они глубокомысленно переводят и объясняют своим слушателям красноречивые тирады, направленные против власти королей. Это заставляет каждого студента, обладающего долей здравого смысла, когда он попадает потом в Версаль, невольно думать о Тарквинии, о Бруте^{135}, о всех гордых врагах самодержавия. Его бедная голова не знает, как ей во всем этом разобраться, и, если он не глуп и в его жилах не течет рабская кровь, ему нужно не мало времени, чтобы примириться со страной, в которой нет ни трибунов^{136}, ни децемвиров^{137}{138}, ни консулов^{139}.

Комментарии

126

Брут,  э.) - римский государственный деятель; участвовал в заговоре против Юлия Цезаря и в его убийстве, организованном аристократической республиканской партией, отстаивавшей свое господствующее положение в стране.

127

Катон, Марк-Порций - имя двух выдающихся римских государственных деятелей: Катон Старший жил с 234 по 149 до н. э.; правнук его - Катон Утический - с 95 по 46 до н. э.

128

Сципион Африканский (185-129 до н. э.) - римский полководец; покорил Испанию, одержал решающую победу над войсками Аннибала.

129

Марк-Туллий (Cicero, 106-43 до н. э.) - римский государственный деятель и оратор. Оставшиеся после него, в числе других его многочисленных сочинений, «Письма» или «Послания» являются ценнейшим документом той эпохи; переписка его была огромна (около ста томов), но бо́льшая часть ее до нас не дошла.

130

Тит Ливий - крупнейший римский историк (59 до н. э. - 17 н. э.). «Декады» «Истории»; первоначальное название ее до нас не дошло. Из всего труда, состоявшего из 142 книг, сохранилось лишь 35 (три с половиной декады).

131

Аннибал (247-183 до н. э.) - карфагенский военачальник; вел продолжительную войну с римлянами.

132

Поход Цезаря - см. коммент. 177.

133

бывший в последние четыре года жизни единовластным диктатором в Риме, был убит заговорщиками в 44 г. до н. э.

134

Катон Утический покончил жизнь самоубийством, пронзив себя кинжалом, в 46 г. до н. э.

135

Тарквинии  восставшего против Тарквиниев.

136

Трибуны - должностные лица в древнем Риме, избиравшиеся плебсом (простым народом) для защиты его интересов.

137

Децемвиры 

138

 - члены собрания старейших (в Риме). Число сенаторов колебалось в разные эпохи от трехсот до девятисот человек. Сенат являлся, главным образом, совещательным органом, но в разные эпохи на него возлагались и некоторые административные функции; так, например, в эпоху республики (510-31 до н. э.) он ведал делами внешней политики, финансовыми и религиозными вопросами.

139

Консулы - в древнем Риме два выборных лица, в руках которых была сосредоточена верховная власть.