| Автор: | Берте Э., год: 1857 |
| Категории: | Роман, Приключения |
VII
Свадебный вечер
Подъезжая к Меревилю, Вассер и его товарищи услыхали шум голосов и конский топот, обстоятельство не совсем обыкновенное в таком тихом местечке.
Едва проехав первые дома деревни, они легко отгадали причину этого движения: отряд гусар, состоявший из сорока всадников под командой лейтенанта, въехал в деревню и расположился на площади перед церковью. Привлеченные новизной зрелища, жители сбежались со всех сторон, и, несмотря на стужу, в домах, вероятно, не осталось ни одного ребенка. Среди этого сборища гусары спешились, мэр со своим помощником раздавали им квартирные билеты, так как по крайней мере предстоящую ночь они должны были провести в Меревиле.
Вид войска во всякое другое время породил бы сильную зависть в Вассере, при настоящих обстоятельствах чрезвычайно обрадовал его. Он сознавал, что в самом деле с семью или восемью жандармами, которыми он мог располагать, ему невозможно было бы успешно бороться с многочисленной и хорошо вооруженной шайкой Бо Франсуа. А потому, не скрывая своего удовольствия, он с торжествующим видом взглянул на Борна де Жуи, который в свою очередь, при виде опасности, грозившей его бывшим соучастникам, радовался своей измене.
Жандармы со связанным арестантом отвлекли общее внимание меревильских жителей, до сих пор поглощенное разноцветными перьями султанов и голубыми шарфами с серебряными галунами гусар. Все взгляды обратились на новопришедших, и по возгласам, слышавшимся со всех сторон, можно было судить, как велико сочувствие меревильского населения и всех окрестных жителей этому подвигу вооруженной силы.
- Вот, одного уж и поймали! - вскричала одна старуха, грозя кулаком арестанту, - ты-то уж долго теперь не будешь нас грабить и убивать.
- Ай да лейтенант Вассер,- говорил какой-то сельский сановник, - лихое чутье у него! Теперь как раз он попал уж на их след, будьте покойны, не даст вздохнуть негодяям; поручусь, что всех их он теперь переловит!
- Честное слово, знатный парень этот Вассер!
Жандармский офицер не мог остаться равнодушным ко всем этим народным похвалам. Пока он их слушал, в толпе раздался отчаянный голос:
- Боже милостивый! Да это Борн де Жуи попался!
Как ни скоро обернулся Вассер на эти слова, ему все же не удалось увидеть, кто именно произнес их. В свою очередь, доехав до площади, он сошел с лошади и был тотчас же окружен четырьмя или пятью жандармами из своей бригады, ожидавшими его тут в Меревиле уже несколько часов, одни с рапортами, другие для получения приказаний. Пока он их рассеянно слушал, в кружок, собравшийся около него, протолкался молодой офицер.
Отсалютовав по форме он назвал себя.
- Лейтенант Тенар, командующий отрядом. По приказанию высшего начальства, гражданин, я имею быть со своим отрядом в вашем распоряжении для порученного вам дела... А так как я давно знаю понаслышке гражданина Вассера, то смею уверить в своем усердном содействии.
- Благодарю вас! - ответил не менее искренне Вассер. - Как честный офицер при настоящих обстоятельствах от всего сердца я могу вам сказать милости просим!
И оба лейтенанта пожали друг другу руки.
- Судя по мерам предосторожности, предпринимаемым вами с этим молодцом, можно судить, что, поймав его, вы сделали богатую находку.
- Очень богатую, так что легко может быть, что вашим и моим людям не придется поспать сегодняшнюю ночь.
- Мы готовы! - ответил пылкий юноша. - Прикажете велеть трубить выход? Хотя наши лошади еще и не поели, но это не беда, они поедят и после, а что до нас касается, то мы хорошенько подтянемся.
- Такой поспешности не нужно! - ответил, улыбаясь, Вассер. - Мне нужно еще по важному делу пойти в замок. Ваши гусары и мои люди могут в это время кормить лошадей и сами закусить на отведенных им квартирах; но чтоб через два часа все были готовы сесть на лошадь. А вас, гражданин, я попрошу, когда кончатся здесь ваши занятия, пожаловать в замок. Председателю присяжных и мне надо будет условиться с вами о предстоящем деле.
Оставив лошадей кормиться в деревне, Вассер с четырьмя жандармами, караулившими Борна де Жуи, самим Борном, отправились пешком в замок. Перед уходом он снова позвал к себе лейтенанта Тенара.
- По причинам, касающимся служебных обязанностей, - сказал он ему на ухо, - вы здесь ни от кого кроме меня не должны принимать приказаний. Если какое бы то ни было высокопоставленное лицо даст вам какое-либо предписание, вы не пошевельнетесь, не предупредив меня о том! Поняли ли, лейтенант?
сопровождении своих людей и Борна де Жуи.
Было почти уже темно и изо всех окон старинного здания виднелись огни. Новопришедшие нашли главные ворота отворенными настежь и во дворе несколько карет. Читатель, вероятно, не забыл, что на следующий день должна была быть свадьба Даниэля Ладранжа с его кузиной, а потому старинные друзья дома собрались для подписания контракта.
Не обращая ни на что внимания, Вассер пошел в сени, где несколько человек чужой прислуги грелись у камина в ожидании своих господ, домашняя же прислуга вся была занята в доме, а потому жандармский офицер долго не знал, к кому обратиться. Наконец он упросил одного из лакеев поставщика пойти отыскать ему Контуа, тотчас же явившегося с озабоченным лицом. На выраженное Вассером желание видеть немедленно Даниэля, метрдотель сухо ответил, что это невозможно, что все лучшее общество кантона собралось в замке, что надобно же, наконец, председателю дать время жениться... Но Контуа не истощил еще весь запас своих возражений, когда Вассер грубо перебил его:
- Все это меня не касается! Подите доложите гражданину председателю, что мне необходимо видеть его тотчас же по делам службы, что вопрос тут идет о жизни или смерти, и что если вследствие его промедления произойдут большие несчастья, то он ответит за них перед законом.
Не смея более возражать, Контуа вышел, бормоча себе что-то под нос; через несколько минут он вернулся с известием, что господин Ладранж ожидает гражданина Вассера у себя в кабинете.
Рассерженный всеми этими промедлениями Вассер, считал их преднамеренными, почти более не сомневаясь в сообщничестве Даниэля с атаманом Оржерской шайки. Прежде чем идти за слугой, он подошел к своим жандармам и тихо но твердо проговорил:
- Смотреть хорошенько за арестантом и не допускать его говорить ни с кем. Здесь вы повинуетесь одному мне и без моего подтверждения вы не должны принимать ни вопросов, ни приказаний, если бы, например, кому-нибудь вздумалось заставить вас освободить арестанта. Если же я найду нужным арестовать кого-нибудь в здешнем замке, вы тотчас же обязаны исполнить мое приказание, кто бы ни была эта личность, на которую укажу я вам. Тот же из вас, кто хоть одно мгновение поколеблется, предупреждаю вас, будет за это судим военным судом.
Как ни были приучены жандармы к безмолвному повиновению, но, получив подобное приказание, они в недоумении переглянулись, а Вассер обернулся к Борну де Жуи, проговори вполголоса:
- Вы сейчас пойдете к председателю, Герман Буско, я надеюсь, что вы не отопретесь от своих показаний! Помните одно, что ни ласки, ни угрозы не должны вас останавливать. Будьте почтительны, но стойки в своих показаниях, и я сдержу свои обещания!
Вслед за сим он вышел с Контуа.
Даниэля он нашел в знакомом уже нам кабинете. Одна свеча освещала эту большую комнату, молодой председатель, весь в черном, стоял около своего письменного стола, и по лицу его видно было, как горько для него быть потревоженным в такую торжественную минуту. Он не заметил даже церемонного поклона, сделанного ему жандармским офицером.
- Любезнейший мой Вассер, - начал он рассеянно, -извините меня, если я попрошу в двух словах сказать мне, в чем дело, по которому вы пришли; меня все ждут в гостиной для подписания моего свадебного контракта. Особенного рода соображения не дозволяют нам отложить эту церемонию до другого дня, несмотря на скоропостижную смерть этого бедного Лафоре, умершего сегодня ночью от апоплексического удара.
- Нотариус Лафоре умер здесь прошлую ночь? -спросил задумчиво Вассер.
- Да, вообразите какой случай - апоплексический удар, вследствие вчерашних волнений. Доктор так подтвердил этот факт. Все законные формальности исполнены. Но еще раз, Вассер, говорите, пожалуйста, скорее...
- Я боюсь, чтобы вам не пришлось отложить вашу свадьбу, - проговорил Вассер глухо. - Я сдержал свое обещание, господин Ладранж, и сделал сегодня важные открытия, открытия эти не только интересны для правительства, но они очень важны лично для вас!
И, не дожидаясь приглашения, он сел против письменного стола. Не обратив внимания на это нарушение иерархических правил, Даниэль в свою очередь, сев на свое место, с худо скрытым нетерпением проговорил:
- Я вас слушаю!
Тогда Вассер сначала рассказал ему об аресте Борна де Жуи, потом повторил ужасные рассказы арестанта об ассоциации разбойников, опустошавших страну. Он пересчитал ему многочисленные преступления, совершенные ими, упомянув и об убийстве Михаила Ладранжа в Брейльском замке, но тщательно избегая назвать атамана шайки; наконец он сообщил ему, что разбойники должны в настоящую минуту собраться в Мюэстском лесу, неподалеку от Меревиля, для предпринятая новой экспедиции.
И если гражданину председателю присяжных угодно будет дать какие-нибудь приказания по этому делу, то гусары и жандармы находятся в настоящее время в деревне, готовы немедленно выступить в поход, чтобы рассеять это сборище.
Даниэль с начала рассказа слушал нетерпеливо, но чем дальше, тем более нетерпение это уступало место участию и ужасу, и наконец он, по-видимому, забыл уже об ожидавших его гостях. Между тем какая-то тайная боязнь как будто мешала ему радоваться сделанному открытию.
- Действительно, это очень важное дело, - проговорил он наконец, - и я должен сознаться, Вассер, что вы оказали важную услугу правительству. Допросив в свою очередь этого негодяя, я составлю нужные предписания. Но не кажется ли вам, лейтенант, что было бы благоразумнее отложить вашу поездку до завтрашнего дня? Ночь так темна, а вам придется несколько лье ехать без дороги в чаще; с другой стороны, ваши люди и лошади устали, и негодяям, благоприятствуемым темнотой, легко будет укрыться от вас. До завтрашнего дня мы успеем предпринять все требуемые предосторожности...
- Завтра? - воскликнул Вассер. - А где нам будет их найти завтра? Они тотчас же все разбегутся, как только узнают, что их товарищ попался, а они не замедлят узнать об этом. К тому же, гражданин председатель, я, кажется, уже докладывал вам, что они собираются именно в сегодняшнюю ночь произвести нападение? Что же вы хотите допустить их повторить над одной из соседних местностей те ужасы, которым вы были свидетелем в Брейльском замке?
- Гражданин Ладранж, - начал Вассер с расстановкой, - вы у меня еще не спросили имени атамана разбойников; а, между тем, это самый опасный, самый кровожадный изо всех, это его ловкость До сих пор водила нас за нос, смеясь над всеми нашими стараниями, он один стоит всей шайки!
- Правда! - пробормотал Даниэль, - я и забыл; ужасные эти рассказы совсем сбили меня. Так атаман уже известен? Вам назвали его?
- Вы сами его знаете, и знаете его имя! - ответил Вассер, проницательно глядя на него.
- Я? - спросил Даниэль, заметно побледнев.
- Вы, гражданин Ладранж. Этот атаман воров и убийц, это чудовище, которое между прочими преступлениями застрелил вашего дядю в Брейле, это человек, которого вы знаете, которому вы покровительствовали и поддерживали при всяком удобном случае, которого вы допустили, несмотря на его низкое происхождение, в свое семейство, которого не далее, как прошлую ночь вы принимали здесь у себя в доме... одним словом, личность, выдающая себя за разносчика, имя которого - Бо Франсуа!
Хотя уже несколько минут Даниэль начал подозревать истину, тем не менее открытие это поразило его. Глухой стон вырвался у него из груди, и, закрыв лицо руками, он упал на спинку кресла...
Это положение, это молчание не могло не утвердить еще более Вассера в его мнении. Между тем, он как человек с доброй душой, дав несколько минут Даниэлю, чтобы опомниться, тихо проговорил:
- Не успокоите ли вы меня по крайней мере, гражданин Ладранж, уверением, что вы сами не знали, какого человека удостаивали вы своей дружбой?
- Не знал, не знал! - отвечал, вздрагивая, Даниэль. -Неужели вы сомневаетесь в этом?
И он опять впал в свою апатию и задумчивость.
Спустя минуту Вассер встал с решительным видом и направился к двери. В то мгновение, когда он готов был выйти, Даниэль очнулся.
- Куда же вы идете? - спросил он.
Вассер вернулся.
- Гражданин Ладранж! - сказал он с грозным спокойствием, - имеете ли вы что еще сказать мне? Я имею еще возможность выслушать объяснения, благоразумное оправдание, какое вам угодно будет дать мне?
- Объяснение! Извинение? - повторил высокомерно Даниэль, - что вы хотите этим сказать? Неужели наши роли с вами, гражданин Вассер, так переменились? Вы, кажется, забываете, что вы имеете здесь начальника, а я - нет!
- Это возможно, гражданин Ладранж, и очень может быть, что меня осудят за то, что я намерен сделать; но я повинуюсь голосу совести и к черту все остальное! Клянусь вам, если сейчас вы не оправдаете своих непонятных отношений с атаманом Оржерской шайки, какое бы чиновное лицо вы ни были, я арестую вас!
- Желал бы я это видеть, лейтенант Вассер...
- Итак! Я приглашаю вас!
Оба замолчали. В соседнем коридоре послышались шаги, дверь отворилась, и в комнату вошла Мария де Меревиль.
Хорошенькая невеста была одета со всей роскошью и изяществом, требуемыми важностью события. Ее бархатное платье с открытым лифом, по тогдашней моде, выставляло ее плечи и часть рук, почти покрытых драгоценными каменьями. Ее светлые кудри были пересыпаны цветами. Ничто не могло быть прелестнее и величественнее Марии в этом роскошном наряде.
В эту минуту неудовольствие кинуло несколько морщинок на ее беломраморный лоб. Несмотря на то, она вежливо поклонилась Вассеру, обратись с дружеским упреком к Даниэлю.
- Моя служебная обязанность, милая Мари, теперь не будет долго занимать меня, - проговорил мрачно Даниэль, - вот гражданин Вассер скажет вам, что неожиданное обстоятельство...
- Гражданин Вассер, как умный и добрый человек, -ответила Мария, с очаровательной улыбкой обращаясь к жандарму, - вероятно, легко поймет необходимость отложить до другого времени эти дела... А вы, Даниэль, неужели, - продолжала она с горькой иронией, - не возьмете на свою ответственность отложить на несколько часов составление всех этих списков, актов! Могла ли я думать, что так горячо желая и торопя настоящую процессию, вы относитесь под конец к ней так равнодушно и холодно!
- Мария, умоляю вас, сжальтесь надо мной! - с трудом выговорил Даниэль, взволнованный этим несправедливым упреком. - Если бы вы знали!...
Только тут молодая девушка заметила страшную бледность и расстроенный вид своего жениха, она хотела расспросить его о причине, но новое приключение смутило и ее, и Даниэля.
Вассер так пристально разглядывал наряд Марии, что молодая девушка сконфузилась, вдруг, подойдя к ней, он странным голосом спросил:
- Мадемуазель де Меревиль! К моему сожалению, я вынужденным нахожусь спросить вас... Откуда у вас этот прибор?
И он указал на знакомый нам рубиновый убор, который Мария нашла нужным надеть к церемонии подписания контракта.
- Право, лейтенант, - ответила Мария с гордым удивлением, - этот вопрос мне кажется до того странным...
- О! Прошу вас не оскорбляйтесь моим любопытством, - ответил, сам сконфузясь, Вассер, - я очень хорошо знаю, какого уважения и почтения заслуживает мадемуазель де Меревиль; но в настоящую минуту я не имею возможности быть деликатным, а потому, умоляю вас, ответить на мой вопрос.
- Лейтенант Вассер имеет, конечно, уважительные причины, чтобы говорить подобным образом, - ответила Мария, - а потому я не хочу скрытничать в таком простом обстоятельстве: этот прибор прислан мне по случаю предстоящей моей свадьбы, и я имею причины думать, что это от одной дорогой для нас личности, об отсутствии которой в настоящее время Даниэль и я весьма сожалеем.
- Извините, сударыня, если попрошу вас дать мне более положительный ответ как имя личности, приславшей, по вашему мнению, вам этот подарок?
- Для вас сударь, мне кажется, должно быть достаточно знать, что особа эта достойна моего уважения и любви.
- Не известный ли это разносчик, по прозвищу Бо Франсуа, хоть, может, вам он и известен под другим именем?
- Но это уже слишком! - Я проговорила молодая девушка с негодованием. - положительно отказываюсь отвечать, пока не узнаю причины такого дерзкого дознания... Как это Даниэль вы ничего не находите сказать, когда меня оскорбляют подобным образом?
- В самом деле, Вассер, - начал Ладранж растерянно, - почему вы позволяете себе?...
- Вы этого оба хотите? - вскричал выведенный из себя Вассер. - Итак извольте! Но припомните, что вы сами вынудили меня... И потому если надо говорить правду, то я признаю рубиновый убор, надетый в настоящее время на мадемуазель де Меревиль, за украденный восемь дней тому назад в Этампском замке!
Два пронзительных крика были ответом на это открытие, и быстрее молнии Мария сорвала с себя и сбросила колье и браслет, после чего почти без чувств упала на руки Даниэля.
- Я вижу теперь, на что намекали его угрозы, - проговорил с отчаянием Даниэль, кладя молодую девушку в кресло, - негодяй, подлец! Мало того, что меня завлек в дьявольскую ловушку, ему надо было оскорбить это чистое, благородное создание. Ну, Вассер, вы правы: все обстоятельства против меня. Я должен вам казаться таким же презренным существом, как и он, но только еще хитрее!
- А я так думаю, напротив, гражданин Ладранж, -проговорил в раздумье жандармский офицер, - что я поторопился слишком заподозрить честного человека.
- Я вижу теперь ясно, что вас обошел хитрый негодяй; но в деле рубинового прибора враг ваш пересолил. Кого мог он уверить, что такое высокопоставленное лицо, как вы, согласится не только принять в подарок краденую вещь, но еще допустить свою молодую невинную невесту надеть ее публично в самый день свадьбы.
- Это правда, Вассер! Благодарю вас за эту мысль! -воскликнул Даниэль. - С радостью отдал бы я свою жизнь, чтобы избавить мою дорогую Марию от подобной пытки! Посмотрие, посмотрите, она не дышит!
- Друг мой! - начала она. - Здесь происходит что-то, ужасное!... Из сожаления скажите мне, что все это только страшный сон.
И так как Даниэль не в состоянии был отвечать ей, отвернулся, то Вассер поторопился вмешаться.
- Мадемуазель де Меревиль, - начал он, стараясь смягчить свой грубый голос, - действительно, в настоящее время дело идет о таких ужасных вещах, описание которых вы не в силах будете выслушать. Позвольте же мне, с помощью гражданина Ладранжа, распутать этот скверный, запутанный клубок; что же касается до вас, то позвольте мне попросить вас вернуться в гостиную! Забудьте, что произошло здесь. Не старайтесь отгадать... Позже, может быть, вы и узнаете истину.
Мария взглянула на жениха, как будто спрашивая его.
- Да, да, Мария, совет Вассера очень разумен. Вы теперь достаточно оправились, возвратитесь же в гостиную и попросите наших друзей извинить меня, если церемония отложится до другого дня. Дело идет о безопасности всей страны; касается тоже и чести нашего семейства, моей чести, Мария, может быть!... Не спрашивайте меня более!
- Боже мой! Даниэль, как вы расстроены! Неужели новое несчастье снова угрожает нам? Вассер, вы как будто имеете что-то против моего дорогого Даниэля... О, то что со мной сейчас случилось, родило в моей голове самые безумные мысли.
Вассер успокоил ее как мог, а Мария все глядела на Даниэля, сказавшего ей наконец:
- Дитя мое! Прошу вас, оставьте нас на минуту! Главное не очень огорчайтесь; будьте сильны, мужественны, как вы были в самых тяжелых обстоятельствах жизни, и уверены, что что бы ни случилось, я всегда останусь достойным вас.
- Хорошо, Даниэль, я исполню ваше желание, - сказала молодая девушка, вставая. - Я не хочу ничего знать, не спрашиваю более и вполне покоряюсь вашей воле, но в свою очередь, мой друг, я прошу вас, приходите к нам поскорее; гражданин Вассер, - продолжала она милым, грустным тоном, - не правда ли ведь вы его к нам скоро отпустите? Это лучший, честнейший и благороднейший из людей.
И, подставив свой лоб Даниэлю, ласково улыбнувшись Вассеру, она вышла.
По ее уходе опять водворилось молчание.
- Вассер, - сказал наконец Даниэль Вассеру, поднявшему и внимательно рассматривавшему рубиновый убор. - Присутствие этого невинного ангела дало другой оборот моим мыслям, усмирило мою злобу. Мне ли обижаться за подозрения, которые и мне самому кажутся, к несчастью, совершенно основательными! Чего вы не могли заставить меня сделать силой, то сделаю я из моей доверенности, любви и уважения к вам... Садитесь лейтенант, вы сейчас все узнаете!
И он стал рассказывать историю своего знакомства с Франсуа Готье со всеми мельчайшими подробностями. Он ничего не скрыл от Вассера, не упустил никакого обстоятельства и дал ему документы, подтверждавшие его рассказ. Когда Ладранж дошел до открытия, сделанного им утром, лейтенант даже топнул ногой.
- Черт возьми! И после подобного-то открытия вы имели неосторожность выпустить этого плута.
- Сознаюсь, я сделал большую ошибку, - сконфуженно ответил Даниэль. - Я слишком увлекся ложным великодушием; но возьмите и то в соображение, что я еще не знал всей истины. Я видел во Франсуа Готье молодого родственника, сделавшего проступок, и которого можно еще возвратить на прямую дорогу. Мог ли я ожидать, что сын моего дяди, атаман разбойничьей шайки, чудовище, преступления которого ставят его вне законов человеколюбия!
В продолжение этого рассказа Вассер сидел, глубоко задумавшись. Долго обсуждая в своем уме все сказанное, внимательно рассмотрев бумаги, он вдруг встал и крепко схватил Даниэля за руку.
- Извините меня, гражданин Ладранж, - начал он, -но согласитесь, что человек и умнее меня мог бы тут ошибиться! Этот Франсуа Готье, Бо Франсуа, там каким бы вы его именем ни называли, олицетворенный сатана, а честному человеку не перехитрить дьявола! Но только излишек предосторожностей иногда вредит делу, а потому и рубиновый убор своим дьявольским ухищрением тотчас же меня поколебал... Между тем, повторяю вам, что я убежден, что у этого франта должны быть ноги-самолеты, потому что он прямой выходец из ада. Мы имеем верные сведения, что он убил своего отца, сына, не считая других... Знаете, гражданин Ладранж, как ни крепись, но, когда слышишь все это, невольно пробирает дрожь. Но вернемся же к вам... Что ж вы хотите теперь делать?
Даниэль взял со стола незапечатанный конверт и молча подал его Вассеру. То была просьба об увольнении его от должности председателя присяжных.
- Очень хорошо, - сказал лейтенант, - я понимаю очень хорошо вашу деликатность, но в ожидании, когда ваша просьба будет принята высшим начальством, вы не можете же оставаться в бездействии. Время дорого, недостаток решимости при настоящем кризисе может повлечь за собой ужасные последствия. На что же вы решаетесь?
- Я не считаю более себя связанным обещанием, данным мною этому негодяю, - заговорил энергично Даниэль. - Предложенная им на эту ночь экспедиция освобождает меня от данного ему обещания, так как я дал ему три дня льготы в том только случае, если он не предпримет в это время чего-нибудь преступного. А потому, Вассер, пойдем на неприятеля! Сейчас же я велю оседлать для себя лошадь, и вы увидите, умею ли я в свою очередь твердо и без страха выполнять свои обязанности!
- Браво, браво, черт возьми! - восторженно воскликнул Вассер. - Говоря откровенно, вы славно принимаетесь за дело, гражданин Ладранж! Интриги Бо Франсуа поставили вас в очень подозрительное положение, но настоящим своим намерением вы разом прекратите всякое злословие.
себя мою просьбу об отставке, это будет служить доказательством, что моя власть будет под вашим контролем.
- Все будет исполнено по вашему желанию, гражданин Ладранж! Кстати, так вы решились объявить о своем родстве с этим негодяем?
- Двух прямых дорог быть не может, и если понадобится, я решился во всеуслышание заявить ужасную истину...
- Очень хорошо! Но не будем торопиться; я еще надеюсь, что дело обойдется без этих крайностей; кажется, вы мне сказали, что кроме вашего семейства никто не знает о родстве вашем с Бо Франсуа.
- Это правда; бедный Лафоре, так доказавший нам свою преданность, вероятно, никому не доверил этой тайны; но Бо Франсуа знает ее и, конечно, не замедлит ею воспользоваться.
- Все замыслы разбойника будут уничтожены вашей просьбой об увольнении вас от настоящей вашей должности. Впрочем, он, может быть, и сам из желания, чтоб не очень-то углублялись в рассмотрение его прошлых действий, умолчит об этом родстве, особенно если не будет видеть для себя никакой тут выгоды... Что же касается до меня, гражданин Ладранж, - продолжал взволнованным голосом Вассер, - уверяю вас, что я буду очень осторожен в применении к делу вашей благородной откровенности и никогда не забуду, что тут дело идет о чести вашего семейства. Если, как я предполагаю^ преступлений Бо Франсуа окажется достаточно, чтобы он был приговорен к смертной казни, то никогда, никто в мире не узнает от меня об обстоятельстве, которое вы мне сейчас сообщили. Гражданин Ладранж! Вам я обязан своим настоящим положением, значит, я в долгу у вас, может быть, теперь я смогу отплатить вам этот долг.
Даниэль бросился на шею к офицеру.
- Благодарю, Вассер! - сказал он. - Я никогда не решился бы просить у вас того, что вы теперь так великодушно сами предлагаете мне. Итак, за дело скорее! Теперь мы не будем более колебаться в исполнении наших обязанностей, а потому, наверное, каждый из нас хорошо выполнит свою.
Через несколько минут темная, пустая комната эта преобразилась. Множество зажженных свечей было размещено по комнате. Даниэль, сидя за своим письменным столом, делал допрос Борну де Жуи, не заставлявшему себя просить, чтобы повторить свои первые показания, помощник мэра исполнял тут должность письмоводителя. Вассер и командующий войском общественной безопасности Тенар служили ассистентами Даниэлю; кроме того, так как хотели придать этому допросу как можно более гласности на случай, если б негодяй впоследствии захотел отпереться от своих показаний, ввели в комнату, вместо публики, всех находившихся в замке жандармов.
По присутствующим пробегала дрожь ужаса, когда они слушали рассказы о преступлениях Оржерской шайки. Борн де Жуи, гордясь своим успехом, видимо, ощущал удовольствие рисовать с малейшими подробностями картины злодейств, которым, по его словам, он был свидетелем. Между тем, иногда он как-то странно подмигивал своим единственным глазом, когда обращался к Даниэлю, и слова его были как-то загадочны, как будто между ними была какая-то тайна.
Проделка эта не ускользнула от внимания Вассера, которого от злости подергивало, но когда вопросы обратились на атамана шайки, намеки сделались яснее: хитрый мошенник, видимо, старался дать понять, что между Даниэлем Ладранжем и Мегом существовали отношения. Необходимо было остановить его, а потому, когда он сладкоречиво заметил о пользовавшейся Мегом доверенности у гражданина председателя, и что даже прошлую ночь тот ночевал в замке, Даниэль перебил его.
- Граждане! Как сановник, я мог бы не обратить внимания на некоторые намеки подсудимого, - с твердой решимостью произнес он, - но в видах моего личного достоинства я теперь же хочу объяснить вам одну из причин этого минутного моего знакомства, которого теперь я простить себе не могу. Много времени тому назад, под другим правительством, Бо Франсуа оказал мне очень важную услугу, мне и моему семейству, как может то подтвердить в случае надобности гражданин Вассер. С этого времени я, ничего не подозревая, сохранял некоторые отношения с этим человеком, хитрость и лицемерие которого, выставляли мне его в совершенно другом свете, чем он есть. Вот что я имею сказать об этом в настоящее время, другие подробности я намерен передать чиновнику, которому будет поручено ведение этого дела. Что же касается до вас, Герман Буско, - строго обратился он к последнему, - прекратите ваши обидные намеки, которые не в состоянии достигнуть до меня и которые могут только ухудшить перед правосудием ваше собственное положение!
Вассер кивнул головой в знак одобрения того, что Даниэль так благородно и ловко сумел объяснить эту интригу. В свою очередь Борн де Жуи тоже догадался, что ошибся в расчете, и что его упорство в этом случае может только возбудить против него могущественное лицо.
- Прошу гражданина председателя простить мне, -заговорил он сладеньким голоском, - конечно, нет сомнения, что не может быть ничего общего, между ним и нашим грозным атаманом... Но что я вспомнил, - проговорил он вдруг, как будто действительно его озарила какая-то мысль. - Не отсюда ли шел сегодня утром Бо Франсуа, такой сердитый, раздраженный, когда я его встретил там в деревне?
- Да, - ответил Даниэль, еще не подозревая действительности, - я прогнал его отсюда постыдным образом. Но к чему этот вопрос?
- Вы его выгнали? Теперь я понимаю причину его гнева; он, такой властолюбивый, гордый! Еще позвольте вас спросить, гражданин председатель, не получалось ли недавно в этом доме большой суммы денег и нет ли здесь генерального поставщика республики?
- Все это правда, - ответил Даниэль, не подозревая, к чему клонятся все эти вопросы.
- Так теперь я могу вам сказать, на какой замок они собираются напасть сегодня ночью, и чтобы разорить его, Бо Франсуа собирает всю шайку в Мюэстском лесу... Это Меревильский замок, где мы в настоящую минуту находимся.
- Возможно ли? - воскликнул Даниэль.
- Я в этом убежден. Вы его оскорбили, а Мег никогда не прощает обиды. Впрочем, я слышал, как он говорил о бриллиантах, деньгах, которыми можно будет воспользоваться, а за генерального поставщика взять большой выкуп. Нет сомнения, он идет на Меревильский замок.
- Ты и утром знал об этом обстоятельстве, негодяй, но только тебе хотелось поклеветать на председателя... Смотри, не пробуй еще раз начать, а то я разделаюсь с тобой!
- Так вы серьезно думаете, Герман Буско, - начал тревожно Даниэль, - что мошенники не откажутся от своего замысла?
- Нет, не думаю. Хотя Бо Франсуа и злопамятен и беспощаден в своей мести, но он очень осторожен; а так как теперь он уже, вероятно, знает о прибытии гусар в Меревиль, то, несмотря на свое самохвальство, он никогда не решится открыто тягаться с вооруженной силой, да если б он и захотел, так другие не согласятся.
обстоятельства, а время нам теперь дорого, и действовать нужнее, чем составлять акты.
Действительно, протокол был закончен и подписан всеми присутствующими, даже Борном де Жуи, который, как мы уже, кажется, говорили, умел писать. Потом стали совещаться о плане действий, чтобы немедленно захватить всю шайку; спросили Борна де Жуи, согласен ли он служить проводником войску, сквозь эти непроходимые леса, и в такую темную ночь. Арестант изъявил согласие, но с условием, чтобы его не связывали. По его словам, эта предосторожность была совершенно лишняя, так как, будь он теперь совершенно на свободе, его непременно убьют его бывшие товарищи. Еще он требовал, чтобы его одели в жандармское платье, чтобы при свалке костюм его не выдавал бы его и не делал бы целью выстрелов. И в случае удовлетворения всех его требований обещал добросовестно провести войско, и доставить возможность, как в сеть, захватить всю шайку.
Даниэль и два лейтенанта стали раздумывать, насколько возможно исполнить подобные требования, но Вассер разом разрешил недоумения, обещая взять арестанта на свое попечение и следить за ним так, что ему и свободному и без цепей, не удастся бежать. Также было решено, что для безопасности арестанта, его оденут в костюм национальной стражи. (Достоверно известно, что в этом же костюме жандармы возили Борна де Жуи и по другим департаментам, чтобы он, узнавая, указывал различных сообщников шайки.)
Устранив это недоразумение, к большому удовольствию арестанта, решили, однако, что не следует слишком полагаться на его уверения, и было бы неосторожно, оставить замок безо всякой защиты. Поэтому на общем совете было положено оставить в замке на всякий случай около десятка жандармов и гусар, лошади которых были слишком замучены, чтобы следовать за остальными. Эти солдаты, хорошо вооруженные и с запасными зарядами, должны были ни под каким предлогом не выходить из замка до рассвета, а вместе с домашней прислугой их было бы весьма достаточно для отражения нападения разбойников.
Между тем, нельзя было не заметить, что налицо войска оказывалось слишком мало, чтобы окружить ночью многочисленного неприятеля, возбужденного, может быть, отчаянием. Гусарский офицер заметил при этом, что из его полубригады есть еще несколько отрядов, рассыпанных по кантону, но нет возможности собрать их в Меревиль в данную минуту и для настоящего предприятия. Задача была еще не разрешена, когда подоспела неожиданная помощь. В комнату вошел меревильский мэр, предложил председателю содействие национальной стражи, пылавшей, по его словам, желанием сразиться с мошенниками, которых открыли.
Кроме того, имея полномочия от центральной власти, Даниэль разослал эстафеты по всем отрядам кавалерии, находящимся в окрестностях, и по всем коммунам с приказанием жителям вооружиться и быть на страже! Последние предосторожности эти имели главной целью пресечь сообщение тем из негодяев, которые могут бежать при аресте шайки.
Вслед за этим совет кончился и каждый отправился готовиться в дорогу... Кроме солдат, остававшихся караулить замок, остальные присутствующие вернулись в деревню, откуда скоро послышался звук рогов и труб.
Расставаясь с Даниэлем, Вассер тихо и дружески прошептал ему:
- Вы, гражданин Ладранж, заставили меня сегодняшний вечер краснеть за мои подозрения! Все идет отлично, и вы можете уже теперь смеяться над злостными замыслами вашего недостойного родственника скомпрометировать вас. Этот негодяй Борн, сознавшись наконец, что разбойники хотят напасть сегодняшней ночью на этот замок, окончательно разрушил всякое подозрение на ваш счет. Я не вижу надобности вам лично участвовать в этой опасной экспедиции и, если вы хотите, оставайтесь здесь, чтобы самому позаботиться о безопасности вашего семейства...
пользуясь моим прямодушием, надул меня... Даже рискуя жизнью, я не успокоюсь, пока это чудовище не будет взято и не будет лишено возможности делать зло.
Вассер в свою очередь пожал руку Даниэлю. Одевшись в мундир, молодой человек с плащом на руке и парой пистолетов в кармане сошел в гостиную, где сидели дамы страшно перепутанные. Действительно, в замке было уже известно, что многочисленная шайка разбойников открыта в окрестностях Меревиля, и хотя никто и не подозревал, насколько опасность угрожает самому замку, тем не менее съехавшиеся для подписания контракта гости, тотчас же разъехались из опасного места. Даниэль нашел Марию и маркизу в ужасном страхе, так что старания бедного Леру успокоить их, совершенно остались напрасны. Молодой человек вошел с веселым и открытым лицом.
- Кажется, обстоятельства нарочно усложняются, дорогая моя Мари, чтобы оттягивать наше счастье; надеюсь, что наконец судьба устанет меня преследовать, но в ожидании этого я должен отправиться на сегодняшнюю ночь.
- Куда же вы едете, Даниэль?
- С помощью Вассера и вооруженной силы исполнить долг, возлагаемый на меня моей службой.
- Они рассеялись! - ответил Даниэль с успокаивающей улыбкой.
И обратись к поставщику:
- Оставляю вас комендантом замка, милый мой Леру, - сказал он, - и поручаю вам дам... За их безопасность вы мне ручаетесь, не правда ли?
- Совершенная правда, тетушка.
- Но вы, Даниэль, будете подвергаться опасности? О, ради Бога, умоляю вас, берегите себя! - сказала Мария.
- Какой стыд! - едва заметила маркиза. - Даниэль оставляет нас в такое время, когда моему дому, может быть, угрожает опасность... Благородный и великодушный Франсуа Готье, конечно, не поступил бы таким образом.
- Тетушка! Умоляю вас! - вскричал с отчаянием Ладранж. - Не произносите никогда этого имени!
- Потому что имя это - имя атамана разбойничьей шайки, преследовать которую я сейчас отправляюсь.
И он вышел, оставя маркизу, Марию и поставщика, пораженными этой ужасной новостью.