| Автор: | Мерсье Л. |
| Категории: | Повесть, Публицистическая монография |
Картины Парижа. Том первый
Часть вторая
145. Брошюры
Нужно много книг, ибо много читателей. Нужно, чтобы они отвечали требованиям всех слоев населения, так как все имеют одинаковое право выйти из состояния невежественности. Лучше читать посредственную книгу, чем не читать никакой. Всякое чтение полезно, потому что дает работу уму и наводит на размышления. Если бы на свете существовали одни только произведения Ла-Брюйера{257}, Монтескьё{258}, Буланже{259}, Бюффона{260} и Руссо, то широкие слои читающей публики никогда не были бы просвещены, так как эти книги чересчур содержательны, а надо начинать с более легкой, более доступной пищи. Уберите все посредственные книги, и скоро публика разучится и читать и отличать хорошие. Подложные письма папы Ганганелли{261} имели совершенно исключительный успех. Заключающиеся в них мысли весьма заурядны, но они здравы, ясны, просто изложены. Широкие массы читателей были в восторге от этой вещи, и это вполне естественно; во всяком случае, преодолена еще одна ступенька, и, судя по этому успеху (на который глупые журналисты обратили недостаточно внимания), теперь будет уже легче дать публике более высокие, более содержательные литературные произведения.
В этом отношении романы, которые спесивые литераторы считают пустыми и легкомысленными и которых они сами писать не умеют[14], гораздо полезнее всевозможных исторических сочинений. Человеческое сердце, тщательно изученное и описанное во всех его видах, разнообразие характеров и событий - все это является неиссякаемым источником удовольствий и размышлений. Посмотрите, что читают в провинции. Вернутся ли когда-нибудь к вечной трагедии Расина? Нет. Теперь все стремятся погрузиться в обширные и увлекательные английские романы{262}, в романы аббата Прево{263} или замечательного Ретифа де-ла-Бретон{264} - великого художника, обладающего блестящим красноречием; я рад принести ему ту дань восхищения, в которой ему так несправедливо отказывают мои собратья-литераторы, так называемые люди со вкусом. {265} или тем сухим, натянутым и бесплодным литературным произведениям, которые расхваливает один только литературный синедрион{266}, в то время как вся остальная Франция их презирает. В наши дни требуют фактов, действия, движения и любят наблюдать разнообразие характеров. И почему бы мне не читать с восторгом то, что все эти лентяи и умники, занятые одними только словами, отказываются читать? Неужели же я должен позволять себе удовольствия только по их указке? Буквоеды, какое мне дело до ваших жалких полустиший! Если я не похож на вас лицом, почему бы и вкусу моему не разниться с вашим? Почему не предоставить книжной лавке право удовлетворять все вкусы? И разве не являются покушением на удовольствия нации - по природе своей жизнерадостной, любознательной, веселой - все ограничения книгопечатания, все нелепые цензоры, все препятствия, задерживающие обнародование сочинений?!
Но, повидимому, твердо решено задушить столичных писателей, на том основании, что, по новейшему ходячему выражению, все эти фонари
Академический вкус, действуя заодно с этим бичом, изгоняет все, что отмечено печатью изобретательности, гениальности, красноречия. Хотят сделать нас послушными рабами слов, то есть сухой, бесплодной школы, которая оттачивает каждую фразу и не умеет оценить свободных порывов писателя - хозяина собственной манеры, имеющего полное право выражать свои мысли без каких-либо изворотов и гримас. Нужно, чтобы талант проявился таким, каков он есть; подражая же другим, он теряет свою самобытность, заражается не мудростью, а, наоборот, глупостью того, кому хочет подражать. Посмотрите на всех подражателей Ла-Фонтена, Ла-Брюйера, Фонтенеля, Вольтера и даже Дора{267}. О Ретиф де-ла-Бретон! Тебя оценят еще очень не скоро; но я горжусь возможностью воздать тебе здесь хвалу, будь я даже вполне одиноким в оценке твоих заслуг!
Комментарии
257
Ла-Брюйер, ère, 1645-1696) - французский писатель; в своем единственном сочинении «Характеры» дал тонкие психологические зарисовки современного ему великосветского общества.
258
Монтескьё - см. коммент. 20.
259
Буланже, Никола́-Антуан (Boulanger, 1722-1759) - французский писатель; объяснял происхождение религии страхом перед явлениями природы, а священное писание толковал как отражение астрономических явлений.
260
Бюффон - см. коммент. 26.
261
Подложные письма папы Ганганелли. - Климент XIV (в миру Ганганелли, 1705-1774) был избран папою в 1769 г.; основным событием его деятельности, вокруг которого долго бушевали страсти, был роспуск ордена иезуитов. Сторонники иезуитов написали множество памфлетов, стремившихся очернить Климента XIV; существуют не рассеянные и в наше время подозрения о том, что он был отравлен.
«Письма» - один из эпизодов этой борьбы.
262
Английские романы, в частности сентиментально-нравоучительные романы Ричардсона (1689-1761), имели во Франции во второй половине XVIII века громадный успех: являясь выражением буржуазной идеологии, они были особенно близки крепнущей французской буржуазии. Ричардсон оказал сильное влияние на виднейших французских писателей того времени: Дидро, Руссо, аббата Прево, самого Мерсье и других.
263
Аббат Прево, Антуан-Франсуа (Prévost, 1697-1763) - французский романист, автор знаменитой «Манон Леско»; много переводил с английского, в частности перевел романы Ричардсона «Памела», «Кларисса» и «Грандиссон», затмившие его собственные произведения.
264
Никола́-Эдм (Restif de la Bretonne, 1734-1806) - французский писатель, выходец из мелкобуржуазной среды, друг Мерсье, автор множества романов и повестей, ярко рисующих быт и типы людей последних лет старорежимной Франции и эпохи революции.
265
Буало-Депрео, Никола́ (1636-1711) - французский литератор, в ряде стихотворных произведений («Искусство поэзии», «Сатиры», «Послания») обосновавший поэтику классицизма, подчинявшую чувство действительности и фантазию отвлеченным правилам.
266
Синедрион - в переносном значении: собрание знатоков-судей.
267
Дора, Клод-Жозеф (Dorat, 1734-1780) - второстепенный французский поэт; его сентиментально-эротические стихотворения имели в свое время большой успех в парижских салонах.
Примечания
14
Я знаю человек двадцать небезызвестных литераторов, которые неспособны написать самый посредственный роман. Воображение, изобретающее события и характеры, у них совершенно отсутствует.