Птица пустыни.
XI ПОТАЙНАЯ ДВЕРЬ

XI 

ПОТАЙНАЯ ДВЕРЬ

Между тем Мартиньи продолжал постигать торговую науку в магазине Бриссо. Он приобрел неограниченное доверие хозяина, и Бриссо полагался на него во многом, чем прежде занимался сам. Виконт не пренебрегал никакими мелочами, наблюдал за всем с неутомимым усердием, и торговые дела Бриссо шли успешно.

Однако обстановка на приисках с каждым днем все больше накалялась. Ненависть золотоискателей к торговцам, поднимавшим цены на товары, вот-вот готова была выплеснуться через край. Сверх того, золотоискатели, выкупившие бедный золотом пай, - а таких было большинство, - с трудом могли осилить налог, налагаемый на них администрацией, который они должны были заплатить вперед, чтобы получить разрешение работать на приисках. Да и пресса подливала масла в огонь, печатая раздражительные статьи то против одной партии, то против другой. Оскорбительные для всех пасквили появились на столбах. Часто случались драки, где в ход шли уже не кулаки, а ножи и револьверы, - словом, все предвещало близкую бурю.

Однако Бриссо не хотел замечать опасности. Он, конечно, видел взгляды, полные ненависти, устремленные на него, слышал оскорбления, которыми осыпали его вполголоса, но давно привык к этому. Покушение, жертвой которого он чуть было не сделался и от которого его спасла бдительность Мартиньи, уже не внушало ему серьезного беспокойства. Бриссо видел в этом только попытку отомстить ему и льстил себя надеждой, что все кончилось со смертью мексиканца.

Мартиньи не разделял этой уверенности, но считал бесполезным переубеждать Бриссо. Он только удвоил внимание, чтобы предупредить новое покушение, и положился на провидение.

Однажды в воскресенье, когда виконт и Бриссо вышли из магазина, оставив там караульным Педро, ничто не указывало на то, что спокойствие колонии скоро будет нарушено. Однако, против обыкновения, по окончании службы в церкви улицы были многолюдны. Люди толпились на перекрестках, что-то с жаром обсуждая. Лица их были серьезны, иногда разговаривавшие украдкой пожимали друг другу руку или обменивались таинственными знаками.

Мартиньи и Бриссо направились к таверне, где обыкновенно собирались торговцы. Это была обширная палатка, заставленная деревянными скамейками и грубо сколоченными столами. Посетителей собралось много, но разговоры велись не шумно, как обычно, а шепотом. Мартиньи заметил несколько подозрительных типов, вертевшихся в проходе между столами.

Некоторые посетители издали кланялись Бриссо, но никто к ним не подошел, и они казались предметом любопытства и подозрения для большей части посетителей таверны.

Бриссо усадил виконта за отдельный стол и велел подать кусок холодной говядины и пиво. Он, видимо, чувствовал какое-то беспокойство, потому что едва дотрагивался до еды, в то время как Мартиньи уплетал за двоих. Однако виконт украдкой наблюдал, что происходило вокруг них, и не было человека, которого он не рассмотрел бы с особенным вниманием.

На другом конце палатки, сквозь густой дым от трубок и сигар он заметил группу из четырех человек, поношенное платье и злобные физиономии которых сразу бросались в глаза на фоне более или менее приличной публики. Они пили виски и беседовали так тихо, что нельзя было даже угадать, на каком языке они говорят.

Мартиньи показалось, что один из этих людей был в числе мексиканцев, которых он встретил по приезде на прииски. Однако он решил, что ошибся, когда заметил, что сам является предметом внимания незнакомцев.

Пошептавшись еще некоторое время, они встали и направились к выходу. Проходя мимо Мартиньи, один из них посмотрел на него и сказал по-испански своему товарищу:

- Да, да, это он, я его узнал. Это человек с алмазом.

Виконт вздрогнул. Откуда этим людям известно об алмазе? Он встал, намереваясь догнать незнакомцев, но они уже затерялись в толпе, теснившейся у входа в таверну.

Мартиньи снова опустился на скамейку и терпеливо ждал, пока Бриссо закончит свой завтрак. Когда тот, допив пиво, закурил сигару, он сказал вполголоса:

- Может быть, уйдем отсюда? Мне надо с вами поговорить.

Заплатив по счету, они вышли из таверны и некоторое время шли молча.

- Мсье Бриссо, - произнес наконец виконт, - не говорили ли вы кому-нибудь об алмазе, который был у меня?

- Почему вы спрашиваете, Мартиньи?

- Потому, что я сейчас слышал, как эти типы упомянули о нем. А я не поверял своей тайны никому, кроме вас.

- Я действительно припоминаю, что как-то раз, когда приказчики злословили о вас, я сказал им, что вы имеете алмаз большой цены, и когда-нибудь, возможно, станете моим компаньоном или преемником.

Виконт нахмурился.

- Итак, ваши приказчики, в том числе и Фернанд, знают об алмазе...

Бриссо кивнул.

- Вы совершили большую неосторожность и, без сомнения, она принесет свои плоды, - продолжал Мартиньи. - Я думал, что должен заботиться только о вашей безопасности, а теперь выходит, что пора подумать и о своей.

- Что вы говорите, Мартиньи? Моя неосмотрительность подвергла вас опасности?

Виконт пожал плечами.

- Неужели вы не знаете, Бриссо, что из тридцати тысяч здешних золотоискателей по крайней мере треть из них осталась без гроша, а половина из этих десяти тысяч несчастных способна убить человека за один доллар!

- Вы правы, мне следовало быть осторожнее. - Бриссо помолчал, что-то прикидывая в уме. - Последуйте моему совету, Мартиньи, который я давал вам не раз: положите алмаз в банк.

- Разве это помешает каким-нибудь негодяям убить меня, чтобы захватить сокровище, которое, как они предполагают, находится при мне? Но успокойтесь, дорогой Бриссо, мой алмаз в верных руках, и тот, кто нападет на меня, получит пулю в живот.

- Тот, кому вы поручили подобный залог, достоин ли вашего доверия, Мартиньи?

- Если бы вы знали имя этой особы, - ответил виконт, - вы, без сомнения, разделили бы мою уверенность. Но выслушайте меня, - прибавил он, понизив голос. - Если меня убьют, вы найдете в моих вещах расписку, которая объяснит вам все... Эту расписку вы отдадите той особе, которая ее подписала, и скажете ей...

- О чем вы говорите, Мартиньи? - испуганно прошептал Бриссо.

- Вы скажете ей, что я делаю ее своей наследницей, - продолжал виконт, - что я прошу ее иногда вспоминать о бедном искателе приключений... Но к черту все это! Я не умру так скоро, и тот, кто посягнет на мою жизнь, узнает, что я так легко не сдаюсь... Знаете ли вы, Бриссо, что сегодня или завтра, уж никак не позже, здесь произойдут важные события?

Торговец вздрогнул.

- Это только ваши предположения, виконт! - возразил он, пытаясь скрыть беспокойство. - Сегодня или завтра! А я вам говорю, что это может случиться не раньше чем через месяц или два... Да, месяц... Мне нужен один месяц!

- И тогда пусть грабят, жгут, убивают, - вы не будете видеть в этом большого вреда, не так ли? Вот каковы люди! К несчастью, я вынужден на этот раз разрушить вашу мечту. Катастрофа разразится в ближайшие два дня, может быть, уже сегодня. Посмотрите-ка!

Он остановился и показал рукой на перекресток, где собралась большая толпа золотоискателей.

Многие из них были вооружены. Люди оживленно жестикулировали, из толпы раздавались крики. Здесь были и китайцы, и негры, англичане, немцы, испанцы, французы. Самые бойкие из ораторов поднимались на тумбы или становились на плечи своих товарищей. Но так как для того, чтобы быть понятым, оратору надо было говорить на стольких языках, сколько было здесь различных наций, то большинство в толпе оставались безразличными к этому потоку красноречия. Однако нечто общее объединяло этих людей и читалось на их лицах: гнев, ненависть и жажда мести. Бриссо все еще не хотел верить.

- Может быть, речь идет только о том, чтобы послать к шерифу просьбу о понижении цен, - сказал он.

Он надвинул шляпу на глаза и принялся пробиваться через толпу.

Скоро они достигли того места, где разглагольствовал один из ораторов, и так как на этот раз он изъяснялся по-английски, то можно было понять, что его призывы направлены против торговцев, "этой язвы приисков, этих пиявок, жаждущих крови". Различными доводами доказывая, что терпение золотоискателей иссякло, оратор заключил, что они должны отомстить за себя, и чем скорее, тем лучше.

Мартиньи и Бриссо, не выказывая ни одобрения, ни осуждения, слушали эту речь, в то время как окружавшие бросали на них враждебные взгляды и сердито толкали локтями.

- Да, это Бриссо из большого магазина, самый жестокий, самый жадный из всех торговцев, - услышал Мартиньи чей-то голос. - Он притесняет золотоискателей, он позволит несчастному умереть с голода, но не уступит и шиллинга. У него миллионы лежат в банке! Но зачем он пришел сюда? Шпионить, а потом донести на нас констеблю?

- Линчевать его, - раздался крик. - Этот мошенник заслуживает смерти!

Виконт взял Бриссо под руку.

- Убедились, - резко спросил он. - А теперь пойдем отсюда.

Мартиньи увлек его к соседней улице. Крики, раздававшиеся в толпе, заставляли опасаться погони. К счастью, на перекрестке появился констебль с отрядом солдат, и шум немного утих.

Через несколько минут Бриссо и Мартиньи добрались до магазина. Войдя, торговец поспешил запереть дверь на ключ.

Мулат, которому было поручено караулить магазин, поднялся с тюфяка, протирая глаза.

- Педро, - поспешно сказал ему виконт, - ты, без сомнения, знаешь, где можно найти приказчиков? Том, верно, пьянствует, Мартин играет в карты, Лендольф, скорее всего, у этого старого немца, у которого такая хорошенькая дочь, а Фернанд... Не знаю, где можно его найти!.. Как бы то ни было, предупреди этих джентльменов, чтобы они поскорее возвращались сюда, да и не медли.

Мулат взял шляпу, трость и вышел из магазина.

- Мартиньи, неужели правда, что на нас сегодня нападут? - взволнованно спросил Бриссо.

- Право, я не знаю. Во всяком случае, приготовимся защищаться... Я послал Педро за нашими молодыми людьми, но, сказать по правде, нам следует более полагаться на себя, чем на них.

- Я всех их спас от нищеты, - сказал Бриссо, - и было бы очень неблагодарно с их стороны, если бы они покинули меня в минуту опасности. С ними, я надеюсь, мы будем в состоянии дать отпор взбунтовавшимся золотоискателям.

- Без сомнения, без сомнения, - пробормотал Мартиньи, заряжая свое ружье. - Однако нам надо остерегаться измены.

- Измены? Что вы хотите сказать, мой друг? Разве кто-нибудь из наших приказчиков вздумал нам изменить?

- Излишняя осторожность не повредит... Я буду наблюдать.

- Но разве не разделят они нашу участь, какова бы она ни была? Разве они будут иметь более возможности, чем мы, спастись, если на нас нападут?

Виконт улыбнулся.

- Только через дверь, - ответил тот. - Или проломим себе дорогу топорами через стену.

- Не будет никакой необходимости употреблять это средство. Подите-ка сюда...

Мартиньи повел Бриссо в дальний конец магазина. Там, отодвинув несколько ящиков и тюков, оказавшихся на удивление легкими, он указал на маленькую дверь. Она висела на кожаных петлях и была так искусно сделана, что почти сливалась со стеной.

Бриссо остолбенел.

- Что вы скажете об этом? - спросил Мартиньи. - Вы знали об этом выходе?

- Ничего не понимаю... При мне строили этот сарай, но я и не подозревал о существовании тайной двери.

- Немного нужно времени и труда, чтобы сделать подобное отверстие в стене, для этого достаточно пилы и куска кожи. Без сомнения, работы велись изнутри. Следовательно, и враг должен быть здесь, в магазине. Притом дверь, как вы видите, можно открыть только убрав тюки и ящики.

- Вы правы, Мартиньи. Но, стало быть, дверь была сделана с целью обокрасть меня?

- Возможно. А может быть, цель состояла в том, чтобы позволить кому-нибудь из ваших приказчиков выходить ночью, пока вы спите.

- Если бы только это... Как же вы обнаружили эту дверь?

- Очень просто. Около недели назад, в полночь, я услышал, что в нескольких шагах от меня передвигают ящики и тюки. Время от времени эти звуки прекращались, а потом опять кто-то начинал осторожно передвигать тюки. Я не решился поднять тревогу и лишь прислушивался. Вдруг порыв свежего воздуха дунул мне в лицо, я увидел светлый проем в стене. Какая-то фигура проскользнула в это отверстие, и дверь тихо затворилась. Я встал и несмотря на потемки, нашел дверь, открыл ее и очутился позади магазина. Первым моим желанием было узнать, кто из ваших приказчиков покинул магазин. Я приметил вдали тень человека, крадущегося вдоль стены, и хотя не мог различить его лица, был уверен, что это он вышел из магазина за несколько минут перед тем. Поэтому я двинулся за ним следом, совсем забыв, что в спешке забыл обуться. Впрочем, неизвестный был так любезен, что не пошел далеко. Около одного из тех грязных кабаков, которые через один встречаются на Лондонской улице и, несмотря на предписания полиции, остаются открытыми всю ночь, наш таинственный заговорщик свистнул два раза. Из кабака вышел его сообщник, и они начали разговаривать шепотом. Мне очень хотелось услышать, о чем они беседуют, но для этого надо было пересечь площадь, освещенную луной. К тому же, пока я размышлял, придумывая способ приблизиться к заговорщикам, не возбуждая их подозрений, человек из кабака взял приказчика за руку и почти насильно потащил в кабак. После минутного ожидания, видя, что они не возвращаются, и рассудив, что ничего более не узнаю, я вернулся в магазин.

- И вы не могли узнать ни того, ни другого? - спросил Бриссо.

- Человек, вышедший из кабака, похож на одного из тех мексиканцев, с которым я разговаривал в день приезда на прииски. Он, без сомнения, принадлежит к шайке Гуцмана, начальника того пая. Может быть, это был сам Гуцман, которого полиция безуспешно пыталась найти после происшествия с пороховым бочонком, но я не могу этого утверждать. Зато мне удалось узнать, что приказчиком, воспользовавшимся потайной дверью, был Фернанд. Он вернулся незадолго до рассвета, и я сумел его рассмотреть.

- Вы не говорили с Фернандом о его ночной вылазке?

- Поскольку у меня был план проследить за ним следующей ночью и узнать причину его таинственных отлучек, я боялся спугнуть его неосторожным словом. Но Фернанд или догадался о моих подозрениях, или не имеет причин встречаться со своим сообщником, потому что я напрасно стерегу его каждую ночь. Он храпит до самого утра, между тем как я лишен сна вот уже на протяжении недели.

Бриссо долго молчал.

- Итак, Мартиньи, - сказал он наконец с унынием, - вы думаете, что Фернанд изменник?

- Право, у меня есть причины так считать. Этот человек ненавидит вас. Его пожирает гордыня. Фернанд не может смириться с тем, что вы имеете над ним власть. Завидует вашему богатству. Он и меня ненавидит. Разве вы не замечали его свирепых взглядов?

- Но ведь вы и раньше его подозревали, разве не так?

- Да, однако мои подозрения основывались тогда всего лишь на предположениях. Я узнал, что Фернанд трус, и ни за что на свете не согласился бы остаться запертым в магазине, если бы догадывался, какой опасности мы подвергались. Я думаю, что он уже тогда поддерживал тайные сношения с нашими врагами. После истории с бочонком страх за собственную шкуру, ненависть к вам и ко мне, желание мести, может быть, надежда получить свою долю после ограбления магазина или завладеть моим алмазом, который, без сомнения, Фернанд постарался бы у меня украсть, заставили его вступить в сговор со злодеями. Поверьте моему чутью, мсье Бриссо, я не ошибаюсь и хорошо изучил этого испанца.

- Если это так, Мартиньи, - сказал он после некоторого размышления, - Фернанда надо обезвредить. Когда он вернется, мы его схватим...

- А зачем? К тому же, кроме подозрений, мы не располагаем фактами, свидетельствующими о его предательстве. Нет, я не вижу надобности прибегать к подобным мерам. Я буду продолжать наблюдение за Фернандом и если он действительно окажется предателем, клянусь, одним выстрелом я прострелю его голову!

- Убивать! Опять убивать! - прошептал Бриссо.

- Или убивать, или быть убитым, дорогой мой Бриссо, - возразил виконт. - И этот выбор должен сделать вас философом.

- По крайней мере, Мартиньи, давайте поскорее заколотим эту тайную дверь.

- Не вижу в этом необходимости; наоборот, лучше подкатить две тяжелые бочки, чтобы ее нельзя было легко открыть. А впрочем, можно оставить все как есть. Не исключено, что этот выход нам самим скоро понадобится.

- Ах, я уже ничего не знаю! Ради Бога, Мартиньи, посоветуйте мне что-нибудь, думайте за меня, потому что у меня голова идет кругом. Что же делать? Может быть, попросить полисменов для охраны?

- Вы их не получите. Без сомнения, начальство завалено подобными просьбами, ведь угрожают не вам одним. Притом комиссар, осторожность которого известна всем, предпочтет направить своих людей на охрану банка до прибытия подкрепления из Мельбурна.

- Это подкрепление прибудет слишком поздно!

- Ну-ну, мужайтесь, Бриссо! У нас есть здесь оружие, нас будет семь человек - достаточно, чтобы отразить нападение. Я беру на себя подстегнуть мужество наших трусов и нейтрализовать изменников. Не все еще потеряно, черт побери! Будем помогать друг другу, а небо поможет нам.

И он начал перебирать ружья, которых в магазине было множество, с тем, чтобы вооружить приказчиков, потом приготовил заряды и подкатил огромные бочки к потайной двери.

Бриссо молча помогал ему. Когда все эти приготовления были окончены, они сели на лавку, чтобы передохнуть.

Бриссо печально произнес:

- Когда я думаю о вероятных последствиях катастрофы, мужество оставляет меня. Не то, чтобы я боялся собственной смерти, нет. Но что станется с моей семьей? Вы считаете меня богатым, друг мой, а я не так уж и богат. Если этот магазин будет разграблен, я разорюсь. В магазине, который я купил в Дарлинге, дела шли дурно, и потому я использовал весь мой кредит, все мои средства, чтобы открыть торговлю на приисках. Я и теперь еще должен довольно многим мельбурнским торговцам и банкирам. Поэтому если вследствие грабежа или пожара мои товары пропадут, капитала, положенного мной в банк, будет недостаточно для расплаты с кредиторами.

Услышав об этом, Мартиньи не мог удержаться от восклицания, в котором было столько же обманутого ожидания, сколько и удивления.

приказчикам, вы сочли меня человеком бездушным, заключили, что я думаю только о прибыли. Вы ошиблись, как ошибаются все. Я не зол, не скуп, у меня сердце обливается кровью, когда я следую так строго жесткому правилу, которое я предписал для себя. А причина всему - моя любовь к жене и дочери.

- Кто осмелится порицать такое естественное чувство?

- Я не хочу вспоминать о горестном прошлом. Достаточно вам будет знать, что я должен загладить вину перед этими дорогими мне существами, и самое мое горячее желание - сделать их счастливыми. Они страдают в этой дикой стране, и я хочу поскорее обеспечить им жизнь и положение более достойное. Вот для чего я хотел обогатиться во что бы то ни стало, вот почему обрек себя на жизнь, полную лишений, и в конце концов вызвал ненависть золотоискателей. И теперь мне грозит опасность лишиться всего!

Виконт выслушал эти признания с искренним участием.

- Мне тоже показалось, мсье Бриссо, что вашей супруге не очень нравится жить в Дарлинге, и я понимаю ваше желание увезти ее оттуда, - сказал он. - Но я слышал, что мадемуазель Клара выходит замуж за мсье Денисона, дарлингского судью? В таком случае вам придется расстаться с ней.

полагает, что она ему откажет.

- С некоторых пор? - с интересом переспросил Мартиньи. - И как давно мадемуазель Клара изменила свое отношение к судье?

- Право не знаю, - рассеянно ответил Бриссо. - Кажется, вскоре после вашего отъезда из Дарлинга.

- Не думаете ли вы, - от волнения у виконта дрожал голос, - что я могу быть...

Он не договорил, оробев от взгляда, брошенного на него Бриссо.

- А если за эти несколько часов, - возразил Мартиньи, осмелев, - я влюбился в мадемуазель Клару? Если в этот краткий промежуток времени выражением лица, взглядами, может быть, словом, я дал понять ей о глубоком и серьезном чувстве, овладевшем мною? Мсье Бриссо, я люблю вашу дочь, в этом и заключается причина моей преданности вам.

Бриссо резко встал.

- Я вовсе не ожидал... - начал он надменно, и тут же прибавил: - Ну, нет, я буду откровенен с вами, Мартиньи. Ваше признание меня не удивляет. Оно действительно объясняет вашу преданность мне, преданность, которая при других обстоятельствах могла бы показаться подозрительной. Вы спасли жизнь мне и моим приказчикам во время недавнего покушения, и с той минуты вы не переставали оказывать мне услуги всякого рода. Ваша проницательность, ваш необыкновенный ум, ваша энергия составляют мою главную силу, мою единственную надежду. Поэтому я, помимо уважения, испытываю к вам искреннюю привязанность. Почему не признаться вам, Мартиньи... - Бриссо взял виконта за руку. - Если бы мы могли забыть оба о своем прошлом, если бы чужая воля не противилась вашим желаниям, никому на свете не вверил бы я так охотно, как вам, счастье своей дочери.

- Благодарю за доброе слово, мсье Бриссо. Итак, вы не запрещаете мне надеяться?

более спокойное время, мы вернемся к этому разговору.

- Мсье Бриссо, - растроганно произнес Мартиньи, крепко пожимая руку торговцу, - я не могу просить вас о большем, по крайней мере теперь. Уверенность в вашем расположении ко мне придает мне силы и, возможно, я заслужу награду, к которой стремлюсь... Впрочем, - продолжал он с таинственным видом - ничто не могло бы поколебать мою преданность вам, потому что уже давно, хотя вы этого не подозреваете, интересы у нас общие.

- Что вы этим хотите сказать? - удивился Бриссо.

Виконт не успел ответить, так как в магазин постучали. Бриссо схватился за ружье, а Мартиньи направился к двери. Взглянув в щель ставня, он увидел Педро и четырех других приказчиков. Удостоверившись, что они были одни, он открыл дверь и сказал вполголоса:

- Проходите скорее.

Приказчики казались очень испуганными, потому что слышали угрозы золотоискателей в адрес торговцев и их хозяина в особенности. По их мнению, нападения на магазин ждать осталось недолго. Золотоискатели были вооружены, а спиртное, которым они накачивались с утра, еще больше распаляло их. Приказчики слышали, как они грозились сжечь лавки и убить торговцев.

Только трусливый Фернанд, казалось, не унывал.

- Придется защищаться, - говорил он, схватив одно из ружей, приготовленных Мартиньи. - Хотя не на нас, простых приказчиков, сердятся золотоискатели. Но если хотят напасть на нашего любезного хозяина - это все равно как если бы хотели напасть на нас. Он такой добрый, такой великодушный! Мы все равно что его дети!

Однако эти слова не произвели особого впечатления на его товарищей.

- Вы трусы, - воскликнул Фернанд. - Неблагодарно было бы не защитить хозяина, хлеб которого мы ели. Даже если мне придется сражаться одному возле мсье Бриссо и мсье де Мартиньи, я их не оставлю.

И он с преувеличенным усердием принялся заряжать свое ружье.

Бриссо взглянул на виконта.

- Гм?.. Слишком много усердия... Будем наблюдать за ним.