| Автор: | Мерсье Л. |
| Категории: | Повесть, Фантастика |
Глава семнадцатая, не столь отдаленная от нас, как это кажется
Долго беседовали мы на эту важную тему; но так как сей вопрос глубоко трогал нас и мы, разгорячившись, уже готовы были впасть в ту чрезмерность чувств, при которой человек теряет спокойствие, необходимое для трезвых мыслей, я внезапно прервал наш разговор, переведя его, как вы увидите далее, на другой предмет.
- Скажите, пожалуйста, - спросил я, - кто нынче торжествует победу - молинисты или янсенисты?{75} - На этот вопрос мой ученый собеседник отозвался громким смехом. Никакого другого ответа я от него не дождался. - Ответьте же мне, сделайте милость, - сказал я. - Вот тут прежде обретались капуцины, здесь кордельеры, а там дальше - кармелиты;{76} что сталось со всеми этими пустосвятами, с их сандалиями, бородами и бичами?
- Мы ныне уже не откармливаем за счет государства толпу болванов, изнывающих от скуки и наводящих ее на других, тех самых, что давали дурацкий обет никогда не быть мужчинами{77} и порывали с теми, кто ими оставался. Впрочем, мы пришли к выводу, что они скорее достойны были жалости, нежели осуждения. В самом нежном возрасте их заставляли вступать на поприще, о котором они не имели понятия,{78} так что виноваты были те законы, что позволяли этим детям располагать собственной свободой, всей ценности которой они неспособны были еще постигнуть. Эти отшельники, чье уединенное обиталище торжественно возвышалось посреди городской суеты, постепенно начали понимать все прелести жизни в обществе и мало-помалу стали приобщаться к ней. Наблюдая живущих в согласии братьев, счастливых отцов, мирные семьи, они стали сожалеть о том, что подобное счастье им недоступно; они принялись втайне вздыхать, вспоминая о роковой минуте, заставившей их отречься от радостей жизни, и, проклиная друг друга, словно каторжники, закованные в цепи,[71] призывали тот час, когда откроются перед ними двери их тюрьмы. И этот час пробил: цепи спали с них сами собой, без всяких усилий, ибо для этого настал срок. Так спелый плод отрывается от ветки, стоит лишь слегка встряхнуть дерево.[72] Толпами стали они выходить из монастырей, веселые, довольные, и из рабов вновь становились людьми. Эти дюжие монахи,[73] казалось, воплощавшие в себе здоровый дух молодости мира, с румянцем во всю щеку, с лицами, сияющими любовью и радостью, взяли себе в жены тех воркующих голубок, тех чистых дев, что томились под монашеским покрывалом, вздыхая о более сладостной и менее святой жизни.[74] Они с примерным рвением выполняли свои супружеские обязанности, и целомудренные их лона производили на свет отпрысков, достойных столь прекрасного брачного союза. И счастливые их мужья, не менее ликующие, чем они, уже не столь рьяно добивались права быть причисленными после смерти к лику святых; они были просто добрыми отцами, добрыми гражданами, но я тем не менее твердо верю, что, оставив этот мир, они попали все же в рай, хоть и не провели ради этого всю свою жизнь в аду. Надобно, правда, сказать, что преобразования эти в то время весьма поразили римского епископа, но его вскоре заставили заняться собственными делами, и весьма серьезными.
- Кого это вы называете римским епископом?{79}
- Папу, употребляя ваши понятия; но, как я уже говорил, мы изменили многие старинные названия. У нас никто уже не поймет, что такое каноникат, буллы, бенефиции,{80} епископства, приносящие огромные доходы.[75] Мы уже не целуем туфлю наместнику некоего апостола,{81} которому его учитель являл одни лишь примеры смирения, а поскольку сей апостол и словом, и примером своим проповедовал бедность, мы перестали посылать столь необходимое государству чистейшее золото за индульгенции,{82} на которые сей добрый волшебник отнюдь не скупился. Все это поначалу доставило ему некоторое огорчение, ведь никто не любит терять свои права, даже когда они незаконны; однако спустя какое-то время он уразумел, что настоящее его поприще - это небо, что земные дела - не его забота, словом, что все деньги мира - одна лишь суета сует, как и вообще все, что существует под солнцем. Время, чья невидимая рука незаметно разрушает самые высокие и гордые башни, превратило в развалины и сей величественный и вызывающий изумление памятник человеческого легковерия.[76] Он рухнул незаметно, не произведя никакого шума; вся сила его зиждилась на общественном мнении; изменилось мнение, и он превратился в дым. Так после грозного пожара видим мы лишь легкий дымок там, где еще недавно бушевало пламя. Ныне этой частью Италии{83} правит государь, действительно способный править, и древний Рим вновь узрел в своих стенах Цезарей. Под этим словом разумею я Титов и Марков Аврелиев,{84} {85} Эта прекрасная страна возродилась с тех пор, как очистилась от всей той праздной нечисти, что в ваше время прозябала в нищете. Ныне она заняла свое место среди прочих государств, у нее живое, выразительное лицо, а ведь более семнадцати столетий была она туго стянута свивальником нелепых суеверий, не позволявшим ей ни дышать, ни говорить.
Комментарии
75
…молинисты или янсенисты? - Речь идет о враждовавших между собой течениях внутри французского католицизма; молинизм (от имени испанского богослова Луиса Молины, 1535-1601) - разновидность католической реакции; янсенизм (от имени голландского богослова Корнелия Янсения, 1585-1638) являлся формой оппозиции абсолютизму. Первая янсенистская община возникла во Франции в 1636 г. в монастыре Пор-Рояль, вокруг нее группировались богословы, проповедники, ученые; в начале XVIII в. янсенизм в результате правительственных и церковных преследований прекратил свое существование.
76
…капуцины… кордельеры… кармелиты… - монашеские ордена.
77
…никогда не быть мужчинами… - Обет безбрачия предписан католической церковью всем священнослужителям; уничтожен во Франции в революционный период, позднее восстановлен.
78
…их заставляли вступать на поприще, о котором они не имели понятия… - В феодально-абсолютистской Франции духовная карьера нередко оказывалась уделом не имевших права на наследство младших сыновей дворян, если они не годились к военной службе и не располагали средствами для покупки государственных должностей.
79
Кого это вы называете римским епископом? - Титул «папа» до конца V в. употреблялся как почетное наименование всех епископов, с конца V в. он относился по преимуществу к римскому епископу, с 1075 г. - исключительно к нему.
80
…каноникат, буллы, бенефиции… - Каноникат - должность каноника, т. е. штатного священнослужителя кафедрального собора; буллы - грамоты, рассылаемые от имени римского папы; бенефиции - церковные должности, дающие права на недвижимое имущество и доходы с него.
81
Мы уже не целуем туфлю наместнику некоего апостола… - Имеется в виду обычай во время аудиенции у римского папы целовать его туфлю; папа традиционно считается наместником апостола Петра.
82
…за индульгенции…
83
…этой частью Италии… - С 756 г. и вплоть до 1871 г. Рим и значительная часть Средней Италии находились под светской властью пап (так называемая Папская область).
84
Титов и Марков Аврелиев…
85
…чудовищ в человеческом обличьи - Здесь подразумеваются такие прославившиеся своей жестокостью и развращенностью римские императоры, как Тиберий (43 до н. э. - 37), Клавдий (10 до н. э. - 54), Нерон (37-68) и др.
317
Лютер Мартин (1483-1546) - немецкий богослов, проповедник, церковный реформатор; против обязательного безбрачия священников выступал неоднократно, например в послании «К христианскому дворянству немецкой нации» (1520).
318
…так много красивых молодых девушек… - Тема эта получила художественное воплощение в ряде литературных произведений; особенно известен роман Дидро «Монахиня» (1760, напечатан в 1796 г.); сам Дидро называл его «страшнейшей сатирой против монастырей» (см.: Correspondance, t. 15. Paris, 1970, p. 191).
319
Она была рождена… бесплодной. - Ср. «Персидские письма», письмо 117: «Промысел безбрачия уничтожил больше людей, чем все моровые язвы и самые кровопролитные войны. В каждом монастыре видишь вечную семью, в которой никто не родится и которая существует за счет других семей. Монастыри зияют, точно бездны, где погребаются будущие поколения» (здесь и далее цит. по кн.: Монтескье.
320
…непогрешимость муфтия… на Венгрию. - Муфтий (точнее - Великий муфтий) - высшая духовная должность в средневековой Турции; возможно, что далее идет речь о венгерском походе Амурата III (1594). См.: Cantimir D. Histoire de l’empire ottoman, t. 3. Paris, 1743, p. 48.
71
Во всех этих монастырях, битком набитых людьми, постоянно идет тайная междоусобная война. Это клубок змей, пожирающих друг друга в темноте. Монах - животное злое и бездушное. Его снедает тщеславное желание выдвинуться в своем кругу; у него достаточно времени, чтобы взлелеять эти честолюбивые замыслы, в честолюбии его есть нечто зловещее. Едва удается ему достигнуть власти, как тотчас же проявляются в нем свойственные ему жестокость и безжалостность.
72
В отношении общественного устройства не требуется никакого взрыва. Самые большие перемены, и притом неотвратимые, производят время и разум.
73
Лютер,{317} со столь пылким красноречием метавший молнии против монашеских обетов, утверждал, что выполнять закон воздержания так же мало возможно, как и отречься от своего пола.
74
{318} надо поставить себя на ее место. Робкая и доверчивая, она была обманута, сбита с толку и в своем восторженном воодушевлении долгое время верила, будто все ее мысли будут всецело поглощены богом и религией. Но в разгар благочестивых молитв природа неожиданно пробуждает в ее сердце незнакомые ей доселе силы, и те властно подчиняют ее себе. Огненные их стрелы истощают ее чувства, она вся пылает в своем уединении; она пытается бороться, но стойкости ее нанесен удар: краснея от стыда, она жаждет любви. Она оглядывается и видит, что она одна, кругом нее непреодолимые преграды, а между тем все ее существо неудержимо влечется к какому-то воображаемому избраннику, которого воспламененное ее воображение наделяет все новыми чарами. С тех пор она не знает ни минуты покоя. Она была рождена, чтобы быть счастливой матерью; ее навечно сделали пленницей и приговорили быть всю жизнь несчастной и бесплодной.{319} И тогда она понимает, что закон обманул ее, что не бог отнял у нее свободу, что религия, которая безвозвратно завладела ею, противна природе и разуму. Но чем могут помочь ей слезы и жалобы? Заглушаемые её рыдания теряются в тишине ночей. Пылающий яд, что бродит в ее жилах, разрушает ее красоту, отравляет кровь и быстро клонит к могиле. Она мечтает о смерти и сама готовит себе могилу, где обретет, наконец, вечное успокоение.
75
Не могу спокойно видеть, как князья церкви, окруженные всей возможной роскошью, презрительно улыбаются, взирая на народные бедствия; и они еще смеют говорить о нравственности и религии в тех пошлых посланиях, что пишутся по их велению слугами церкви, с бесстыжей наглостью пренебрегая в них здравым смыслом.
76
У турок непогрешимость муфтия распространяется даже на события истории. В царствование Амурата он ухитрялся объявлять еретиком всякого, кто усомнится в том, что султан пойдет походом на Венгрию.{320}